Великий дух

Инай знал, что у любой силы есть цена, а значит, и у такого мощного приема должно быть слабое место. Он принялся думать, как же ему разделаться с солнечным диском над головой Бухиса. Мысль о том, чтобы подстрелить его из арбалета была отброшена, так как болты превратятся в пепел прежде, чем долетят до диска. Тогда Иная осенила другая, авантюрная идея.

Он заметил, что солнце находится не в зените, и понял, что если ему удастся создать тень, это может ослабить солнечный диск Эхеталя. Время утекало, и он сразу же принялся за дело.

Подкравшись так близко, как мог, Инай нарисовал знак – Кат'ко, – он начал собирать энергию земли, сосредоточившись и чувствуя, как под ногами пульсирует сила. Вскоре перед ним начала расти массивная земляная стена. Она поднималась всё выше, заслоняя собой солнечные лучи.

Эхеталь, заметив действия Иная, попытался помешать, но лишь подставился ещё сильнее. Попытавшись приблизиться для атаки, он глубже ушёл в тень отбрасываемую стеной, заслоняя солнечный диск. Это был момент, которого ждал Инай. Он выхватил заряженный исписанным рунами болтом, арбалет и прицелился в диск.

*Взрыв* – выстрел был точным. Диск с треском развалился на множество кусков.

Эхеталь вскрикнул, почувствовав, как образ Бухиса рассыпается, а сила уходит.

Зип'зап, – Инай, закончив выцарапывать знак на каменном осколке, метнул его. Камень, заискрившись и с молниеносной скоростью и силой, снёс с плеч голову Эхеталя.

Окружающая тишина казалась оглушающей после яростного сражения. Инай понимал, что своим успехом он обязан вмешательству Сета.

Его глубокое раздумье прервал гул приближающейся обезьяньей орды, которая притащила и бросила перед ним двух девушек. Они были измотаны до ужаса, а, увидев тело Эхеталя, их последние крупицы желания сопротивляться улетучились.

С другой стороны прибежала орда обезьян, неся на себе тушу Укога. Из этой толпы вперед вышел крупный орангутанг – Бату. Инай его знал, так как Бату был тем, кому Уког доверял так же, как Инаю, и часто поручал ему заботу о руинах в своё отсутствие.

Бату подошёл к девушкам, схватил Зьян за волосы и подтащил к Укогу, жестами показывая на тяжело раненного царя. Зьян была напугана и не понимала, чего от неё хотят приматы. Инэра попыталась вырваться и подойти к подруге, но один из приматов ударил её камнем по затылку, из-за чего она чуть не потеряла сознание.

– Хватит орать! – рявкнул Инай. Он только закончил обрабатывать свои раны, как визг девушки снова травмировал его перепонки.

– Семикрылый тукан, твой дух-хранитель? – спросил Инай, жестом останавливая Бату, который уже схватился за палку, собираясь наказать девушку за неповиновение.

– Д-да, – неуверенно пробормотала Зьян.

– Тогда стоит прислушаться к этому милахе, потому что Бату явно дал понять, что хочет, чтобы ты исцелила их царя, а иначе будет худо, – Инай, говорил, пока прихрамывая, подходил к Укогу. Положив на него ладонь, он пытался оценить состояние друга.

– Кику очень сильно досталось, а я истратила всю энергию. Мы не сможем ему помочь, пока сами не восстановимся.

– А это уже твоя проблема. Если закончилась энергия, воспользуйся резервами духа. Ты должна помочь ему прямо сейчас, ведь его состояние критическое, – Инай был холоден как лёд.

– Н-но тогда либо Кику ещё сильнее пострадает, либо мне придётся расплатиться годами жизни за преодоление лимитов, – Зьян была в ужасе и тряслась как осиновый лист.

Инай резко подошёл к Инэре, достал томагавк и приставил его к горлу девушки.

– У тебя ровно три вдоха, иначе она умрёт, а следом и ты отправишься за ней.

– Стой. У нас есть другой вариант! – Инэра, чья кожа столкнулась с леденящим металлом, ощутила прилив адреналина. – Жертва! Мы можем принести жертву!

Инай поднял бровь. О жертвенных техниках в арсенале шаманов он слышал впервые.

– Но нам нужно поторопиться, иначе наша жертва долго не протянет, – Инэра указала пальцем на Тлалока.

