Великий дух

– Ты сказала, что сделаешь из меня шамана. Сколько времени на это уйдёт? – тихо спросил он, но в его голосе звучала стальная решимость.

– Изначально я думала, что, в лучшем случае, придется потратить не один год, но сейчас я уверена, что мы справимся гораздо быстрее.

– В таком случае, рассчитываю на тебя, партнёр, – сказал он, слабо улыбнувшись.

– И я на тебя, мой маленький шаман. Обещаю позаботиться о тебе и помочь тебе защитить твоих близких и родных, – сказала она с нежностью.

Услышав это, лицо Иная покраснело. Столь ласковые и тёплые слова он слышал разве что от своей матери.

Мафдет, видя его смущённое лицо, впервые за долгие годы улыбнулась.

«Подумать только, судьба стольких жизней зависит от этого мальчишки»

– Так, а чем мы… А, точно, что же случилось с другими духами? – торопливо сменил тему Инай, чувствуя неловкость.

Но услышав ответ, он пожалел, что вообще спросил.

– Они все мертвы. И всему виной был, первый и единственный, дух зла – Сетт.

Мафдет перевела взгляд и указала лапой на скованную цепями дряхлую крысу, чья пасть была обвита цепями в подобии намордника. Сетт скалился в нездоровой усмешке, а его изумрудно-красные зрачки пожирали Иная ненавистным взглядом.

Глава 20 – Тени прошлого

В древние времена, когда мир был полон мистических существ и могущественных духов, жили шаманы, которые умели общаться с невидимым миром и черпать из него силу. Во времена великой войны, десять веков тому назад, в ожесточенной борьбе шаманы свергли жрецов и загнали богов в угол, заставив спрятаться на долгие века. Это была история, передаваемая из поколения в поколение, считавшаяся неоспоримой истиной.

Когда для Иная приоткрылась частичка истины – он опешил. Инай не знал, стоит ли ему плакать или смеяться, ведь о духе Сета знает каждый шаман. Сет был духом первого и сильнейшего из шаманов. Дух, что во время войны прославился своей доблестью и могуществом. Дух, изображённый на гербе могучего клана Ёк.

Однако, сейчас, некогда почитаемый и великий дух, предстал перед Инаем в образе жалкой крысы, скованный цепями. Он был хаотично одержим и запечатан в сознание молодого шамана. Инай не знал, как реагировать на это открытие: плакать или смеяться.

– Н-но, Сет – был духом лошади, а это… крыса! – неуверенно произнёс Инай, пытаясь осмыслить произошедшее и услышанное.

Мафдет, мудрая наставница Иная, объяснила ему, что внешность Сета не должна вводить в заблуждение. Дух может принимать любой облик, хоть осла, хоть псины, но его сущность остаётся неизменной. Когда-то великий дух стал причиной падения шаманов, объединившись с богами и предав своих товарищей.

– В результате его предательства погиб Гор, а Осирис потерял всю свою силу. Даже боги отвергли этого предателя,а война возобновилась с ещё большей жестокостью, – закончила Мафдет.

– Но как один дух, хоть и столь могущественный, стал причиной падения шаманов? – Инай был потрясён услышанным. Он смотрел на безумного Сета не с презрением, а с искренним неверием. Что могло заставить столь могущественного духа предать тех, кто ему доверял?

Мафдет покачала головой, отгоняя нахлынувшие воспоминания. Она понимала, что в этом мире есть вещи, которые невозможно объяснить.

– Я не знаю, – ответила она. – Но сейчас, мой ученик, тебе нужно идти. В обезьяньем королевстве неспокойно. Если тебе потребуются мои наставления, ты всегда можешь ко мне обратиться через медитативный транс.

Инай знал, что впереди его ждет длинный путь. Он должен был узнать у старших шаманов о ритуале материализации духа и найти способ освободить Мафдет из её клети.

– Прощаться не буду, Маф. Я вернусь быстрее, чем ты успеешь по мне соскучиться и высвобожу тебя из клетки.

…

В руинах, среди древних стен и таинственных теней, время словно остановилось. Инай, молодой шаман, вернулся в сознание и сразу же ощутил напряжённость, царящую в воздухе. Обезьяний гул, доносящийся от входа, был тревожным сигналом.

Собрав свои вещи, Инай использовал знак: Зип'зап – его тело превратилось в искры молний, которые мгновенно перенесли его к источнику шума.

