От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946

1. Оружие – 20 револьверов и 480 патронов к ним.

2. Бензин – 200 литров.

3. Серной кислоты – 10 литров и 250 штук пробок.

4. Толовых шашек – 250 кг (10 ящиков), к ним: детонаторы, бикфордов шнур и детонирующий шнур.

Ответственный за производство закладок: «Иван».

Ответственные за хранение: «Иван», «Седой», «Воевода».

Осведомлен о производстве закладок: «Нельма.

Приложение: справки.

Начальник сектора особой группы

при наркоме ст. лейтенант госбезопасности РЫБКИНА.

Справка на закладки, произведенные в парке.

В ночь с 9 на 10 сентября 1941 года заложены боеприпасы в следующем количестве:

1. Тол (5 ящиков) в шашках – 125 кг.

2. Бикфордов шнур – 40 метров.

3. Детонирующий шнур – 20 метров.

4. Капсюли-детонаторы – 60 шт.

5. Электродетонаторы – 20 шт.

Ответственный за производство закладки: руководитель группы «Иван».

Ответственные за хранение: «Иван», «Седой», «Воевода».

Осведомлен о производстве закладок «Нельма» работающий в настоящее время комендантом парка.

Лейтенант госбезопасности ПЕКЕЛЬНИК.

12.09.41».

(Лубянка в дни битвы за Москву. С. 64–65.)

С не меньшей скрупулезностью руководством и сотрудниками Особой группы – 2-го отдела, 3-го и транспортного управлений НКВД СССР для командования и участников диверсионно-террористических групп (отрядов) разрабатывались задачи и порядок их действий в пределах Москвы и окрестностях в случае ее занятия гитлеровскими войсками. Для каждой из них были определены конкретные объекты и способы вывода их из строя. Особо оговаривались задания, связанные с проведением террористических актов. Во всех случаях право санкции на них Центр оставлял за собой. Вместе с тем самые широкие полномочия предоставлялись руководителям групп (отрядов) в вопросах обеспечения собственной безопасности и при проведении разведывательной работы. Так, при возникновении угрозы их деятельности они имели право изменить район действия, а в отношении предателей и нарушителей дисциплины применить смертную казнь. Также командиры групп (отрядов) могли принимать на месте решения о проведении вербовок из числа патриотически настроенных граждан, в том числе и немцев, а в отдельных случаях санкционировать перевербовку гитлеровцами своих подчиненных в целях внедрения во вражеские спецслужбы. В качестве наглядного примера, иллюстрирующего эту работу, служит справка-доклад, подготовленная для руководства Наркомата внутренних дел начальником 3-го управления НКВД СССР.

«Совершенно секретно

Сентябрь – октябрь 1941 года

Справка о готовности к действиям

диверсионно-боевого отряда «ЗР»

Отряд «ЗР» создается для проведения боевой и диверсионной деятельности в пределах города Москвы и ее окрестностей, в основном в заранее установленном участке города, в случае занятия Москвы противником.

Отряд осуществляет взрывы и поджоги магистралей электросиловой передачи, железнодорожных сооружений, воинских и товарных эшелонов, складов горючего (бензохранилищ, нефтехранилищ, складов угля, дровяных складов), продовольственных, вещевых и арт-складов, общественных зданий, занимаемых противником под казармы, штабы и так далее. Работа ведется главным образом по вновь создаваемым противником объектам. Также в задачу отряда «ЗР» входит уничтожение и нарушение связи и средств связи (порча телефонных и телеграфных линий и выведение из строя радиостанций противника).

Наряду с этим отряд осуществляет теракты над отдельными представителями высшего командного состава германской армии, оккупационных властей, а также над предателями Родины – бывшими советскими гражданами, перешедшими на сторону и службу к врагу. Теракты могут осуществляться только с санкции Центра НКВД в каждом отдельном случае. Сигнал к действию подает руководитель отряда.

Начало боевых действий и срок вынужденной консервации определяет руководитель отряда в зависимости от конкретной обстановки, которая сложится в Москве в случае ее занятия врагом. Ни один участник отряда без санкции руководства не проводит никаких самостоятельных боевых действий.

