скачать книгу бесплатно
«13 сентября 2245 г.
Я начала ходить и полноценно работать. Перечитала последнюю запись в дневнике (за двенадцатое сентября), и мне стало страшно. Я вновь вспомнила тот ужас и лишения, что пережили жители терминала «Альфа». Как хорошо, что у нас есть еда и воздух. Воду мы можем очищать и извлекать из отходов. Что еще нужно для жизни? Одно огорчает: «Омега» по-прежнему молчит. Но мы начали строить ракеты, скоро мы вернемся домой».
Маргарита, оторвалась от дневника и, подчеркнув слово «домой», закрыла страничку, при этом еле слышно прошептав: «Господи, спасибо за то, что был рядом! Спасибо!»
На следующий день «Астра-6» подошла к орбите Марса. А через месяц появились первые торговцы, пираты внезапно исчезли. Теперь уже ничто не могло остановить создание космического терминала на орбите Марса.
2246 ГОД. КОСМОПОРТ «АЛЬФА»
ОРБИТА МАРСА
– Дамы и господа! – обратился к присутствующим постаревший и похудевший Александр Ромов. – Я с гордостью перерезаю эту ленту и заявляю, что мы сделали это дважды! Это второй свободный кусочек Земли, где вами не будут править политики всех мастей и сортов. Космопорты «Альфа» и «Омега» – свободная территория, на которой не действуют законы третьей планеты. Празднуйте, господа, празднуйте!
После открытия Александр тут же поспешил удалиться, а банкет продолжался: шампанское лилось рекой! Мировые знаменитости и влиятельные бизнесмены, приглашенные на открытие, наперебой восхищались упорством семьи Ромовых. Вечер удался на славу. Правда, Александр после открытия так и не появился на публике. Поговаривали, он в последнее время болел, а тут еще гибель брата на «Астре-6», конечно, все сказывалось на душевном состоянии великого русского мечтателя, поэтому отсутствие на банкете ему простили. Гости то и дело подходили к иллюминаторам, любуясь видом величественного Марса. Многие были тут впервые и, конечно, не задумывались, что лишь ценой тысяч жизней первопроходцев, погибших при строительстве космического терминала, человечеству открылась безопасная дорога к красным пескам. Сто дней полета отделяли два терминала друг от друга. И сейчас перелет казался простым и безопасным. Но никто кроме Александра не знал истинную цену этой безопасности, и может, поэтому он так и не вернулся на банкет? До конца своих дней Александр будет помнить лицо каждого, кто отдал жизнь, чтобы создать это чудо человеческой мысли в безжалостном и безжизненном космосе.
– Оксаночка, – чуть слышно прошептал в селектор Ромов, – разыщи мне сына и всех моих замов.
– Конечно, Александр Федорович, – ответил приятный женский голос. – Что-нибудь еще?
– Нет, только это распоряжение.
Ромов вышел из-за стола и по привычке стал мерять шагами кабинет. Дубовый паркет слегка поскрипывал под ногами, ему это нравилось. «Под скрип лучше думается», любил говорить он. Планы на будущее просто распирали его сознание, хотя он и понимал, что нужен отдых, но десять лет ежедневного труда выработали привычку, в которой мысль об отдыхе уже казалась чем-то диким, неприемлемым. Единственное, что позволил себе Александр – выкурить сигару и открыть коллекционный коньяк, они с братом договаривались попробовать его, когда строительство закончится, и бережно хранили до этого дня. Вошедший сын так и застал его с бокалом коньяка в руке и тлеющей сигарой во рту.
– Пап, врачи же запретили тебе курить, – первое, что произнес вошедший в кабинет сын Ромова.
– Ничего, Игорек, жить тоже порой вредно, – ответил Александр Федорович и с особым наслаждением сделал глубокую затяжку. – Ты проходи, налей себе выпить, помяни дядю Эдгара.
– Тот самый коньяк?
– Тот самый, сынок, тот самый, – ответил Александр Федорович.
Тут в кабинет, постучавшись, вошли два заместителя директора космопорта «Альфа». И через минуту неисправимый трудоголик Александр Федорович Ромов начал совещание.