Уког, огромная горилла, король этих земель, и близкий друг Иная, лежал поверженный. Его мощное тело было сковано магическими знаками, он не мог пошевелиться. Обезьяны, окружившие его, были в панике, их крики и метания были беспорядочными и отчаянными.

С полуразрушенных стен Инай наблюдал за шестью шаманами, которые оживлённо обсуждали что-то между собой. Впереди них стояла молодая девушка, её лицо было сосредоточенным. Она поддерживала рунический барьер, который защищал их от всего, что обезьяны бросали в их сторону.

Инай не мог понять, кто эти шаманы. Он был уверен в их опыте и силе, но ни одно лицо не было ему знакомо. Это говорило о том, что они не из Куско – его родного города.

Он понимал, что вмешательство может быть опасным, но оставаться в стороне было невозможно. Инай решил действовать осторожно, стараясь понять намерения незнакомцев и найти способ помочь Укогу и обезьяньему королевству.

Глава 21 – Осада руин

Стоило обезьянам заметить Иная, как раздался ликующий возглас. Понимая, что скрываться больше нет смысла, Инай решительно прыгнул вниз, стремясь приземлиться как можно ближе к обездвиженному Укогу. Чтобы смягчить падение, он использовал знак Вет. Встав между, группой Шаманов и Укогом, Инай поприветствовал шаманов:

– Нилтце, бих а белех, братья шаманы, – приветствовал Инай, подняв два пальца вверх и плавно проведя ими вниз, показывая жест в сторону незнакомцев.

Из толпы вышел молодой воин, уверенный и спокойный. Его голос звучал твердо, – Нилтце, да осветит Ра твой путь, – он повторил жест Иная, признавая его как равного.

Из разговора с ними Инай узнал, что они шаманы из региона Альтепетля. Именно в городе Теночтитлан находилась вторая по величине диаспора шаманов. Однако шаманы из родного города Иная, Куско, считались более искусными, и их число исчислялось не сотнями, а тысячами. Из-за этого между двумя городами сложились сложные и напряженные отношения. Шаманы из Куско были более надменными и властными, что не нравилось шаманам из Теночтитлана, которые считали себя не менее достойными и не терпели презрительного отношения.

Вся шестерка была ему незнакома, но Инай сразу понял, что перед ним настоящие шаманы, заключившие контракты с духами. Один из группы был опытным и очень сильным воином, на уровне мастеров, и исполнял роль сопровождающего и охранника группы юных талантов.

Их группа состояла из опытного шамана по имени Тлалок, чьё лицо скрывал капюшон. Однако его аура была самой плотной и ровной среди всех, внушая уважение и трепет. Две юные дамы, Инэра и Зьян, казались девушками, излучающими наивность и невинность, но в их глазах таилась скрытая сила. Двое молодых парней, Оллин и Койотл, не были ничем особо примечательны, однако эта пара, вовсе не скрывали своего агрессивного намерения. Лидер группы, Эхетал, тот кто вышел поприветствовать Иная, был высоким и красивым юношей, не проявлял явной агрессии, но его натянутая улыбка не внушала Инаю доверия. Хотя все они были старше Иная, ростом они уступали ему на целую голову.

– Братья и сестры, боюсь, произошло недоразумение. Эти обезьяны столетиями обитают в этих руинах. Если они причинили вам неудобства, прошу вас простить их. Мелкие кражи – это их способ выживания, а чужаков они воспринимают с осторожностью. Прошу вас развеять заклинание и освободить царя Укога.

– Конечно, брат, ведь они ничего у нас и не крали. Нас заинтересовали эти руины, и мы не можем пройти мимо наследия наших предков, – ответил Эхетал с хитрой улыбкой, оглядывая спутников.

– Эй, Эхетал, так не пойдет! Эта вонючая обезьяна еще не расплатилась за свой надменный тон. И вообще, с каких пор обезьяны хозяйничают в древнем городе наших предков?! – возмущались Оллин и Койотл, наперебой дополняли друг друга, раздувая свое негодование.

– Для начала отпустите царя, а уж потом он найдет способ уладить это недоразумение, – настаивал Инай, понимая, что ситуация накаляется.

Чем больше Инай размышлял о их появлении здесь, тем более подозрительным это ему казалось. Группа могущественных шаманов случайно обнаружила руины в глубоком лесу, и ни одна обезьяна не заметила их передвижения. Их действия все больше, указывали на желание устроить беспорядок.