Инай из последних сил сделал рывок к живому мертвецу, вогнав тому кулаком по челюсти, заткнув рот рукояткой топора. Инай знал, что Тлалок скорее предпочёл бы откусить себе язык, чем стать жертвенным ягнёнком.

…

Инай внимательно следил за действиями Инэры. Он никогда не видел подобного ритуала, а знак, который она начертила на лбу Тлалока, казался ему очень редким даже в былые времена.

Используя последние остатки силы на призыв пятиглавого туманного слона Муши, она использовала его силы и превратила корчающегося в агонии Тлалока в сгусток пара и направила его в тело Зьян.

Та сразу же почувствовала, как её сила вернулась, пусть и наполовину, но этого было более чем достаточно, чтобы призвать Кику и исцелить угрожающие жизни Укога раны.

Затем Зьян предложила исцелить Иная, но тот отказался и попросил её исцелить всех раненых приматов, кого ещё можно было спасти.

…

Несколько дней спустя, когда снаружи обезьяны под чутким руководством Бату восстанавливали руины, Инай, проведав друга и убедившись, что Уког идет на поправку, встретился с Зьян и Инэрой.

Глава 24 – День потрясения

На удивление девушек, Инай оказался лёгким собеседником. Он с неподдельным интересом изучал татуировки на ладонях Зьян, расспрашивая её о всех известных лечебных техниках. С Инэрой он мог часами обсуждать древние шаманские практики. Иногда он поражал их незнанием базовых вещей, таких как создание телесной оболочки для духа-хранителя или способы погружения в транс. Однако его исключительные знания и навыки не вызывали сомнений. Инэра, чей клан веками изучал руины и продвинулся в понимании древнего языка, с трудом верила рассказам Иная, её взгляд был полон скептицизма и удивления.

Инай покинул девушек под вечер, уставший, но обогащённый полезной информацией. Он хотел бы провести дни, практикуя новые знания, но уже и так слишком задержался.

На следующий день Инай был готов в путь. Встретившись с Инэрой и Зьян, он попросил их не покидать руины до его возвращения. Он не мог полностью им доверять, а второе вторжение шаманов царство обезьян не переживёт. Девушки не возражали, наоборот, были рады возможности остаться и изучать секреты древности в столь хорошо сохранившихся руинах.

В пути Инай собирал все травы, описанные в рецепте Зьян. Она поделилась с ним способом погружения в транс, который практикуют в ее семье врачевателей, и знанием создания оболочки, которой когда-то ее научил Тлалок. Воссоздание духовной оболочки, он решил отложить на потом, так как сбор ресурсов требовал слишком много времени. Ему же еще предстояло, многое обсудить с Сетом и Мафдет.

…

Измельчив листья табака, шалфея и цветка гальбана, Инай добавил смолу мирры, редкий ингредиент, подаренный Зьян. Перелив смесь в глиняный сосуд, он поставил его над костром и сел напротив, ожидая.

Вдохнув ароматический дым, Инай почувствовал, как его состояние изменяется, его тело растекалось, подобно текущей реке, а сильный ветер подхватил его оголённое сознание, унося куда-то вдаль.

Открыв глаза, он оказался в знакомом месте. Хотя пейзаж парящей сферической клетки не изменился, окружение было другим. Белоснежный пол был покрыт кроваво-красными пятнами, а за спиной Иная виднелись сожжённые руины.

– Инай, объясни, что там произошло? Почему ты ослабил путы этой твари? – голос Мафдет был полон гнева и недоумения.

Инай глубоко вдохнул, стараясь сохранить спокойствие. Его взгляд был твёрдым, но в глубине глаз проскальзывала усталость.

– Маф, я знаю, что делаю. Нам нужно поговорить. Всем троим.

– Всем троим? – её голос сорвался на смех, наполненный сарказмом. – Ты хочешь говорить с этим монстром? С существом, которое разрушило всё, к чему прикоснулось?

– Монстром его сделали вы, – тихо, но твёрдо ответил Инай, опуская сферу вниз.

– Что ты сейчас сказал? – Мафдет не могла поверить услышанному, внутри неё что-то сломалось на множество осколков, а сознание утонуло в непонимании.

– Тебе, Маф, не следует идти на поводу у толпы. Твоя месть затуманила твой взор. Истинным виновником в смерти Трон был Ахий, а Сет, наоборот, пытался ей помочь…

Разговор был долгим. Мафдет кричала то на Иная, то на Сета. Проклиная и взывая к безмолвной истине и безликому правосудию. Мафдет сжимала лапы. Его слова резали её, как острый нож. Она знала, что Инай прав, но признать это было слишком тяжело. Месть была её путеводной звездой слишком долго, чтобы просто отпустить её.

