Былины

Богатыри Киевского цикла

Глеб Володьевич

А как падала погодушка да со синя́ моря́,А со синя морюшка с Корсу́ньскогоА со дожжами-то, с туманами.А в ту-ту погоду синеморскуюЗаносила тут неволя три черненых три-то ка́рабляЧто под тот под славен городок под Ко́рсунь жа,А во ту-то всё гавань всё в Корсуньскую.А во том-то городе во КорсуниНи царя-то не было, ни царевича,А ни короля-то не было и ни королевича,Как ни князя не было и ни княже́вича;Тут жила-была Маринка дочь Кайдаловна,Она…, еретица была, безбожница.Они как ведь в гавни заходили, брала пошлину,Паруса ронили – брала пошлину,Якори-ти бросали – брала пошлину,Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,А как в шлюпочки садились – брала пошлину,А к мосту приставали – мостову́ брала,А как по мосту шли, да мостову брала,Как в таможню заходили, не протамо́жила;Набирала она дани-пошлины немножко-немало —сорок тысячей.А да взяла она трои́ рука́вочки,Что да те трои рукавочки, трои перчаточки;А как эти перчаточки а не сшиты были, не вязаны,А вышиваны-то были красным золотом,А высаживаны дорогим-то скатным жемчугом,А как всажено было каменье самоцветное;А как первы-то перчатки во пятьсот рублей,А други-то перчатки в целу тысячу,А как третьим перчаткам цены не было.Везены эти перчатки подареньицеА тому жо ведь князю всё Володьему.Отбирала эти черны карабли она начисто,Разгонила она трех младых корабельщичковА как с тех с черных с трех-то караблей,Она ставила своих да крепких сторожов.А как корабельщички ходят по городупо Корсуню,Они думают-то думушку за единую,За едину-ту думу промежду́ собой.А да что купили они чернил, бумаг,А писали они да ярлыки-ти скорописчатыЧто тому же князю Глебову Володьему:«Уж ты гой, ты князь да Глеб ты сын Володьевич!Уж как падала погодушка со синя моря,Заметало нас под тот жо городок под Корсунь жо.А во том жо было городе во КорсуниНи царя не было, ни царевича,Ни короля-то не было и ни королевича,А ни князя не было, и ни княжевича;Как княжила Маринка дочь Кайдаловна;Она…, еретица была, безбожница.А мы как ведь в гавань заходили, брала с нас ведьпошлины,А ведь как паруса ронили, брала пошлину,Якори-ти бросали – брала пошлину,Шлюпки на воду спускали – брала пошлину,Уж мы в шлюпочки садились – брала с нас ведьпошлину,А как к плоту приставали, плотово́ брала,А ведь как по мосту шли, дак мостово́ брала,А в таможню заходили – не протаможила;Да взяла она дани-пошлины сорок тысячей,Да взяла у нас трои перчаточки —Везены были, тебе, князю, в подареньице:А как первы-то перчатки во пятьсот рублей,А вторы-то перчатки в целу тысячу,А третьим перчаткам цены не было».Они скоро писали, запечатали,Отослали князю Глебову Володьеву.А тут скоро пришли ярлыки к ему,Он их скоро распечатывал, просматривал.Как его жо сердце было неуступчиво;Разъярилось его сердце богатырское,А он скоро брал свою-то золоту трубу разрывчату,Выходил-то скоро на красно́ крыльцо коси́щато,Он кричал-то, зычал зычным голосом,Зычным голосом да во всю голову:«Уж вы гой еси, дружины мои хоробрые!Уж вы скоро вы седлайте-уздайте добры́х коней,Уж вы скоро-легко скачите на добрых коней,Выезжайте вы скоро́ да на чисто́ поле».А как услыхала его дружья-братья-товарищи,Они скоро-то добрых коней да собирали же,Выседлали-уздали они добрых конейДа скоро садились на добрых коней,А из города поехали не воротами,Не воротами-то ехали, не широкими,А скакали через стену городовую.Выезжала-се дружина на чисто поле,А как съехались дружины тридцать тысячей.Выезжал-то князь Глеб-сударь Володьевич,Со своей дружиночками хоробрыми;Прибирал он дружью-ту, дружины все хоробрые,Чтобы были всё да одного росту,А да голос к голосу да волос к волосу;А из тридцать тысяч только выбрал триста добрыхмолодцов,Их-то голос к голосу да волос к волосу.