Бабье лето любимой жены. Часть III

– Но ты ни разу не намекнул, что я тебе небезразлична.

– А ты?

– Но ты ведь догадался?

– Значит, я умнее.

– Спасибо, – задетая его словами, ответила Лиза, – так и нашел бы себе под стать.

– Извини, – потянул он ее за руку, – замуж за меня пойдешь?

Уловив в нем слабину, бабье самолюбие проглотило его извинение и потребовало добавки:

– Ты считаешь – с меня довольно того, что ты все понял? – с видом женщины, знающей себе цену, спросила Лиза.

Явно не ожидая такой реакции, он опешил:

– Чего еще?

– Я понять хочу, с чего ты вдруг собрался на мне жениться. Пойми, для меня это важно, – приложив руку к груди, пыталась объяснить ему Лиза, – я же старше тебя.

– Подумаешь, всего-то на восемь лет. А по виду и того не дашь, – с пренебрежением ответил он. – Слушай, я же не с твоими годами собираюсь жить, ты мне в принципе нравишься как человек. Есть вещи поважнее, чем возраст.

– Например?

– Например, семья, – глядя в потолок, тихо произнес он, – я всегда хотел иметь семью. Может, потому и женился так рано. После развода плюнул, да и квартиру получил. Бывали у меня, конечно. Тоже, себе на уме. А тебя, как сказать…. Чем больше узнавал, тем больше понимал, что именно с тобой у нас получилось бы.

– Но для этого не обязательно идти в ЗАГС, – возразила Лиза, с замирающим сердцем осознавая, что вот так запросто рассуждает о совместной жизни с человеком, которого толком не знает. Охваченное любовным дурманом, ее сознание пребывало в лихорадочном поиске.

– Обязательно, – переведя на нее взгляд, улыбнулся Андрей. Слегка потянув ее за руку, он привлек ее к себе и прошептал, – иначе нормальной семьи не получится.

Какое-то время они лежали молча. Лежать так было неудобно, но она боялась пошевелиться, чтобы невзначай оброненным словом или неловким движением не спугнуть свое такое неожиданное счастье. Возможно, его последние слова так зацепили ее или что-то другое, но она была не в силах отказать ему, упустить свой последний шанс. «Последний шанс?.. Да, – с горечью думала она, – да и он, пожалуй, считает так же. Ну и пусть, в конце концов, это правда». Сейчас, когда все еще было зыбко, когда не было определенности в их отношениях, можно было наслаждаться близостью любимого человека, ни о чем не думая, ничего не загадывая наперед.

Лежала бы она так неизвестно сколько, если бы Андрей не нарушил воцарившуюся в ее душе идиллию:

– Ты так и не ответила, согласна или нет?

Она подняла к нему глаза.

– Это для тебя так важно? Именно сейчас? – спросила она, коснувшись пальцами его обезображенного лица. – Согласна, только,…

Приподнявшись на локте, он повернулся к ней.

– Что? – спросил он, с тревогой вглядываясь в ее лицо.

– Думаю, лучше сразу сказать. После смерти Сережи у меня случился инфаркт.

Какое-то время он выжидающе смотрел на нее. Но продолжения не последовало.

– И что? – наконец спросил он.

– Это я и хотела сказать, – рискнув взглянуть на него, тихо произнесла она.

Андрей пожал плечами.

– Ну, у меня язва, – с недоумением сказал он, – если для тебя так важно, могу нарыть еще пару-тройку болячек.

– Ты не понял. Это слово инфаркт кажется привычным, но жить с этим неудобно.

– Если к браку так подходить, тогда лучше вообще не жениться. Что-то неудобное – во мне, что-то – в тебе. Притремся. Супружеский опыт у нас есть, да и возраст к тому же.

– Особенно у тебя, – улыбнулась Лиза.

Эти безобидные, казалось бы, слова неожиданно его задели.

– Я старше тебя на целую жизнь, – хмуро ответил Андрей и нехотя добавил: – Когда мои одногодки на танцульках выплясывали и в институтах штаны протирали, я, просыпаясь утром, не знал, доживу ли до вечера.

– Я понимаю,… – начала было Лиза, но он резко рванул полы халата, и взгляд ее уперся в зигзагообразно сшитые, уродливо сточенные лоскуты человеческой кожи.

Не дав ей опомниться, он снова запахнул халат.

– Так что из ресторанного меню я могу похлебать только супчик, а такового там не имеется, – мрачно произнес он. – После Афгана я вообще ни с кем нормально общаться не мог. Как видишь, есть вещи неприятнее, чем твой инфаркт.

Пытаясь прийти в себя от увиденного, Лиза машинально кивнула, и в этот миг настенные часы тихо пробили восемь раз.

– Когда тебе на работу? – тревожно напомнила она.

– Видно будет. Пока ты гуляла, я Нодару позвонил.

– Он тебя ценит.

– Я ему должен. У таких, как я, по жизни место на верхней полке у туалета. Он для меня плацкарт выбил.

– Как он здесь очутился?

– Служил здесь. Потом женился на телефонистке. После дембеля к себе повез. А там ему другую невесту подыскали. Это у них нормально. А у него жена беременная. Устроили ей экзамен на выживание. Бабья война – жестокая вещь. После родов у нее ноги парализовало. Вернулся с ней сюда. Его родня обиделась, что он жену послушал и вернулся. А здесь ее родня обвинила его. Удобная отговорка, чтобы не помогать. Порассказала она мне, чего они нахлебались.

– Кто?

– Жена его. Сам он жаловаться не любит.

– Он твой друг?

– Он? Нет, мы с его сыном, Давидом, тусовались. Он на наркоту подсел, вот я и помогал Нодару, как мог.

– Чем же ты мог помочь?

– Не скажи, у него руки до всего не доходят. Взял нас двоих на работу, ну и просил, чтобы я за ним присматривал. Когда он срывался, я и за него, и за себя вкалывал, разыскивать отцу помогал. Вот и получил под завязку. Тем, с которыми я в баре подрался, Давид торчал. Я его укрыл, разнюхали и пустили мне красного петуха, чтобы знал, как чужую задницу прикрывать. Я их сразу вычислил, они неспроста с Викой зарывались. Если бы не Нодар, порешил бы. У них шишки сойдут, а мне квартиру дочиста выгребать. Но теперь финита.

– Почему?

– Потому, что сынок в такие долги залез, что папаше надо и добро свое, и себя с потрохами продать, чтобы его из дерьма вытащить. И без того на него бабок немерено вбухал. Сначала жену лечил, потом снова такое вот счастье подвалило.

– Жену-то хоть вылечил?

– Нет. Она сама отказалась, потому что видела – только деньги тянут.

– Что же он будет делать? – не успев толком переварить эту новость, с тревогой спросила Лиза.

– Бар продавать, – спокойно ответил Андрей, – а не продаст, так сожгут.

– Отдал бы им бар за долги.

– Им деньги нужны, у них свой бизнес.

– Где же мы работать будем?

– Кто, мы?

– Я и ты.

– У тебя скоро муж будет, пусть работает, – Андрей попытался перевести все в шутку, хоть ему было не до веселья.

– А как же с тобой?

– За меня не переживай, у него не один бар. Главное, чтобы Нодар порешал. Я бывал в таких переделках. Тачку, уроды, так помяли… повозился, чтобы с рук сбыть. Не хватало еще, чтобы новую угробили.

– У тебя есть машина? – не смогла она скрыть удивления.

– Ты не знала? – в свою очередь удивился он. – Я же приезжал на ней. Иногда за вечер по пару раз туда-сюда мотаешься. Иначе – никак. О чем задумалась?

– Ты веришь в то, что жизнь человека может изменить случайность? – повернувшись к нему, спросила она.

– А жизнь, по-моему, и есть череда случайностей, – с ленивой улыбкой ответил Андрей и снова попросил: – Ляг со мной, иначе мы точно будем выглядеть глупо. Собрались пожениться, а еще и в одной постели не лежали, – рассмеялся он и тотчас скривился от боли.– Да, жених хоть куда… Ты уж извини, сегодня из меня кавалер ни ахти какой…

Лиза снова легла с ним рядом, приклонив голову к его плечу, и обвила рукой его грудь.

«Как когда-то с Вадимом», – промелькнула в голове ее непрошенная мысль.

– О чем мы говорили? – перебил ее мысли Андрей.

– О случайности, – не отрываясь от его плеча, тихо напомнила Лиза.

– Да, случайность… Сначала глупая случайность сводит вместе двух чудаков, потом они случайно делают третьего. Потом подбрасывают его под забор детдома. А ты имела в виду нашу встречу? Нет, она не случайна. Это подарок судьбы. Я долго ждал ее, еще с детдома, когда через забор смотрел на счастливчиков, которым мамаши сопли вытирали. Ты еще в школу ходила, еще и мужа своего не знала, а я в душе вынашивал твой образ. Именно такой вот, нынешний. И встретились мы с тобой тогда, когда оба стали свободны. Нет, это не случайность,… – говорил Андрей все тише и тише, пока, наконец, не уснул.

Ощущая на себе его тихое ровное дыхание, легкими прикосновениями, миллиметр за миллиметром, она изучала его: от волосков на непривычно мускулистой груди до вспухших вен на руке, касаясь кончиками пальцев загрубелых зарубцевавшихся шрамов, вбирая дух его молодого чистого тела. Ей хотелось, чтобы эта ночь никогда не кончалась, чтобы не кончалась ее надежда (то сладостное чувство, когда все еще только будет, и все изъяны и шероховатости этого заманчивого будущего сокрыты пеленой неизвестности).

Очевидным для нее сейчас было одно – он не любил ее, а всего-навсего хотел устроить свою семейную жизнь. На самом деле все до обидного просто и банально: ты – мне, я – тебе. Взамен на его материальную поддержку и близость она должна будет воплотить в жизнь его маниакальную мечту – стать для него матерью и женой. Два в одном. Вряд ли молодая девушка потянет такую роль. Удержать его, пожалуй, можно только материнской любовью. Любовью женской он, похоже, пресытился.

Лиза скользнула жадным взглядом по его умиротворенному лицу и снова прижалась щекой к его плечу. Ничего, у нее еще осталось столько нерастраченной материнской любви, что она может дарить ее щедро, без боязни исчерпать. В ее душе томится столько невостребованной женской любви, что она сможет согревать его до конца своих дней. Стоило ей представить, как она будет стареть у него на глазах, и светлые радужные мечты тотчас померкли. «Тогда ничем не удержишь», – понимала она. Но любовь снова вспыхивала в ее душе светлыми искорками. «Ну и что, – отметала она мрачные мысли, – ждать, пока совсем увяну, пока не станет даже иллюзий? Если судьба посылает шанс, почему бы не использовать его? Пусть он как соломинка, но утопающий хватается и за нее».

Осторожно поднявшись, она снова невольно залюбовалась им и, укрыв его, вышла из спальни. Терпеливо дожидавшийся ее у порога Малыш покорно поплелся за ней в гостиную. Какое-то время она с задумчивым видом поглаживала Малыша. Мысли ее блуждали далеко от уютной гостиной. Взгляд плавно перемещался с одного предмета на другой, фиксируя напольную вазу с греческим орнаментом, глубокое мягкое кресло у стены, торшер в углу, хрустальную пепельницу, пока не упал на телефон. «Как ни крути, а позвонить придется», – понимала она. Поэтому, не раздумывая, набрала знакомый номер. Ждать пришлось недолго.

– Квартира Матвеевых, – послышался в трубке голос отца.

– Здравствуй, папа, – пытаясь совладать с волнением, произнесла она.