Из глубины клетки послышался низкий, протяжный смех. Сет шагнул вперёд, его фигура была окутана тенью, но глаза светились, как два уголька.

– Мальчишка, я не ожидал вновь тебя увидеть, – его голос был пропитан ядом, каждое слово звучало, как вызов. – Мне все равно, что ты там увидел в момент слияния, но не лезь не в свое дело.

– Сет, – голос Иная дрогнул, но он быстро взял себя в руки. Он смотрел прямо в глаза ужасающего духа, не отводя взгляда. – Мне жаль, что тебе пришлось через это пройти. Я понимаю твою боль, но это не значит, что стоит упиваться страданиями окружающих, утопая в ненависти ко всему миру.

– Ты понимаешь мою боль? – Сет сделал шаг вперёд, его голос стал громче, резче. – Ты, человеческий ребенок, смеешь говорить о том, что понимаешь? Ты даже не представляешь, что такое быть преданным теми, кому ты служил веками! Быть заточённым, преданным забвению, униженным!

– Как же с тобой тяжело. Но знай, я все равно тебе благодарен, а посему… – Инай, почувствовал, как обхватывает купол и силой разрывает цепи, сделал он это так стремительно, что Мафдет, не успела среагировать и воспрепятствовать ему.

Мафдет ощетинилась и попыталась оградить Иная, от Сета, но тот остановил ее жестом – Все в порядке, Маф.

– Ты прав, я обычный человек, ребёнок, недавно покинувший отчий дом. Я слаб, и если бы не ты или Маф, давно бы гнил в земле, – признал Инай, его голос был мягким, но напряжённым, как натянутая струна. – Но даже я вижу, как твоя ненависть пожирает тебя изнутри. Она делает тебя таким же, как те, кто причинил тебе боль. Ты хочешь превратиться в тех, кого так презирал?

Сет замолчал, его взгляд потемнел. Он отвернулся, словно не мог вынести прямого взгляда Иная. Несколько мгновений висела тишина, нарушаемая лишь эхом их дыхания.

– Ты думаешь, что можешь спасти меня? – наконец произнёс Сет, его голос был полон горечи. – Ты слишком наивен, мальчишка. Никто не может спасти того, кто уже сгорел дотла.

Инай почувствовал, как его сердце сжалось от этих слов. Он понимал, что Сет не готов сразу принять его помощь, но он не мог оставить его в одиночестве.

– Ты не сгорел, – ответил Инай, его голос стал твёрже. – Если бы это было так, ты бы не помог мне тогда. Ты всё ещё способен выбирать, Сет. Ты можешь быть кем-то большим, чем просто оружием мести. Я знаю, каково тебе было среди шаманов. Это было как глоток свежего воздуха после долгих лет мучений. Я понимаю, что ты хочешь вернуться в свой мир, где всё началось, туда, где ты обретёшь покой. Я обещаю, Сет, я помогу тебе и Маф, вернуться домой. Мы вместе отыщем путь в твой родной мир.

– Это было безрассудно, – прошептала Мафдет, её голос был полон тревоги. – Ты рисковал всем. А что, если бы он снова обезумел и напал на тебя?

– Иногда риск – единственный путь к свободе, – тихо ответил Инай, его взгляд был наполнен тоской… – Да и одной головной болью меньше. Если барьера не будет, не придётся думать, как вытащить тебя оттуда, при этом не ослабив хватку, удерживающую Сета.

– Значит, Анубис был прав… – приняла горькую истину подавленная львица.

– Что ж мне с тобой делать, – вздохнула Мафдет. – Подойди, дитя, и преклони колено.

Мафдет коснулась лба ученика, и на лбе Иная сияние превратилось в символ Шену, напоминающий орнаментальную картуш, верёвочное кольцо без начала и конца.

– Вместе с ним, я передала тебе частичку себя. Теперь иди, ученик. Мне ещё многое предстоит обдумать и обсудить с Сетом.

Инай кивнул, чувствуя, как новая сила пульсирует внутри него. Он понимал, что впереди ещё много испытаний, но знал, что не одинок в этой борьбе. Сет и Мафдет, несмотря на все разногласия, стали частью его пути.

