скачать книгу бесплатно
– А ты меня жди. Я из похода приду и буду первым воином в твоей дружине.
Оскол схватил мокрую рубашку и быстро начал подниматься вверх по крутому берегу ручья.
– Я буду ждать… – прокричал ему вдогонку Рюрик.
Оскол, прежде чем зайти в лавку к Градимиру, купил себе яловые сапоги на каблуках, и, надев их, почувствовал себя выше и значимее. Теперь он не какой-то там босяк, а самодостаточный парень, почти не отличающийся от большинства руян. К Градимиру он зашёл с гордо поднятой головой, но тот довольно скучно спросил:
– Тебе чего?
– Так, это… На данов я собираюсь.
– А-а! Вон копьё, – показал Градимир на сложенные в углу копья и щиты, – вон щит, забирай.
– Да мне бы меч…
– Всё остальное я продаю.
– У меня есть серебро, – Оскол достал мешочек и позвенел монетами.
– А ты знаешь, что за хороший меч можно шестнадцать коров купить?
– У меня вроде много, – неуверенно произнёс Оскол.
– А что ещё ты хочешь купить?
– Мне бы ещё шлем, щит и кольчугу, да не знаю – хватит ли? Ты посмотри…
Градомир взял мешочек и пересчитал монеты:
– На всё не хватит. Решай, что будешь брать.
Оскол решительно произнёс:
– Тогда давай мне подберём кольчугу и шлем, да секиру потяжелей с топорищем таким, поухватистей.
Градомир снисходительно смотрел, как молодой покупатель неумело примерял кольчуги и шлемы, выбирая подходящие. С секирой проблем не было, Оскол сразу выбрал одну из самых тяжёлых с длинной ручкой и несколько раз взмахнул ею, рассекая воздух. А вот щиты ему не понравились. Оскол один за другим перебирал их и, качая головой, откладывал в сторону.
– А потяжелее и попрочнее ничего нет?
Градомир усмехнулся:
– Щит должен быть крепким и лёгким, чтобы в бою не сковывал движения. В битвах-то не приходилось бывать?
– В молодости раз попал я под град стрел данов, а в бою с глазу на глаз с врагом не приходилось встречаться.
– Оно и видно… Бери любой щит – не пожалеешь!
Оскол не стал ничего объяснять и стоял на своём:
– Мне бы другой – потяжелее.
Градомир вздохнул:
– Есть у меня один щит, в бою добытый. Тяжёлый… Да только не берёт его никто у меня, и я его убрал с глаз долой.
Градомир вынес из-за двери овальный щит чуть длиннее человеческой руки и в верхней части сплошь окованный железом. Сверху вниз по центру щита протянулась металлическая полоса, дополнительно защищающая руку, но и утяжеляющая щит. С внутренней стороны щита не было планки, за которую обычно держат щит воины, а были ремённые петли.
Оскол сунул в петли руку, вытянув её горизонтально над полом, поднял щит и резко крутанулся. Щит со свистом рассёк воздух, как до этого секира.
– Вот такой мне щит нужен!
– А я смотрю, что не обделили тебя боги силушкой-то. Как твоё имя?
– Осколом кличут.
– Я со своими воинами тоже на данов собираюсь. Ты приходи вечером на берег, там ладья у меня. Со мной поплывёшь. Трудно тебе будет в первом бою неопытному-то. Постараюсь оградить тебя от ошибок.
Оскол в кольчуге, надетой на влажную рубаху, в шлеме и сапогах чуть ли не вприпрыжку спешил на княжеское подворье. Закинутый на спину щит и массивная секира за поясом немного сковывали движения, но это не мешало ему уверенно стучать каблуками сапог по деревянной мостовой.
На подворье он нос к носу столкнулся с ключником, который пытался пройти мимо, не узнав Оскола в его новом обличье, а как рассмотрел, так и оторопел:
– Оскол, ты чего это? Ты чего это задумал-то?
– Всё, Билюд, ищи себе нового работника, который будет хвосты коровам крутить.
– Кем же мне тебя заменить? Кто же теперь за скотом присматривать будет? Что я князю скажу?
– Об этом теперь пускай у тебя голова болит.
Оскол обошёл ключника и, не оглядываясь, пошёл дальше. Перед дверью в пекарню он снял шлем и, пригнув голову, протиснулся в низкую дверь. Увидев его в воинском облачении, ставшего ещё выше от сапог на каблуках, в помещении все сразу замолчали.