– Ты уж не обессудь, Эхетал. Но мой тебе совет: успокой своих спутников, иначе они рискуют закончить так, как даже вонючим обезьянам не грозит, – предупредил Инай, сдержанно глядя на Оллина и Койотла.

После этих слова всю группу передернуло. Инай ясно дал понять, что не собирается склонять голову перед ними, и даже больше, он вовсе не боится их.

Звук похрустывающих костяшек сигнализировал Инаю быть готовым.

Так и случилось: Инай закончил чертить знак в тот же миг, как Оллин и Койотл выпустили два огненных шара.

– Вет! – мощная воронка ветра рассеяла сгустки огня, лишь слегка опаляя одежду Иная.

Эхетал уже стоял перед Инаем и одним мощным ударом отправил его в полет, пробив массивные ворота древнего города.

– Может, не стоит так жестко с ним? Он же тоже шаман, хоть и из Кусок, – попыталась воззвать Инэра к спутникам, но безумные глаза и искривленные лица Оллина и Койотла напугали девушку.

– Эй-эй, ты же не мог так просто сдохнуть после такой бравады?! – голос Оллина грубел и хрипел, пока он сливался со своим духом-хранителем – бархатным песчаным котом.

– Хи-хе-хи-хихихихихи. Ты прав, Оллин. Однако что-то мне подсказывает, что после нашего следующего хода мы не только от него ничего не оставим, но и камня на камне от этих рун, – жутко смеялся Койотл, выходя из столба огня, слившись со своим духом – огненной гиеной.

Оллиан, взмахивая хвостом, словно метлой, с помощью силы своего духа-хранителя создал три бушующих торнадо, направленных на Иная. Койотл, используя дыхание гиены, поджёг торнадо, а безумный смех его зверя парализовал всех обезьян.

– Кат’ко, – произнёс Инай, активируя заранее вырезанные в укреплениях руин руны. Он подготовил их для битвы с Апофисом, но его паранойя оказалась полезной против незваных гостей.

Величественные стены древнего города задрожали и, словно ожив, приняли волнообразную форму, поглощая стихийную атаку. Затем они обрушились каменным дождём на группу.

– Скал'ла – Вперед вышла Зьян, наполняя татуировки на своих ладонях энергией. Она возвела энергетический купол, принявший удар камнепада.

Когда барьер исчез, а пыль от упавших камней осела, группа шаманов заметила, что одного из них не хватает.

– Ааа! – вскрикнула Инэра, заметив тело Оллиана у своих ног.

Из его лба торчал болт, а лицо застыло в предсмертной гримасе. Быстро оценив ситуацию, Шаманы рассредоточились и заняли, позиции за обломками.

– А ты неплох, Инай! – Эхетал, единственный, кто остался стоять в центре, будто бы провоцируя Иная на выпад. – Теперь мне ясно, почему вдруг Нукун потерпел поражение. Я смотрю, ты уже освоился со своей новой игрушкой. И как тебе арбалет? Ваши шаманы из Куско давно утратили навыки по их изготовлению, в отличие от моего клана.

– Теперь и мне ясна, причина вашего визита, так это вы те кто помогли Нукуну, свершить переворот – Инай, говорил из-за обломков и не показывался. – но зачем?

– Как это зачем? Конечно, потому что у нас был уговор, по нему половина украденных вещей будет передаваться нам, шаманам Теночтитлана.

– В принципе, ход неплохой, чего я не могу сказать о вашем приходе сюда после смерти Нукуна – это глупо, и за это вы поплатитесь жизнями. – Инай, наложил знак Скал, и бесшумно двигался скрываясь за обломками.

Их диалог прервал гулкий крик, с хрустом из смога и пыли, с пронзительным свистом, прилетела прара ног, а затем и туловище, а после и голова – это был Койотл, а разорвал его Уког, который был освобожден Инаем, еще когда, тот вел беседу, с кровожадными коллегами. И все это время Уког лежал, в обломках ожидая, когда один из врагов, забудет про него и с неосторожностью пройдет мимо.

– Хех, а становится только интереснее! – смеясь, распылялся Эхетал.

В тот же миг его одежда разорвалась, и за спиной появился силуэт огромного быка с солнечным диском на голове. Инай сразу узнал этот образ – это был Бухис, легендарный дух белого быка, черпающий силу солнца.

