Обряд. Любовь бессмертна…

– Госпожа Вольт, видите?

Не увидеть, что пару ноготков были обломлены почти под корень, и под ними собралась грязь с возможными частичками крови, не мог только слепой.

– Сопротивлялась? Бойкая девица, ничего не скажешь. Вы сможете выделить след того, кого она сумела оцарапать?

Пожилой мужчина задумался, толстые мягкие губы, похожие на разваренные пельмени слегка зашевелились. Недовольно крякнув от того, что его отвлекают от более важных дел, эксперт кивнул своему более молодому помощнику. Невысокий, но юркий смышленый паренек тут- же схватил небольшой чемоданчик, обитый плотной шкурой вола и почтительно преподнес старшему. Тот покопался во внутренних богатствах, вытащил небольшой продолговатый предмет из меди, чем-то отдаленно напоминающий мизинец. Поскреб небольшим скальпелем под ногтями эльфийки и осторожно поднес к тому самому металлическому бруску. Медный выделитель на глазах вобрал в себя эти частицы и как будто бы стал крупнее, чуть заметно засветился.

– Вот, держите, все готово. Только предупреждаю сразу, это может быть кровь и эпителий совсем не того, кто напал на бедняжку.

Ведьма взяла магический артефакт и угрюмо поинтересовалась:

– Хотите сказать, что подраться девушка могла задолго до смерти?

– Про «подраться», это вы преувеличили. Скорее эту юную леди кто-то грубо хватал. Вот здесь есть следы и вот еще маленькие синяки на запястье. Да смотрите внимательней, я вам показываю…

Ведара послушно проследила взглядом за ловкими пальцами эксперта, имени которого она совершенно не помнила, хотя пересекалась с ним уже не раз.

– Этой красоте часа три, если не больше, а убили ее от силы час назад. Патруль обнаружил тело практически сразу. Жаль, что они не успели увидеть того, кто это сделал. Бедная девочка, совсем юная, но сказать еще что-то смогу только к утру. Следов очень много, но сами знаете, на месте многое проверить невозможно.

Ведара все это прекрасно знала, поэтому не задавала лишних вопросов. Все что ей требовалось для работы именно в эти минуты, она уже получила и увидела то, что хотела. Эксперт, заметив, как она задумчиво смотрит на выданный им артефакт, возмущенно всплеснул руками:

– А что вы стоите с выделителем? Убирайте его в карман и не трогайте, пока не соберетесь использовать, а потом не забудьте вернуть в наш отдел, а то на всех вас не напасешься. Знаете, какой счет выставили артефактники нашему Управлению за десяток этих малышек?

Деньги и все что с ними связано ведьму не интересовали, поэтому она лишь благодарно кивнула пожилому мужчине. Убрала выделитель в карман и в последний раз склонилась над девушкой, проверяя, не пропустила ли что-то важное. Судя по медальону, это и правда была дочь графа де Брейзи. Очень тонкая, при жизни высокая эльфийка, с изумительно правильными чертами лица, хищным разлетом темных густых бровей, такого же цвета коротко остриженных по последней моде волосами. Из аккуратной раны на шее, в виде двух крошечных отверстий, были видны тоненькие дорожки подсохшей крови. Стараясь не дотрагиваться до холодной кожи жертвы, ведьма попыталась поймать образ нападающего: мало кто владел подобной техникой, когда можно было посмотреть глазами жертвы на последние минуты ее жизни, но Ведаре повезло, она была одной из лучших учениц на потоке.

Уильям, видя, как комиссар погружается в транс, завистливо вздохнул. Он знал эту технику, но терпения не хватило доработать ее до нужного состояния и теперь сержант вряд ли возьмется за повторное обучение. Он был очень ленив во всем, кроме тех дел, что напрямую касались сбора данных для работы и, конечно же, женщин. Через пару минут Ведара открыла глаза, все так же сидя на корточках у тела эльфийки, хотя ноги уже давно затекли, и задумчиво пожевала нижнюю губу. Уильям тут же шепотом поинтересовался, что комиссару удалось увидеть.

– Ничего.

– Очень емкий ответ, – обиженно фыркнул сержант и Ведара тут же поспешно поправилась:

– Леди Элизабет не видела нападающего, так что здесь у нас пусто. Правда и схватил убийца ее не здесь, а чуть дальше, на соседней улице. Прохожих там и днем мало, а во время нападения вообще никого не было.