В этот вечер, хотя в космосе понятие «вечер» относительно, эти четверо, можно сказать, решили судьбу Марса. Глава «Альфы» предложил ввести регулярные пассажирские рейсы между Луной и Марсом, при этом был направлен запрос на снятие запрета на исследование поверхности красной планеты. Земля отреагировала незамедлительно: начала грозить санкциями, арестами земного имущества, на что Ромов распорядился аннулировать контракты и выдворить представителей всех государственных структур из космопортов. Трудно поверить, но глобальное правительство даже хотело силой захватить власть на «Омеге» и «Альфе». Все попытки закончились десятками смертей сотрудников земных спецслужб. А люди, игнорируя все земные законы, летели на Марс в надежде найти свой самородок. В те годы и началась золотая лихорадка, люди богатели за одну поездку, хотя многие и не возвращались. Но ведомые жаждой золота старатели не думали о рисках и опасностях красных песков, они желали золота, которого на Марсе было с избытком.
Шли годы, переговоры сменялись переговорами. Параллельно Игорь Ромов делал все, чтобы золотая лихорадка на Марсе разгоралась с большей и большей силой. Он закрывал глаза на частные спуски на планету. Он даже сделал семидесятипроцентную скидку на рейсы Луна – Марс. И уже через три года Земле ничего не оставалось, как разрешить частным лицам добычу золота. В противном случае правительство рисковало полностью потерять контроль над планетой. Старатели стали формировать группы, добыча велась все более организованно. Строились временные базы, налаживалась инфраструктура. Пустыни Марса обрастали человеческими постройками золотоискателей.
В это же время на Земле от сердечного приступа скончался Стив Мору. Уничтожение терминалов стало последней волей политика, но этот приказ так никто и не выполнил, посчитав слова предсмертным бредом. Мору умер с именем Александра Ромова на устах, умер на две минуты раньше старшего Ромова. Судьба и тут сурово подшутила над политиком. Он так и не смог победить, как он считал, обычного гражданина планеты Земля.
ЗА ГОД ДО ПОСТРОЙКИ ЗОЛОТОГО ГОРОДА
ЛУНА. КЛАДБИЩЕ
Широкими «лунными» шагами, больше напоминавшими прыжки, астронавт держал путь к лунному кладбищу, расположенному на темной стороне Луны. Там в склепах нашли последнее пристанище те, кто не пожелал, чтобы его прах развеяли по просторам необъятного и холодного космоса.
Войдя в фамильный склеп Ромовых, Игорь заплакал. Многое пришлось пережить за годы давления со стороны земного правительства, всего уже и не вспомнишь. Но он выстоял, не сломался. Его отец умер почти сразу после запуска терминала «Альфа» на полную производственную мощность, но дело Ромовых продолжало служить человечеству.
– Мы сделали это, папа, – положив электронный номер «Глобал Ньюс» на мраморный столик, прошептал Игорь. – Ты, я, дядя Леша, мама, твоя команда ученых – мы все сделали это! Земля сдалась!
Игорь говорил это и плакал, а на первой полосе газеты красовалась бегущей строкой новость дня: «Мировое правительство разрешило добычу золота на Марсе! Золотая лихорадка началась! Все на Марс, люди! Все на Марс!»
Глава вторая. Город в песках
Цвет Марса
ЗЕМЛЯ, 2195 ГОД
ЗА СОРОК ПЯТЬ ЛЕТ ДО ПОСТРОЙКИ ЗОЛОТОГО ГОРОДА
КАБИНЕТ ВРАЧА-ГЕНЕТИКА ТОРУ КОТО
Она появилась в его жизни почему-то именно в четверг. В тот день шел дождь. Работы было много, электронная медсестра вот-вот могла перегреться и зависнуть, и это еще больше раздражало, а люди все шли и шли на прием нескончаемым потоком.
– Добрый день, можно войти? – смущаясь, спросила женщина средних лет с короткими каштановыми волосами.
– Вы записаны? – не поднимая глаз, поинтересовался Тору Кото.
– Нет, – ответила женщина и вошла в кабинет.
– Тогда, извините, я очень занят, – посмотрев на посетительницу, раздражённо ответил профессор Тору Кото.
– Я по поводу работы. Я – Сьюзен, вам должны были сказать, – попыталась оправдаться женщина. – Вам же требовалась медицинская сестра? Я из агентства по подбору кадров, они сказали, что эта вакансия еще не занята.
– Повторите ещё раз, как вас зовут?
– Сьюзен Рэд. У меня два диплома, я окончила высшую школу помощи больным, есть стаж работы.
