скачать книгу бесплатно
– Нет, конечно! Я только руками немного повожу над тобой…
Специально не хочу сначала слушать его, чтобы голова не сбивала ощущений рук. По мере своей практики я стал понимать, что сначала руки, а потом уже всё остальное от традиционной медицины. Пальцы крючит как раз над лёгкими, и дышит мальчик уж очень тяжело. Вижу тёмное пятно именно в этом месте. Точнее, где-то справа… И на горле…
– Теперь давай-ка я послушаю, что там у тебя внутри, – и достаю трубку.
Долго слушаю. Действительно, справа хрипы и дыхание очень тяжёлое.
– Давай горлышко посмотрим?
– Давай… А ты не будешь мне ложку совать?
– Не буду.
– Честно?
– Честно-честно! Если хорошо рот откроешь, – и обращаясь к Димке, прошу: – Фонарь какой-нибудь дай.
Приносит…
– Открой рот…
Вовка старательно открывает рот и я свечу туда фонариком…
– Ну всё. Закрывай. И кто тут у нас сосульки ел?
– Я не ел… Только одну. Пососал немножко…
– Вот у тебя горло и заболело. Верно?
– Ага… – сокрушённо соглашается он.
– Пойдёмте на кухню, – зову я родителей. Послушно идут. – Ну что… Воспаление лёгких справа плюс ангина. Вот вам и температура. И поэтому он не хочет глотать таблетки. Больно.
– А что делать? – Катя смотрит мне в глаза.
– Сейчас я сделаю ему жаропонижающее, а потом будет видно… – и начинаю готовить укол.
В комнате сажусь на край кровати.
– Так, Вовка, придётся тебе сделать укол. Ты не бойся, это будет не больно.
– Неправда. Укол – всегда больно… – мальчишка вздыхает.
– Спорим, что будет не больно?
– А на что? – по-деловому интересуется он.
– Ну если будет больно, я тебе подарю маленький бинокль. Который приближает.
– Не обманешь?
– Дядя Саша никогда не обманывает, – отец приходит мне на помощь.
– Ладно… Согласен…
– А ты, если не будет больно, пообещаешь, что больше сосулек сосать и есть снег не будешь. Хорошо?
– Согласен… – Вовка опять вздыхает и сам ложится на живот.
Смазываю спиртом и резко колю. Мальчик лежит совсем тихо, будто сосредоточившись на ощущениях. Выдергиваю иглу и опять протираю спиртом.
– А укол? – удивлённо спрашивает он.
– Что теперь ты обещал сделать? – смеюсь и показываю ему пустой шприц.
– Не буду есть снег и сосать сосульки, – и улыбается.
– А бинокль я тебе всё же подарю, – решаю я. – За смелость! Папа его привезёт.
Мне хочется сделать ему приятное и тем самым добавить хорошего настроения.
– Катя, заверни его в одеяло. Я поношу его на руках.
На её лице удивление, но она подчиняется беспрекословно.
Эта идея родилась у меня только что. Я понял, что мне помогают! Если буду носить мальчика на руках, то втяну его в своё здоровое поле и с болезнью мы будем бороться вместе. Беру Вовку на руки и, покачивая, начинаю ходить по комнате.
– Дядь Саша… Ты меня, как маленького, носишь, – шепчет он, обнимая за шею.
– Не как маленького, а как больного. Давай вместе говорить: болезнь, уйди… уйди… уйди…
Хожу, держа мальчика, и мы вместе шепчем. Родители стоят тут же и пялятся на меня. Делаю им головой знак – пошли вон!
Уходят… Вовка уже спит у меня на руках, а я всё ношу его и молюсь об исцелении. Прошло больше часа, и хоть я мужик сильный, но даже у меня руки уже отваливаются.
– Саша, – шёпотом зовет меня Димка, – давай я его поношу.
– Не мешай. Я его не просто ношу. Я лечу его своим полем. Иди отсюда.
Я не могу сейчас прекратить это действо, поскольку понимаю, что должен почувствовать, когда могу положить мальчика на кровать. А я пока этого не чувствую, хотя дышать он стал лучше. Касаюсь губами его лба. Да и температура спала. Даже вспотел…
– Родители… – тихо зову я.
Приходят оба.
– Катя, переодень… И измерь температуру. Димк… Сделай мне кофе!
– Давно уже собирался, – улыбается он. – Пошли.
Жадно глотаю горячий кофе.
