Мажор на выданье. Никакого брака!

– Динь? – Майлз подскочил и остановился на полпути. – Почему ты плачешь?

– Хорошо, – хрипло выдавила я. – Майлз, сейчас всё хорошо. Спасибо.

– Мне показалось, что в какой-то момент ты стала играть по-другому… – осторожно начал он. – Точно нормально?

– Да. – Я откинулась, всматриваясь в лампочки на потолке. – Не беспокойся.

Повернувшись к дверям, откуда донеслось покашливание, я с удивлением заметила на щеках Нэнси мокрые дорожки. Большие капли собирались на подбородке и падали, оставляя влажные кляксы на тёмном полу. Как противовес этому её глаза сверкали злобой. Нэнси судорожно вытерла мокрые щёки и собралась уходить.

– Нэнси? – Я было поднялась, но сразу села. – Что не так?

– Всё! – выдохнула она, снова вытирая щёки и кривя губы. – Здесь всё неправильно! Такой талант… Почему?..

– Если ты о том, чтобы я возобновила игру на публику, то даже не обсуждается, – резко отозвалась я.

– У тебя такой талант, – будто не слыша, повторила она. – Так несправедливо.

Я уставилась на подругу не в силах её понять. При чём здесь талант и что было несправедливо?..

– Пошли есть, – разрядил обстановку Майлз и улыбнулся.

– Ага. – Я усмехнулась и закрыла клап, проведя пальцем по гладкому дереву. – Надо отвлечься и отдохнуть.

Когда Майлз ушёл вперёд, насвистывая какую-то песенку, Нэнси задержала меня, и как мне показалось, слишком резко спросила:

– Кому ты играла?

– Что? – Я распахнула глаза и повернулась. – Никому. Просто играла.

– Не ври, – жёстко ответила она. – Я видела твои глаза. Ты играла для кого-то. Для кого?!

– Тебе показалось, – вздрогнув, прошептала я и ускорила шаг. – Просто показалось.

– Ну да, – донеслось из-за спины.

Оставив Нэнси одну в коридоре, я поспешила на кухню, чтобы отделаться от настойчивых вопросов. Согласиться с Нэнси, означало признать, что все мои попытки избавиться от этого чувства потерпели крах. Я не могла этого позволить, не могла. Но его образ был столь явен, будто живой, даже запах духов был и теплота тела, и бархат кожи рук. Всё было как наяву.

Чёртово наваждение.

Я раздражённо отодвинула стул и уселась за стол.

– Сок или газировка? – Майлз шлёпнул на стол тарелку с пастой.

– Воду, – вздохнула я. – Мне нельзя сладкое, иначе снова разнесёт.

– Ладно, – несколько удивлённо согласился друг.

Когда мы все расселись и приступили к позднему ужину, Нэнси прочла молитву и усмехнулась:

– Традиция, осталась в наследство от бабушки. И хоть в церкви я ни разу не была после её смерти, благодарность за еду это святое.

– Как пожелаешь. – Я намотала на вилку спагетти и отправила в рот. – Бог мой, Майлз, как же это вкусно!

– Спасибо, – покраснел он.

– Это его собственный рецепт, – подначила Нэнси. – Любовь к химии помогает с дозировкой ингредиентов.

Мы ели не спеша, смеясь и вспоминая прошлое. Когда часы в коридоре пробили двенадцать раз, в тишине дома раздался звонок стационарного телефона.

Моя рука застыла на полпути ко рту. Майлз замер не дожевав, а Нэнси едва не упала со стула. Повернув ко мне мертвенно-бледное лицо, она икнула и прошептала:

– Ди, ты ждала чьего-либо звонка?

– Н-нет. – Я отставила тарелку и поднялась, настороженно следя за чёрной трубкой телефона стоявшего в коридоре, на комоде. Дисплей загорелся красным, когда начался очередной проигрыш мелодии. – Никто не должен был мне звонить. – Я ошарашенно повернулась к друзьям и прошептала: – Понимаешь, Нэнс, этого номера никто не знает. По сути, его не существует.

