Дар для землянки

Первым делом налепила пельменей. Их в любой момент можно будет сварить. Сытно, вкусно и быстро. Потом приступила к салатам. Никаких изысков. Приготовила любимую сель под шубой, ну и, конечно, оливье. Куда же без него. Хоть все и смеются над этой традицией, а я не знаю ни одного человека, который не приготовил бы оливье на Новый год. Еще бы, закуска отменная. Что касается меня, то я его просто люблю.

За хлопотами незаметно пролетело время. Я пропустила не только обед, но и ужин, однако есть не хотелось. А все моя дурная привычка – постоянно пробовать то, что готовлю. Вот и напробовалась.

Стемнело. Включила на кухне свет, а в комнате горели только гирлянды на елочке. Заломила уставшая за день поясница, пришлось прилечь. Проснулась, словно кто-то толкнул. Мамочки! Вот это прилегла! На часах почти одиннадцать. Заполошно забегала по квартире. Накрыла стол. Вместо шампанского налила благотворительного сока. Наряжаться особо не стала, просто сменила домашнюю одежду на выходную. В ожидании боя курантов включила телевизор. Все, я готова. Села.

Не люблю ждать. Когда ждешь, время просто останавливается. Вот и сейчас, перезвона курантов все не было, просто сидеть и ждать мне быстро надоело, и я стала переключать каналы. На одном из них шла «Карнавальная ночь» и молодая Гурченко пела: «На часах уже двенадцать без пяти, Новый год уже, наверное, в пути». Да, в пути. Только заблудился где-то. Когда переключила снова на Первый канал, там уже вещал Президент. Вовремя. Наконец, куранты. Какое же желание загадать? Как назло, ничего в голову не приходит. Вот, глупая, надо было заранее придумать. Уже на последних секундах вдруг подумала: «Вернись». Черт знает, что такое. Кого я позвала?

Это «вернись» выбило меня из колеи. Когда же мои сознание и подсознание будут друг с другом согласны? Мне никто не нужен. Тем более тот, о котором вдруг вспомнилось. Мы с дочкой сумеем прожить и одни, без всяких там самоуверенных мачо.

Ну, ну, блажен, кто верует. В раздражении я вскочила и стала метаться по комнате. От окна – к столу, от стола – к окну. Остановилась и посмотрела за стекло. Внизу становилось шумно. Народ высыпал на улицу и начал запускать фейерверки. На углу дома, возле небольшого магазинчика, засверкала огнями елка, и многие рванули туда. И почему я не догадалась купить петард? Сейчас бы тоже пошла вниз. А впрочем, пойду и так. Чего сидеть одной в четырех стенах.

Решительно оделась и отправилась во двор. Уже на выходе из дома столкнулась с местным бомжем Васенькой. Так все его звали. Появился он у нас недавно, с месяц назад. Был тихий, непьющий и немой. Жильцы его жалели и не гоняли. Я его часто видела, издали и в темноте, но не обращала внимания. А сейчас он, глупо улыбаясь, пропустил меня вперед и вышел следом на улицу. Как-то тревожно стало. Оглянулась, но бомжа уже след простыл. Ну и хорошо. Пошла к толпе. Вот в небо взлетел очередной фейерверк, и в его неровном свете я увидела соседа.

– Привет, – сказал он.

– О, Никита. Ты, все-таки, не уехал?

– Почему, поехал. Повез подарки. А жена меня выгнала, да еще подарки бросила вдогонку.

– Не повезло. Вроде раньше она такой истеричной не была.

– Да это все ее мамаша. Спит и видит нас развести.

– Зачем это ей? Что хорошего, если дети потеряют отца?

– Да не знаю я! Видно, богатенького дочке присмотрела. А с меня что взять? Обычный работяга.

– Нет, я этого не понимаю. Не уверена, что другой мужчина будет любить твоих детей. Татьяна-то что думает?

– Не знаю.

– Вы так и не поговорили.

– Не успели. Только я зашел, как теща снова завела свою песню. Танька и взбесилась.

Мне было жаль соседа, его мальчишек, да и глупую Таньку тоже. А мать ее меня просто поражала. Ну не нравится зять, не общайся. Главное, что он нравится твоей дочке.