– Значит, пока ждем, что еще скажут эксперты и работаем с выделителем? – бодро проговорил Уильям, думая, что комиссар поручит это ему, потому он любил все магические предметы без исключения и хорошо ладил с ними.

Вот только у госпожи Вольт и на это было свое собственное мнение. Она решила сделать всю грязную работу сама, для практики, а то уже засиделась в кабинете, скоро даже пылью начнет покрываться. Еще раз осмотрев жертву, Ведара не нашла ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом. Все что смогли собрать эксперты, будет проанализировано только к утру, не раньше.

– Уильям, ты уже отдал приказ перекрыть выходы из города? Хотя, вампир пил ее кровь, а значит, сейчас должен быть хуже надравшегося алкаша. Так что вряд ли смог далеко уйти.

– Обижаете, госпожа комиссар, – вместо сержанта тут же вставил тот самый постовой, что обнаружил тело, – скажите…

Стэнли замолчал, не в силах подобрать слов, Ведара приподняла голову и мягко произнесла:

– Говорите, я вас слушаю.

Постовой для приличия помялся еще немного и смущенно пробормотал:

– А эти господа не вернутся? Не хотелось, чтобы полицию разогнали после того, как вы их отправили обратно в столицу.

– А почему нас должны разогнать? – ворчливо отозвалась ведьма, с помощью магического светлячка тщательно осматривая вещи убитой, хотя специалисты это уже сделали до нее, – прекратите трястись. Ни суд, ни король не может приказать полиции не заниматься этим делом. Граф де Брейзи ведь не состоит с его величеством хотя бы в дальнем родстве? Не состоит, поэтому Особый отдел может нам только помочь. И то, если нас об этом вежливо попросят. А я, могу вас уверить, буду очень долго раздумывать перед тем, как отказать. Ну, чтоб им не так обидно было, если б послала сразу.

– Вряд ли нас станут просить, – опасливо бросил Уильям, переживая за ведьму, за себя и вообще за всех сразу, – вызовут к генерал-лейтенанту на ковер и все, придется подчиняться.

– Уильям, ты закону служишь или тому, у кого денег больше, да власть под рукой? – возразила Ведара и сурово добавила, – прекращаем дискуссию. С этим разбираться мне, а не вам, так что, если начнутся разборки, просто свалите на меня все и останетесь в чистом и белом, а мне не привыкать.

– Как вы можете такое говорить, госпожа Вольт! – оскорблено вскричал сержант, в порыве чувств делая шаг назад.

– Ну, ты же можешь глупости говорить, почему мне нельзя?

Уильям насупился, поняв, что с комиссара станется пойти в суд и подать иск на короля, если ей что-то покажется не правильным.

– Сержант, раз уж тебе выпала нелегкая доля дежурства именно сегодня, то сейчас мы воспользуемся выделителем и попробуем взять след. А потом я, пожалуй, прокачусь к графу де Брейзи, у меня есть и к нему вопросы. Странно как-то, что девушка из влиятельной и такой приличной семьи, в одиночестве прогуливалась по городу в ночное время. Хотя обычно ее везде сопровождает охрана. Как бы это действительно не было связано с завтрашним приездом посла от Хемшфира.

– Госпожа Вольт, – позвал Стэнли, отбегавший куда-то и уже вернувшийся обратно, – мне только что по внутренней связи сообщили, что тело леди Элизабет, необходимо доставить в центральное отделение. А сюда сейчас примчится генерал-лейтенант, он знает, что вы здесь и велел вам оставаться на месте. Госпожа Вольт, я могу ошибаться, но, по-моему, он был в бешенстве.

– Ты разговаривал с генералом? – чуть напряглась Ведара, подумав, что надо драпать отсюда поскорее, пока его нелегкая не принесла.

Словно подтверждая ее слова, к скверу подъехала крытая коляска, и из нее тут же выбралось двое хмурых мужчин в такой же темно-зеленой форме, как и у Ведары. Искоса глянув на них, Стэнли мученически закатил глаза:

– Вот я растяпа, совсем забыл сказать, что начальник третьего отделения, сэр Ярвурд обращается к вам с приказом выдать двух сотрудников, чтобы сопроводить тело леди Элизабет в центр.

Ведара, уже стоя во весь рост, вскинула подбородок и резко спросила:

– Да вы что, а с какой стати?

