После нашей эры

Людмила Кодал

После нашей эры

Пролог

Ветер продолжал метаться за окнами, подобно дикой зверушке, мечущейся в клетке. Огромные снежные хлопья с силой ударялись о стекло, словно природа пыталась ворваться внутрь, разделяя с обитателями обсерватории их тревогу. Жрец Капито, с натянутой до боли в губах решимостью, затянул последние ремни на ящиках, в которые заботливо упаковал свои старинные звездные карты и потемневшие от времени книги. Каждая из них хранила в себе знания, накопленные веками. С каждой он прощался, как с другом, которого больше не увидит.

– Я их предупреждал… – прошептал он, глядя на светильник, мерцающий в преддверии того, что должно было случиться. – Говорил, что нельзя стремиться выше, чем позволено. Но они не слушали. – Его голос, дрожащий от усталости и горечи, утонул в шуме ветра, разрывающего ночь на клочки.

– Мы все их предупреждали, – твердо произнес Цес, стоя неподалеку, руки его крепко сжимали древний меч, символ их давней клятвы защищать знания. Полный решимости, суровый, взгляд был устремлен на товарища. – Это не мы ошиблись, друг мой. Это они погубили нас всех своей жадностью и слепой гордостью. Они нарушили запреты, они раскрыли врата, что были закрыты на века, и теперь расплата неизбежна.

Капито медленно кивнул, слова Цеса были как холодный нож, разрезающий боль от сознания собственной беспомощности. Всё, что они могли сделать, уже сделано. Теперь лишь осталось бежать.

– Собирайся скорее, Капито, – добавил Цес с мягкой настойчивостью. – Возьми свою семью и покинь город. Пока ещё есть возможность.

– А как же ты? – Капито с тревогой посмотрел на друга, ощущая в груди тиски страха за того, с кем прошел через многие испытания.

– Я найду вас позже, – ответил Цес, бросив быстрый взгляд в сторону узких дверей, ведущих в темноту. – Плывите на материк, когда я найду Мерию, я догоню вас. Не волнуйся, я знаю, что делаю.

Не дав Капито времени на протесты, Цес быстрым шагом направился к выходу. Открылась дверь, и холодный ветер ворвался в обсерваторию, замораживая на месте каждое живое существо, но его друг уже исчез в снежной тьме, словно растворившись в ней.

Капито молча стоял и напряжённо вглядывался в силуэт Цеса ещё различимый среди белых вихрей. Затем он отвернулся, заставив себя сосредоточиться на том, что нужно было сделать. Его руки невольно дрожали, когда он проверял последний раз застёжки на ящиках. В душе его поселился тяжёлый груз страха, тревога за друга, за семью и за будущее всего мира теперь прочно заняла место среди мыслей, от которых не так-то легко было избавиться.

"Что теперь? Как долго мир продержится до того, как рухнет в хаос?"– мелькнула мысль, словно молния пронзила его разум. Но он не мог позволить себе сейчас думать об этом.

Буря за окном, казалось, лишь усиливалась, подгоняя его. Капито знал: времени не оставалось.

Глава 1. Знаки.

Солнце поднялось высоко, нещадно паля песок под ногами, который и без того жёг ступни Нэхмара. Парень устало плёлся позади Бардагула, шёпотом проклиная всё на свете, стараясь, чтобы его не услышал приёмный отец и наставник по магии. Впереди Бардагул, кажется, даже не замедлил шага, уверенно продвигаясь к Оазису, в то время как Нэхмар истощённо выпивал последние капли воды и утирал пот с лба. До цели оставалось идти всего пару часов, но для Нэхмара каждый шаг казался вечностью.

– Хватит плестись как мешок с мукой, ты слышишь меня? – крикнул Бардагул, останавливаясь на миг, чтобы оглянуться на сына. – К ночи мы должны вернуться в Бриобпей!

– Плестись, плестись, – ворчал Нэхмар, протирая глаза. – Сил нет на эти хождения… Но я догоняю, отец! – с вызовом отозвался он, хотя сам еле передвигал ноги.

Оазис был, как всегда, тем спокойным островком в пустыне, где жизнь казалась легче и проще. Небольшие зелёные рощи обрамляли озеро, питаемое естественными родниками. Со временем здесь выросли деревеньки, а местные жители обрели долгожданный дом. Холмы защищали поселение от бушующих пустынных бурь, а вода давала жизнь и процветание. Для многих обитателей пустыни это место стало подарком судьбы.