Задумавшись, я смотрела на ночное небо, взрывающееся фантастическими цветами. Как красиво! Сосед еще что-то говорил, но я не слушала. Вдруг на меня кто-то налетел. От неожиданности я упала, больно приложившись мягким местом об асфальт. Хоть он и был припорошен снегом, но мало не показалось. Дворники не зря свой хлеб едят.

Очумело оглянулась. Кто это так меня? Блин, Танька! Никита ее держал, а она с перекошенным лицом орала на всю округу:

– Значит, вот как! Милуетесь! Мама была права. Ты, козел драный, мне изменяешь!

Я попыталась встать, но ноги разъехались, и пятая точка приземлилась на то же место повторно. Тут чьи-то руки подхватили меня и подняли. Танька вырвалась из рук мужа и разъяренной фурией бросилась ко мне. Тот, кто меня поднял, встал передо мной. Я, наконец, увидела, кто это. Тот, кто принес подарок. Благотворитель, блин.

Мужчина, не глядя на меня, сказал кому-то:

– Подержи ее, – а сам подошел к Таньке и положил руку ей на голову. Постепенно она успокаивалась.

Я скосила глаза в сторону. Кто же меня держит? Оказалось, Васенька. Как связаны благотворитель и бомж? Что-то тут не чисто. Взгляну-ка я на его душу. Так, человеческая оболочка, заполненная тьмой. О боже, скин! Значит, благотворитель, никакой не благотворитель, а приспешник того гада! Вот влипла! Я стала вырываться из рук инопланетного робота, бывшего бомжа Васеньки. Не зря он появился в нашем доме. За мной все время наблюдали. Бежать! Спрятаться!

– Валентина Сергеевна, что с вами? – «благотворитель» взял меня за руку. – Не бойтесь. Мы не причиним вам вреда.

– Вы… оттуда?

– Да. Но давайте поговорим не здесь. Поднимемся в квартиру. Васенька вас отнесет.

– У меня и самой ноги есть.

– Есть, но так будет лучше. Вы ударились, могли навредить ребенку. Надо сначала проверить.

Я продолжила возмущаться, но на это никто не обращал внимания. Бывший бомж понес меня в мою квартиру. Замок они вскрыли без труда. Мне показалось, что и без ключа. Зашли внутрь, положили меня на кровать. «Благотворитель», как перед этим Татьяне, положил руку мне на голову и стал что-то внимательно слушать. Я не дергалась, мне и самой интересно было узнать результат. Наконец, он убрал руку.

– С ребенком все в порядке. И да, это действительно девочка.

– Вы что, мне не поверили?

– Скажем так, я не особенно верю в точность земной диагностики.

– Тут вы правы. Но я знаю о девочке и из других источников.

Я встала с кровати, подошла к столу и налила себе сок. Посмотрела на незваных «гостей».

Ладно, Васенька, он робот. А «благотворитель», вероятно, голоден. Злорадно подумала: «Так ему и надо. Нечего меня караулить». Потом, правда, светлое и доброе взяло верх, и я предложила:

– Угощайтесь. Кстати, как вас зовут?

– Благодарю. Разрешите представиться. Самойленко Артем Иванович. На родине у меня, конечно, другое имя, а здесь меня зовут именно так.

– Хорошо, Артем Иванович, давайте поедим.

– А Васеньке не предлагаете?

– За кого вы меня принимаете? Скины не едят человеческую пищу.

– Откуда вы узнали, что он скин? Вроде бы, ничем от человека не отличается.

– А ваш приятель не говорил? Я ведь правильно угадала? Господин Дар Александер ваш приятель?

– Не совсем. И да, он мне ничего не говорил. Так как?

– Я вижу души. Только если вы заикнетесь о психиатре, я от всего откажусь. Ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу.

– Видящая, значит. А мою душу тоже можете увидеть?

– Конечно. Стоит только захотеть. Но что это мы все обо мне, да обо мне. Я хочу услышать о вас. Вы следили за мной? Зачем? Как долго?

– Да, следили. Я все расскажу. Но у меня предложение. Раз вы можете увидеть мою душу, посмотрите. Удостоверьтесь, что я не лгу, что у меня нет тайных мыслей. Не хотелось бы, чтобы вы мне не поверили.

– Идет.

Легко вошла и увидела цвет его души. Вглядывалась и так и этак, но не нашла черноты. Мягкие полуразмытые краски. Спокойствие и доброта.