– А, доча, – обрадовался отец, – как поживаешь? Созрела, наконец, для серьезных дел? – привычно спросил он, потому что в последнее время идея с рестораном у него на почве вынужденного бездействия превратилась в идею фикс.

– Как тебе сказать, – вдруг оробела Лиза, пожалев, что поспешила со звонком, – ты мне лучше расскажи, как вы с мамой поживаете.

– Да так и поживаем, тебя дожидаемся. Вроде ты не знаешь, как мы с мамой живем. Она меня пилит, а я сижу и слушаю. Только меня шиш надвое распилишь. Приезжай, доча. Начнем помаленьку. Сам бы начал, да за руль сесть не могу. Уважила бы отца, права у тебя есть.

– Когда я в последний раз машину водила? – улыбнулась Лиза.

– А вспоминать, не учиться.

До Лизы доносились мамины недовольные слова:

– Куда ты собрался? Ты еще и по дому-то без костыля не ходишь. А, случись что? Она тебя на себе потащит?

– Ты можешь не жужжать под ухом? – огрызнулся отец и тихо проворчал в трубку: – Была бы мухой, прихлопнул бы, честное слово.

Слушая отца, Лиза понимала, что надо решиться на откровенный разговор.

– Я зачем звоню, – деликатно начала она, – созреть-то, я созрела, но для другого, – собрав воедино всю свою волю, она закончила, – я замуж выхожу.

Отец, явно не готовый к такому пердимоноклю, казалось, потерял дар речи. Придя в себя, он напряженно спросил:

– Когда?

– Еще не решила.

– Ну, ну, – о чем-то раздумывая, протянул отец, – твой Игорь оказался решительнее, чем я ожидал. Озадачила ты меня, озадачила. Хотя, с другой стороны…

– Погоди, – перебила она отца, – это не Игорь, это другой человек.

– Как?! – воскликнул отец после некоторого молчания. – Когда же ты успела?

– Так получилось, – уклончиво ответила Лиза, – мы с ним после Нового года познакомились.

– И сразу – замуж?!

Услышав о замужестве, к телефону подошла мама, и отец обратился к ней:

– Послушай, что твоя доченька учудила. Замуж собирается. И кто же избранник? – преувеличенно вежливо продолжал он.

– Он работает управляющим в баре, – решив быть твердой до конца, спокойно ответила Лиза.

– Кем?! – переспросил отец и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Ты, что же, по барам стала разгуливать? Извини, я тебя не узнаю.

– Не забывай, что я имею право на личную жизнь, – твердо продолжала она, – и до сих пор не сделала ничего, чтобы выслушивать такие слова.

– Пока не сделала, – подозрительно быстро согласился отец и тотчас перешел в наступление: – Когда сделаешь, тогда уж поздно будет говорить.

– Я не передумаю, – видя, что зря затеяла этот разговор, жестко ответила Лиза.

– Ладно, ладно, – миролюбивее продолжил он, – зачем горячиться сразу? Расскажи хоть, что он за человек, лет-то ему, сколько? А то сразу – замуж выхожу, и точка. А вы, старики, радуйтесь, что сообщила.

– Он моложе меня, – начала Лиза с больного вопроса.

– Дак, я и не сомневаюсь, – простодушно ответил отец, – иначе бы ты черта с два замуж за него рвалась. Это ты так решила, или ему самому жениться приспичило?

– Мы так решили.

– Понятно, – сходу разобрался во всем отец, – жить он собирается конечно же у тебя.

– У него есть и своя квартира, и машина, – не реагируя на въедливый тон отца, продолжала Лиза, – и зарабатывает достаточно, чтобы обеспечивать и себя, и меня.

– А жить все-таки у тебя будет, – въедливо продолжал отец. – Своя роскошь глаза слепит, хочется в скромности пожить. Приезжай-ка, доченька, со своим женихом к нам в гости. Здесь на месте и разберемся, что он за фрукт. А то у тебя, о чем ни спроси, во всем он сама добродетель. Непонятно только, отчего он на молодой девчонке жениться не хочет.