«Уж вы поедемте, дружина моя хоробрая,А ко тому-то славну городу ко Корсуню,А ко той жо ти Марине дочери Кайдаловне,А ко той Маринке, еретице…, все безбожнице».А как садились они скоро на добрых коней,А поехали они путем-дорогою.Как доехали они до города до Корсуня,Становил-то Глеб своего добра коня:«Уж вы гой еси, дружина моя хоробрая!Сходите вы скоро́ со добрых коней,Становите вы шатры поло́тняны,А да спите-тко, лежите во белых шатрах,А держите караулы крепкие и строгие;Уж вы слушайте – неровно-то зазвенит да моя сабля,Заскрипят да мои плечи богатырские, —Поезжайте-тко ко городу ко Корсуню,А скачите вы через стену городовую,Уж вы бейте-ко по городу старого и малого,Ни единого не оставляйте вы на се́мена.Я как поеду теперече ко городу ко Корсуню,К той Маринке дочери Кайдаловне».Подъезжает Глеб под стену туДа под ту жа башню наугольную;Закричал-то он зычным голосом:«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!А зачем ты обрала у мня да черны карабли,Ты зачем жа у мня сгонила с караблей моих трех-токорабельщиков,А на что поставила да своих караульщиков?»Услыхала Маринка дочь Кайдаловна;Скоро ей седлали, уздали всё добра коня;Выезжала она на ту же стену городовую:«Здравствуй-ко, Глеб, ты князь да сын Володьевич!» —«Уж ты здравствуй-ко, Маринка дочь Кайдаловна!А зачем ты у мня взяла мои-то три-то карабля,А сгонила моих трех-то корабельщичковсо караблей?» —«Уж ты гой еси, ты князь да сын Володьевич!Я отдам тебе три черненых три-то карабля;А да только отгани-тко три мои загадкихитромудрые, —Я отдам тебе-то три черненых карабля». —«Только загадывай ты загадки хитромудрые;А как буду я твои загадочки отгадывать». —«А как перва-та у мня загадка хитромудрая:Еще что же в лете бело, да в зимы́ зе́лено?»Говорит-то Глеб да таковы речи:«Не хитра твоя мудра загадка хитромудрая,А твоей глупе́ загадки на свете нет:А как в лете-то бело – Господь хлеб дает,А в зимы-то зелено – да тут ведь ель цветет». —«А загану тебе втору загадку хитромудрую:А что без кореньица растет да без лыж катится?» —«Без кореньица растут белы́ снеги́,А без лыж-то катятся быстры ручьи». —«Загану тебе третью загадку хитромудрую:А как есть у вас да в каменной Москвы,В каменной Москвы да есть мясна гора;А на той на мясной горе да кипарис растет,А на той парисе-дереве соко́л сидит». —«Уж ты гой еси, Маринка дочь Кайдаловна!Не хитра твоя загадка хитромудрая,А твоей загадочки глупе на свете нет:Как мясна-то гора – да мой ведь добрый конь,Кипарисово дерево – мое седелышко,А как соловей сидит – то я, удалой добрыймолодец». —«Я теперече отсыплю от ворот да пески, камешки,А сама-то я, красна девица, за тебя замуж иду».Как поехала Маринка с той стены да белокаменной,Приезжала к себе да на широкий двор,Наливала чару зелена́ вина да в полтора ведра,А да насыпала в чару зелья лютого,Выезжала на ту жо стену городовую,Подавала Глебушку она чару зелена вина:«Уж ты на-тко на приезд-от чару зелена вина!»А как принимается-то Глеб да единой рукой,Еще хочет он пить да зелена вина;А споткнулся его конь на ножечку на правую,А сплескал-то чару зелена винаА да за тою да гриву лошадиную.Загорелась у добра коня да грива лошадиная.А как тут да Глеб испугался жа,А бросал-то чару на сыру землю;Еще как тут мать сыра земля да загорелася.А как разъярилось его сердце богатырское,А стегал он добра коня да по крутым бедра́м;Как поскочит его конь во всю-ту прыть да лошадинуюА как скакал с прыти его добрый конь да через стенугородовую,А состиг-то ей, Маринку, середи двора,А отсек тут ей, Маринке, буйну голову;А как тут Маринке и смерть пришла.Смерть пришла ей да середи двора.