– Ну, хорошо. Коварства я у вас действительно не увидела. Рассказывайте.

– Значит, поручение приглядывать за вами…

– Следить…

– Нет, именно приглядывать. Не перебивайте. Итак, поручение приглядывать за вами господин Дар Александер Вортон дал мне перед отлетом с Земли. И не потому, чтобы вы не разболтали какие-то секреты, а чтобы помочь.

Я скептически посмотрела на мужчину.

– Ну да, ну да. Помочь он решил. Особенно, если учесть, как он со мной обошелся.

– Я не знаю, что произошло, но о вас он сильно беспокоился. А когда вы пропали на несколько месяцев, я понял, что не зря.

– Никуда я не пропадала, просто жила на даче. После всего сюда не хотелось возвращаться.

– А я тут с ума сходил. Да еще шеф без конца требовал отчета, где вы, что с вами. Все нервы мне вытрепали. Когда вы появились, я обрадовался, будто встретил родню.

– Да, а я вас и не замечала.

– Еще бы. Вы почти не бывали дома. Все работа, работа. Почему вы не воспользовались карточкой, которую вам дал господин Вортон? Не мучили бы ни себя, ни ребенка.

– А я ее выбросила. Стойте, та карточка, которую вы принесли, тоже его?

– Нет. У нас здесь на самом деле есть небольшой фонд. И это подарок. Шеф о нем пока не знает.

– Хорошо. Иначе я бы и ее спустила в унитаз. Деньги мне нужны, но от него ничего брать не хочу.

– Не будьте такой жесткой и бескомпромиссной. Вы теперь навечно связаны.

– Как связаны? Вы что несете?

– Конечно, связаны. Через ребенка. Тем более, это девочка.

– А почему тем более?

– Девочкам нашей расы очень нужен отец. Все время, но особенно при рождении. Если отца нет рядом, и мать, и ребенок могут погибнуть. Зависимость на энергетическом уровне. Так что, хотите вы или нет, но помириться вам придется.

– Знали бы вы, как он себя вел, что мне наговорил, вы бы так не утверждали.

– А вы ничего ему не сказали? Может, его поведение было реакцией на ваши слова? Так или иначе, но у вас теперь одна судьба. Разводов у нас нет.

– Я не хочу такой судьбы. Мне нужно, чтобы меня любили и ценили, а не считали продажной девкой.

– Мне странно, что вы это сказали. Да все, кто знает Вортона, сразу увидели, что он нашел свою женщину. Может, он сам сразу этого не понял, но вдали от вас осознал этот факт. Будьте уверены. Не зря же он пригрозил мне, что если с вами что-нибудь случится, то меня лично отправит на Альтей.

– Куда?

– На Альтей. Это ледяная планета. Там у нас каторга. И это он еще не знает о ребенке.

– А что будет, когда узнает?

– Скорее всего, примчится и заберет к себе.

– Я с ним не поеду.

– Тогда другой вариант. Выкрадет и все равно увезет.

Н-да. Та еще перспектива. Но мне, почему-то, приятно. И кто бы мне сказал, почему? Как так вышло, что вместо прошлой ненависти, я уже ищу в Вортоне хорошее? Только звезды знают ответы. А может было все не так плохо? Или вообще не так, как мне показалось? Вопросы, вопросы. В последнее время частенько об этом думаю. Однажды даже сон приснился, как сама набрасываюсь на Дара с ласками. Он, конечно, этим пользуется, тут же ласкает в ответ. Я падаю, увлекая его за собой, начиная танец неистового желания. Проснулась и, краснея от того, что вытворяла во сне, вдруг расплакалась. Господи, если все было так, то почему он ушел? Почему не объяснил, не рассказал? Может не было бы этого месяца ужаса, этой вынужденной разлуки.

Мы проговорили с инопланетянином почти до утра. Когда он собрался уходить, я искренне сказала:

– Спасибо вам, господин Самойленко.

– Просто Артем.

– Хорошо. Артем, спасибо. Вы на многое помогли мне взглянуть по-другому. И давайте так. Не надо тайной слежки. Просто звоните, заходите, интересуйтесь. Будем общаться как добрые приятели. А с вашим шефом я сама все улажу, если когда-нибудь мы с ним увидимся.