– Сашка… Если всё обойдётся – я твой должник!
– Иди ты! Я хоть и не давал клятву Гиппократа, но больного оставить не могу. Вот сейчас попью и снова поношу его.
– Может, спать? Ты вообще оставайся! Куда ты в три часа ночи поедешь?
– Ладно. Ты, пожалуй, прав. Хорошо… Я к Вовке. Возвращаюсь в комнату. Беру снова мальчика на руки. Опять ношу его, меряя комнату из конца в конец. И вот что-то будто меня отпускает. Вовка сладко спит на руках и дышит спокойно. Сколько времени там? Полчетвёртого… Осторожно укладываю его на кровать. Беру трубку, слушаю…
– Ну что? – нетерпеливо спрашивает Катя сзади меня.
– Неплохо… Сама не видишь?
– Боюсь поверить, – устало признаётся она.
В первый раз вижу, чтобы она в моём присутствии улыбнулась.
– Саша, иди… Я тебе постелил, – зовет Димка. – Давай ложись!
Утро. Подхожу и, стараясь не разбудить Вовку, начинаю его слушать.
– Ну? – шёпотом спрашивает Димка из-за моей спины.
– Всё гораздо лучше. Слышишь? Он почти нормально дышит. Прямо спящему, делаю Вовке ещё один укол жаропонижающего.
Вечером очередной раз завёз Даше деньги.
– Сашка, так ты ещё и педиатр? – она весело удивляется, выслушав мой рассказ. – Надо будет взять на заметку! Ты так его и носил три часа?
– Конечно. Я же парень здоровый.
– То есть ты хочешь сказать, что Серёжу тебе доверять можно?
Не пойму, она иронизирует или говорит серьёзно.
– Ну не знаю… Если на руки, то мне даже страшно. Такие нежные косточки, и я со своими лапами…
У Даши такая улыбка! Садится мне на колени и прижимает мою голову к груди.
– Горе ты мое… И счастье… Одновременно!
Обнимаю её, но думаю о другом.
– Слушай… Мне действительно надо по педиатрии что-нибудь почитать. У них же, кажется, процессы немного по-другому протекают. Мало ли что!
– Господи! Он и тут про свою медицину! Ну когда ты станешь нормальным?
– Сказать? Никогда… Тебя это устраивает?
* * *
Девять вечера. Метёт… Ранняя зима в этом году. И снег, и мороз… И сосульки… А ещё ведь только середина ноября. Еду домой из больницы. Двигаюсь медленно, осторожничаю на своей летней резине. Давно пора было машине сменить обувь, но так со своей занятостью и не собрался. Прохожие, сгорбившись, поспешают кто куда…
Странную фигуру проехал. Очень похожа на Ванькину. Только куртка не похожа. Да и паренёк мне показался совсем неустойчивым. Непохоже на Ваньку. Тот много не употребляет. Да и откуда ему быть в Питере? Он ведь сейчас в Булуне. Горшки в больнице выносит. Программист хренов…
Что-то в последнее время совсем пусто и тоскливо в квартире. Домой возвращаться не хочется. Да, собственно, я сюда прихожу только ночевать. Работы выше крыши. Днём в боксах, вечером в больнице… Учусь либо на работе, в свободное время, либо езжу в читальный зал академии. Там достаточно уютно. Время проходит как-то незаметно, и это проще. С Дашей вижусь раз в неделю. А дома я остаюсь совсем один.
Понимаю Кирилла Сергеевича, который махнул из Питера, чтобы не окунаться каждый день в воспоминания. А моя квартира пропитана воспоминаниями о Ваньке! Не случайно я сделал попытку сойтись с Дашей на одной жилплощади. Хотел убить прошлое! Но она мне очень деликатно в этом отказала. Что ж! Это её право, и этот отказ, конечно, не повлияет на моё к ней отношение.
Как только у меня начинаются воспоминания, сразу приходят мысли всякие, и тогда я задаю себе вопрос: хочу ли я возврата нашей общей с Ванькой жизни? Хочу! И после Дашиного отказа я с особой остротой осознал, что он мне нужен! Единственный родной человек на этой земле. Мой братишка… Но не могу же я препятствовать ему в попытке стать нормальным мужиком. Пусть он обретёт новую жизнь! А я, как сильный человек, уж как-нибудь разберусь. Тем более теперь у меня есть Серёжка.
Почему-то вздрагиваю от неожиданности, услышав звонок телефона.