…

Инай устроился под раскидистым дубом, чувствуя, как усталость постепенно овладевает его телом. Лёжа на спине, Он смотрел на звёзды, которые мерцали сквозь листву. Его мысли были полны тревоги и надежды. Небольшой костёр освещал его усталое лицо, создавая игру теней на деревьях. Вспоминая события последних дней, он не мог не думать о том, что ждёт его дома.

Он давно не был дома и не знал, как всё изменилось за это время. Возможно, его родные уже не надеялись на его возвращение. Но мысль о доме согревала его сердце, и он знал, что должен вернуться, чтобы увидеть их снова.

В полдень следующего дня, Инай остановился на краю леса Алаго, где почти год назад его юные шаги впервые пересекли эту тайную границу вместе с Айком. Время и испытания изменили его до неузнаваемости. Он больше не был тем беззаботным мальчишкой, что начинал свой путь здесь. Его тело претерпело метаморфозу под воздействием яда Апофиса, а разум закалился в огне испытаний.

Воспоминания о битве с Изелем, побеге от вендиго, схватке с Кукальканом и Эхеталем всплывали в его сознании, как отголоски минувших сражений. Каждое из этих сражений делало его сильнее и опытнее, подготавливая к новым вызовам.

Однако важнее всего для Иная стали встречи с Укогом, Апофисом, Мафдет и Сетом. Они наделили его путешествие глубоким смыслом, поделились с ним вековой мудростью и помогли преодолеть тяжелейшие из минувших испытаний.

Но что же это за запах – такой глубоко знакомый, прям как в капище Кукулькана. Запах крови.

Глава 25 – Кровавая месса

Инай возвращался в родной город, и его сердце сжималось от тревоги. Гробовая тишина, как зловещий предвестник, не сулила ничего хорошего. Он чувствовал, что надвигается беда, и его чутье не подвело. С каждым шагом, приближающим его к центру, смрад становился невыносимым, а изуродованные и иссушенные трупы, раскиданные по улицам, словно кричали о произошедшей катастрофе. Архитектура города осталась нетронутой, но кровавые рисунки на стенах добавляли атмосфере зловещий оттенок.

Инай предположил, что прошло не больше двух недель с гибели этих людей. Сердце его болело от горя и ужаса, а обстановка накалялась. Он понимал, что должен добраться до своего дома как можно скорее. Однако из-за гор трупов и огромных летучих мышей-переростков, устроивших пир из падали, Инай решил обойти центральную площадь, путь через которую был самым кротчайшим.

В узких улочках Куско ему приходилось пробираться между брошенных вещей и гор трупов, иногда прорубая себе путь, насквозь. Он вспоминал прошлое: «Здесь был дом старушки Вэры, а вот на той улице держала лавочку тетушка Соль. Она часто угощала Иная и Айка сладостями, когда те возвращались домой после изнурительных тренировок». Эти воспоминания лишь усиливали его боль и отчаяние.

Наконец, преодолевая улицу за улицей, Инай добрался до родного дома. Здесь было пусто и ужасно тихо, как и на окраине у входа в лес Алаго. Перемахнув через ограду, он приоткрыл входную дверь и заглянул в родительскую комнату.

В постели он увидел бездыханное тело матери, а в ее руках – завернутое в пленку дитя. Эта сцена стала последним ударом для Иная. Он упал на колени перед кроватью, выронил свой топор и разразился рыданиями.

…

Инай, стоял в полутемном помещении, его сердце билось учащенно. Времени было мало, но он знал, что должен выполнить шаманский погребальный ритуал, чтобы успокоить души тех, кто покинул этот мир. Он не следовал жреческим традициям, предпочитая древние обряды своих предков.

Тела были аккуратно захоронены под полом дома. Инай поджег несколько трав, чьи ароматы должны были привлечь духов. В воздухе витал легкий дым, окутывая его в мистическую ауру. Он зачитал короткую молитву, обращаясь к Осирису и младшим духам, прося их позаботиться о душах покойных.

К вечеру Инай завершил ритуал. Он осыпал пороги дома натроновой солью, чтобы отогнать падальщиков вонючим запахом. Вышел из дома Инай, чувствуя себя опустошенным и потерянным.

С заходом солнца город окутала тьма. Летучие мыши заполнили небо, их силуэты зловеще скользили по стенам домов в ярком лунном свете. Десятки тысяч этих существ пировали, обгладывая разлагающиеся тела на улицах.