Данило Ловчанин

У князя было у Владимира,У киевского солнышка СеславичаБыло пированьице почестное,Честно и хвально, больно радышноНа многи князья и бо́яра,На сильных могучих бога́тырей.В по́лсыта бояра наедалися,В по́лпьяна бояра напивалися,Промеж себя бояра похвалялися:Сильн-ат хвалится силою,Богатый хвалится богатеством;Купцы-те хвалятся товарами,Товарами хвалятся заморскими;Бояра-та хвалятся поместьями,Они хвалятся вотчинами.Один только не хвалится Данила Денисьевич,Тут возго́ворит сам Володимир-князь:«Ой ты гой еси, Данилушка Денисьевич!Еще что ты у меня ничем не хвалишься?Али нечем те похвалитися?Али нету у тебя золотой казны?Али нету у тебя молодой жены?Али нету у тебя платья светного?»Ответ держит Данила Денисьевич:«Уж ты батюшка наш, Володимир-князь!Есть у меня золота казна,Еще есть у меня молода жена,Еще есть у меня и платье светное;Не́што так я это призадумался».Тут пошел Данила с широка́ двора.Тут возговорит сам Володимир-князь:«Ох вы гой есте, мои князья-бояра!Уж вы все у меня переженены,Только я один холо́ст хожу,Вы ищите мне невестушку хорошую,Вы хорошую и пригожую,Чтоб лицом красна и умом сверстна:Чтоб умела русскую грамотуИ четью́-петью́ церковному,Чтобы было кого назвать вам матушкой,Величать бы государыней».Из-за левой было из-за сторонушкиТут возговорит Мишатычка Путятин сын:«Уж ты батюшка, Володимир-князь!Много я езжал по иным земля́м,Много видал я королевишен,Много видал и из ума пытал:Котора лицом красна – умом не сверстна,Котора умом сверстна – лицом не красна.Не нахаживал я такой красавицы,Не видывал я эдакой пригожицы.У того ли у Данилы у Денисьича,Еще та ли Василиса Никулична:И лицом она красна, и умом сверстна,И русскую умеет больно грамоту;И четью-петью горазда церковному;Еще было бы кого назвать нам матушкой,Величать нам государыней!»Это слово больно князю не показалося,Володимиру словечко не полюбилося.Тут возговорит сам батюшка Володимир-князь:«Еще где это видано, где слыхано:От живого мужа жену отнять!»Приказал Мишатычку казнить-вешати.А Мишатычка Путятин приметлив был,На иную на сторону перекинулся:«Уж ты батюшка, Володимир-князь!Погоди меня скоро́ казнить-вешати,Прикажи, государь, слово молвити».Приказал ему Володимир слово молвити:«Мы Данилушку пошлем во чисто поле,Во те ли луга Леванидовы,Мы ко ключику пошлем ко гремячему.Велим пымать птичку белогорлицу,Принести ее к обеду княженецкому;Что еще убить ему льва лютого,Принести его к обеду княженецкому».Это слово князю больно показалося,Володимиру словечко полюбилося.Тут возговорит старой казак,Старой казак Илья Муромец:«Уж ты батюшка, Володимир-князь!Изведешь ты ясного сокола —Не пымать тебе белой лебеди!»Это слово князю не показалося,Посадил Илью Муромца во́ погреб.Садился сам во золот стул,Он писал ярлыки скорописные,Посылал их с Мишатычкой в Чернигов-град.Тут поехал Мишатычка в Чернигов-градПрямо ко двору ко Данилину и ко терему Василисину,На двор-ат въезжает безопасочно,Во палатушку входит безобсылочно.Тут возговорит Василиса Никулична:«Ты невежа, ты невежа, неотецкий сын!Для чего ты, невежа, эдак делаешь:Ты на двор-ат въезжаешь безопасочно,В палатушку входишь безобсылочно?»Ответ держит Мишатычка Путятин сын:«Ох ты гой еси, Василиса Никулична!Не своей я волей к вам в гости зашел,Прислал меня сам батюшка Володимир-князьСо теми ярлыками скорописными».Положил ярлычки, сам вон пошел.Стала Василиса ярлыки пересматривать:Заливалася она горючими́ слезьми́.Скидывала с себя платье светное,Надевает на себя платье молодецкое,Села на добра коня, поехала во чисто полеИскать мила дружка своего Данилушка.Нашла она Данилу свет Денисьича;Возговорит ему таково слово:«Ты надежинька, надежа, мой сердечный друг,Да уж молодой Данила Денисьевич!Что останное нам с тобой свиданьице!