Инай почувствовал, как земля под ним дрожит от мощи духа, и понял, что столкнулся с очень серьезным противником. Он сосредоточился, выпивая парочку недавно сваренных им настоек, чтобы экстренно восстановиться и поднять свой запас сил.

– Ты действительно думаешь, что шаман без духа и обезьяна-переросток смогут одолеть меня? – насмехался Эхетал, его глаза горели огнем, а аура Бухиса усиливала его уверенность.

Уког издал громкий рев, показывая, что он готов поддержать друга в этой битве. Обезьяны, ощутив решимость своего царя, начали собираться вокруг, кольцом окружив все поле боя.

Глава 22 – Конфликт Сета

Сражение стремительно охватило все руины. Зьян и Инэра оказались под яростной атакой разъярённых приматов и были вынуждены прорываться вглубь, используя древние сооружения руин как укрытия, от обезьяньих орд.

В центре площади Инэра призвала пятиглавого туманного слона, под массивным телом которого они укрылись, отбиваясь изо всех сил. Семикрылый тукан Зьян парил над полем битвы, исцеляя раны туманного слона и по возможности восстанавливая силы Эхеталя, который уже схлестнулся с Укогом.

Царь обезьян с яростью бросался на Эхеталя, но тот, будто играючи, блокировал каждый удар и отвечал точными выпадами в самые уязвимые места гигантской гориллы. Техника Эхеталя отличалась от классического слияния с духом – это была одержимость. Главное отличие заключалось в полном контроле шамана над телом и сознанием: дух появлялся как астральная проекция, поддерживая хозяина по мере необходимости. Такой подход позволял экономить энергию и вести бой, полагаясь на человеческий разум, а не на звериные инстинкты.

Уког стойко терпел побои, стараясь как можно сильнее измотать Эхеталя и выиграть время Инаю.

Внезапная атака Иная по Эхеталю провалилась, когда Инай обошёл его и стремительно атаковал из-за спины. Топор Иная со скрежетом столкнулся с когтями костяного волка. Волк отразил удар и рывком напал на Иная – тот едва увернулся от клыкастой пасти. Плечо Иная обожгло: слюна волка, попавшая на кожу, разъедала одежду и оставляла болезненные ожоги, словно едкая кислота.

В битву вступил Тлалок, до этого не раскрывавший своих духов-компаньонов. Его редкая техника укрощения позволяла использовать сразу нескольких духов-хранителей, оставаясь самому вне боя. Этот способ был затратным: требовалось создать телесную оболочку для духа, но мощь призванных существ возрастала многократно. Часто укротители использовали экзотических зверей, таких как синеклювый аист.

Крылья синеклювого аиста были исписаны множеством горящих символов, из-за чего его перья полыхали разными цветами, представляя удивительный феномен радужного сияния. Каждый раз, взмахивая крыльями, синеклювый аист поражал Иная различными заклинаниями: то громовой молнией, то водяной пулей, а то и ветреным лезвием. У Иная были лишь секунды, прежде чем он понимал, какого рода атака направлена на него, и мог придумать контрмеры. Его силы истощались ежесекундно, ведь усиление его тела черпало огромное количество энергии.

Позиция противников казалась неприступной, и Инай судорожно перебирал варианты, которые могли бы переломить ход сражения.

Тёмная пелена окутала глаза Иная, и он не заметил, как в пылу битвы провалился в транс. В кромешной тьме он услышал едва уловимый шепот:

– Освободи меня…

Сфокусировавшись, Инай узнал голос Сета.

– Никогда, – решительно отсёк Инай.

– Выпусти, иначе погибнешь… погибнешь, – шепот эхом резонировал в сознании Иная.

– Всяко лучше, чем выпускать такое чудовище, как ты, на свободу. Я отказываюсь! – голос Иная был непреклонен.

– Ошибаешься… ошибаешься; ослабь лишь цепи… цепи; и сквозь барьер, я отправлю лишь частичку силы… силы… – голос Сета, становился лишь тише, пока и вовсе не угас.

Инай прекрасно знал о силе Сета. В конечном итоге, лишь благодаря его внезапному зверству, Кукалькан пал. С другой стороны, если бы Мафдет тогда не вмешалась, Инай мог бы попрощаться со своим телом, став подобием вендиго – пустой оболочки, одержимой злым духом.

Но какой у него был выбор? Он вступил в неравный бой, но ради друга; он сделал все что умел; но все равно обречен. Это в большей степени несправедливо, в меньшей – безответственно, раз собрался биться за то, что дорого, следует победить, чего бы это ни стоило.