– Он сказал, что вам все равно нечем заняться, а его люди рискуют жизнью, даже сейчас находясь на опасных заданиях. Не потащит же он ее сам с двумя хилыми писарями, которых зачем-то взял с собой?

«Писари», будучи выше женщины почти на полторы головы, хилыми отнюдь не выглядели. А значит, сэр Ярвурд, как всегда, просто стремиться показать, что он здесь хозяин и пытается хоть как-то повлиять на ситуацию.

– На улице Красных фонарей? – тут же возразила ведьма и, глядя постовому в глаза, отчеканила, – видела я какие у них там опасные задания. Хотя, конечно, ненароком можно что-то подцепить, спорить не буду. Я бы сама послала сэра Ярвурда, но раз он не соизволил обратиться ко мне напрямую, то передайте ему, что госпожа Вольт отказывает. И не просто отказывает, а делает в грубой и даже извращенной форме, чтобы быстрее дошло. И добавляет, что если «ведающие» не ведут активную борьбу с сифилисом, так, как это делают его орлы, то это не значит, что они бездельники. Можете в этом месте сказать какое-нибудь отборное красное словцо, но не слишком грязное, а то ему плохо станет. И не забудьте время от времени хмурить брови и выпучивать глаза, для наглядности.

Стэнли на протяжении всей речи госпожи Вольт сначала бледнел и тут же краснел и под конец, ловя заинтересованный взгляд сержанта, неуверенно протянул:

– Но… Может быть это будет слишком?

Ведара как раз в этот момент вытащила из кармана кителя выделитель и отмахнулась от мужчины, как от навозной мухи.

– Мы с ним хорошо знакомы. Так что, если вы попробуете переврать все, что я вам сказала, он мало того, что не поймет, но еще и не поверит. Скажет, что вы побоялись передать мне его распоряжение. Так что вы рискуете получить большие проблемы.

– Хорошо, – не слишком веря в то, что начальник отделения нормально отреагирует на подобную тираду, пробормотал Стэнли. Но видя, как комиссар, переговариваясь с Уильямом, начала отдаляться, испуганно крикнул:

– Госпожа Вольт, куда вы? Сэр Ярвурд так же просил вас дождаться его! И ведь еще генерал-лейтенант не приехал!

Ведара на секунду замешкалась, остаться, значит потерять не меньше двух часов, а выделитель действует только на протяжении трех километров, потом след искать будет бесполезно. Конечно, вампир в состоянии кровавого опьянения не должен был уйти дальше, но кто знает, может его кто-то сопровождал? Решившись на крайние меры, женщина подмигнула опешившему постовому:

– А ты ему скажи, что я тебя не слушала.

– Но ведь он спросит с меня, сэр Ярвурд четко передал приказ! Это, не считая самого генерал-лейтенанта, а вы собираетесь поступить так опрометчиво!

Ну, вот откуда берутся такие трусливые мужчины? Даже обидно становиться от того, что и глаз положить не на кого!

– Стэнли, слышать, что ты мне здесь говорил и слушать, две большие разницы. Улавливаешь?

Стэнли улавливал дальше больше, но доказывать свою правоту было бесполезно. Постовой остался стоять на месте, устало потерев вспотевший покатый лоб, прикрытый смешной редкой челкой и чуть сгорбившись, пошел в сторону только что прибывшей коляски. Тем временем Ведара завернула за угол пустынной улицы и убедившись, что рядом кроме сержанта больше никого нет, крепко сжала артефакт, который должен был помочь отыскать вампира, напавшего на леди Элизабет. Рядом от нетерпения приплясывал Уильям. Дождь окончился. И, он с тоской ощущал, как к коже прилипает некогда очень приятная ткань, испытывал при этом дикий холод.

Выделитель, в умелых руках ведьмы стал разгораться все сильнее, пока не вспыхнул ярко-красным цветом. Перед глазами Ведары пронеслось такое же марево. Чувства обострились до придела. На некоторое время женщина сама примерила шкуру неизвестного вампира, что так неосторожно подставился под ногти эльфийки. Дикий, нестерпимый зов пронзил все ее существо, и тут же появилось странное ощущение невыразимой тоски, чего раньше никогда не было, хотя она много раз пользовалась этим артефактом. Ведара не видела куда идет, потому что закрыла глаза, чтобы обострившееся зрение не выхватывало в общей тьме очертания домов и цвета, которые стали ярче во много раз. Ей не хотелось отвлекаться от главного: она собиралась примерить шкуру волка и следовать за жертвой след в след, ощущая его запах, тепло и даже зная какая на вкус у вампира кровь.