Каждую неделю Нэхмар и Бардагул совершали путешествия в этот оазис за целебными травами и растениями для зелий, которые Бардагул выращивал в теплицах. Местные жители работали у него, ухаживая за растениями, пока хозяин был в отъезде. Здесь же у Бардагула была лавка, где продавались целебные снадобья, пользующиеся большим спросом как среди простолюдинов, так и знатных людей. Слава Бардагула как выдающегося алхимика и мага распространялась далеко за пределы оазиса. Он был известен своей мудростью и щедростью, всегда готов прийти на помощь любому, будь то богатый лорд или бедняк.

Бардагул ставил перед собой благородную цель – помочь людям, и в особенности – помочь своему приёмному сыну, Нэхмару, который, несмотря на свой талант, никак не мог научиться контролировать свои магические способности.

Для Нэхмара каждое такое путешествие было возможностью ненадолго убежать от рутинных занятий и встретиться с друзьями. Он любил оазис, его простор, шумный базар и открытое небо над головой, особенно по сравнению с душными стенами башни, где они жили с отцом и сестрой Гиверией. Когда он был ребёнком, Нэхмар вместе с местной ребятнёй носился по улицам, скрываясь между палатками торговцев, а теперь, став юношей, его забавы превратились в тренировки с деревянными мечами. Мечтая о славе, он представлял себя великим воином. Военное дело давалось ему куда легче магии.

Однако Бардагул не разделял увлечения сына воинскими искусствами. Для него магия была важнее, и он постоянно твердил:

– Неконтролируемая магия – это оружие. Оставленная без внимания, она может разрушить всё.

Магия проявилась у Нэхмара в раннем детстве, когда он случайно поджёг палатку торговца фруктами на базаре, играя в догонялки. Пожар вызвал панику, которую Нэхмар помнил до сих пор. С тех пор Бардагул взял его под свою опеку, обучая магии и воспитывая как сына. Но обучение шло тяжело. Нэхмар был непоседой, предпочитая проказничать и бегать с мальчишками, чем сидеть над книгами и изучать магические формулы.

Его сестра, Гиверия, была его полной противоположностью. Спокойная и прилежная, она с лёгкостью впитывала знания и справлялась с магией, хотя её дар ограничивался ясновидением. В отличие от Нэхмара, её способности не приносили вреда. Однако её видения порой были настолько жуткими, что девочке приходилось взрослеть быстрее своих лет.

Несмотря на все различия, Нэхмар и Гиверия всегда были преданы друг другу. Нэхмар часто защищал сестру, и никто не хотел испытывать его гнев, зная, как горячо он её оберегает.

Когда они наконец достигли ворот деревни, Бардагул остановился и оглянулся на сына:

– Мы на месте. Сегодня необычно жарко, не находишь? – произнёс Нэхмар, вытирая пот со лба.

– Лето в разгаре. Всё как всегда, сынок, – отмахнулся Бардагул, но его взгляд оставался напряжённым. Он явно что-то скрывал.

– Пойдём, у нас много дел.

Нэхмар толкнул тяжёлые ворота, пропуская отца вперёд. Охранники деревни узнали их и приветливо кивнули. Бардагул быстро дал Нэхмару распоряжения:

– Мне нужно проверить теплицы и навестить лавку. У тебя есть полтора часа – можешь встретиться с друзьями.

Нэхмар, казалось, не слышал отца. Его внимание было приковано к одному человеку на площади – Ровене, девушке, которая ему давно нравилась. Но толчок в плечо вывел его из задумчивости.

– Ты меня слышишь, балбес? Встретимся здесь через полтора часа. – Бардагул махнул рукой и ушёл по своим делам.

Когда Нэхмар наконец пришёл в себя, он увидел, что его друзья уже размахивают деревянными мечами на площади. Один из них, высокий светловолосый парень по имени Ахей, заметил Нэхмара.

– Эй, неплохой танец, Ахей, – усмехнулся Нэхмар, приближаясь к друзьям.

– Конечно, я мастер танцев! – ответил Ахей, смеясь. – Но тебе бы следовало меньше заниматься книжками и больше тренировками!

– Хотелось бы настоящую тренировку с цитронитовыми мечами, – Нэхмар бросил взгляд на деревянные мечи, немного посерьёзнев.