Руководитель отряда в случае создавшихся условий, лишающих отряд возможности действовать в городе и невозможности связываться с Центром НКВД, выводит самостоятельно отряд из Москвы, вооружает его сложенным в центральном складе-тайнике оружием и начинает партизанскую борьбу.

Руководитель отряда имеет право и обязан уничтожать предателей, трусов и нарушителей чекистской дисциплины, если таковые окажутся в рядах участников отряда. В случае необходимости руководитель отряда имеет право вербовать как в состав отряда, так и для выполнения отдельных боевых заданий патриотов из числа оставшихся в расположении противника советских граждан, а также привлекать к выполнению боевых заданий просоветски настроенных немцев.

В интересах дела в отдельных случаях руководитель отряда самостоятельно решает вопрос и дает указания о перевербовке (или разрешение на перевербовку в случае ареста) в разведорганы противника тому или иному участнику «ЗР» из числа наиболее надежных и проверенных в боевой обстановке.

При отступлении противника из Москвы участники отдела вливаются в среду отходящих и ведут работу по уничтожению предателей Родины из числа советских граждан, особенно активно действовавших во время оккупации в пользу врага. Кроме того, отряд должен всеми мерами срывать плановую эвакуацию противника (подрывать, поджигать и уничтожать средства передвижения, мосты, дороги и так далее) и сеять панику и деморализацию, в рядах отступающих…»

(Далее в справке подробно перечислялся: тип вооружения, подрывной и поджигательный материалы, деньги и ценности, передаваемые в отряд, всего на двух страницах. – Примеч. авт.).

Начальник 3-го управления НКВД СССР

Ст. майор государственной безопасности

ГОРЛИНСКИЙ.

(Лубянка в дни битвы за Москву. С. 68–71.)

В случае занятия Москвы гитлеровскими войсками руководством наркомата и Особой группы – 2-го отдела НКВД СССР помимо диверсионных и террористических операций, предполагалось проведение силами резидентур пропагандистских акций. Так, группа «Лес» располагала пятью подпольными радиовещательными станциями: тремя стационарными, коротковолновыми, мощностью 1 киловатт каждая, с дистанционным управлением и двумя длинноволновыми под названием «Советская Москва» с радиусом действия на 5–6 км, скрытыми в легковых автомашинах в спинках заднего сиденья. Стационарные станции были заминированы, а фидеры и антенны замурованы в стенах комнат по месту их нахождения. Надежность работы передающих станций предварительно была опробована специалистами 2-го спецотдела НКВД СССР. По их заключению приемные центры «Свердловск» и «Куйбышев» без помех принимали сообщения, поступающие как по телефону, так и по телеграфу. Для зашифровки информации предполагалось использовать тексты из произведений Л. Толстого.

Обслуживание стационарных установок планировалось проводить силами сотрудников 4-го спецотдела НКВД СССР. В этих целях из числа наиболее опытных инженеров-радистов подобрали трех человек, затем перевели их на нелегальное положение под чужими фамилиями и поселили в комнаты, где располагалось оборудование дистанционного управления. Передвижные радиостанции находились в ведении сотрудников НКВД, которые числились шоферами санитарной машины областной психиатрической больницы и машины Рублевской водопроводной станции, предназначенной для выездов в места аварий.

Наряду с задачами разведывательно-диверсионного плана в условиях критического положения в Москве, сложившегося к концу октября, на подчиненных Судоплатова возлагалась тяжелая и неблагодарная миссия по минированию и ликвидации ряда важных столичных объектов.

«…На тот случай, если немцам удастся захватить город, наша бригада заминировала в Москве ряд зданий, где бы могли проводиться совещания высшего немецкого командования, а также важные сооружения как в столице, так и вокруг нее… Мы трудились круглые сутки, чтобы выполнить приказ. А Маленков и Берия в это время без отдыха, спокойно, по-деловому работали в НКВД на Лубянке» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 209, 211).