Инай шел тихо, наложив на себя защитные символы Скал и Хет. Скал он рисовал красильной смесью на одежде – это был уже проверенный знак маскировки. Хет он нанес на свой лоб – универсальный символ, которому он научился у Инэры. С помощью Хет можно было обострить одно из чувств или заиметь кошачье зрение, видя в темноте даже лучше, чем днем.

Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь шорохом крыльев летучих мышей. Инай был очень внимателен и чувствителен к каждому звуку, а благодаря знаку на своем лбу, он мог комфортно передвигаться в кромешной тьме. На удивление Иная, путь назад давался гораздо проще и быстрее. С узких улиц, через которые он до этого просачивался, пропали трупы. Добравшись до центральной площади, Инаю стала ясна причина их исчезновения. Все летучие мыши-переростки тащили трупы, складывая их в мясную кучу перед каменной пирамидой. В её центре четверо жрецов читали молитву. Инай узнал их. Это были представители жречества в Куско, главы клана Ту, с которыми его отец часто вступал в конфликт по вопросам управления городом.

И тут до Иная начало доходить, что же происходит. Хоть он и учился шаманизму, но знал многое о божествах и распространённых ритуальных практиках. Немногие божества принимают жертву из падали и гнили, а ещё меньшему числу из них были подконтрольны летучие мыши.

Кама-Соц – один из самых чудовищных богов, известных Инаю. Разносчик болезней и яда, нетопырь-вампир, упивающийся жертвоприношениями. Этот бог всегда был связан с мраком и страхом, его имя шептали с опаской даже сами жрецы.

Хоть Инай и сгорал от ненависти и жажды отомстить, он знал, что это не тот противник, с которым он может столкнуться. В отличие от ослабевшего Кукалькана, который даже пытался избежать сражения, это безумное чудовище в расцвете своих сил, окружённое целой армией летучих мышей. Инай решил убираться оттуда как можно быстрее.

Но, что-то разрезало, кромешную тьму и на невероятной скорости, спикировало в центр площади, оставив небольшой кратер перед каменной пирамидой, на которой жрецы упиваясь кровью претерпевали разительные изменения.

То была сущность полу человека, полу летучей мыши. С огромными крыльями образованными из кожно-мышечной мембраны, с парой длинных бритвенно-острых когтей, размером с клинки.

Весь образ источал первобытный ужас, его рыло, лишь отдаленно напоминало человеческое, несколько рядов бритвенной острых зубов и пара огромных локаторов, вместо ушей. Его тело и ноги были скованны золотыми доспехами, а в просветах пурпурная кожа была покрыта пульсирующими светом линиями переходящими в в замысловатые символы. Чудовище в миг пожрало, гору трупов, а после, оттолкнувшись копытами, разрывая ветренной поток, оказалась прямо над Инаем.

Инай огляделся утопая в чернильно-пустотных оках.

Чудовище не полагалась на зрение, из за чрезвычайной близорукости, однако он легко заметил Иная, ориентируясь не только на запах, но и ощущение температуры и очертание души – против таких навыков выслеживания, знак Скал был бесполезен.

Могучее божество спикировало вниз, намереваясь прихлопнуть Иная. Но, в момент удара, яркий свет развеял тьму и словно невидимая стена, отразил атаку Камазсоца.

На его лбе проявился символ Шену, – Я рядом не бойся. – успокаивающий и стойкий голос Мафдет, словно отрезвляющая пощечина, привел Иная в чувство.

Камазсоц отступил, заслоняя лицо от света. Инай воспользовался моментом и проскользнул за него. Он выбил дверь ближайшего здания и перемахнул через окно, устремляясь к лесу Алаго – единственному месту, где он мог укрыться. Ведь даже бог, не сможет хозяйничать на территории духов.

Но Кама-Соц не собирался отпускать свою добычу. Он поднял душераздирающий писк, призывая своих приспешников. Летучие мыши устремились за Инаем, а сам Камазсоц таранил и разносил в дребезги здания на своем пути.

Полностью безумен и чрезмерно импульсивен – таким в легендах шаманов, описывали Кама-Соца. И Инай, стал свидетелем этого всепрощающего безумия воочию.