Через минуту звонок стих, но включился автоответчик. Переглянувшись, мы медленно подошли к телефону и затаили дыхание. В повисшей тишине раздался скрип, щёлканье и пошёл звук, как со старой пластинки:

– Я улетаю в небо, сиянье звёзд ловлю, моё свиданье летом, от безысходности кричу…

– Песня? – Нэнси съёжилась. – Голос детский…

– Это моя песня. – Я протолкнула слова с большим трудом, сквозь стиснутые зубы. – Запись концерта.

– Запись? – ахнула подруга. – Диана, кто-то хочет тебя напугать!

– Скорее, свести с ума, – прошипела я, выдернув штекер из розетки и отбросив его, словно тот был ядовитой змеёй. – Кто-то знает, что я вернулась.

– Но кто? – Нэнси сжала пальцами мою руку, почти повисая на ней. – Кто мог знать?

– Тейлор Фурье, – нехотя признала я. – Только он знает, кто я такая. Ну и курьер, доставивший документы, полагаю.

Глава 13

Следующие несколько дней мы втроём шарахались от любого скрипа. К субботе накал достиг апогея, и выругавшись, я собрала совет:

– Так больше не может продолжаться. – Я прошлась вдоль рояля, за которым теперь играла ежедневно. – Мы должны решить, что важнее: глупые угрозы неизвестного, или наша жизнь. Если мы продолжим бояться, то так и не сможем ничего сделать.

– Динь, но ведь он может причинить тебе вред, – начал Майлз, ёрзая на софе.

– Кто? – повернулась я резко. – Кто может причинить мне вред, Майлз?

– Тот, кто звонил…

– Ты знаешь кто это? – Я скептично выгнула бровь.

– Ты же сама сказала – Тейлор Фурье.

– Нет, Майлз. – Я покачала головой и усмехнулась. – Я сказала, что отец знает, что я вернулась. Звонить мог кто угодно, в конце концов, я не просила его хранить тайну возвращения. Он мог кому-нибудь рассказать. А вообще, меня вполне могли увидеть соседи.

– Соседи? – Нэнс потёрла пальцем лоб. – Но зачем им тебя пугать?

– Среди них могли оказаться те, кто до сих пор точит на меня зуб за смерть Пола, или жаждет сенсаций, или вообще был близок к той семейке. Особенно, к его отцу… – скрипнула я зубами. – Холден Тёрнер хотел мне отомстить ещё тогда. Ему… было очень сложно принять смерть ребёнка. К тому же… – Я поёжилась. – Он был тем ещё психом, когда дело касалось музыки. В общем, этим я хочу сказать, что подозреваемых – весь город и жить под страхом ночных звонков и записей грампластинок не вариант. Согласна, звучит мерзко и страшно, но это всего лишь звук, не более. Ну как? – Я остановилась напротив друзей и поправила съехавшую набок майку, держащуюся теперь на одном плече.

– Если тебе не страшно, то нам тоже, – выпалил Майлз и улыбнулся.

Самый настоящий Рокфор из мультика про спасателей. Вроде и спешит на помощь, но трусится и каждый раз бравирует. Нэнси скептично оглядела брата, и поправив очки, кивнула:

– Что будем делать? – Она даже блокнот взяла, и ручку приготовила, чтобы расписание записать.

– Жить, Нэнси. – Улыбнулась я до ушей. – Просто жить. Я собираюсь найти новый колледж и работу, а вы? Понимаю, что самым бесстыдным образом выдернула вас из привычной жизни, но я без вас точно не справлюсь, ребята. Готова помогать и делать всё, что в моих силах. Так что? Чем займётесь?

Майлз почесал макушку и выдавил:

– Я это… ну… хочу девушку себе найти.

– Девушку? – обалдели мы с Нэнси.

– А что? – Он выпятил подбородок и подбоченился. – Мне, между прочим, уже восемнадцать, а я всё ещё девственник! И раз уж мы застряли в Лос-Анджелесе, то грех этим не воспользоваться.

– Л-ладно, – кивнула я. – А ты Нэнси?