Поедем-ка с тобою к широку́ двору».Тут возговорит Данила Денисьевич:«Ох ты гой еси, Василисушка Никулична!Погуляем-ка в остатки по чисту полю,Побьем с тобой гуськов да лебедушек!»Погулямши, поехали к широку двору.Возговорит Данила свет Денисьевич:«Внеси-ка мне мало́й колчан каленых стрел».Несет она большой колчан каленых стрел,Возго́ворит Данилушка Денисьевич:«Ты невежа, ты невежа, неотецка дочь!Чего ради, ты, невежа, ослуша́ешься?Аль не чаешь над собою большего?»Василисушка на это не прогневалась,И возговорит ему таково слово:«Ты надежинька, мой сердечный друг,Да уж молодой Данилушка Денисьевич!Лишняя стрелочка тебе приго́дитсяПойдет она ни по князе, ни по барине,А по свым брате богатыре».Поехал Данила во чисто поле,Что во те луга Леванидовы,Что ко ключику ко гремячему,И к колодезю приехал ко студеному.Берет Данила трубоньку подзорнуюГлядит ко городу ко Киеву:Не белы снеги забелелися,Не черные грязи зачернелися.Забелелася, зачернелася сила русскаяНа того ли на Данилу на Денисьича.Тут заплакал Данила горючьми слезьми,Возговорит он таково слово:«Знать, гораздо я князю стал ненадобен,Знать, Володимиру не слуга я был!»Берет Данила саблю боёвую,Прирубил Денисьич силу русскую.Погодя того времечко манешенько,Берет Данила трубочку подзорную,Глядит ко городу ко Киеву:Не два слона в чистым поле слонятся,Не два сыры дуба шатаются:Слонятся-шатаются два богатыряНа того ли на Данилу на Денисьича:Его родной брат Никита ДенисьевичИ назва́ный брат Добрыня Никитинич.Тут заплакал Данила горючьми слезьми:«Уж и в правду, знать, на меня Господь прогневался,Володимир-князь на удалого осердился!»Тут возговорит Данила Денисьевич:«Еще где это слыхано, где видано:Брат на брата со боём идет?»Берет Данила сво востро копье,Тупым концом втыкат во сыру землю,А на острый конец сам упал;Спорол себе Данила груди белыя,Покрыл себе Денисьич очи ясныя.Подъезжали к нему два богатыря,Заплакали об нем горючьми слезьми.Поплакамши, назад воротилися,Сказали князю Володимиру: «Не стало́ Данилы,Что того ли удалого Денисьича!»Тут собирает Володимир поезд-ат,Садился в колясочку во зо́лоту,Поехали ко городу Чернигову.Приехали ко дво́ру ко Данилину;Восходят во терем Василисин-ат.Целовал ее Володимир во саха́рные уста.Возговорит Василиса Никулична:«Уж ты батюшка, Володимир-князь,Не целуй меня в уста во кро́вавы,Без мово друга Данилы Денисьича».Тут возговорит Володимир-князь:«Ох ты гой еси, Василиса Никулична!Наряжайся ты в платье светное,В платье светное, подвенечное».Наряжалась она в платье светное,Взяла с собой булатный нож.Поехали ко городу ко Киеву.Поверсталися супротив лугов Леванидовых;Тут возговорит Василиса Никулична:«Уж ты батюшка, Володимир-князь!Пусти меня проститься с милым дружком,Со тем ли Данилой Денисьичем».Посылал он с ней двух богатырей.Подходила Василиса ко милу дружку,Поклонилась она Даниле Денисьичу:Поклонилась она, да восклонилася,Возговорит она двум богатырям:«Ох вы гой есте, мои вы два богатыря!Вы подите, скажите князю Володимиру,Чтобы не дал нам валяться по чисту полю,По чисту полю со милым дружком,Со тем ли Данилой Денисьичем».Берет Василиса свой булатный нож,Спорола себе Василисушка груди белые,Покрыла себе Василиса очи ясные.Заплакали по ней два богатыря.Пошли они ко князю Володимиру:«Уж ты батюшка, Володимир-князь!Не стало нашей матушки Василисы Никуличны,Перед смертью она нам промолвила:«Ох вы гой есте, мои два богатыря!Вы подите, скажите князю Володимиру,Чтобы не дал нам валяться по чисту полю,По чисту полю со милым дружком,Со тем ли Данилой Денисьичем».Приехал Володимир во Киев-град,Выпущал Илью Муромца из погреба,Целовал его в головку, во темечко:«Правду сказал ты, старой казак,Старой казак Илья Муромец!»Жаловал его шубой соболиною,А Мишатке пожаловал смолы котел.