Выделитель временно наделял своего владельца некоторыми особенностями тех, кто имел несчастье оставить на месте преступления любой биологический след: волос, кровь, слюну. Что именно – не имело никакого значения, главное ощущая того, кого нужно было отыскать как свое единое целое и даже улавливая отголоски его мыслей. Ведара еще никогда не чувствовала такой сосущей пустоты внутри. Холод, сковывавший все тело, так и норовил добраться до сердца и остановить его. Кем бы не был этот убийца, но напал он на девушку явно не из чувства голода. Их связывало что-то намного большее. И сейчас ему было так плохо, словно он потерял очень близкую и нужную женщину.

Боясь спугнуть удачу, Уильям спросил тихим, но напряженным голосом:

– Ты уже поймала его след?

Стараясь не взвыть от чужой душевной боли, душившей все существо ведьмы, Ведара через силу прохрипела:

– Идем, он всего в двух кварталах отсюда. Видимо смог уйти только на два километра. Сил на что-то большее уже не хватило.

Парень на секунду замялся и неуверенно предложил:

– Там может, стоит позвать кого-нибудь на помощь? А то мало ли что… Это все-таки вампир, он даже в не трезвом состоянии физически сильнее и меня, и тем более тебя.

Ведьма в протесте чуть шевельнула головой:

– Нет, Уильям, мы можем не успеть. Вдруг он решит, что пора сменить место дислокации?

Глава третья. Пьяный вампир

До нужного квартала они добрались быстро, за каких-то десять минут. Ведара натужно хрипела, как загнанная лошадь, пока быстро бежала вперед, петляя по плохо освещенным улицам. Сержант, вынужденный тащить ее зонтик, старался не отставать. Только для этого ему приходилось прилагать слишком много усилий, и он быстро устал.

Сейчас, когда искомый вампир решил любезно подождать полицию и не скрывался, его можно было брать тепленьким. Хотя это было опасно, поскольку эти существа пусть и не владели магией, но зато также легко не замечали ее. Поэтому многое из того, что знала и умела Ведара, применять против кровососов было бесполезно. Здесь могла помочь только смекалка, старое доброе серебро и специально закаленная сталь: именно эти два металла боялась и люто ненавидела вся нечисть, к которым вампиры относились так же, как какие-нибудь домовые и кикиморы, хотя и были в высшей степени разумны, что даже построили отдельное государство.

Вампирский Хемшфир был полностью автономен, не зависел от других и имел прекрасно охраняемые границы по всему периметру своей пусть не большой, но густонаселенной территории. Небольшое государство, в которое входило всего три города, довольно крупных даже по человеческим меркам и чуть больше пятидесяти сел и деревень, было закрыто для посторонних. Пройти мимо суровых, обучаемых с детства пограничников не мог никто, если не имел специального приглашения от облеченных соответствующей властью особ. Либо тех, кто вел торговые отношения с Хемшфиром и имел соответствующие бумаги.

Люди там могли селиться только заключив специальный договор, по которому они становились добровольными донорами коренных жителей. Для многих это могло показаться дикостью, потому что в большинстве своем вампиров боялись и избегали, хотя давно прошли те времена, когда те охотились без разбора, от дикого голода и просто для забавы. Сейчас, когда каждый шаг был регламентирован и утвержден законами, которые словно сеть оплели и вампирские угодья, не оставалось ничего, как принять общие для всех стран правила. Теперь за все, даже за сбор крови, нужно было платить: жизнь не стала цениться больше, но за нее начали цепляться гораздо сильнее, чем раньше.

Своим людям вампиры платили один раз сразу за весь год. Помогали в устройстве на своих угодьях. Выделяли средства на покупку скота, земель для возделывания, лечили. За подобную заботу все, кто был старше пятнадцати, был обязан раз в месяц сдавать определенное количество крови в специальные магические резервуары, которые помогали ценной жидкости не сворачиваться и не портиться очень долгое время. В чужих странах, Высшей нечисти приходилось вставать на учет, оставляя в полицейских участках свои энергетические следы, чтобы если что их смогли быстро найти. Но все равно находились и те, кто плевал на общепринятое устройство.