Признавая справедливость отцовских слов, Лиза обиделась.

– Ты считаешь, я не заслуживаю мужского внимания? – спросила она.

– В том-то и дело, что заслуживаешь, – в этот раз с теплотой ответил отец. – Знаешь, как говорят – любовь зла, полюбишь и козла. А козлы этим пользуются.

– Хорошо, мы приедем, – ответила Лиза, уже окончательно пожалев о том, что позвонила отцу.

Этот разговор лишь усилил ее сомнения.

Ничего, – поглаживая Малыша, успокаивала она себя, – сегодня я просто оказалась не готова к этому разговору. Может, и ему этот штамп в паспорте не нужен. Предложил просто, чтобы как-то начать разговор. Не мог же он сказать: «Слушай, ты меня устраиваешь. Я, пожалуй, перееду к тебе, и будем вместе жить». Может, завтра все встанет на свои места. Недаром говорят – утро вечера мудренее.

6

Едва раннее утро разбавило серой акварелью ночной мрак, Лиза осторожно откинула одеяло и, на миг залюбовавшись им, поспешила в ванную под шум воды смаковать и осмысливать такое свое нечаянное счастье. Материализовавшаяся ее мечта за ночь стала вполне осязаемой, но от этого не стала менее желанной. Прихорашиваясь перед зеркалом, хлопоча на кухне, между делом она продолжала мечтать, но, наткнувшись взглядом на застывшую в пороге облаченную в мужнин халат «мечту», вздрогнула.

– Испугалась? – улыбнулась «мечта» белозубой улыбкой.

– Подкрадываешься как хищник, – пытаясь скрыть смущение, проворчала она. – Как спалось?

Потянувшись, «хищник» на миг превратился в домашнего кота, но тотчас лицо его исказилось от боли.

– Не выспался, – подозрительно довольно как для не выспавшегося человека, ответил он.

– Почему?… – расстроилась Лиза.

В ответ он рассмеялся.

– Ты меня всю ночь лапала, – простодушно ответил он.

Краска стыда залила ее лицо.

– Нахал! – крикнула она, шлепнув по нему кухонным полотенцем.

Ухватившись за полотенце, он притянул ее к себе и смачно поцеловал в щеку.

– Садистка,… – пройдясь по ней оценивающим взглядом, добродушно проворчал он. – Я ждал продолжения. Как тут уснешь?

Но она уже успела совладать с сиюминутным замешательством.

– Продолжение на плите и в мусорном ведре, – с удовольствием наблюдая превращение его оценивающего взгляда в недоуменный, отомстила она.

– В смысле?… – насторожился он.

– Во-первых, по утрам теперь «овсянка, сэр», во-вторых, ваш поношенный смокинг постигла печальная участь. Если отстирать, останутся только дыры. Жуй овсянку, а я схожу на рынок, что-нибудь тебе подберу.

Пришла его очередь смущаться.

– Нормальный прикид, – неопределенно произнес он.

– Может, когда-то и был, – накладывая кашу, отвечала она. – Теперь не отвертишься.

– Ну и как я тебе… на ощупь? – садясь за стол, вновь оживился он.

– Как и на глаз, – оценивающе глядя на него сверху вниз, подыграла она.

– Может, с одеждой… в смысле,… – начал он, но она перебила его:

– Не получится, – завязывая мусорный пакет, направилась она в переднюю.

– А деньги? – видя, что она всерьез решила его преобразить, встал он из-за стола.

По его напряженному взгляду она поняла, что сейчас это для него больной вопрос.

– Я девушка одинокая, запасливая, – беззаботно сказала она, прикидывая, как бы удачнее это провернуть.

– Угадаешь? – донеслось ей вслед.

– Зря я, что ли, тебя лапала? – ответила она, закрывая дверь.