– Увидитесь. Не сомневайтесь.

Мои гости ушли, а у меня в голове все звучали слова: «Увидитесь», «Вы связаны», «Навечно».

Никак себя не пойму. Что я хочу? Убить или любить?

Ночью мне приснился мой инопланетянин. Он был бледный, как мертвец, и весь в крови. С ним явно что-то случилось. Сердце затрепыхалось, как птица в силках. Но я запретила себе думать о плохом. Он выживет. Ради дочки. Однажды откроет дверь в нашу маленькую квартиру и скажет «Привет, мои красавицы». Истово в это и верила. А губы сами собой шептали: «Мы ждем!»

Глава 6

Вортон горел в аду. Не в прямом смысле, конечно. Просто, ранение оказалось весьма серьезным и понадобилось много сил, чтобы с ним бороться. Иногда он выныривал из болота безвременья, и тогда видел стены медицинского бокса, мечущиеся огоньки приборов и серьезные лица врачей. Но большую часть болезни его держало беспамятство. В этом состоянии возникали странные ощущения и, еще более странные видения. Он то падал в раскрытое жерло вулкана, и лава призывно махала ему одним из своих потоков, то застывал ледяной мумией на вершине заснеженной горы, то его разрывал на кусочки космический вакуум, где он, почему-то, оказывался без скафандра. Но чаще всего он видел Валентину. Она стояла с каким-то бокалом в руках и нежно шептала: «Вернись». Дар знал, что этого быть не может и мечтал отключить ее голос, но он звучал все громче и громче. У мужчины лопались глазные яблоки, и сквозь них начинал вытекать мозг, а это «Вернись» становилось только сильнее. Потом голос Валентины разбивался на миллионы звенящих осколков, и из них тонкой струной звенело: «Папочка, я жду, я скучаю». Он даже на грани понимал, что сходит с ума. Но все чаще после такого «сеанса психотерапии» мужчина выплывал в реальность. Однажды даже продержался в сознании довольно долго, и его навестил МаккиОдр. Сначала он наорал на Вортона за самодеятельность, а потом похвалил за оперативность. Сообщил новости: террориста взяли, «детский» бокс в порядке.

Все уже решили, что Дар Александер выкарабкался, но скоро он снова впал в забытье. Другой раз он очнулся ночью. После страшного видения слабый и мокрый как котенок, не спешил открывать глаза. И правильно сделал. В его боксе разговаривали двое. Один голос бал ему очень хорошо знаком, а вот второй – нет.

Лиллианна, а это была именно она, кому-то тихо говорила:

– Продолжайте давать ему это средство. Он не должен очнуться.

– Но, позвольте… Это опасно. Надо сделать перерыв, иначе он может погибнуть.

– Не страшно. Тогда его эксперименту точно конец.

– Сомневаюсь. У Вортона большая станция, да и в лаборатории много сотрудников. Они могут довести опыт до конца. Или заново его повторят.

– А вы не сомневайтесь. Там все завязано на нем. Другие не знают всей цепочки.

– За что вы так с ним? Месть? Вполне хватило бы его временной нейтрализации.

– А вот это не ваше дело. Работайте лучше, а то я слышала, что страдальца навещал сам МаккиОдр. Еще раз такой прокол, и вы сильно пожалеете.

– Что, подставите меня, как это сделали с Горди?

– Тимара никто специально не подставлял. Он даже был не в курсе моих дел. Этот влюбленный дурак хотел отомстить Вортону за мои, якобы, страдания. Сам виноват. А для вас я придумаю что-нибудь поизощреннее. Работайте. Мне надо уходить.

Послышались легкие, до боли знакомые шаги, негромко стукнула дверь. Дар Александер приоткрыл глаза и из-под век попытался рассмотреть человека в белом, который возился с аппаратурой бокса. В неверном свете ночи он никак не мог это сделать. Зато почувствовал, что снова соскальзывает в беспамятство.

Когда Дар очнулся в следующий раз, у его постели сидел какой-то огромный человек. Он спал и даже похрапывал во сне. Как ни странно, Вортон все помнил. Ему совсем не хотелось разделить судьбу овоща или, того хуже, трупа. Поэтому, собрав все оставшиеся силы, он начал действовать. Первым делом отодрал от себя все трубки и провода, идущие к медицинской аппаратуре. Потом тихонько, стараясь не разбудить стража, стал подниматься. Головокружение и слабость мешали очень сильно, но природное упрямство не позволяло сдаться. Наконец, удалось опустить ноги на пол и сесть.