– Эти мечи доступны только лучшим из лучших, – ответил Ахей, бросая свой деревянный меч и направляясь к бочке с водой. – Но когда-нибудь мы с тобой будем сражаться с настоящими мечами.

Цитронитовые мечи давались только опытным войнам, прошедшим тренировку под контролем властей и подтвердившим свою квалификацию. Это делалось не только для того, чтобы в стране были исключительно лучшие солдаты, но и для контроля оружия у населения. Хукракс трепетно относился к таким вещам, дабы предупредить восстание у населения. А еще, цитронит добывался крайне нелегко и стоил недешево. Мечи из цитронита были очень крепкими. Не такими крепкими, как из силарита, но этот металл был очень редким. Континент его происхождения много веков был погребен под толщей льда. Мечи из силарита не встречались уже очень давно и были почти что мифом и ими теперь владели только мальчишки, которые играли в великих войнов. Нэхмар мечтал о таком мече, он в глубине души знал и надеялся, что однажды найдет такой меч.

– Из Академии до сих пор нет ответа? – Нэхмар знал, что Ахей ждет ответа из Академии войнов, куда так хотел поступить. Он искренне надеялся, что его друг пройдет отборочный этап. Сам Нэхмар не подходил для отборочных по возрасту, Ахей был старше его на целых три года. Нэхмару было всего 14 лет.

– Нет, они все так же молчат. Но это не страшно, они всегда медлят с отбором. – Ахей выглядел спокойным, но Нэхмар знал как сложно его другу сохранять спокойствие. Ахей с раннего детства мечтал пойти в Академию, стать войном Хуракса и жить с семьей в городе. Жизнь в деревне такой большой семьей, как у Ахея была нелегкой. Он мечтал перебраться в город и обеспечить своей семье хорошую жизнь. И Нэхмар прекрасно понимал своего друга. У него тоже была Мечта.

– Да, они все там черепахи. – Нэхмар потрепал друга по плечу. – Пойдем разомнемся, дружище. Я слегка заржавел, сидя в башне за книгами.

Ахей засмеялся, поднял свой меч и толкнул друга, многозначительно играя бровями.

– Не ударь в грязь лицом, пока она смотрит. – кивнул он в сторону Ровены, стоявшей в окружении щебечущих девчонок.

Нэхмар покраснел, в его карих глазах появилось беспокойство. Но через минуту он гордо поднял голову и расправил плечи.

– Я всем вам задам трепку.

Нэхмар подставил подножку Ахею, захохотал и побежал к остальным мальчишкам, оставляя за собой дорожку пыли.

Они продолжили тренировку, и вскоре Нэхмар забыл обо всём, кроме весёлых моментов с друзьями.

Солнце медленно садилось, окрашивая горизонт в розовые и оранжевые цвета. Воздух из яростно обжигающего становился приятно прохладным. Бардагул торопил Нэхмара, ворча и чертыхаясь.

– Нам нужно возвращаться, балбес. У нас с утра много дел.

Нэхмар весело плелся позади отца, улыбаясь во все свои крепкие белые зубы. У него выдался прекрасный день: он действительно победил всех в импровизированной битве. Он, как ему казалось, был ослепителен перед Ровеной и вышагивал перед ней как воин-победитель, как будто он победил трехголовое песчаное чудовище и спас деревню.

Бардагул не обращал внимания на настроение своего сына, его терзали какие-то одному ему известные мысли. Его благородное немного покрытое морщинами лицо было сосредоточенным и напряженным. Он выглядел так, будто ему нужно было срочно с кем-то поговорить. Он уверенно шел в сторону Бриобпея, подгоняя Нэхмара и обдумывая, планируя что-то одному ему известное, что-то тайное.

Нэхмар шел домой, полон надежд на будущее. Конечно же, то, что представлялось ему в будущем должно было случиться через несколько лет, когда он будет достаточно взрослым и самостоятельным. Когда он станет великим и прославленным. А это обязательно должно было случиться, иначе и быть не может. Он шел довольный и счастливый, окрыленный сегодняшними победами. Как и любой мальчишка, он мечтал и надеялся на исполнение всех своих планов.

Конечно же, никто из них не ожидал, что в будущем их поджидает что-то другое, что они никак не планировали.

Но Бардагул был напряжён. Он молча шагал вперёд, и когда Нэхмар хотел задать вопрос, в небе неожиданно вспыхнула звезда, оставив за собой синюю полосу света. Бардагул посмотрел вверх, его лицо озарилось пониманием.

– Это знак, нужно готовиться… – пробормотал он себе под нос, ускоряя шаг.

Нэхмар же, полон надежд и грёз, следовал за ним. Впереди их ждали новые события, к которым они не были готовы.

Глава 2. Прошлое.

Ветер яростно трепал ее ярко рыжие, почти красные волосы. Ее невероятного бирюзового цвета глаза внимательно смотрели на горизонт. Вот уже семь лет она с надеждой всматривалась вдаль, ожидая мать. Но все ее ожидания были напрасными.

– Мама ушла, чтобы помочь тебе. – Вот уже миллионный раз отвечал на ее вопрос отец.

Но никто не говорил ей, какая помощь и польза была от ухода и исчезновения матери. Все просто твердили одно и тоже, абсолютно не вдаваясь в подробности. Но Рамира твердо знала, что когда ее мать вернется, то она заставит ее ответить на все вопросы, накопившиеся за столько лет.

Когда мать Рамиры ушла, ей было всего восемь лет. Но она хорошо помнила, как та выглядит, ее голос и даже ее запах, не похожий ни на один запах в мире. Она помнила песни, которые мама пела, когда укладывала Рамиру спать или когда занималась домашним хозяйством. А еще она помнила, как однажды на рассвете мама поцеловала ее в щеку, оставив на ней следы от своих слез. Она обнимала ее и шептала о том, как сильно ее любит и ушла.

Проснувшись тем утром, Рамира не поверила в то, что это случилось на самом деле, ей казалось, что все это ей приснилось. Она упрямо ждала и искала свою маму. В тот день она со слезами на глазах ждала ее возле тракта, сидя на большом плоском камне, обдуваемая всеми морскими ветрами, пока отец не пришел и не забрал ее кричащую и дерущуюся домой.

С тех пор она приходила туда сначала каждый день, а потом стала приходить раз или два в неделю. Она прекрасно понимала, что мама знает дорогу домой. Но за столько лет это стало частью ее ритуала. Этот камень стал ее личным местом для раздумий.

Сейчас она думала о том, что она хотела уйти из деревни. Она не знала куда она пойдет, но она хотела отправиться в путешествие, чтобы увидеть мир. Какая-то неведомая сила вела ее мысли далеко от того места, где она находилась. Что-то завораживало ее, манило, звало и шептало о том, что ее место не здесь.

Ее всегда манило море, она часто думала о том, что однажды сядет на корабль и будет плавать, открывая новые земли. Возможно, она побывает в разных приключениях, как в тех книгах, которые она читала. Эти книги ей всегда дарил дядя, когда прибывал с очередного морского приключения.

Но ей никогда не разрешалось приближаться к морю. Отец всегда говорил, что это опасно и чтобы она держалась подальше от моря. Он говорил, что морские существа очень любят похищать маленьких детей. Но даже когда она доросла до пятнадцатилетнего возраста, ничего не изменилось, отец по-прежнему не позволял ей ходить на пристань.

Один раз она нарушила запрет. Это было, когда она была ребенком. Она дала волю своему любопытству, и это было очень волнительно. Она играла на улице со старшими братьями и незаметно убежала, чтобы посмотреть на море. Шум моря, его запах, вид разбушевавшихся волн так зачаровал ее, что она не замечала ничего вокруг. Она села на большой камень, вдохнула в себя морской воздух и начала петь. Она пела проникновенно, все всегда говорили, что у нее волшебный голос. Она пела о море, о кораблях, о приключениях, о маме. Ей было очень хорошо, и она ненадолго задумалась о том, что в море нет ничего плохого. Но в долю секунды ее отвлекло что-то: она заметила какое-то шевеление в волнах. Сначала она подумала, что это рыба. Но приглядевшись поближе, она поняла, что это человеческая голова. Все произошло так быстро, Ровена не успела испугаться и что-то понять. Голова приближалась и Ровена поняла, что это женщина и что она плывет довольно быстро в ее сторону. И тут ее пронзил страх. Она быстро поднялась со своего места и побежала так, как еще никогда не бегала.

С тех пора она не ходила к морю. Она поняла, что отец был прав и что эта женщина, возможно, хотела ее похитить и, возможно, съесть. Она старалась выбросить мысли об этом из головы. Но когда она стала старше, страх ее притупился, и она стала думать о том, что возможно эта морская женщина хотела с ней познакомиться. Или это вообще была обычная земная женщина, которая удивительно хорошо и быстро плавает. Она перебирала одну идею за другой и пришла к выводу, что в море нет ничего плохого. Ведь ее дядя, в конце концов, плавает в море и имеет в запасе много удивительных историй. Она часто думала обо всем этом, но к морю она, все же, не ходила.