Инай попытался погрузиться ещё глубже в своё сознание, но лишь смутно ощущал след, оставленный Сетом. Когда он достиг предела и ближе подобраться уже не мог, тьма вокруг него покрылась белыми трещинами, и казалось, что он вот-вот вернется в сознание. Тогда, воспользовавшись последними секундами, он направил своё намерение: ослабить цепи зверя по остаточному следу, оставленному Сетом.

В миг трещины окрасились в красный цвет, а бескрайнее пространство затряслось. Тьма вокруг уплотнилась и медленно пожирала Иная, откусывая кусок за куском, пока след его сознания не испарился…

Инай очутился в неизвестном ему месте. Вокруг была невероятно плотная духовная энергия, она обволакивала его, наполняя его тело, словно нежные объятия любимого человека.

Но тут прекрасный пейзаж бескрайних оазисов треснул, и позади Иной открылась чёрная всепоглощающая воронка. И словно в один миг, подобно морганию, пейзаж сменился на уродливые камни, залитые кровью. В этой картине отвратительным было всё: от высоченных пирамид, окрашенных по самый низ засохшей кровью, до душераздирающих криков, молящих о прощении.

Инай узнал это место, ведь он стоял в центре площади своего родного города, Куско. А перед ним пролетали события прошлого: за минуту, проведённую в центре, Инай лицезрел века казней и жертвоприношений, а вместе с тем перед ним пронеслись годы неурожаев и последствия массовых войн и эпидемий.

Час спустя в глазах Иная не осталось ничего, кроме пустоты, а в сердце единственным живым чувством было отчаяние.

Как вдруг, словно яркий свет, в центре площади возник молодой юноша, который сначала пережил казнь, именно в момент замаха жрец поскользнулся на луже крови и уронил свой тесак в удивленную у подножья толпу. Приняв это за знак, юноша решил бороться и перевязанными руками задушил жреца, а его тело скинул с алтаря.

Только сейчас к Инаю пришло осознание, что всё это время он наблюдал за всем глазами Сета, и та давящая пустота сменилась на надежду. Этот юноша был Ёк. После этих событий Сет, увидев в нём потенциал, решил поделиться своей силой, чтобы помочь людям, которые вызывали у него скорбь и жалость.

Однако то, что увидел Инай дальше, было настоящим потрясением. Ведь прародитель шаманизма, великий Ёк – первый шаман, чьим компаньоном был могучий дух Сет, также был тем, кто предал его и отвернулся от своего друга. Когда боги были загнаны в угол, а шаманы достигали невероятного могущества, случился роковой случай:

Ахий – брат Ёка, а также великий шаман, чьим компаньоном был могучий Ра, влюбился в Торн, девушку, которая в легендах описывалась как самая искусная среди всех женщин-шаманов, но вместе с тем и самая юная и прекрасная. Она была единственной, кому покровительствовали сразу два легендарных духа-хранителя: Бастет и Сехмет.

И именно её возжелал брат Ёка, Ахий. Однако у девушки уже был возлюбленный – юный, но невероятно талантливый шаман по имени Сэйдж. Он был шаманом нового поколения, невинным и не познавшим ужасы войны, а также самым выдающимся учеником Торн. Его духом-хранителем был Себек, родной сын Сета. Юноша на все ласки своей наставницы отвечал взаимностью.

Узнав это, Ахий пришёл к Сэйджу, чтобы заставить его отречься от Торн, но тот отказал. Тогда Ахий в тайне убил Сэйджа. Но Торн сразу догадалась, что смерть её любви – дело рук Ахия. Она была одержима местью и попыталась убить Ахия, но тот одолел её и дал ей ультиматум: либо она становится его женой, либо погибнет она и все, кто ей дорог.

Ёк знал о чувствах брата Ахия и всегда его поддерживал, прилюдно сватая их незадолго до этого. Но когда Ёк узнал подробности о смерти Сэйджа и об ультиматуме Торн, он, только что основавший династию, победивший богов и объединивший шаманов под своим началом, не хотел рисковать, конфликтуя с братом, и предпочёл промолчать. Сет воззвал к своему другу, чтобы тот остановил брата и наказал его за совершённую подлость, и остановил грядущий беспредел. Но Ёк не прислушался к Сету.