– Если пройду кастинг. – Она вновь поправила очки. – То буду работать моделью. Если провалюсь – пойду с тобой работать.

– Отлично. – Потёрла я руки. – Значит, сегодня же и начнём!

Быстро собравшись, мы первым делом поехали в выбранное Нэнси агентство. Пришлось немного поблуждать среди высоток, чтобы найти нужное, но мы поспели вовремя. Майлз потащился с нами в качестве моральной поддержки. В три часа дня мы зашли через главный вход и пошли на ресепшен.

Сидящая по ту сторону стола девушка вполне соответствовала «стандартам» красоты, так что взгляду не за что было зацепиться. Таких девушек на улицах города было много, они как клоны друг друга. Даже отличались только ростом, который компенсировался каблуками или балетками. Белый цвет волос, фигура песочные часы, большие дутые губы, искусственные ресницы, тонны макияжа. Бейджик на объёмной груди гласил: Изабель, старший администратор.

– Здравствуйте. – Она широко улыбнулась, демонстрируя то ли новые коронки, то ли виниры. – Чем могу помочь?

– Мы пришли на кастинг. – Я вышла вперёд, щипая дёрнувшуюся Нэнси. – Вот эта девушка будет участвовать.

– Добро пожаловать. – Изабель стукнула по клавиатуре и из принтера выползли бумажки. – Заполните анкету и проходите вон в ту дверь. – Острый коготок с выпуклыми цветами указал на двойную дверь в конце помещения. Юноше придётся подождать здесь.

– Идите, – кивнул Майлз, устраиваясь на танкетке недалеко от колонны в центре.

Вздохнув, мы взяли листы и поплелись к дверям. Бегло пробежав взглядом по анкете, я обречённо вздохнула и шепнула:

– Ты знаешь свой вес?

– Пятьдесят шесть семьсот, – отрапортовала Нэнси и пропустила меня вперёд. – А твой?

– Да чтоб я знала! – Я с досады цыкнула. – Погоди. – До меня дошло. – А какая разница, сколько вешу я? – Я с подозрением покосилась на подругу и медленно обвела помещение взглядом.

Десятки красавиц, многие куда привлекательнее Нэнси, сидели с надменными лицами, стараясь не сталкиваться друг с другом взглядами.

– Так тут две анкеты. – Нэнси помахала листами перед моим носом.

– Я не пойду, – покачала я головой. – Ты с ума сошла, да?! Ты посмотри на кандидаток! – Я шипела словно потревоженная гадюка. – На себя и меня, в конце концов!

– Спорим, ты пройдёшь? – Ненавязчиво поинтересовалась Нэнси, усаживаясь между двумя мулатками с ногами от ушей.

– Неа. – Я рассмеялась. – Этот номер со мной не пройдёт. Заполняй анкету.

– Слабачка, – фыркнула Нэнси и сдула упавшую на лоб прядь.

– Это здесь ни при чём. – Я нахмурилась.

– Сла-аба-ачка, – пропела вновь подруга, чиркая ручкой по листу. – Слабачка и трусиха, – шёпотом обозвалась она, кося на меня хитрый зелёный глаз.

– Вот задница белобрысая, – выругалась я, выхватывая листок. – Ну погоди, ты мне ещё должна будешь за этот позор, Нэнси. Ох, должна будешь, – приговаривала я, быстро заполняя анкету и пропуская графу с параметрами. – Я же с тебя не слезу теперь, паразитка.

– Всё, что хочешь, – хмыкнула она.

– О… – Я бросила на неё уничтожающий взгляд. – Я непременно захочу. Ты ещё пожалеешь, что вынудила меня пройти через это издевательство над моей хрупкой психикой.

Пока я обещала подруге все круги Ада, открылась ещё одна дверь, из которой вышла эффектная женщина. Изящные руки с тонкими пальцами лежали на груди, идеальная осанка и поднятая голова делали её похожей на королеву. Этому эффекту способствовали высоко поднятые тёмные волосы, уложенные в замысловатую причёску, которую венчала маленькая диадема. Платье в стиле футляр, выделяло все достоинства фигуры, а небольшое декольте приоткрывало высокую грудь. Тёмно-синий цвет выгодно подчёркивал холодные и надменные глаза, цвет которых мне не удалось разглядеть из-за яркого макияжа.