– Милолика, я на данов ухожу с войском. Вот, попрощаться пришёл.
Девушка, вытирая подолом грязные в тесте руки, на ставших чужими ногах приблизилась к суженому. Оскол взял её за плечи, притянул к себе и, не стесняясь, жарко поцеловал в губы. Все ахнули, а Скрева, схватив два больших каравая, сунула ему в руки:
– Возьми в дорогу!
– Благодарствую! – Оскол поклонился и вышел.
– Милолика, какая ты счастливая! Какой он у тебя… – с восхищением, но в то же время чуть c завистью произнесла одна из девушек.
Милолика всхлипнула, а Скрева по-матерински обняла её за плечи и грустно промолвила:
– Ну что, Милолика, готовься сватов принимать, – и, помолчав, добавила, – если живым вернётся.
Глава 4
(819 г. от Р.Х.)
Порывистый ветер шевелил волосы Оскола, и под полными парусами ладьи ходко бежали по волнам, переваливаясь с борта на борт под их ударами, но Оскол, казалось, не замечал этой качки и крепко стоял на ногах, ни за что не держась.
– Я смотрю, ты в море не впервой… – подошедший Градомир казался угрюмым и чем-то озабоченным.
– Больше десяти лет уже под парусом не хаживал, – улыбался Оскол, смотря вдаль.
– И поэтому ты такой радостный?..
– Не только. Жажду посмотреть на кровушку данов.
– Не боишься, значит?
– Обида есть, есть злость, а страха нет. Как учил меня отец: главное – рассудок в битве не потерять.
– Мыслишь здраво. Посмотрим, как в бою себя поведёшь. А чего кольчугу свою не снимешь? Упадёшь, случаем, за борт, и утянет она тебя на дно.
– Привыкнуть мне к ней надо. А ты чего такой сумрачный? Воинов в дружине много, да и ладьи на волнах – загляденье.
– Поспешно мы на данов собрались, а Святовиту даров сделать не удосужились. Как бы не осерчал он на нас!
– А чего спешили-то?
– Так весть передали, что их воины в набег уплыли…
– Значит, их крепости охранять некому?
– Да какие там крепости! – презрительно махнул рукой Градомир. – Название одно. Таких городов, как у славян, у данов нет, кроме Худяби. Селения у них. Живут в больших домах, а несколько строений тыном огорожены. А вот Худябя – город. Его Готфрид построил руками бодричей, которых он вывез на свою землю после того, как побил их.
Улыбка слетела с лица Оскола, и он хриплым от волнения голосом произнёс:
– Так может сейчас на эту Худябю и нападём?
– Этот град расположен на берегу узкого залива, далеко вторгающегося в сушу. Скрытно к нему с моря не подобраться, а чтоб охватить город со всех сторон – сил у нас маловато. Может потом как-нибудь, если князь решится. А пока один из островов пощипаем… Куда правишь, бестолочь? Не видишь, что ладья наперерез другой плывёт?.. – вдруг закричал Градомир на рулевого и бросился помогать замешкавшемуся воину.
Ночь пролетела, и в утреннем сумраке ладьи славян неторопливо подплыли к лесистому берегу. Оскол вслед за другими спрыгнул в воду и помог вытащить корабль на берег. Остромысл с княжичем Вратибором, оставив небольшую охрану, повели воинов вглубь острова. Оскол с ратниками Градомира осторожно пробирался сквозь заросли леса, пока не вышел на большую поляну, застроенную длинными строениями, каждое из которых было огорожено частоколом. Славяне молча устремились к близстоящему дому. Одни перелезли через забор, другие распахнули ворота, и после этого зазвенели мечи и раздались крики поверженных данов.
Оскол не бросился со всеми к дому, а ринулся дальше, считая, что Градомир со своими воинами справятся и без него. Уже отовсюду слышался шум битвы. Оскол подбежал к одному из домов, стоящих на отшибе и не огороженных тыном. Из дома навстречу ему друг за другом выскочили три вооружённых дана. Первому, парировав щитом удар его меча, Оскол нанёс страшный удар секирой, разрубившей доспехи врага и вошедшей в него чуть ли не до обуха. Второго, совсем ещё безусого отрока, он свалил с ног щитом, а затем добил его, лежащего на земле. Оскола даже не остановили налитые ужасом приближающейся смерти глаза парня. Третий оказался более искушённым. Он уворачивался и отпрыгивал от взмахов секиры и не подпускал близко к себе, иногда взмахивая мечом и пытаясь достать противника. Тогда Оскол после очередной неудачной атаки просто устремился на него, прикрываясь щитом. Сократив между ним и собой расстояние, он рубанул дана по ноге чуть выше колена, заставив его потерять равновесие, а затем следующим ударом лишил его жизни.
Оглядевшись и не заметив кругом врагов, Оскол осторожно вошёл в дом. В полутьме он увидел множество людей, которые настороженно смотрели на него. На всех были надеты металлические ошейники. Оскол опустил щит и секиру и громко крикнул:
– Вы кто будете?
После его вопроса люди оживились и радостно загудели:
– Рабы мы, а сами из вагров да бодричей. Чуем, что война началась с данами, раз ты их побил?! Знать, волюшку-то опять обретём! А сам-то ты из какого племени?
– Сам я бодрич, но живу среди руян. Вот руяне и решили немного данов усмирить, а то разбойничают много. Мне повезло: на вас наткнулся. Теперь опять свободными будете. А кроме вас-то ещё здесь рабы есть?
Вперёд вышел коренастый бородатый мужик:
– Корлином меня зовут. Вагр – я. Видел здесь неподалёку дом, который даны уж больно хорошо охраняют и никого к нему не подпускают.
– Так покажите где… – встрепетнулся Оскол.
– Много их там. Тебе одному не справиться, – Корлин повернулся к остальным: – Вооружайтесь, чем можете! Поможем молодцу. Жёнки и дети здесь останьтесь!
Затем, подобрав у убитого дана меч, повёл за собой Оскола и почти два десятка бывших рабов. По пути несколько раз возникали стычки с попадавшимися им врагами, которых славяне просто сметали, оставляя убитых и забирая у них оружие. Перед воротами у частокола дома, куда вывел всех Корлин, стояла охрана из десяти человек, настороженно вслушиваясь в раздававшийся с разных сторон шум битвы. Увидев вооружённых людей, они сбились в кучу и ощетинились мечами. Оскол, прикрываясь щитом, первый бросился на них, круша секирой направо и налево. Поддержавшие его славяне быстро расправились с данами.
За воротами их встретили четверо добротно одетых людей. Один из них – по виду воин, но хотя и без оружия, выступил вперёд:
– Вы что, взбунтовались? Здесь сын князя Дражко Цедраг. Погубить его хотите?
Оскол разглядел среди стоявших напротив самого молодого, недоверчиво смотрящего на появившихся:
– Ну, здравствуй, князь бодричей Цедраг! Считай, что взбунтовались. А помог им в этом я.
Заинтересованный Цедраг подошёл и встал рядом:
– Ты почему меня зовёшь князем? Я княжич, а князь бодричей – Славомир.
– Славомир заключил союз с данами и сейчас сидит в темнице короля франков. Так что теперь ты князь бодричей.
– А ты кто сам-то будешь?
– Я-то? – усмехнулся Оскол. – Я Оскол – дружинник Рюрика, сына твоего дяди Годослава.
– Не было такого сына у Годослава, – мрачно заметил стоящий рядом с Цедрагом воин. – Один был сын у Годослава, да и тот, видимо, погиб – ни слуху от него, ни духу… Я сам дал ему в провожатые двоих воинов, чтобы они охраняли княжича в пути к его деду, но не вернулись они.
– Честимысл, Мезислав и мать его Умила погибли: cтрелами нас даны закидали, а Рюрик и я выжили и от них на ладье сумели уплыть.
– Да, так звали воинов. Но сына Годослава звали Юрий!
– Юрий, Юрик, Рюрик – какая разница? Главное – он живой остался!
– Так Юрий жив? – обрадовался воин.
– Погоди, Траскон, – нахмурился Цедраг. – Я его помню. Он сейчас – отрок, а ты хочешь сказать, что его дружина напала на данов, чтобы освободить меня?
– Да, Рюрик ещё отрок, и находится сейчас у князя Яромира. А напали охочие люди руян и княжич Вратибор со своими русичами, бывшими воинами князя Руса Бравлина. Что ты здесь – никто не знал. Пока воинов данов нет, вот и решили поживиться за их счёт. Не всё же им разбойничать!
– А с чего ты взял, что данов нет?
– Так весть нам пришла, что они в набег на фризов ушли.
– Что-то я не заметил, чтобы здесь их воинов меньше стало, – заметил Траскон, а Корлин добавил:
– Да и ладьи их как стояли за мысом, так и теперь стоят.
– Та-ак! – протянул Оскол. – Значит, вляпались в дерьмо…