Иван Гостиный сын

В стольном городе во КиевеУ славного князя ВладимираБыло пированье – почестный пир,Было столованье – почестный столНа многи князи, бо́яра,И на русские могучие бога́тыри,И <на> гости богатые.Будет день в половина дня,Будет пир во полупире;Владимир-князь распотешился,По светлой гридне похаживает,Таковы слова поговаривает:«Гой еси, князи и бояраИ все русские могучие богатыри!Есть ли в Киеве таков человек,Кто б похвалился на триста жеребцов,На триста жеребцов и на три жеребца похваленые:Сив жеребец, да кологрив жеребец,И который полонян Воронко во Большой орде, —Полонил Илья Муромец сын ИвановичКак у молода Тугарина Змеевича;Из Киева бежать до ЧерниговаДва девяноста-то мерных верст,Промеж обедней и заутренею?»Как бы большой за меньшого хоронится,От меньшого ему тут, князю, ответу нету.Из того стола княженецкого,Из той скамьи богатырскияВыступается Иван Гостиный сын;И скочил на свое место богатырское,Да кричит он, Иван, зычным голосом:«Гой еси ты, сударь ласковый Владимир-князь!Нет у тебя в Киеве охотниковА и быть перед князем невольником!Я похвалюсь на триста жеребцовИ на три жеребца похваленые:А сив жеребец, да кологрив жеребец,Да трете́й жеребец полонян Воронко,Да который полонян во Большой орде, —Полонил Илья Муромец сын ИвановичКак у молода Тугарина Змеевича;Ехать дорога не ближняя,И скакать из Киева до ЧерниговаДва девяноста-то мерных верст,Промежу обедни и заутрени,Ускоки давать кониные,Что выметывать раздолья широкие;А бьюсь я, Иван, о велик заклад,Не о сте рублях, не о тысячу, —О своей буйной голове».За князя Владимира держат поруки крепкиеВсе тут князи и бояра, тута-де гости корабельщики,Закладу они за князя кладут на сто тысячей;А никто-де тут за Ивана поруки не держит.Пригодился тут владыка Черниговский,А и он-то за Ивана поруки держит.Те он поруки крепкие,Крепкие на сто тысячей.Подписался молоды Иван Гостиный сын,Он выпил чару зелена вина в полтора ведра,Походил он на конюшню белоду́бову,Ко своему доброму коню,К Бурочку-косматочку, троелеточку,Падал ему в правое копытечко.Плачет Иван, что река течет:«Гой еси ты, мой добрый конь,Бурочко косматочко, троелеточко!Про то ты ведь не знаешь, не ведаешь, —А пробил я, Иван, буйну голову своюСо тобою, добрым конем;Бился с князем о велик заклад,А не о сте рублях, не о тысячу —Бился с ним о сте тысячей,Захвастался на триста жеребцов,А на три жеребца похваленые:Сив жеребец, да кологрив жеребец,И третей жеребец полонян Воронко;Бегати-скакать на добрых на конях,Из Киева скакать до ЧерниговаПромежу обедни-заутрени,Ускоки давать кониные,Что выметывать раздолья широкие».Провещится ему добрый конь,Бурочко-косматочко, троелеточко,Человеческим русским языком:«Гой еси, хозяин ласковый мой!Ни о чем ты, Иван, не печалуйся;Сива жеребца того не боюсь,Кологрива жеребца того не блюдусь.В задор войду – у Воронка уйду.Только меня води по три зори,Медвяною сытою поиИ сорочинским пшеном корми.И пройдут те дни срочные,И <пройдут> те часы урочные,Придет от князя грозен посолПо тебя-то, Ивана Гостиного,Чтобы бегати-скакати на добрых на конях;Не седлай ты меня, Иван, добра коня,Только берись за шелков поводок,Поведешь по двору княженецкому,Вздень на себя шубу соболиную, —Да котора шуба в три тысячи,Пуговки в пять тысячей;Поведешь по двору княженецкому,А стану-де я, Бурка, передо́м ходить,Копытами за шубу посапыватиИ по черному соболю выхватывати,На все стороны побрасывати;Князи, бояра подивуются,И ты будешь жив – шубу на́живешь,А не будешь жив – будто нашивал».По-сказанному и по-писаному:От великого князя посол пришел,А зовет-то Ивана на княженецкий двор.Скоро-де Иван наряжается,И вздевал на себя шубу соболиную,Которой шубе цена три тысячи,А пуговки вальящатые в пять тысячей;И повел он коня за шелко́в поводок.Он будет-де, Иван, середи двора княженецкого,Стал его Бурко́ передом ходить,И копытами он за шубу посапывати,И по черному соболю выхватывати,Он на все стороны побрасывати;Князи и бояра дивуются,Купецкие люди засмотрелися.Зрявкает Бурко по-туриному,Он шип пустил по-змеиному,Триста жеребцов испужалися,С княженецкого двора разбежалися.Сив жеребец две ноги изломил,Кологрив жеребец тот и голову сломил,Полонян Воронко в Золоту Орду бежит,Он, хвост подняв, сам всхрапывает.А князи-то и бояра испужалися,Все тут люди купецкие,Окарачь они по двору наполза́лися;А Владимир-князь со княгинею печален стал,По подполью наползалися;Кричит сам в окошечко косящатое:«Гой еси ты, Иван Гостиный сын!Уведи ты уродья со двора долой;Просты поруки крепкие,Записи все изодранные!»Втапоры владыка ЧерниговскийУ великого князя на почестном пируВелел захватить три корабля на быстро́м Непру,Велел похватить кораблиС теми товары заморскими, —«А князи-де и бояра никуда от нас не уйдут».