– Девушки, заходим по три.

От её голоса у меня волосы зашевелились на ногах. Он был словно лезвие, острый и злой. Нотки превосходства так и втаптывали мою и так невысокую самооценку, в прекрасный наборный паркет, которым был украшен холл.

Женщина, больше похожая на статуэтку из какого-нибудь музея, чем на живого человека, медленно прошлась вдоль всех претенденток и остановилась напротив нас. На мгновение мне показалось, что в её глазах застыл ужас, но мимолётный всплеск эмоций исчез так же быстро, как и появился. Она резко отвернулась и пошла дальше.

– Я передумала, – с ужасом прошептала я, пихая Нэнси в бок. – Разрешаю никуда не ходить и не пытаться пройти конкурс.

– Чего это ты? – удивилась она.

– Ты не понимаешь, – продолжила я, смотря на женщину со священным ужасом. – Я знаю эту породу, она как гарпия… Мама была такой же. Нэнси, пожалуйста, пойдём домой. – Паника накрыла с головой, когда я поняла куда чуть не вляпалась. Я ведь сама бежала от этой жизни, ненавидела её всеми фибрами души. Так кто тянул меня за язык?

Кивнув, Нэнси сложила листы с анкетами пополам и поднялась. Мы хотели проскользнуть, пока девушки, одна партия за другой, шли покорять местных судей. Но, видимо где-то там решили, что мне мало проблем. Едва дверь снова открылась, как раздался новый голос:

– Эй вы двое. – Мужчина говорил с небольшим акцентом. – Девушки!

Мы нагнули головы и побежали на выход, но толпа со всех сторон расступилась и замерла. Вздрогнув, я сжалась и повернула голову. Мужчина был высок, даже огромен по меркам этой индустрии. Перед нами стоял афроамериканец с большими бицепсами и в идеально сидящем чёрном костюме. Единственное, что бросалось в глаза помимо роста, это золотой платок на шее.

Ему понадобилось всего три шага, чтобы догнать нас. Смерив толпу девушек нахмуренным взглядом, он вернулся к нам и усмехнулся:

– Сбежать пытались?

– Мы-то? – Отважилась поднять голову Нэнси и поправила очки. – Вам показалось.

– И что это было в таком случае? – Мужчина растянул пухлые губы в саркастической усмешке.

– Мы не сбегали. – Нэнси выпрямилась и смерила его недовольным взглядом училки. – Мы пришли просто посмотреть, из любопытства. Когда оно было удовлетворено, мы пошли обратно.

В помещении повисла тишина. Мужчина внимательно осмотрел строй девушек, и обойдя нас подтолкнул в сторону, куда уходили модели:

– Вы ещё не на всё поглазели. Вам будет интересно, обещаю, – прошептал он нам обеим в уши.

Задержав дыхание, я прошла мимо конкурсанток, которые едва ли ядом не плевались. Их взгляды обещали нам долгую и весьма мучительную смерть. А ещё пытки, очень много пыток, самых изощрённых и извращённых.

– Мистер, – шепнула я у двери. – На самом деле мы с подругой просто поспорили. Отпустите нас, пожалуйста.

– К сожалению, девушки. – Он толкнул дверь и пропустил нас вперёд. – Вас заметила Тереза. Я могу лишь обещать, что будет интересно.

Мы оказались в залитой светом прожекторов комнате. Посередине расположились судьи за отдельными столами, прямо перед ними был сооружён небольшой подиум. Справа от двери стояли вешалка и три стула. Всё. Дама, что напугала меня, сидела по центру и чиркала ручкой на каком-то листе бумаги. При нашем появлении она подняла голову и махнула рукой:

– Раздевайтесь.

– Прошу прощения. – Я вышла вперёд, задвигая Нэнси за спину. – Произошла ошибка. Мы с подругой пришли просто посмотреть. Ни о каком участии и речи быть не может.