Инай чудом маневрировал и уворачивался от летящих осколков, прорываясь сквозь толпы летучих мышей-переростков. И хоть сияние краски на его лбе стухло, а знак Хет перестал работать, символ Шену сиял, ярко освещая путь Инаю. В моменты, когда Камазсоц нагонял его и намеревался прикончить, контроль над телом Иная брала Мафдет. Она использовала все шесть чувств, искусно парируя и уклоняясь от разрушительных и смертельных атак. При этом, идеально контролируя поток, циркулирующий в теле Иная, немного подпитывая его энергией знака, она напитывала его такой мощью, чтобы сделать рывок для разрыва расстояния с разъярённым божеством, вновь возвращая тело Иная, чтобы сэкономить побольше свой катастрофически ограниченный запас сил. И хоть его жизнь весела на волоске. Юный шаман не мог не впечатляется, исключительным навыкам наставника.

Как вдруг, инстинкты Иная заставили его замедлиться на миг, и склизкая тентакля пробила дыру в стене всего в паре сантиметров от его лица.

К преследованию присоединились жрецы. Их облик напоминал тех, кого он встретил в капище Кукулькана, но с некоторыми отличиями: неприкрытые кости, их тела были голые и сморщенные, больше похожие на кожаный мешок, чем на людей. А из их дупла-рта, свисал невероятно длинный, тонкий и гибкий язык.

Которым они словно хлыстом, атаковали Иная, с силой, способной рассечь дуб. Либо использовали его, чтобы обездвижить ноги Иная или незаметно проникнуть в тело через рот, ухо или другое отверстие. Инай отбивался из последних сил, не в силах вырваться из их окружения. Жрецы замедляли его передвижения, и атаки Камазсоца участились.

Положение Иная стало отчаянным.

Глава 26 – Нетопырь-вампир

Инаю удалось вырваться из окружения благодаря хитрости. Используя знак Юс, он создал несколько светящихся шаров, которые окружили его, и при необходимости атаковал ими жрецов.

Жрецы шипели и прятались, и пока шары света не были уничтожены, они не решались нападать.

Спустя с десяток минут Инай достиг границ Леса, однако к этому моменту силы символа были полностью исчерпаны, и проекция Мафдет покинула его.

Жрецы снова взяли его в кольцо, а Камазсоц стремительно приближался. Внезапно из гущи леса в его сторону устремилось множество огней.

Жрецов отбросили столбы из грязи. Вокруг Иная вспыхнул огненный круг, заставивший Кама-Соца остановить свой натиск и потратить время, чтобы сдуть огонь своими могучими крыльями.

Когда огненное кольцо погасло, перед Инаем возникли два силуэта, а за ними выстроилась шеренга воинов. Одни держали факелы, не давая им погаснуть даже под натиском мощных потоков ветра, другие, вооружённые луками, поджигали стрелы, чьи наконечники были измазаны в смоле, и палили в приближающуюся толпу нетопырей.

В свете огней силуэты незнакомцев стали отчётливо видны. Удивлению Иная не было предела: это были старушка Вэра и дядька Чоли. Заслонив Иная, они излучали невероятную энергию и уверенность.

Чоли – могучий воин, татуировки на его теле переливались светом, он восседал верхом на крупном медведе-альбиносе, аккуратно держась за его загривок. На его поясе висел мешочек, из которого он набрал блестящий черный порошок, он обдал им свои ладони, а затем посыпал им почву вокруг.

Вэра – хоть и была худой старушкой, её мускулистые руки говорили о том, что она в отличной форме. Она стояла в пол-оборота, держа перед собой кинжал, а в другой руке, спрятанной за спиной, держала несколько пузырьков: один был полон ярких искр, во втором находилась тяжёлая зелёная жидкость. Легким движением ног, не отводя взгляд от противников, Вэра начертила несколько знаков под собой. Её хитрость и расчётливость идеально дополняли чистую и прямолинейную силу Чоли.

Кама-Соц, обезумевший от неудачной охоты, ринулся в яростной атаке. Однако знаки под Вэрой засияли, когда она направила в них свою энергию.

– Кат'ко'геб, – произнесла она, и из земли вырвались земляные шипы, проткнувшие кожу и обездвижив Камазсоца. Попытки сломать шипы тут же порождали новые, превращая его тело в решето.

Следом в рыло твари прилетела склянка с зелёной жижей. Разбившись, кислота обдала всё его тело. Жидкость, словно живая, медленно обтекала его, пытаясь охватить полностью.

Жуткий визг разорвал тишину. Это был крик умирающего бога, а также звуковая атака, которая подкосила половину лучников и факелоносцев. Другая половина была травмирована: звук уничтожил их перепонки, а внутренние органы серьёзно пострадали.