Ставр Годинович

Во стольном было городе во КиевеУ ласкова князя у ВладимираКак было пирование – почестный пирНа многие князи, на бо́яры,На всех тех гостей званых-браныих,Званых-браных гостей, приходящиих.Все на пиру наедалися,Все на честном напивалися,Все на пиру порасхвастались:Инный хвалится добрым конем,Инный хвалится шелковым портом,Инный хвалится селами со приселками,Инный хвалится городами с пригородками,Инный хвалится родной матушкой,А безумный хвастает молодой женой.Из тоя из земли ЛяховицкияСидел молодой Ставер сын Годинович,Он сидит за столом – да сам не хвастает.Испроговорил Владимир стольнокиевский:«Ай же ты, Ставер сын Годинович!Ты что сидишь – сам да не хвастаешь?Аль нет у тебя села со приселками,Аль нет городов с пригородками,Аль нет у тебя добрых комоней,Аль не славна твоя родна матушка,Аль не хороша твоя молода жена?»Говорит Ставер сын Годинович:«Хотя есть у меня села со приселками,Хотя есть города с пригородками, —Да то мне, молодцу, не похвальба;Хотя есть у меня добрых комоней,Добры комони стоят – всё не ездятся, —Да то мне, молодцу, не похвальба;Хоть славна моя родна матушка, —Да и то мне, молодцу, не похвальба;Хоть хороша моя молода жена, —Так и то мне, молодцу, не похвальба:Она всех князей, бояр да всех повыманит,Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет».Все на пиру призамолкнули,Сами говорят таково слово:«Ты солнышко Владимир стольнокиевский!Засадим-ка Ставра в погреба глубокие:Так пущай-ка Ставрова молода женаНас, князей, бояр, всех повыманит,Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет,А Ставра она из погреба повыручит!»А был у Ставра тут свой человек.Садился на Ставрова на добра коня,Уезжал во землю ЛяховицкуюКо той Василисты Микуличной:«Ах ты ей, Василиста дочь Микулична!Сидишь ты – пьешь да прохлаждаешься,Над собой невзгодушки не ведаешь:Как твой Ставер да сын ГодиновичПосажен в погреба глубокие;Похвастал он тобой, молодой женой,Что князей, бояр всех повыманит,А солнышка Владимира с ума сведет».Говорит Василиста дочь Микулична:«Мне-ка деньгами выкупать Ставра – не выкупить,Мне-ка силой выручать Ставра – не выручить,Я могу ли, нет Ставра повыручитьСвоею догадочкою женскою!»Скорешенько бежала она к фельдшерам,Подрубила волоса по-молодецки-де,Накрутилася Васильем Микуличем,Брала дружинушки хоробрыя,Сорок молодцов удалых стрельцов,Сорок молодцов удалых борцов,Поехала ко-о граду ко Киеву.Не доедучи до-о града до Киева,Пораздернула она хорош бел шатер,Оставила дружину у бела шатра,Сама поехала ко солнышку Владимиру.Бьет челом, поклоняется:«Здравствуй, солнышко Владимир стольнокиевскийС молодой княгиней со Опраксией!»Говорил Владимир стольнокиевский:«Ты откудашный, удалый добрый молодец,Ты коей орды, ты коей земли,Как тебя именем зовут,Нарекают тебя по отечеству?»Отвечал удалый добрый молодец:«Что я есть из земли Ляховицкия,Того короля сын Ляховицкого,Молодой Василий Микулич-де;Я приехал к вам о добром деле – о сватовствеНа твоей любимыя на дочери».Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу – со дочерью подумаю».Приходит он ко дочери возлюбленной:«Ах ты ей же, дочь моя возлюбленна!Приехал к нам посол из земли Ляховицкия,Того короля сын Ляховицкого,Молодой Василий Микулич-де,Об добром деле – об сватовствеНа тебе, любимыя на дочери;Что же мне с послом будет делати?»Говорила дочь ему возлюбленна:«Ты ей, государь родной батюшко!Что у тебя теперь на разуме:Выдаешь девчину сам за женщину!Речь-поговоря – всё по-женскому;Перески тоненьки – всё по-женскому;Где жуковинья были – тут место знать;Стегна жмет – всё добра бережет».Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу посла да поотведаю».Приходит к послу земли Ляховицкия,Молоду Василью Микуличу:«Уж ты, молодой Василий сын Микулич-де!