Хмыкнув, женщина – а по всей видимости, это и была Тереза – подпёрла щеку рукой и очень тихо и чётко повторила:

– Раздевайтесь.

– Послушайте! – Я начала закипать. – Только что я вам объяснила, что всё это недоразумение, мы не собираемся быть моделями.

– То есть. – Тереза поднялась, и выйдя из-за стола, пошла к нам. – Вы хотите сказать, что просто так потратили наше время. Что вам совершенно наплевать на то, что из-за вас двоих кто-то не смог сегодня пройти и вы совершенно не собираетесь брать на себя ответственность? – Изящным жестом сложив руки на груди, она смерила нас презрительным взглядом и кивнула мужчине, который нас привёл. – Оскар, помоги девочкам раздеться.

– Вы сошли с ума? – выдохнула я, держась рукам за кофту.

В этот момент Оскар двинулся к нам, Нэнси икнула от страха и выронила сложенные анкеты. Спрятав смешок за кашлем, Оскар поднял листочки и развернул:

– Так-так, а вот и заполненные анкеты. Тереза, позволь мне поговорить с девочками. Боюсь, ты их напугала до смерти.

– Хорошо, – как-то устало выдохнула она и вернулась на место, погружаясь в свои записи.

Сидевшие по бокам судьи: двое мужчин и одна женщина сильно в возрасте, дружно хмыкнули и закатили глаза.

– Милые дамы. – Оскар усадил нас на стулья и навис сверху. – У нас чрезвычайная ситуация из-за недавнего скандала… – Он бросил взгляд на молчавшую Терезу и вернулся к нам. – Нам пришлось уволить несколько моделей. Проблема в том, что их параметры отличались от общепринятых. Если быть точнее, то они вообще не выступали на подиуме. Это были фотомодели. К нашему огорчению, после недели просмотров мы не смогли найти им замену, этому способствовали и журналисты, раздувшие грандиозный скандал. Большинство моделей не хочет с нами работать. Этот просмотр последний, если мы не найдём моделям замену, нашу Терезу уволят. А так как мы все. – Он вновь бросил взгляд в сторону судей. – Её очень любим, то, естественно, хотим помочь. Вы, как я понимаю, новички в этом деле. Не испорчены модельной индустрией и шоу-бизнесом, нас это вполне устраивает. Свежая кровь всегда нужна. А раз вы пришли из любопытства, то могу предположить, что вас эта работа всё же интересует. Давайте так, сейчас вы разденетесь и покажетесь судьям. Если вы не подойдёте, то я готов компенсировать вам моральный ущерб и оплатить обед в нашем кафе. Если же вы подходите, то мы вернёмся к обсуждению вашей работы у нас. Я обещаю, что будет интересно. Ну как?

Взглянув на Нэнси, я удивлённо подняла брови. Подруга сидела выпрямившись и с интересом разглядывая нашего собеседника. Когда же он немного склонился, Нэнси восхищённо распахнула глаза и облизнула губы.

– Ты чего?.. – громким шёпотом спросила я.

– Я согласна пройти испытание, – выпалила подруга, проигнорировав мой вопрос.

Ну всё. Хана мне. Если Нэнси загорелась, её теперь и паровозом не сдвинуть с выбранной дороги.

– Ди, соглашайся! – Нэнси схватила меня за руку.

– С чего бы это?

– Ты не понимаешь! Такой шанс выпадает раз в жизни! Давай же! Ты ведь не посмеешь бросить меня одну?.. – Она прищурилась и сжала губы в тонкую линию.

Как странно, подумалось вскользь. Ещё две минуты назад она была готова уйти, а сейчас рвётся в бой. Что за странные перепады настроения?

Покачав головой, я мысленно дала себе затрещину за все гениальные мысли, что посетили мою бедовую голову за последние дни. Не надо было идти на поводу у собственных желаний и азарта, не надо было вестись на дразнилки Нэнси.

– Хорошо, – вздохнула я.

– Вот и ладненько. – Оскар довольно потёр руками и подмигнул поднявшей голову Терезе. – Разденьтесь до нижнего белья и встаньте на подиуме.