И вместо того, чтобы заплатить какому-то здоровому бедняку, который мечтает быстро поправить свое финансовое положение, некоторые ухитряются отрываться в городах соседей, уверенные в своей безнаказанности. У себя дома вампира, оборотня, демона и прочих представителей теневых народов по головке за такое самоуправство не погладят. Их и так бояться и каждый второй обвешан отпугивающими нечисть амулетами, а если вампиры начнут отыгрываться на своих гражданах, то те быстро соберут вещички и покинут хлебосольные края, несмотря на все финансовое благополучие – своя жизнь дороже.

Поэтому, увидев сегодня Элизабет, дочь графа де Брейзи с перекушенной артерией, Ведара не сомневалась, что это был именно залетный вампир, поэтому не стала тратить время на сравнение энергетических отпечатков с теми, что есть в картотеках местных отделений полиции, а попросила эксперта выделить след и бросилась на поиски предполагаемого убийцы. Или того, кто столкнулся с леди де Брейзи незадолго до ее смерти.

– Нам еще долго? – чуть запыхавшись, спросил Уильям.

Парень напряженно всматривался в окрестные пейзажи, но ничего подозрительного так и не увидел. В ушах Ведары раздавался мерный стук сердца искомого вампира, она шла по этому звуку, как по стрелочке.

– Близко! Совсем близко…

В очередной раз, забежав за облупленный фасад одного из дома, ведьма замерла, растерянно оглядываясь по сторонам. Жилые кварталы, четко поделенные на торговцев и ремесленников, здесь резко обрывались. Небольшая площадь была сильно растянута в длину, вдоль которой рассыпались небольшие павильоны магазинов, обвешанные яркими деревянными и вычурными, коваными вывесками. А на окраине, подсвечивая улицу маленькими, закопченными от грязи окнами, через которые с трудом пробивался тусклый магический огонек от никогда не гаснущих заговоренных свечей, вольготно расположился двухэтажный постоялый двор «Мама Лилия». Вывеска была очень дорогой. Хозяйка известного на весь город кабака не поскупилась на мастеровитого мага, чтобы тот сделал качественную иллюзию, ярко-ярко горящую и видимую издалека.

За двести метров было слышно, как играет веселая музыка: что-то клавишное и похожее на скрипку, а тамошние обитатели, не стесняясь, орут во все горло и вообще развлекаются как могут, не обращая внимания на то, что стрелка часов неумолимо приближается к трем ночи. Хорошо, что рядом не было жилых домов, иначе этот постоялый двор из-за круглосуточного шума и постоянных дебошей местные жители спалили б вместе с постояльцами.

– Что встала-то, только не говори, что потеряла след? – почему-то шепотом спросил Уильям, выжидательно поглядывая то на комиссара, то в сторону «Мамы Лилии».

Ведьма подняла на сержанта тяжелый взгляд, он чуть всмотрелся, и чуть было не отшатнулся назад: серые глаза женщины потемнели и стали напоминать булатную сталь, только радужку теперь подчеркивал алый кружок, как у вампиров.

– След я не теряла. Тот, кто нам нужен, находиться внутри этого здания, но…

– Что «но»? – не понял Уильям, с трудом возвращая опавшую челюсть на место.

Парень впервые увидел, как Ведара что-то неуверенно бормочет себе под нос и даже, что невероятно, старательно отводит от него взгляд. Ведьма, всегда спокойно перешагивавшая через собственные эмоции и в любой ситуации сохранявшая трезвость восприятия, сейчас готова была отступить от своих принципов. Это не могло не пугать.

– Ты знаешь, мне тут подумалось, что будет лучше, если в постоялый двор пойдешь ты, а я подожду тебя снаружи. Подстрахую на всякий случай. А то сам понимаешь… Мало ли что. Это все-таки вампир и кто знает, что у него в голове?

Уильям неуверенно оглянулся на огромные ярко-желтые буквы, что горели над покатой крышей «Мамы Лилии» и вдруг подозрительно поинтересовался:

– Только не говори мне, что ты испугалась хозяйку этого вертепа? Что там она тебе в вашу первую и последнюю встречу пообещала? Кажется, нечто вроде того, что запрет стервозную селедку до тех пор, пока ей не удастся найти хоть одного кандидата в мужья. Мол время идет и тебе давно пора метать икру, а не лезть в жизнь к честным гражданам, которые исправно платят налоги. А еще мадам Лилия сказала…

– Что ты как бабка на базаре, лично ничего не слышал, а сплетни распускать, горазд, – сердито посопев, выдала Ведара, украдкой кидая раздосадованный взгляд в сторону ненавистной вывески и огрызнулась, – и не испугалась, а имею веские основания для опасений за свою жизнь. Не вас же, мужчин, бояться. Женщины гораздо страшнее, помяни мое слово!