За порогом нахлынувшие воспоминания развеяли ее оптимистичный настрой, легли на душу камнем, тяжкими гирями повисли на ногах. И снова ею овладела неуверенность.

Изо всех Люсиных подруг на старом месте она застала лишь Татьяну. Приунывшая было от серости однообразных будней, при виде Лизы та оживилась. «Светка замуж вышла, – как со старой знакомой разоткровенничалась она, – и я тоже. Теперь вместе с мужем торгуем. Ольга ушла, куда – не знаю. Разобиделась на нас». «За что?» – зная их закадычную дружбу, удивилась Лиза. «За наше хорошее и за свое плохое», – уклончиво ответила та. Окинув взглядом товар, не особо рассчитывая на успех, Лиза решилась попросить:

– Выручишь? Жениха приодеть надо, примерить домой дашь?

– Ух ты, – удивилась та, – сейчас правильных делают, или завалящий со старых времен попался?

– Нет, молодой и красивый, – улыбнулась Лиза.

– Чего же не выручить? – согласилась Татьяна, понимая, что в накладе не останется. – Выбирай. Муж обувью торгует, если что, обращайся.

«Может, и прав он, – нагруженная пакетами, возвращаясь домой, думала Лиза, – пусть ложится, как ложится».

Правда, рассмотрев дома приодетого «жениха», она приуныла. Ну, как с таким спокойно жить? «Жениху» понравилось. Узнав, что он решил обновить обувь и куртку, Лиза приуныла вдвойне. Заметив ее озабоченность, он успокоил ее: « Есть у меня деньги, не переживай».

Но на сердце было тревожно. Оказалось – не зря. При виде красивого мужчины в Таньке тотчас проклюнулась змеиная натура. И «понравилось ли вам», и «все ли подошло», и «приходите еще», и «с удовольствием вас обслужим» сыпалось из нее как из мешка горох. При этом Лизу она не замечала. Зато «жених» оказался зрячий. Видел же, что ей неприятно, и все равно улыбался своей дьявольской улыбкой, на которую она и сама в первый же день попалась. Неизвестно, чем бы закончился их первый совместный выход «в свет», если бы его не окликнул подошедший мужчина.

– Привет, Андрей, – сказал он и протянул ему руку.

Пожав протянутую руку, Андрей молча кивнул. Незнакомец даже не взглянул на женщин, но Лиза заметила, что Танька при нем тотчас притихла.

– Кто тебя так? – спросил незнакомец.

Мужчины отошли на пару шагов. Андрей прикурил.

– Все то же, – безрадостно ответил он.

– Что ты с ним возишься? Не жилец он. Знает, что отец отмажет, – понизив тон, наущал незнакомец.

– Сколько отмазывать? – затянувшись, ответил Андрей.

– А ты здесь, что, – взглянув на Лизу, незнакомец, кивнул ей, – прибарахлиться решил?

– Да вот, с женой решили, – как ни в чем не бывало отвечал Андрей.

Лиза почувствовала, как у нее вырастают крылья.

– Женился-таки? – незнакомец улыбнулся Лизе и снова обратился к Андрею: – Выбирай что хочешь. Я твой должник. Помнишь, я Даве торчал пять штук? Ты порешал.

– Когда это было? – отмахнулся Андрей. – Купили уже.

– Жене возьми, от меня подарок. Я добро помню, – настаивал незнакомец. – Таня, дашь, что женщина выберет.

– Мы с этой женщиной полгода здесь работали, – не в восторге от такого поворота, неприветливо ответила Таня. Куда и подевалось ее радушие.

– Ну и что? – настаивал незнакомец. – Жена хорошего человека не может работать?

Лиза подошла к Татьяне.

– Как неудачно ты улыбнулась моему мужу, – понизив тон, с ехидством подмигнула она «сотруднице». – Обдеру я тебя, как липку обдеру.

– Сутра вроде женихом был, – насмешливо хмыкнула Танька и, подобрев, добавила: – Так обдерешь-то не меня, а мужа.