Когда он отошёл к столам, я повернулась к Нэнси и могильным голосом, пообещала:

– Ты труп.

Глава 14

– Ваш вес и рост, – поднял голову один из судей, больше всего походивший на медика. Хотя вряд ли кто-нибудь из врачей хоть раз красил ногти в розовый цвет, украшая это буйство красок драгоценными камнями.

– Шесть футов, – начала Нэнси, стыдливо прикрыв грудь руками, – сто двадцать девять фунтов. Можно мне уже одеться?

– Нет, – резко ответила дама в возрасте с выбритыми висками и сочными синими прядями в седых волосах. – Выпрямись, руки по бокам и пройдись. – Она пошевелила пальцами, показывая, как именно и приспустила с носа очки. – Ну?!

– А. – На секунду замялась подруга, но увидев улыбку Оскара нахмурилась, резко опустила руки, выпрямила спину, будто кол проглотила, и откинула голову назад. – Всё, я готова. Смотрите.

Под тихий смех Оскара и ухмылки судий, Нэнси пошла вперёд, аккуратно переставляя ноги, ибо ничего не видела из-за вскинутой головы и задранного носа. Отставив правую руку в сторону, она попыталась развернуться в конце подиума, но съехавшая нога помешала плану. С тихим вскриком, Нэнси свалилась на пол, впрочем, не вся. Ноги-то остались на возвышенности. Даже строгая Тереза подавила ухмылку и привстала из-за стола, чтобы убедиться, что подруга не покалечилась.

– Эй, ты как?! – Я подскочила, чтобы поднять её и заметила влажный блеск в глазах. Нехорошо. – Нэнси, – зашептала я, помогая ей встать. – Не думай об этом. Ну, не пройдёшь и ладно. Ты не больно-то и хотела.

– Отпусти. – Она выдернула руку и прошипела: – Я никогда, никогда не проигрывала! Что могут эти расфыфурки, чего не могу я?! Да я Оскара заслуживаю! – Встретившись с моим взглядом, она поджала губы и поправилась: – Заслужу, в будущем. Я на голову выше всех этих судий! Мне гордость не позволит вот так вот провалиться! Отстань. – Она снова отпихнула мою руку и шмыгнув носом, поднялась на подиум. – Я хочу попробовать ещё раз.

– Вы уверены? – Мадам с синими прядями скептично осмотрела Нэнси и качнула головой. – Боюсь, вы не походите, милочка. Для моделей важна грация, у вас же она, как у слона в посудной лавке. Вы даже ярда не смогли пройти без происшествий. – Прости Тереза. – Она перевела взгляд на главную. – Я ставлю ей ноль с минусом.

Я видела, как Нэнси сжала руки в кулаки и отпустила, словно соглашаясь с вердиктом. И вместе с тем, на судий подруга смотрела со злостью, даже яростью. Такие очевидные эмоции очень редко проскальзывали на её лице, было очевидно, что подруга вела внутреннюю борьбу.

– А ты что скажешь, Марк? – Тереза повернулась к мужчине с розовыми ногтями.

– Нэнси, да? Снимите, пожалуйста, очки и соберите волосы в хвост, – попросил он, игнорируя вопрос.

Вздохнув, Нэнс всё же сняла очки и отдала их мне, потом медленно, словно не веря самой себе убрала волосы и повернулась к судьям. Я видела, как расширились глаза Оскара, и как нервно дёрнулась та, что дала подруге отбой. Тереза усмехнулась, бросая взгляды на замерших судей. Мол, смотрите, я была права. Её взгляд потрясал гордостью, но не за Нэнси, а за свой нюх.

– Я её беру, – просто сказал Марк и вернулся к просмотру каких-то листов.

Оскар незаметно поднял большой палец. Вроде и поддержал, но я видела, какими глазами он смотрел на Нэнси. Мне стало страшно за подругу, она знала о любви ещё меньше, чем я. У неё никогда не было серьёзных отношений, я вообще не уверена, что у неё хоть раз в жизни был парень. А тут акулы, которые пресыщены женскими телами. Что будет с ней?