Потерявший сына и друга, терзаемый горем и разочарованием, в день свадьбы между Ахием и Торн, Сет поддавшись ярости, убил Ёка и бросил вызов Ахию. В жаре битвы между Сетом и Ра, Ахий пал, и Торн погибла тоже. Остальные шаманы, не знавшие о конфликте, обвинили во всём Сета, нарекли его безумцем и принялись преследовать. Хотя был кое-кто, кто знал правду и был обязан Сету – хитрый змей Апофис. Он мог выступить против слова Ра и очистить имя Сета, но специально промолчал, лишь тихо радуясь своему внезапному успеху. Старшему же сыну Сета, Анубису, правда была неизвестна, однако он заподозрил что-то неладное ещё после смерти брата Себека и всегда отстаивал честь отца. Однако никто из духов к нему не прислушался, а от его предположений о причинах случившегося отмахивались как от бреда.

Мафдет же, которая воочию видела смерть Бастет, поклялась отомстить Сету за смерть матери. Она веками преследовала его.

Именно в результате их очередной многовековой стычки на границах города Куско раненый Сет спрятался в тело ребёнка. Этим ребёнком был он сам – Инай. Мафдет последовала за ним, но она не решалась вступить в сражение и добить Сета, так как боялась, что в разгаре их схватки ребёнок не выдержит и погибнет. Сет, воспользовавшись её слабостью, остался в теле ребёнка, чтобы наконец передохнуть и восстановиться после веков скитания и побега.

Инай на себе ощутил всю ту гору противоречивых чувств, что Сет испытал, находясь внутри него. И даже понял, почему Сет решил помочь ему в битве с группой шаманов – ведь Сет искренне впечатлялся действиями юноши, желание не сдаваться и бороться были теми качествами, которые он так ценил в неполноценных и повседневно утопающих в пороках людях.

Инай, что прожил фрагменты из жизни Сета, как никто понимал его травму и причину всепоглощающей ненависти. Его желание отомстить шаманам, а также презрение к богам и духам. Все это произвело сильное впечатление на Иная и оставило серьезный отпечаток в его сознании.

Глава 23 – Затмевая солнце

Открыв глаза после минутного сна, длиною в годы, Инай оценил поле битвы.

Два зверя, призванные Тлалоком, были разорваны, а их части разбросаны среди обломков. Сам Тлаллок еще дышал, но судя по зияющей дыре в его торсе, ему осталось недолго.

Инай освободился от одержимости и вышел из состояния слияния. Его одежда была разорвана, но на нем не было ни единой царапины. Он чувствовал себя бодро, чего нельзя было сказать об Укоге, который уже был в отключке, и Эхетале, который с трудом стоял на ногах и жадно хватал воздух.

– Что это было… Какое чудовище может обладать такой подавляющей силой? И все же, сомневаюсь, что ты сможешь это повторить. А теперь сдохни! – взревел Эхеталь, рывком подбираясь к Инаю. В свой замах он вложил всю мощь, способную уничтожить Иная в одночасье.

Инай ответил тем же, напитал энергией все свое тело, достигнув максимальной скорости. Со звонким хрустом в ступнях и позвоночнике, он увернулся, словно змей, обвившись вокруг всесокрушающего кулака Эхеталя. Инай не стал испытывать прочность и выносливость противника, а вместо этого, соединив указательный и безымянный пальцы, нацелился прямо в глазницу – место, которое невозможно укрепить, намереваясь убить одним точным ударом.

Эхеталю потребовались секунды, чтобы осознать смертельную опасность. С пронзительным мычанием диск на проекции Бухиса вспыхнул, Иная окатила волна огня, а сильнейшая отдача отбросила его на десятки метров.

Тукан Зьян и туша Укога были сдуты вместе с Инаем. Оба, хоть и находились далеко, получили серьезные травмы и тяжелые ожоги.

Огненный диск озарял окрестности, а листья деревьев вспыхивали, не выдерживая аномально высокой температуры. Инай, все еще питая свое тело энергией, быстро оправился от удара и снова затаился среди обломков. Однако времени было мало – силы покидали его, а каменные глыбы таяли на глазах.

И хотя обстоятельства подталкивали его к действию, чудовищная мощь Бухиса не позволяла ему действовать опрометчиво. Любая ошибка могла стоить ему жизни.

– Да сколько же ты будешь сопротивляться?! Просто сдохни уже! – рев проекции Бухиса окатил округу, резонируя в перепонках.