Профессор Кото завороженно слушал Сьюзен, что-то внутри ему говорило: «Не смей только влюбится в эти голубые глаза и милое личико!», но он слушал ее голос, смотрел в глаза, улыбался, когда она улыбалась ему, и ловил себя на мысли: «Как же она прекрасна и сексуальна, его маленькая Сью!». Чуть ниже ростом, короткие темные волосы, заразительный смех и эта покоряющая с первого взгляда улыбка, Сьюзан хотела понравиться потенциальному работодателю, она была немного скованна и зажата, не каждый же день идёшь устраиваться на работу к профессору с мировым именем, но этой капельки стеснения и природной харизмы с головой хватило для вспыхнувших эмоций в сердце профессора Тору Кото. Вот поэтому здравый голос разума всё твердил и твердил: «Не смей только влюбляться в эти голубые глаза и милое личико, Тору, не смей!»
– Новый пациент, – электронный голос робота-медсестры, словно гудок поезда, вернул Тору Кото в сознание: – Новый пациент! – оповещала электронным голосом машина.
– Что ж, Сьюзан. – сказал он. – Вы приняты, но с одним условием: если согласитесь приступить к выполнению своих должностных обязанностей прямо сейчас.
– О’кей, – с легкостью приняла решение она и тут же села за рабочее место.
Последний пациент в тот четверг был принят за пять минут до закрытия центра генной инженерии. День был трудным, но Тору Кото ни капельки не устал, ибо в тот день в его жизни появилась Сью.
Сью Рэд быстро вникла в рабочий процесс, научилась всему, что требовал профессор Кото, и уже через месяц услуги электронной медсестры-робота были не нужны. Сью, как говорится, была на своем месте. Она понимала и угадывала желания профессора по мимике. Работа медсестры не такая сложная, но большой объём однообразных и рутинных процедур требовал постоянного контроля, со временем Сью даже изменила некоторые манипуляции, упростив их, так появилось свободное время для разговоров, перерывов на чаепитие. Так же поступал и Торо: он пытался сделать работу быстрее, оставляя освободившиеся минуты для диалога двух сердец.
– Может, поужинаем? – в перерыве между клиентами неожиданно спросил Тору. – Жена с дочкой уехали. Я свободный человек!
– И во все тяжкие, – подметила Сью.
– Что мне нравится в тебе, Сью, так это твоя искренность в мыслях, ты говоришь то, что думаешь, – заполняя электронную историю болезни, сказал Кото.
– Я просто говорю правду, Торо, – неожиданно очень серьезно посмотрела на него Сью. – Нельзя так поступать. Еще предложи заняться любовью на супружеском ложе.
– А что тут такого? Это же просто постель.
– Так нельзя! Я не хочу на чужом горе строить счастье.
– Что ты хочешь? Чтобы я бросил семью? Ты же не хочешь меня делить еще с кем-либо…
– Нет, Торо, мне не нужны проклятья твоей жены, пусть всё идет как идет.
– Я пробовал, но не могу тебя игнорировать, не замечать. Сью, я хочу тебя! Хочу трогать твою кожу! Хочу молчать, смеяться, грустить да даже платать рядом с тобой. Хочу просто быть, а прикосновения… Прости, я ничего не могу поделать. Я понимаю, что нельзя, и мы рушим наши счастливые семьи, но я хочу тебя, это эгоистично, но это именно так, – он подошел и обнял ее.
– Я тоже хочу, – она дотронулась до его губ пальцем и чуть слышно добавила: – Но рушить семьи – Харам.
– Хм, – усмехнулся Кото. – Как же это трудно, любить двух женщин одинаково сильно?
– Не трудно, – прошептала Сью в объятьях Кото. – Главное – не портить карму. Если мы разрушим наши браки, это разведет наши души навсегда.
– Ты так сильно веришь в эти глупости с переселением души? – с иронией спросил Торо.
– Тебе бы тоже стоило поверить, – еле слышно добавила она и нажала на кнопку вызова нового пациента.
На пороге кабинета стояла молоденькая парочка. Это были Сара Рови и Араки Тосу. Они неуверенно прошли и скромно сели на диван.
– Добрый день, доктор, – первым заговорил Араки, – мы пришли на прием по поводу генотипа ребенка. – Мужчина заметно нервничал.
– Да, я понял, – недовольно глядя на медсестру, произнес профессор. – У вас на какое время запись?
– Они вовремя. Вот их электронная карта, доктор, – невозмутимо ответила за пациентов Сью.