Что будет со всеми нами?

– Следующая. – Тереза откинулась на спинку стула и кивнула мне.

Обречённо повесив голову, я прошла к стульям и стянула вещи. Ещё две минуты назад я была полна надежд, что нам дадут от ворот поворот. Но видимо нет. Фортуна оказалась излишне благосклонной. Нэнси же сияла как начищенный бок хрустального бокала. Подруга села на стул и прошептала, одновременно натягивая водолазку:

– Ты просто обязана их покорить!

– С какой стати? – Недоуменно подняла я брови. – Ты прошла и этого достаточно, а я вернусь домой, как и планировала и займусь поиском работы.

– Одной страшно, – внезапно призналась она, забывая распустить волосы, которые раньше скрывали лицо, и нацепить дурацкие очки толщиной в палец.

Промолчав, я поправила лямку бюстгальтера и прошла на подиум. Не нравилось мне всё это. Такое ощущение, что сейчас я должна была прыгнуть с обрыва в ледяную воду, откуда или нет возврата, или вернёшься, но уже не тем, кто был до прыжка. По спине потёк холодный пот, руки дрогнули, но я упрямо держала голову прямо, не позволяя сбить меня с толку.

– Ваш вес и рост, – повторил вопрос Марк.

– Вес не знаю. Рост пять футов, два дюйма.

– Как это, не знаете веса? – Вновь приспустила очки синеволосая.

– Я похудела. – Я вздохнула, вспоминая прошлый образ, в котором хоть и не хватало комфорта, но было спокойно.

– Вес до похудения помните?

– Сто шестьдесят пять фунтов, – поморщившись, ответила я. Сразу вспомнилось моё утопление, надменный смех Джоэла, и спокойный голос Робина. А ещё слова матери: жирная, как свинья.

Переглянувшись с Оскаром, Марк уточнил:

– Как быстро сбросили?

– Точно не знаю, я отдыхала на закрытой базе около полутора месяцев.

Судьи снова переглянулись. Оскар постучал по груди, откашливаясь, и подался вперёд:

– Диета?

Я задумалась. А можно ли назвать мой режим диетой? Пожав плечами, я мотнула головой:

– Ничего такого, просто плавала каждое утро и перестала есть шоколадные батончики и пить газировку.

Оскар потёр шею и задумался. Молчавший до этого мужчина в обычных джинсах и тёмных очках на пол-лица спросил:

– Ваше полное имя.

Задохнувшись от ужаса, я повернулась к Нэнси, спрашивая глазами: – А что, собственно, говорить-то? Джослин Фурье была хороша как неприметная обычая девушка, Диану Джонс сразу же найдут родители, а мать так точно не отстанет. Пожав плечами, Нэнси послала мне многозначительный взгляд и развела руками.

– Вы забыли? – снова спросил мужчина в очках. – Оскар, какое имя стоит в анкете?

– Ди, – удивлённо отозвался тот, странно на меня поглядывая.

– Просто Ди? Правда? – Мужчина снял очки и устало потёр лицо.

Да ладно, мысленно простонала я. Что сказать-то? Отец прислал документы на имя Джослин Фурье, а Диана Джонс существует во Флориде. Если мать узнает где и чем занимаюсь, на куски порвёт. Вздрогнув от представления, что именно меня ждёт, я закусила губу:

– Ди…

– Заика? – усмехнулся Марк.

Чёрт. Ведь и Джослин Фурье матери знакома. Чего делать-то? В этот момент, перед глазами почему-то встало надменное лицо Адама Холла, которого я отправила в больницу и сбежала не подписав ни один затребованный им документ. Если он захочет получить от меня денег или ещё чего, просто потому что я посмела жить с Робином почти два месяца, то справиться с обычной девчонкой такому типу раз плюнуть, а вот с Джослин Фурье… Её он достать точно не сможет. И потом, я уже просила Тейлора сделать мне документы, если пойду на попятную – потеряю доверие и собственное уважение. Раз уж решила вернуться в начало, так и надо делать.