Лиза повернулась и смерила незнакомца заинтересованным взглядом. Хоть красотой и молодостью Татьяна явно превосходила ее, она прекрасно понимала, что мужчинам женского внимания много не бывает. Не глядя на своего «жениха», она игриво улыбнулась Танькиному мужу.

– Спасибо, как-нибудь в другой раз. Приятно было пообщаться с хорошим человеком, – слащавым тоном пропела она, краем глаза наблюдая за Танькиной реакцией.

Андрей первый оборвал эту комедию.

– Бывай, до скорого, – отбросив окурок, пожал он мужчине руку. – Спешим.

Понятливо кивнув и пожав Андрею руку, мужчина улыбнулся Лизе.

– Всегда рады вас видеть, – сказал он ей на прощанье.

– До чего же вы, бабы, язвы, – ухмыльнулся по дороге Андрей.

– У меня выбор-то был небольшой – либо – дура, либо – язва, – обиженно ответила Лиза.

– Принято, – согласился он и перешел к прозе жизни. – Стоянки здесь поблизости нет? – озабоченно спросил он. – Не знаю, что за гаврики здесь промышляют.

– Здесь живут приличные люди, – обидчиво заявила она.

– Я сказал – не живут, а промышляют. Это разные вещи, – серьезно заметил Андрей.

– У меня возле дома гараж есть, – подумав, предложила она. – Муж вместе с квартирой при разводе оставил.

– Хозяйственный у тебя был муж, – удивленно вскинув брови, он одобрительно покачал головой.

– Хозяйственный, – согласилась она, опасаясь последующих вопросов.

Но при виде добротного гаража ему стало не до тонкостей чужих семейных отношений.

– Тогда я смотаюсь по делам? – переключился он на деловую волну. – Машину забрать надо, я без нее как без рук.

– Что тебе на ужин? – в который раз пожалев, что затеяла эти обновки, спросила она.

– Свекольник же есть, – недоуменно ответил он. – Остался еще?

– Ты… шутишь? – удивилась Лиза. – Позавчерашний свекольник?

– А,… – явно не понимая, что плохого в позавчерашнем свекольнике, протянул он. – Тогда, что хочешь. Жидкое, нежирное и неострое. Боюсь разозлить язву.

Как-то само собой получилось, что вечером она уже ждала его с приятным волнением, как ждала бы близкого человека. Всякий раз, пытаясь анализировать то, что с головокружительной быстротой менялось в ее жизни, она приходила к тому, с чего начинала. Жалкие потуги ее сознания подавлялись мощным напором чувств. И разница в возрасте, и подозрительная спешка с официальным оформлением отношений, которые между ними едва успели завязаться, все это перечеркивалось одним единственным ее доводом – боязнью потерять этого не близкого, не родного ей человека.

Когда он вернулся, обновленный, одомашненный, на сердце стало так тепло и приятно, как давно уже не было в ее жизни. На ужин его ждал суп пюре и паровые котлеты с тушеными овощами. Увидев на столе эти яства, он опешил.

– Шикуем? – усаживаясь за стол, прошелся он по тарелкам плотоядным взглядом.

– Обычный ужин, – ответила Лиза, накладывая в тарелку наваристый ароматный суп.

– Грех такие ужины пропускать, – повел он носом, прикрыв глаза.

– Стараемся, – снисходительно ответила она. – Такое счастье выпало – живого мужика в постели полапать.

– Ладно, живого,… – смутился он. – Мне шевельнуться было больно. Но приятно!

– Ешь, ешь, – покровительственно кивнула она, – мне тоже нравится.

То, с каким аппетитом он уплетал, нахваливая ее стряпню, будоражило, обнадеживало, что все у них, может быть, сложится. Когда-нибудь. Умиляло до тех пор, пока он вновь не заговорил о браке. Узнав, что он договорился на завтра, она замерла от неожиданности.