– Спасибо, – сквозь зубы буркнул Торо, и открыл их электронную историю генотипа.
Прошло несколько минут, прежде чем профессор, совладав с эмоциями, вникнул в суть проблемы пациентов. Он задумчиво вглядывался в результат исследования. Что-то шептал, поглядывая на мужчину и женщину. Потом снова погружался в мыслительные расчеты.
– Жаль, – неожиданно заговорил он. – Даже если мы почистим все дефекты ДНК, процент нездорового потомства очень велик – семьдесят шесть процентов.
– Ну, это же не сто, – с какой-то долей надежды возразил мужчина.
– Это больше половины, это почти две третьи, господин Тосу, – с неподдельным чувством сочувствия сказал профессор. – И это очень большой риск с точки зрения генетики.
– Хорошо, я все понял, – вскочив, резко произнес Араки. – Спасибо за помощь! Мы уходим, Сара, – поклонившись, он с силой схватил ошарашенную жену за руку и поволок вон из кабинета.
Пациенты, их судьбы, решения, порой положительные, порой негативные. Тору Кото даже не задумывался над тем, что его слова могут что-то значить в жизни других людей, он просто выполнял врачебный долг: исследовал, ставил врачебную задачу и успешно решал её, как его научили в академии, и ему все это казалось чем-то обыденным. Просто работа, да, с людьми, но работа.
– Двадцать – это большой процент, – когда пациенты ушли, с укором в голосе заговорила Сью.
– Их дети обречены на смерть в шестнадцать лет, – недовольно буркнул Тору. – Зачем мучить себя пустыми надеждами?
– А вдруг ты ошибся, и ребенок попадет в эти двадцать процентов нормы, – не успокаивалась Сью.
– А я смотрю, ты на досуге окончила академию и стала генным инженером, – съязвил Тору. – Генетика, как математика, наука точная, и если она говорит «нет», то это не «наверно», не «посмотрим», а «нет». Поэтому, когда я говорю пациентам «нет», я делаю это не просто так, а научно обоснованно.
– Ты видел ее глаза? – продолжала спорить Сью.
– Понимаю, сложно. Но потерять ребенка потом, когда он будет жив – еще сложнее.
– Мы не можем этого знать, Тору! Самая большая человеческая глупость – это мнить себя Богом. Мы не знаем, что нас ждет завтра, а прогнозируем жизни других людей, – оставшись при своем мнении, Сью вызвала нового пациента.
Тору с ещё большим раздражением посмотрел на нее, но, когда дверь открыла очередная семейная пара, он заставил себя улыбнуться, и прием пациентов продолжился.
Конечно, в голову Тору Кото закралась доля сомнения. Сью всегда заставляла серые клеточки его мозга шевелиться. Поначалу он сопротивлялся, даже более, ему это не нравилось, так как он привык к размеренному ритму работы по типовым шаблонам и готовым алгоритмам, где вот это – хорошее, а вот то – плохое. И тут такой разрыв логики. Сью ломала все стереотипы, она каждой клеточкой своего разума говорила, что нет плохого или хорошего, и нельзя применять для всего типовой алгоритм действия. Её представления о жизни были иными. «Есть только предмет или действие, а все остальное – наше отношение, и оно – только у нас в голове». Она словно чувствовала истину вещей и суть поступков людей, за всем пафосом цифр и научных утверждений. И если Тору видел в людях генетический код, то Сью Рэд видела их человечность, с трудностями в жизни, мечтами, грустью или счастьем.
Наверно, этой неординарностью она и покорила сердце Тору Кото. Он влюбился так же сильно, как в юности, когда в мединституте увидел будущую супругу. Его голубоглазая шатенка Нэтони только вошла в аудиторию, а он уже понял, что проживет с ней жизнь. Тридцать пять лет в браке, пятеро детей, двадцать внуков, счастливая семейная жизнь без лжи и притворства, но новые эмоции сводили его с ума, сильные, честные в своем желании не навредить семьям, и страстные в биохимии тел. Тору даже подумывал развестись, потребуй того Сью. Но Сью молчала, она любила его так же сильно, как и он. У нее тоже семья, дети, любящий муж. И как спрятать новые отношения в прежних семьях? Впрочем, Торо и Сью считали себя любовниками, все рабочее и немного свободного времени они тратили на тайные чувства: смеялись, говорили, грустили и даже молчали порой. Безумный секс, свидания украдкой в мотелях, подстроенные командировки с ночными совещаниями – все и во всех оттенках. Но при этом за восемь лет такой жизни Тору ни разу не поцеловал Сьюзен в губы, она чувствовала это и не настаивала на поцелуях. Он жил с ней и с женой, даря им обеим радости обычной семейной жизни, но при этом не смел привести Сью к себе домой, разделив с ней супружеское ложе. Так же поступала и она, вначале она боялась в постели назвать супруга другим именем, а он боялся перестать желать супругу. Но время расставило все на места. И они научились жить в этих нетипичных отношениях. Странная была связь, необычная, но Тору и Сью научились наслаждаться без желания обладать, и при этом их семьи стали ещё крепче, это был их кармический парадокс. И главное – эту тайну знали только двое: мужчина и женщина, и может, поэтому связь просуществовала так долго.