Не угодно ли с пути, со дороженькиСходить тебе во парную во баенку?»Говорил Василий Микулич-де:«Это с дороги не худо бы!»Стопили ему парну баенку;Покуда Владимир снаряжается,Посол той поры во баенке испарился,С байны идет – ему честь отдает:«Благодарствуй на парной на баенке!»Говорил Владимир стольнокиевский:«Что же меня в баенку не подождал?Я бы в байну пришел – тебе жару поддал,Я бы жару поддал и тебя обдал?»Говорил Василий Микулич-де:«Что ваше дело домашнее,Домашнее дело, княженецкое;А наше дело посольское, —Недосуг-то долго нам чваниться,Во баенке долго нам париться;Я приехал об добром деле – об сватовствеНа твоей любимыя на дочери».Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу – с дочерью подумаю».Приходит он ко дочери возлюбленной:«Ты ей же, дочь моя возлюбленна!Приехал есть посол земли ЛяховицкияОб добром деле – об сватовствеНа тебе, любимыя на дочери;Что же мне с послом будет делати?»Говорит как дочь ему возлюбленна:«Ты ей, государь мой родной батюшко!Что у тебя теперь на разуме:Выдаешь девчину за женщину!Речь-поговоря – всё по-женскому;Перески тоненьки – всё по-женскому;Где жуковинья были – тут место знать».Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу посла да поотведаю!»Приходит ко Василию Микуличу,Сам говорил таково слово:«Молодой Василий Микулич-де!Не угодно ль после парной тебе баенкиОтдохнуть во ложне во теплыя?» —«Это после байны не худо бы!»Как шел он во ложню во теплую,Ложился на кровать на тесовую,Головой-то ложился где ногами быть,А ногами ложился на подушечку.Как шел туда Владимир стольнокиевский,Посмотрел во ложню во теплую:Есть широкие плеча богатырские.Говорит посол земли Ляховицкия,Молодой Василий Микулич-де:«Я приехал о добром деле – об сватовствеНа твоей любимыя на дочери;Что же ты со мной будешь делати?»Говорил Владимир стольнокиевский:«Я пойду – с дочерью подумаю».Приходит ко дочери возлюбленной:«Ай же дочь моя возлюбленна!Приехал посол земли Ляховицкия,Молодой Василий Микулич-де,За добрым делом – за сватовствомНа тебе, любимыя на дочери;Что же мне с послом будет делати?»Говорила дочь ему возлюбленна:«Ты ей, государь родной батюшко!Что у тебя теперь на разуме:Выдаешь девчину сам за женщину!»Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу посла да поотведаю».«Ах ты, молодой Василий Микулич-де!Не угодно ли с моими дворянами потешиться,Сходить с ними на широкий двор,Стрелять в колечко золоченое,Во тоя в острии ножевые,Расколоть-то стрелочка надвое,Чтоб были мерою равненьки и весом равны».Стал стрелять стрелок перво князевый:Первой раз стрелил – он недо́стрелил,Другой раз стрелил – он пере́стрелил,Третий раз стрелил – он не попал.Как стал стрелять Василий Микулич-де,Натягивал скоренько свой ту́гий лук,Налагает стрелочку каленую,Стрелял в колечко золоченое,Во тоя острея во ножевая, —Расколол он стрелочку надвое,Они мерою равненьки и весом равны,Сам говорит таково слово:«Солнышко Владимир стольнокиевский!Я приехал об добром деле – об сватовствеНа твоей на любимыя на дочери:Что же ты со мной будешь делати?»Говорил Владимир стольнокиевский:«Я схожу-пойду – с дочерью подумаю».Приходит к дочери возлюбленной:«Ай же ты, дочь моя возлюбленна!Приехал есть посол земли Ляховицкия,Молодой Василий Микулич-де,Об добром деле – об сватовствеНа тебе, любимыя на дочери;Что же мне с послом будет делати?»Говорила дочь ему возлюбленна:«Что у тебя, батюшко, на разуме:Выдаваешь ты девчину за женщину!Речь-поговоря – всё по-женскому;Перески тоненьки – всё по женскому;Где жуковинья были – тут место знать». —«Я схожу посла поотведаю».Он приходит к Василью Микуличу,Сам говорил таково слово:«Молодой Василий Микулич-де,Не угодно ли тебе с моими боярами потешиться,На широком дворе поборотися?»