– Сашка! Привет! – голос Андрея из Булуна в трубке слышен прекрасно.
– Здорово, Андрюха! Как дела?
– Отлично, доктор мой дорогой! – судя по всему, он уже слегка принял.
– Значит, ходишь нормально?
– Как раньше! Ну, до этого случая. Но слушай… Я про твоего братана. Он тут месяц из запоя не вылазил, после того как его Светка выгнала. Она же, сука, его практически голым на улицу выставила из-за своего нового мужика. Ну Ваня стал жить у Кирилла в больнице. Ты же знаешь, он там санитаром… Потом запил по-чёрному. Кирилл тебе не сообщал, потому что сам в отпуск подался в Крым. Он же лет пять в отпуске не был, еле выгнали! Так вот… Ваня пил, пил, а три дня назад пропал! Нету его тут! Правда, говорят, его видели на аэродроме, когда Ил-76 прилетал, ну который вас тогда привозил. Ты бы поискал… Кирилл вернулся и тоже волнуется!
– Ох, Андрюха… Ну и новости! С ума можно сойти! Спасибо тебе! Буду искать! Прямо сейчас же попробую найти тех летунов, ну а дальше – как карта ляжет. Бывай!
– Счастливо тебе! Сообщи нам, если найдёшь. Волнуемся из-за него, засранца!
Половина двенадцатого ночи. Не дожидаясь разговора с экипажем, съездил на квартиру к Ваньке. Там дверь закрыта, окна тёмные. Ладно! Спать пора ложиться. Если усну, конечно. Завтра поеду искать летунов. Иду на кухню покурить. Что же с Ванькой? Душа не на месте. В последнее время, когда курю, всё смотрю с высоты своего одиннадцатого этажа на наш двор. Вот и сейчас… Снег метёт… Уже который день! На детской площадке, на скамейке, полулежит какой-то мужик. В свете фонаря, да ещё и снег белый, я вижу его хорошо. Да он, кажется, ещё и пьёт! Точно! Прямо из горла. Упал на скамейку. Бутылка валяется… Рука висит. Значит, заснул… А градусов-то сколько? Ох, ничего себе! Минус пятнадцать! Он же замёрзнет! Помрёт ведь, бедолага. Если я хоть немного врач, то должен вмешаться и не допустить этого! Надеваю куртку, ботинки…
Снег хрустит под ногами. Вот и скамейка. Ужас… Ванька! Лежит в нелепой позе на скамейке, в какой-то старой, совсем лёгкой куртке. Без шапки… Рядом пустая бутылка из-под водки. А не в этой ли куртке я видел тогда паренька с нетвёрдой походкой? Трясу его… Жив ли? Да он без сознания! Снегом тру ему лицо, бью по щекам…
Замычал… Слава богу, очнулся! Хватаю его в охапку. Ох, ну и вонища! Да он, похоже, ещё и обложился! Ладно! Дома разберусь. Чёртов лифт! Еле ползёт… Затаскиваю Ваньку в квартиру и сразу же в ванную. Пока набирается вода, снимаю с него одежду. Да… Обложился по полной программе. Ну это постираем потом. Опускаю тело в ванну.
– М-м… Не н-надо больше… Не хочу-у… – мычит, не открывая глаз.
– А мне плевать, хочешь ты или не хочешь, – машинально говорю я, и он приоткрывает глаза…
– Сашка… – выдыхает, узнав меня, и сразу его голова падает на плечо.
Остальное происходит молча. Обмываю душем, вытираю и несу на кровать. Укладываю и накрываю. Ёшкин кот! У него неслабая температура! Нахожу в аптечке градусник. Сую ему под мышку. Вожу руками… Ох, как крючит! Как раз в районе лёгких! Очень похоже на то, как тогда с маленьким Вовкой. Ого! Тридцать девять и пять! Беда… Да и дышит он судорожно. Хватаю медицинскую трубку. Спасибо Кириллу Сергеевичу, второй раз она меня выручает! Слушаю дыхание. Сплошной хрип! Неужели воспаление? Где-то у меня было жаропонижающее…
Пытаюсь скормить Ваньке лошадиную дозу. Сердце у него здоровое, выдержит! Главное сейчас – сбить температуру. Он ещё и сопротивляется!
– Ну-ка быстро рот открыл!
– Не н-надо…
– Сейчас как уделаю, так сразу узнаешь – надо или не надо. Рот открыл!