Еще она хотела отправиться на поиски матери, но она не знала даже в какой части света ее искать. Если бы она знала хоть что-то, что могло навести ее на след матери, она бы не раздумывая, бросилась на ее поиски. Но она ничего не знала, а ожидание сводило ее с ума. В своем уходе из деревни она видела возможность, хоть и небольшую, найти мать. В конце концов, можно навести о ней справки. Если она где-то есть, она ее повстречает, и приключения никаким образом не помешают ей в ее поисках.

Так она думала, мечтала, сидя на камне, когда к ней подошел брат.

– Рамира. – Тихо позвал он ее.

– Ах, Марвин, что случилось? – Она повернулась к нему, внимательно и с беспокойством глядя в его серые глаза.

– Отец тебя зовет. Я не знаю по какому поводу, правда. – Как будто извиняясь, сообщил Марвин, ковыряя носком ботинка камни под ногами.

На самом деле он, правда, ничего не знал, но у него были подозрения по этому поводу, о которых он не стал говорить Рамире, чтобы не расстраивать ее раньше времени. Действительно, вдруг это просто пустые подозрения?

– Наверное, ему надоело, что я здесь сижу целый день. – Вставая со своего места, пробормотала Рамира.

– Возможно. – С готовностью отвечал ей брат, подавая ей руку.

Они шли под руку, каждый думая о своем. Им нравилось в друг друге то, что рядом с друг другом им всегда можно было помолчать. Им было комфортно рядом друг с другом, и они могли всегда доверить свои секреты, даже самые сокровенные.

– Интересно, что такого хочет сообщить мне отец, а? – Толкая в плечо Марвина, проговорила Рамира.

– Я не знаю, но думаю, что это что-то важное.

– Что-то важное… – Пропела Рамира. – Через неделю мне исполняется 16 лет. Может это касается моего дня рождения?

– Давай не будем гадать и просто пойдем и спросим его. – Марвин ободряюще похлопал Рамиру по руке и они пошли дальше.

Не сказать, что они боялись своего отца. Он был, конечно же, строгим родителем, иначе как управиться с четырьмя сыновьями и своенравной дочерью в одиночку. Но он никогда не допускал того, чтобы внушать своим детям ужас. Они уважали его и в данный момент, волновались из-за неизвестности. Что такое важное хотел сообщить отец? Ах, может быть, он узнал о той проделке Рамиры возле моря и хотел наказать ее?

Рамира устала раздумывать над тем, что хотел от нее отец, ее любопытство взяло верх и она, отпустив руку брата побежала вперед, навстречу судьбе. Марвин сначала опешил, а потом побежал вслед за ней, в который раз убеждаясь в подлинном безрассудстве сестры.

Вбежав в дом, Рамира ничего не увидела, пока ее глаза не привыкли к полумраку. Странно, почему никто не зажег свечи? Свет шел только от огня в печи, которую растопили несколько часов назад и почти все дрова в ней сгорели.

Рамира прошла внутрь дома и обнаружила, что отец сидит за столом и смотрит в противоположный угол комнаты. Он о чем-то крепко задумался, раз не заметил ее прихода.

– Отец. – Позвала его Рамира.

Он молчал.

– Отец, все в порядке? – Сделав несколько шагов вперед, она тронула его за плечо, чтобы вывести из транса.

Он медленно повернулся в ее сторону, как будто одновременно видя ее и видя кого-то другого, он взял ее за руку.

– Отец? – Рамира взволнованно приняла еще одну попытку завести разговор с ним.

Он сидел, как будто в трансе, ничего не видя перед собой и абсолютно не замечая и не слыша свою дочь. Его губы шевелились в беззвучном монологе, но Рамира не понимала ни слова из безудержного потока его слов.

Громко хлопнула дверь. Это вбежал в дом Марвин. В его глазах было беспокойство, плавно перетекающее в состояние непонимания.

– Что здесь происходит? Почему отец в таком состоянии?

– Это я хотела у тебя спросить. Я не разговаривала с ним, он в каком-то трансе.

Марвин ближе подошел к отцу и заглянул к нему в лицо.

– Пришло письмо. Он только взглянул на конверт и велел срочно позвать тебя. Я ушел и больше ничего не видел.

– Значит ли это, что содержимое письма заставило его так глубоко задуматься? – Рамира с беспокойством посмотрела в лицо отца.

– Я даже уверен в этом. Где письмо? Если он велел мне тебя позвать, значит, это касается и тебя. Мы должны прочитать его и понять что происходит.

Они стали ходить по комнате в поисках письма, но его нигде не было видно.

– Она не вернется.

Рамира и Марвин одновременно обернулись на голос отца.

– Что? – Марвин подошел к отцу, взяв его за руку.

– Отец, что случилось? – Рамира внимательно изучала лицо отца, пытаясь понять сможет ли он отвечать на их вопросы.

Но, минуту спустя, они оба поняли, что отец не может справиться с новостями, пришедшими вместе с этим загадочным письмом.

– Что его так впечатлило? – Сам себя спросил Марвин.

– Я не знаю. – задумчиво ответила Рамира. – Давай просто оставим его на несколько минут в покое. Я сделаю чай, ему нужно выпить горячего крепкого чая.

Спустя некоторое время Рамира поставила кружку ароматного чая перед отцом и села рядом, положив руку ему на плечо.

– Отец. – Мягко позвала Рамира. – Посмотри на меня, пожалуйста. Что случилось?

Ее голос, а может быть резковатый запах чая начали приводить Альвера в чувства. Его серые глаза прояснились, он повернул голову на звук голоса дочери и произнес грустным и усталым голосом.

– Она не вернется. Она в беде.

– Кто? – хором спросили Рамира и Марвин.

Но Альвер не ответил на вопрос. Одинокая слеза скатилась по его небритой щеке.

– Кто не вернется, отец? – крепко сжав ладонь отца, повторила вопрос Рамира.

Альвер медленно повернул голову и посмотрел в глаза дочери.

– Ах, моя малышка. Как ты похожа на нее. – он погладил Рамиру по щеке и тяжело вздохнул.

– Отец, что… – начала говорить Рамира, но Альвер не дал ней договорить.

– Твоя мать. Это ее письмо. Она не может вернуться. – Его рука крепко сжала руку Рамиры. – Пришло время нам с тобой поговорить. Пришло время тебе узнать всю правду, дорогая.

Рамира в оцепенении смотрела на отца. Его усталые глаза, в которых мелькали боль и сожаление, не оставляли сомнений в том, что правда, о которой он говорил, была тяжелой и пугающей. Она всегда хотела узнать, что случилось с ее матерью, но внезапно ее охватил страх: а что, если эта правда изменит всё?

– О чём ты говоришь, отец? Какое письмо? Что там написано? – Голос Рамиры дрожал, как от холода, хотя в комнате было душно от горевшего в печи огня.

Марвин, стоявший рядом, пытался оставаться спокойным, хотя в глубине души его беспокойство возрастало с каждым мгновением. Он, как и его сестра, жаждал узнать правду, но не знал, готов ли он к ней.

– Письмо пришло от неё, – тихо произнес Альвер, – твоей матери. Но это последнее письмо… и она не вернётся. Она в большой беде.

Его голос ослаб, и он будто задохнулся от слов, которые ещё не были сказаны. Альвер тяжело вздохнул и взглянул на стол, где раньше лежал потерянный теперь конверт. Рамира и Марвин сжали плечи, как будто от тяжести неотвратимой истины.

Как она могла попасть в беду, если ушла, чтобы помочь нам? – Рамира не могла сдерживать свои мысли. – Отец, ты должен рассказать мне всё! Почему она ушла? Почему ты скрывал всё это время, что она в опасности?

Альвер закрыл глаза, как будто собираясь с силами, чтобы сказать нечто ужасное. Он знал, что этот разговор неизбежен, и, возможно, он должен был рассказать об этом давно. Но он боялся, что, узнав правду, его дети потеряют не только иллюзию материнской заботы, но и что-то важное в себе.

– Ваша мать ушла… не просто так. – Он открыл глаза и посмотрел на детей с горькой печалью. – Она ушла, чтобы защитить вас.

Марвин нахмурился.

– Защитить? От чего? Что угрожало нам, отец? Мы никогда не знали об опасности.

Рамира тоже не могла понять. Она все эти годы жила с ощущением недосказанности, но никогда не думала, что их семья находилась под угрозой.