скачать книгу бесплатно
Бесы с Владимирской горки
Лада Лузина
Киевские ведьмы #10Ретророман
Может ли ведьма повстречать свою истинную любовь? Да, приворожить она может любого. Но ведь это любовь – не настоящая! Издавна покровительницей любви и брака в Киеве считалась святая Варвара. Но стоит ли ведьме отправляться за помощью к святой? Ведь Варвара известна как гонительницей нечисти и черной смерти. И не зря Михайловский монастырь, где столетия хранились мощи святой – стоит в Киеве на Лысой горе (Владимирской горке), где по легендам обитают ведьмы, черти и бесы.
Лада Лузина
Бесы с Владимирской горки
© Л. Лузина, 2020
© О. Гугалова-Мешкова, художественное оформление, 2020
© Издательство «Фолио», марка серии, 2015
Часть первая
Три молодые киевлянки неожиданно принимают от умирающей ведьмы ее дар. Как же они сумеют распорядиться им? Ведь они такие разные: студентка исторического факультета Маша Ковалева, железная бизнес-леди Катерина Дображанская и безбашенная певица – Даша Чуб, по прозвищу Землепотрясная.
По воле или против неё, им пришлось стать Киевицами – хранительницами Города Киева, и каждую ночь дежурить на Старокиевской горе в ожидании удивительных или ужасных событий…
Глава первая,
в которой все говорят о любви
Муж вводит в гугл: «Как распознать жену-ведьму?».
И тут недовольный голос с кухни:
– А прямо спросить, никак?…
Анекдот
21 октября
В туманно-осеннюю погоду особенно приятно выпить в компании особенных старых друзей. Хотя среди друзей сегодня обнаружилась недостача – один из четверых недавно женился, не пришел, и его поступок трое оставшихся в холостяках принимали по-разному.
Первый – поощрительно
Второй – как удачный повод для шуток.
Третий – с брюзжанием, которое он и сам окрестил «уже старческим».
– …Да она моложе его на двадцать лет! Ну, допустим, она на самом деле не такая, как все – невинная и наивная. Еще хуже. Ты ж нашего Юрика знаешь… Поживешь с ним – от невинности и наивности быстро избавишься. А не избавишься – еще хуже. Значит, она полная дура!
Свой «старческий» монолог третий – Топов Виктор Владимирович заканчивал уже выходя на улицу.
– Вот почему я больше никогда не женюсь… Хватило мне этой дури по молодости. А сейчас я и так любую могу получить. А в сказки не верю. Особенно в сказки о Золушке. Она теряет туфельку, он поднимает туфляр и теряет голову… ой, вот она лучшая девушка в мире! Так не бывает, – сказал он, невольно изгибаясь и уворачиваясь от летящего сверху предмета.
Павший прямо с неба предмет с громким стуком приземлился на асфальте прямо у ног Топова.
Прямо перед ним лежала усеянная стразами серебристая женская туфелька с пряжкой в виде крохотной лиры.
Секунду царило гробовое молчание.
Затем два его приятеля заржали навзрыд, с хрипом, повизгиванием, хватаясь за бока.
– Вы? Как вы это подстроили?! – недоуменно обвинил их Топов.
– Как? – переспросил один из них, с трудом превозмогая безудержный смех. – Ну как мы могли это подстроить? Это знак тебе…
– Кто тебя тянул за язык поминать Золушку к ночи? Откуда мы могли знать, что ты вспомнишь ее? – надбавил третий.
– Так тебе и надо… – просипел второй. – Вот и ищи теперь свою Синдереллу!
И нанимать глашатаев и рассылать их по Городу не было нужды. На драгоценной туфельке ручной работы сияли новенькие золотистые буквицы известного модельера:
Анжей Данин – для Екатерины Дображанской.
17 декабря
В Киеве можно увидеть всякое. Даже то, что бывает лишь в сказке. Например, увидеть Снегурочку, сидящую прямо на зимней Старокиевской горе – на каменной лестнице Музея истории Украины.
Прогуливаясь по безлюдной Пейзажной аллее, между маленьким принцем, мозаичным чеширским котом, безумным зайцем и ангелом на подушках, Сергей понимал, что сегодня самый кошмарный вечер в его жизни.
Кошмарный, мразостный, подлый!
«Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться. Не звони мне больше, пожалуйста. Постарайся меня понять».
Нужно было брать с собой бутылку – фляги мало.
Сергей вышел к Старокиевской горе и Музею Истории Украины, поставил ногу на ограду в виде черных цепей. Вспомнил, как Алла смеялась, пытаясь пройти по этой цепи как по канату, хватала его за руку, падала, он ловил ее, и они целовались на глазах у всех.
И как совместить это с…
«Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться».
«Постарайся меня понять»
Как, б…, это понять?
А потом Сергей приметил ее. Девушка в голубом пуховике с капюшоном, отороченным белым мехом, сидела на ступенях Музея так, будто совершенно не чувствовала зимнего холода. И даже пуховик, и белые меховые сапожки, и голубые брючки в тон куртки, а, может, и скрытое под ними термобелье не могли объяснить подобную безмятежность.
Потому Сергей и подошел к ней:
– Простите, вы не замерзли?… вы сидите тут уже двадцать минут.
– И вы двадцать минут на меня смотрите? – заинтересовалась она.
Голос у Снегурочки был задорным. Лицо – круглощеким и миловидным. Губы – пухлыми. А длинные волосы при ближайшем рассмотрении были такого же цвета, как мех на капюшоне – белые-белые. И, правда, Снегурочка!
– Поглядываю, – признался он. – Вы кого-то тут ждете?
– Ага. Знамения свыше.
– А что, обещали чего-то? Затмение будет? – Сергей посмотрел на раннее, но уже потемневшее небо, пытаясь понять, можно ли в принципе увидеть затмение во тьме?
– Скорее озарение. Или просветление, – Снегурочка сморщила пухлый нос и засмеялась.
Она нравилась Сергею все больше и больше. Понравилась бы, кабы не черная тоска в животе, в гортани, в груди.
– А можно я с вами тут посижу?
– Вы ко мне пристаете? – деловито уточнила Снегурка.
– Нет… я здесь сегодня пью, – честно признался Сергей, очередной раз доставая из кармана плоскую флягу. – Хотите немного за компанию?
– Есть за что?
– А то как же! Меня сегодня девушка бросила. Алла. Официально. И навсегда.
– Изменил? – строго спросила Снегурочка.
– Я – нет. Она другого нашла. Получше меня.
– И чем он лучше?
– Вот хотел бы я знать… – вопрос попал точно в цель. – Чем он лучше меня? Вот ничем! Не понимаю, почему вдруг он, а не я… Не могу объяснить. Ты вот веришь в приворот?
– Верю ли я в приворот? – презрительно переспросила Снегурочка. – Да я, на свою голову, ас приворотов.
– Тоже приворожила кого-то? Расскажешь – как? Как вы, девочки, это делаете?… – было ли сказанное Снегурочкой шуткой или полуправдой, прикидывавшейся шуткой, чтобы не быть уличенной в страшном грехе? – Я слышал, девушки туда добавляют… – Сергей не договорил.
– Ой, ой, как мы вдруг засмущались! – пропела Снегурочка. – Ща-с угадаю. Ты слышал, что бабы подливают мужикам для приворота свои месячные?
– Ну да… типа того. Правда это? Скажешь, что правда, я в гостях, наверное, уже никогда есть не смогу.
– Тогда промолчу. А то ведь с голоду сдохнешь. Но это все детский сад. В настоящий приворот вообще такое идет… даже прах мужчин, умерших от неразделенной страсти, – она засмеялась.
Все-таки шутка?
Или она знает чего-то?
И все же смеяться с ней приятнее, чем пить и нудить.
– И кого это ты так… основательно… приворожила?
– Ой, разное было, – скисла Снегурочка. – Вот, первый раз я одного парня приворожила к подруге… а он возьми да помри. И все! Ходит теперь к ней привидением.
– Так-таки привидением? – Сергей опять не понимал, шутит она или нет. – Страшно, наверное?
– Нет, он не страшное привидение – очень приличное… даже полезное. Не привидение вообще, а мечта! Но иногда меня мучают угрызения совести. Из-за меня ему жизни нет.
– В смысле, загробной? – Сергей старался достойно реагировать на ее выпендреж.
Или она не выпендривается?
Сумасшедшая?… Или правда умеет чего-то?
Вот бы и правда!
– Простите, вам не понять.
– Отчего же, – попытался осмыслить Сергей. – Выходит, если меня сейчас убить, когда я в Аллу влюблен, или я сам покончу с собой… я могу стать привидением и любить ее вечно… И по ночам к ней ходить?
И пусть она всю жизнь страдает от угрызений совести! Спать не сможет, есть не сможет…
– Поверь мне, мон хер, – известное немецкое выражение «мин херц» – «мое сердце» она произносила с веселой двусмысленностью, – это паршивая идея. А о самоубийстве – во-още позабудь. Понятно? – она хлопнула его по плечу.
И вот диво – мыслишки о самоубийстве, и впрямь скребшиеся весь вечер где-то за пазухой, вылетели пробкой, точно в прикосновении блондинки была инъекция горячительного позитива.
– А может, ты не Снегурочка, а ведьма? И знаешь, как приворот с Аллы снять? Или хотя бы излечить меня от нечастной любви?
Конечно, на самом деле, он не верил ни в какой приворот. И в ведьм не верил. Но вдруг… вдруг… А вдруг?
На этом «а вдруг?» и взросла вся магия мира.
– Может, и знаю, – блондинка, сощурившись, посмотрела на небо, затем на часы в телефоне. – Ладно, давай свой коньяк. Как звать-то тебя?
– Сергей. А тебя?
– Даша Чуб, – она смачно отхлебнула из фляги. – Чем занимаешься, Сергей?
– Обычный программист. А ты?
– Так ты, верно, прощелкал, я – ведьма, – буднично сказала она и указала на лежащий в ее ногах темный предмет, оказавшийся на поверку метлой, необычной, с велосипедным седлом. – И не просто ведьма, а Киевица – хранительница Киева. Вот сижу тут почти каждую ночь, жду озарения… сигнала на небе, не случилось ли где-то какой-то беды. Пока только ты с бедой подошел. Вот я и в непонятке. Может, я тебе должна сегодня помочь?
Ее слова почему-то перестали казаться шуткой.
А может, просто вера в иррациональное, необъяснимое чудо, которое разом все поправит, решит, все расставит на свои места, всегда будет превыше жалкого рацио, ибо даже острейший человеческий ум вечно оказывается неспособным справиться с простейшей бедой – вроде «Прости, я люблю Яна. Мы должны расстаться!»
– Стоп, мон хер, не ты… Вот ОНО! – вскричала блондинка.
И видимо оттого, что девица, то ли ведьма, то ли Киевица схватила его за руку, Сергей запрокинул голову вслед за ней и увидел нечто невозможное.
Небеса взорвались огнями звезд.
Небо стремительно упало, как падает на человека потолок или крыша вагона, но он не успел ни пригнуться, ни испугаться.