Как вышли они на широкий двор,Как молодой Василий Микулич-деТого схватил в руку, того в другую, третьегосклеснет в середочку,По трою за раз он на зень ложил,Которых положит – тыи с места не стают.Говорил Владимир стольнокиевский:«Ты молодой Василий Микулич-де!Укроти-ка свое сердце богатырское,Оставь людей хоть нам на семена!»Говорил Василий Микулич-де:«Я приехал о добром деле – об сватовствеНа твоей любимыя на дочери;Буде с чести не дашь – возьму не́ с чести,А не с чести возьму – тебе бок набью!»Не пошел больше к дочери спрашивать,Стал он дочь свою просватывать.Пир идет у них по третий день,Сего дни им идти к Божьей церкви;Закручинился Василий, запечалился.Говорил Владимир стольнокиевский:«Что же ты, Василий, не весел есть?»Говорит Василий Микулич-де:«Что буде на разуме не весело —Либо батюшко мой помер есть,Либо матушка моя померла.Нет ли у тебя загусельщичков,Поиграть во гусельника яровчаты?»Как повыпустили они загусельщиков,Все они играют, – всё не весело.«Нет ли у тя молодых затюремщичков?»Повыпустили младых затюремщичков,Все они играют, – всё не весело.Говорит Василий Микулич-де:«Я слыхал от родителя от батюшка,Что посажен наш Ставер сын ГодиновичУ тебя во погреба глубокие:Он горазд играть в гусельники яровчаты».Говорил Владимир стольнокиевский:«Мне повыпустить Ставра, —Мне не видеть Ставра;А не выпустить Ставра, —Так разгневить посла!»А не смет посла он поразгневати, —Повыпустил Ставра он из погреба.Он стал играть в гуселышка яровчаты, —Развеселился Василий Микулич-де,Сам говорил таково слово:«Помнишь, Ставер, памятуешь ли,Как мы маленьки на улицу похаживали,Мы с тобой сваечкой поигрывали:Твоя-то была сваечка серебряная,А мое было колечко позолоченное?Я-то попадывал тогда-всегда,А ты-то попадывал всегда-всегда?»Говорит Ставер сын Годинович:«Что я с тобой сваечкой не игрывал!»Говорит Василий Микулич-де:«Ты помнишь ли, Ставер, да памятуешь ли,Мы ведь вместе с тобой в грамоты училися:Моя была чернильница серебряная,А твое было перо позолочено?А я-то помакивал тогда-всегда,А ты-то помакивал всегда-всегда?»Говорит Ставер сын Годинович:«Что я с тобой в грамоты не учивался!»Говорил Василий Микулич-де:«Солнышко Владимир стольнокиевский!Спусти-ка Ставра съездить до бела шатра,Посмотреть дружинушки хоробрыя?»Говорил Владимир стольнокиевский:«Мне спустить Ставра – не видать Ставра,Не спустить Ставра – разгневить посла!»А не смеет он посла да поразгневати:Он спустил Ставра съездить до бела шатра,Посмотреть дружинушки хоробрыя.Приехали они ко белу шатру,Зашел Василий в хорош бел шатер,Снимал с себя платье молодецкое,Одел на себя платье женское,Сам говорил таково слово:«Тепереча, Ставер, меня знаешь ли?»Говорит Ставер сын Годинович:«Молода Василиста дочь Микулична!Уедем мы во землю Политовскую!»Говорит Василиста дочь Микулична:«Не есть хвала добру молодцуТебе воровски из Киева уехати:Поедем-ка свадьбы доигрывать!»Приехали ко солнышку Владимиру,Сели за столы за дубовые.Говорил Василий Микулич-де:«Солнышко Владимир стольнокиевский!За что был засажен Ставер сын ГодиновичУ тебя во погреба глубокие?»Говорил Владимир стольнокиевский:«Похвастал он своей молодой женой,Что князей, бояр всех повыманит,Меня, солнышка Владимира, с ума сведет». —«Ай ты ей, Владимир стольнокиевский!А нынче что у тебя теперь на разуме:Выдаешь девчину сам за женщину,За меня, Василисту за Микуличну?»Тут солнышку Владимиру к стыду пришло,Повесил свою буйну голову,Сам говорил таково слово:«Молодой Ставер сын Годинович!За твою великую за похвальбуТоргуй во нашем городе во Киеве,Во Киеве во граде век беспошлинно!»Поехали во землю ЛяховицкуюКо тому королю Ляховицкому.Тут век про Ставра старину поют,Синему морю на тишину,Вам всем, добрым людям, на послушанье.