С тем, что с женщинами лучше не связываться, Уильям был согласен. Сам не раз обжигался, но насмешливо поблескивая глазами в темноте, он все же уточнил невинным голосом:

– За жизнь или все-таки свободу?

Сержанту повезло, он один из немногих, кто иногда общался с ведьмой и вне рабочей обстановки, помогая женщине адаптироваться к новому для нее городу. Конечно, дружбой их отношения нельзя было назвать даже с натяжкой. Ведара при всей своей внешней открытости в общении, была скрытной женщиной и близко никого к себе не подпускала. Будучи всегда подчеркнуто вежливой, она неуклонно сохраняла между собой и подчиненными определенную дистанцию. И приняв правила игры, Уильям при посторонних всегда обращался к ведьме на «вы», с неизменным уважением, но наедине мог позволить себе немного позубоскалить. Ведара смотрела на это свысока, иногда с удовольствием отвечая в том же духе. Иногда просто игнорируя.

– За все вместе, – суховато ответила Ведара, с трудом заставив себя не вздрогнуть при упоминании о встрече с Лилией. – Ты же помнишь, что хозяйка этого кабака суккуб. У нее все, что связано с мужчинами, давно и прочно превратилось в навязчивую идею. И стукнуть меня по голове, запрятать в подвал и быстро выдать за первого попавшегося мужика, вполне в ее духе. Мы ведь за это ее тогда и задержали!

Ненароком узнав тайные страхи своего непосредственного начальства и посмеиваясь про себя, Уильям кивнул:

– Она может. Такой женщине отказать сложно, особенно если ты связан. По-моему, это было твое первое дело, когда тебя перевели к нам в Орвилл.

Ведара мрачно промолчала, она не любила вспоминать этот случай, потому что тогда чуть не сошла с ума. Одно дело бороться с нечистью на переднем крае, другое пасть жертвой обаятельной мадам Лилии. Как только ведьма распаковала свои чемоданы по прибытии сюда, к ним в отделение явилась пожилая горожанка лет семидесяти, давно похоронившая первого мужа и даже не думавшая, что перед смертным одром еще раз выйдет замуж, тем более, насильно. Жалоба на взгляд Ведары была дикой, с таким ведьме еще ни разу не приходилось сталкиваться. Да, бывало, приходили обманутые мужьями женщины, заявлявшие, что суккубы спровоцировали их благоверных на измену и чуть ли не погубили. Но часто умалчивали, что мужчины обращались за фривольными услугами к жрицам любви, где суккубов было не перечесть. А раз сами пришли, либо у суккуба была лицензия, которую она выкупила для себя – ничего не сделаешь.

Но в случае с пожилой женщиной, никто никого не насиловал и энергию досуха не выпивал. Прогуливаясь по рынку, старушка, едва-едва передвигавшая ноги и готовившаяся со дня на день отойти в иной мир, наткнулась на ослепительно красивую, полную, высокую женщину, как позже выяснилось – это и была мадам Лилия: суккуб с перевернутым представлением о мире и по совместительству хозяйка постоялого двора. Разрешение на жизнь в городе женщина получила давно, но по предназначению не работала, мужчин не совращала, из семей их не уводила. А наоборот, обладала способностью внушать дикую страсть к другим женщинам, то есть работала от противного.

Лилия не могла жить без свадеб и ладно бы сама частенько бегала под венец, так нет, ей нравилось быть именно подружкой невесты. Вот она и выискивала одиноких, по ее мнению, отчаявшихся женщин и внушала лично выбранным ею мужчинам, безумную страсть к выбранной «невесте». Женщины, завидев то «сокровище», что притаскивала суккуб, даже бывало, сопротивлялись, но не долго. Хотя все женихи были из клиентов «Мамы Лилии», то есть заведомо пропавшими для любого мало-мальски приличного общества. Но раз приглашенный жрец, которому Лилия за каждый акт бракосочетания отваливала солидную сумму, говорил, что брак законен, несчастные женщины как-то внутренне ломались и мирились со своей участью. Устраивая чужое личное «счастье», хозяйка кабака-борделя, чувствовала себя приближенной к богине любви Баст, и даже в тайне считала себя ее правой рукой.