Позже, в 1953 году, когда Павел Анатольевич был арестован, следователи КГБ по указке Н. Хрущева и его политического окружения «выбивали» из него абсурдные по своей сути показания о том, что он по заданию Берии:

«…планировал использовать мины, установленные в правительственных дачах, для уничтожения советских руководителей. Следователи заявляли, что мины могут быть приведены в действие дистанционным управлением по приказу Берии для уничтожения преемников Сталина» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 210).

Те, кто фабриковал против Павла Анатольевича уголовное дело, даже не заморачивались над несуразностью подобных обвинений – здания были разминированы одиннадцать лет назад, еще в 1942 году, когда будущие преемники Сталина находились еще во втором эшелоне власти.

Работа, связанная с минированием зданий и сооружений, требовала не только конспиративной, но и поистине ювелирной работы. Такое решение диктовал опыт Киева, Харькова и других городов, где заранее заложенные устройства обеспечили проведение взрывов, в результате которых были уничтожены сотни гитлеровских офицеров и солдат, а гражданское население не пострадало. В этих целях представительские помещения в Доме правительства (позднее Госплан), Большом театре, храме Василия Блаженного, Елоховском соборе, особняке НКИД на Спиридоновке, гостиницах «Метрополь» и «Националь» были заминированы особым способом.

При проведении работ строжайше соблюдались требования конспирации и маскировки. Судоплатов и Серов обоснованно полагали, что гитлеровцы после «киевских и харьковских уроков» перевернут все вверх дном, чтобы найти «подарки от НКВД». При этом стремясь нанести максимальный урон противнику, они верили в будущую победу над ним и потому старались, чтобы после «акции» внешний облик национальных святынь максимально сохранился. Так, в гостинице «Метрополь» на воздух должен был взлететь только зал ресторана, а в Большом театре – центральная ложа и сцена. После завершения работ объекты находились в таком состоянии еще около четырех месяцев, и только, когда угроза захвата столицы полностью миновала, в январе 1942 года, по указанию руководства НКВД СССР, начались работы по их разминированию.

Исходя из худшего сценария развития ситуации в Москве, Судоплатов, Горлинский, Синегубов и их подчиненные готовились превратить ее в ад для фашистов и одновременно наращивали мощь своих ударов за линией фронта. Только за один рейд по тылам противника отряд будущего Героя Советского Союза и будущего командира разведывательно-диверсионной резидентуры «Олимп» старшего лейтенанта Виктора Карасева нанес фашистам урон, сопоставимый с действиями целой бригады.

Прорвавшись без потерь через линию фронта, его отряд вышел в заданный район. Прежде чем приступить к выполнению задания, Виктор Александрович с присущей ему тщательностью и обстоятельностью провел разведку сил и средств противника. На основе полученных данных он разработал детальный план операции, в нем каждая группа знала свой маневр и порядок действий.

В ночь на 24 ноября 1941 года в результате молниеносно проведенной атаки отряд захватил штаб 12-го армейского корпуса фашистов, располагавшийся в населенном пункте Угодский Завод Калужской области.

В сообщении Совинформбюро этот рейд был назван дерзким. Три сотни бойцов атаковали четырехтысячный гарнизон с танками и артиллерией и победили. В ходе подготовки и проведения операции в полной мере раскрылись незаурядные способности Виктора Александровича – воевать не числом, а умением. Передовые группы разведчиков бесшумно сняли часовых и вывели из строя линии связи. После чего в дело вступили основные силы: семью маневренными группами они внезапно атаковали противника. Бой длился 1 час 10 минут. В ходе него гитлеровцы потеряли ранеными и убитыми свыше 600 человек, 4 танка, 80 грузовиков и 23 легковые машины. В руках разведчиков оказались важные штабные документы. Собственные потери отряда составили 18 человек убитыми и 8 ранеными (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 104, 108).

Впоследствии прославленный маршал Г. Жуков высоко оценил тот бой и назвал Карасева:

«…мужественным бойцом за Родину, умным организатором…» (Жуков Г. Воспоминания и размышления. Т. 2. С. 10).

Так же активно действовал отряд старшего лейтенанта П. Худякова. По возвращении из рейда по тылам противника он доложил:

«За время нахождения в тылу врага, с 9 сентября по 2 ноября, отрядом уничтожено 167 человек живой силы, которых смогли учесть. Часть живой силы, которая уничтожена при подрыве машин и поджоге жилых зданий, не учтена.

Уничтожено грузовых машин с людьми и боеприпасами – 37. Уничтожено легковых машин – 10. Взорвано крупных мостов – 3, из них на реке – 2, реке Старая Торопа – 1. Взорвано мелких мостов – 14, по тракту Торопец – Холм. Уничтожено мотоциклов с мотоциклистами – 2. Уничтожено спецсобак – 2. Взорвано складов с боеприпасами в районе Краснопольца – 2…

Организован и вооружен, преимущественно немецким оружием, отряд в количестве 15 человек в деревне Собакино Сержинского района. Командир Василий Федорович Лебедев. Расстреляно немецких старост 4 человека» (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 165–166).

Не менее результативно и дерзко действовала в Рузском районе группа бойцов под командованием начальника разведки партизанского отряда, сотрудника госбезопасности лейтенанта Сергея Солнцева. Ею было совершено, как отмечалось в сводке, 18 «глубоких разведок» в тыл противника. Добытая ими информация о местах дислокации штабов и частей германских войск в последующем использовалась советским командованием для нанесения по ним ударов. Так, в деревне Богаево в результате авиационного и артиллерийского налета было ликвидировано 130 немецких солдат и офицеров, в деревне Горбово – 230, уничтожено два пулеметных гнезда и одна артиллерийская установка.

14 ноября 1941 года группа бойцов под командованием Солнцева в районе деревень Голосово и Велькино разгромила немецкий обоз и уничтожила 47 немецких солдат. В самый критический момент боя,

«…тов. Солнцев личной храбростью увлек бойцов отряда, чем был успешно решен исход операции» – отмечалось в докладе наркому Берии (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 197).

28 ноября 1941 года в районе озера Голубое группа Солнцева попала в засаду. В ходе завязавшегося боя он был ранен, захвачен в плен и подвергся нечеловеческим мукам и, несмотря

«…на жестокие пытки, которым немцы подвергли тов. Солнцева, отрубив ему два пальца на правой руке, проколов штыком левую ногу, обжигая огнем пальцы рук и ног, скальпировав череп, он не выдал известные ему военные и государственные тайны, погибнув смертью героя. После казни труп тов. Солнцева немцами был повешен на дереве…»

О подвиге Солнцева начальник управления НКВД по Московской области старший майор государственной безопасности М. Журавлев доложил рапортом наркому Берии. В нем он просил:

«…выйти с ходатайством в Президиум Верховного Совета ССР о присвоении тов. Солнцеву Сергею Ивановичу посмертно звания Героя Советского Союза» (Лубянка в дни битвы за Москву. С. 197).

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 марта 1942 года за отвагу и мужество, проявленные в партизанской борьбе в тылу врага против немецко-фашистских захватчиков, Сергею Ивановичу Солнцеву было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Это были не единичные случаи самоотверженных действий сотрудников госбезопасности. Они несли потери, неизбежные в такого рода операциях, и одновременно набираясь боевого опыта, наносили все более существенный урон противнику. С каждым новым днем деятельность оперативно-боевых групп (отрядов) НКВД в тылу противника нарастала и приобретала все больший размах. Только УНКВД Московской области за период с 9 ноября по 10 декабря было сформировано и переброшено за линию фронта 189 разведывательно-диверсионных групп общей численностью 2330 человек. В ходе боев и засад они уничтожили: 1240 солдат и офицеров, 1 самолет, 15 танков и бронемашин, 28 штабных и легковых автомашин и 91 грузовую, 2 бензозаправщика, 8 мотоциклистов, 24 повозки с военным грузом, 4 склада боеприпасов и горючего, 2 огневые точки, 8 железнодорожных мостов на грунтовых дорогах. Произвели два крушения воинских поездов.