– А ты можешь отказаться от этих ночных смен? – однажды за семейным ужином поинтересовалась Нэтони. – Тебе уже пятьдесят восемь, и это тяжело – всю ночь на ногах.
– Надо учить Адель, – ответил Тору.
– Только не говори, что ты работаешь ради денег, – улыбаясь, заметила Нэтони.
– Естественно, – Тору даже немного побледнел от мысли, что его жена о чем-то догадывается. – Только деньги, но если ты хочешь меня видеть на два дня больше, чем обычно, то я могу отказаться от ночных смен.
– Я просто подумала, а не тяжело ли тебе? – собирая посуду со стола, пояснила Нэтони.
– Я уже привык, – улыбнулся Тору и помог сложить грязные тарелки в посудомоечную машину. – Но если ты хочешь, я откажусь, – обняв супругу, прошептал он. – Будем больше ночей проводить вместе.
– О нет, ты меня и так замучил своим желанием близости, – кокетливо подметила супруга.
– Значит, завтра пишу заявление на увольнение, – обнимая жену, пошутил Тору. – А то, как я вижу, твое сердце нуждается в уходе.
– Так, спокойно, профессор Тору Кото! – игриво заметила Нэтони. – А то вы перевозбуждены, профессор. Вы выпили таблетки на ночь?
– Ты – моя ночная таблетка, – поцеловав жену в губы, прошептал он.
– У тебя что, сегодня нет ночной смены?
– Так, женщина, бросай кухню на меня и бегом в душ, – скомандовал Тору. – Через десять минут твоя ночная смена начинается, и не вздумай опаздывать, начальство этого ой как не любит.
– Я подумаю, – кокетливо произнесла Нэтони и, женственно покачивая бедрами, ушла в душ.
На следующее утро Тору Кото уехал в командировку с бессменной помощницей – Сью Рэд. Так они и жили до глубокой старости.
Супруга Тору Кото умерла на семьдесят втором году жизни, пожилой профессор целый год носил траур по любимой, он похудел, очень плохо питался, почти перестал следить за собой. Этот год без Нэт стал самым тяжелым в его жизни. Каждая секунда без любимой казалась минутой, каждая минута – часом, а часы – даже не днями, а неделями беспробудного ожидания. Конечно, с ним рядом постоянно были дочери, внуки, а по выходным и праздникам – правнуки, но мысли о предстоящем одиночестве преследовали, не давая покоя. У Сью своя семья, и он не имел право вторгаться и рушить её брак, поэтому обреченный на одиночество Тору Кото мечтал об одном – поскорей бы прожить отведенное ему время.
«…Урэн Рэд умер в вчера 18:00 от инсульта, многочисленные родственники и вдова Сью Рэд скорбят о скоропостижной гибели хорошего человека…» – однажды утром, прослушивая новости, случайно наткнулся на этот некролог Кото.
Он в это время пил кофе в окружении дочерей.
– Этот Урэн Рэд, случаем, не муж твоей медсестры? – неожиданно подметила младшая дочь Сара.
– Наверное, совпадение, – трясущейся от волнения рукой Тору поставил чашку на стол и как-то засуетился. Он зачем-то взял электронный номер газеты, выключил озвучку новостей и про себя очень внимательно перечитал некролог, причем дважды. Потом с каким-то особым блеском в глазах залпом допил кофе и со словами «Мне надо идти» поспешил в ванную.
Там он побрился, впервые за последний год надел парадный костюм и уже на пороге дома под ошарашенные взгляды дочерей обернулся, попытавшись объяснить свое поведение: