скачать книгу бесплатно
Чтоб разодеть тебя в шелка.
А ты чужая.
Меня водили топтуны,
Сопровождая до ареста
С документацией вины,
Деянья, времени и места.
И приняв тяжкую статью,
Из уст судьи с лицом каржая,
Я просто плюнул на судью.
А ты чужая.
Не сомневаюсь: только лишь
Едва успею удалиться,
Как тут же плечи оголишь
И защебечешь, словно птица.
Так у актрис заведено:
Жить, чью-то жизнь изображая,
Пока не кончится кино.
Где ты чужая.
«Выпал я из братвы, как птенец из гнезда…»
Выпал я из братвы, как птенец из гнезда,
Просто выброшен был чужаком-кукушонком,
И сменилась моя путевая звезда
Фонарём над тюремною шконкой.
Мне бы к воле уйти потаённым путём,
Оторвавшись от вохры, стоящей по кругу,
Чтобы встретить того, кто с позорным ментом
Расплатился за сучью услугу.
На него посмотреть бы единственный раз,
Если сможет он выдержать взгляда,
Засмеяться и выстрелить точно меж глаз,
Или вы пожалеете гада?
«Вырвать ноздри бы мне да на лбу…»
Вырвать ноздри бы мне да на лбу
Выжечь буквами крупными – «грешник»
За бесчинства мои и гульбу
В годы матери слёз безутешных.
Всё хотелось мне сразу, за так,
Где с согласья, где силой, где ложью,
Презирая простых работяг
С их надеждою в милости божьи.
А как нравилась мне хрипотца
Песен, мною пред бабами петых,
Вопреки поученьям отца
И его дальновидных советов,
Чем в пылу жизни я пренебрег,
Словно дьявольской тронут печатью,
По себе меря времени бег,
По себе выбирая занятья.
Сам, собой, о себе, для себя,
До кусочков, крупиц и осколков,
И вину свою усугубя,
Не исполнил сыновьего долга.
Без меня умирали они,
От дитя своего дорогого
Не дождавшись в последние дни
Ни гроша, ни последнего слова.
Вырвать ноздри бы мне да на лбу
Выжечь спицей калённой – «изменник»,
За бесчинства мои и гульбу,
За родителей, мной убиенных.
«Выслушивает молча бог…»
Выслушивает молча бог,
Как ему ангелы глагольше:
«Он сделал всё, что только мог,
Не меньше и не больше».
Когда на деле, не в кино
Иль на магическом концерте,
Власть вместе с чернью заодно
Смогли его добиться смерти.
Но он не сдался просто так,
Он до последнего мгновенья
Пытался, разгоняя мрак,
Приблизить время пробужденья
Страны, народа и умов,
В надежде дармового сыра
Опоенных дурманом слов
Продажного телеэфира.
Он не жалел души своей,
А с нею сил – до истеченья
Положенных судьбою дней
Той самой кожею шагренью.
Чтоб вырвав с корнем из души
Безволие с совковым страхом,
Не извиваться, как ужи
И не дрожать, подобно птахам.
Да, он исполнить не сумел
Задуманное в полное мере,
Не докричал и не допел
О нашей непотребной эре.
Но в гуле кованных сапог,
Под крик служилых уберменшей,
Он сделал всё, что только мог,
Не больше и не меньше.
Г
«Гадай, цыганка, картами шурша…»
Гадай, цыганка, картами шурша,
Не пожалею перстня золотого,
Лишь только бы воспрянула душа,
Услышав одобряющее слово.
Гадай, цыганка, над моей рукой
С холмом Луны и поясом Венеры,
Не поскуплюсь, лишь сердце успокой,
Который день бегущее без меры.
Гадай, цыганка, вглядываясь в шар,
Чтоб волею Изиды иль Минервы,
За, сколько ты желаешь, гонорар,
Вернулись к норме сорванные нервы.
Гадай, цыганка, надо, я сниму
От матери хранимый крест нательный,
Но помоги рассудку моему,
Избавь меня от мыслей беспредельных.
Гадай, цыганка, способом любым,
Не избегая сил любого рода,
Но сделай так: она не будет с ним –
Я не хочу смертельного исхода.
«Где отыскать такой сюжет…»
Где отыскать такой сюжет,
О страсти человеческой,
Про коего статейки нет
Литературоведческой.
Как мы от правды отличим
Рассказы и сказания
Из жизни женщин и мужчин
В совместном проживании?
Кто за закрытыми дверьми
Увидеть мог творимое
Бытостроительство семьи –
Реальное и мнимое?
Кем и когда подтверждено
Их душ и тел движение
В миг единения, в одно
Известное мгновение?
И есть ли меж людей судья,
Чтоб в мании величия
Среди людского бытия –
Мог толковать обычаи?
«Гитара дерзкая хмельной шалавою…»
Гитара дерзкая хмельной шалавою
Кричит, не слушая подруг своих,
Обременённая дворовой славою
Меж шепелявящих или немых.
Гитара дерзкая орёт без роздыха,
Полубезумная, предвидя – впредь
Не хватит силы ей, не хватит воздуха,
Чтоб песню главную свою допеть.
Гитара дерзкая под ноги брошена
Ораве доблестной известных лиц
С лицом начальничков, испугом скошенным,
Со сладострастием детоубийц.
Гитара дерзкая разбита в крошево,
И лишь обрывки струн стальных звенят:
«Всего хорошего, всего хорошего
Тому, кто странствует из рая в ад».
«Главное – выжить любою ценой…»
Главное – выжить любою ценой,