Охранник по-прежнему сладко спал. Тоже мне, сторож! При такой охране можно сто раз убить и никто не заметит.

Держась за кровать, Дар Александер поднялся и, попробовав сделать шаг, снова свалился. Понадобилось время, чтобы прийти в себя. И опять попытался встать. Держась за стенку, еле двигаясь, он добрался до двери и вышел в коридор. От слабости руки и ноги дрожали, по лицу и спине градом катился липкий неприятный пот. Далеко уйти он, конечно, не мог. На что надеялся? А кто его знает. Может, на судьбу? И судьба сделала ему шаг навстречу.

Соседняя дверь была рукой подать, когда он стал клониться к полу. Из последних сил послал себя вперед и схватился за ручку. Отдышавшись, насторожился. За дверью раздавались громкие голоса. Один, в котором Вортон без труда узнал главу Межгалактического контроля, даже не кричал, а просто рычал.

– Что у вас тут происходит? Вы меня уверяли, что он придет в себя, а теперь что? Вам устроить тотальную проверку специалистами моего ведомства?

– Мы сами не понимаем, что происходит. Рана зажила, организм в порядке. Почему он не приходит в себя – загадка.

Дар Александер понял, что речь идет о нем. С некоторым усилием он толкнул дверь и упал внутрь. Силы кончились. Впрочем, сознание мужчина не потерял. Он видел, как находящиеся в комнате люди застыли изваянием, в шоке от появления того, о ком только что говорили. Первым опомнился МаккиОдр. Он бросился к Вортону, начал его поднимать. Ему стали помогать подоспевшие врачи. Положили на каталку и отвезли в бокс. «Шкаф» у кровати все еще спал. Он не проснулся даже тогда, когда в помещение ввалилась шумная толпа во главе с безопасником. И это было странно. Живое существо не может так спать.

– Разберитесь, – МаккиОдр кивнул головой врачам, показав на охранника.

– Сейчас. Но сначала давайте подключим приборы нашему пациенту.

Вортон поймал взгляд Хавэя и отрицательно покачал головой. Тот удивился, но все же сказал:

– Нет. Это подождет. Все срочно займитесь охранником. А здесь я подежурю.

Медики положили так и не проснувшегося стража на ту же кушетку и увезли. Приятели – неприятели остались вдвоем. Дар Александер не мог говорить громко, берег силы. Да и опасность подслушивания никто не отменял. Он прошептал одними губами:

– Наклонись.

Когда безопасник выполнил его просьбу, он все также тихо продолжил:

– Что-то добавляют мне в лекарства. Проверь, – и посмотрел на медицинскую аппаратуру.

Глаза шефа Межгалаконтроля увеличились чуть не вдвое. Он хотел что-то спросить у больного, но тот обессиленно закрыл глаза и … заснул. Да, да, заснул, а не впал в беспамятство. И это при отключенных приборах! Без лекарств! Другого доказательства его правоты было не нужно.

Когда один из врачей вернулся, МаккиОдр начинал уже закипать.

– Пригласите сюда лаборанта. Срочно, – приказал он врачу.

База Межгалактического контроля

Хавэй МаккиОдр смотрел, как собирается Вортон. Скоро он должен отправиться на свою станцию. Везучий, мерзавец. Доставили его сюда полутрупом, а вот уже и здоров. Врачи дали добро на выписку. Сколько он уже знает Дара? Да всю жизнь. И всегда этот тип такой везучий. Даже то, что его изгнали из дома за непослушание, в конечном итоге, оказалось удачей. Вортон побратался с нынешним президентом Межгалактического Союза, который всю плешь проел ему, Хавэю, когда тот болел. И это чудо, что у Дара такая сила воли. Чудо, что он сумел подать знак.

Когда лаборанты проверили содержимое медицинской аппаратуры, обнаружили в одном из приборов запрещенное наркотическое вещество «Вечный сон». Это был, практически, яд, вызывающий галлюцинации, постепенно переходящие в смерть. Доза была такая, что другой бы уже давно отправился к праотцам, а этот выкарабкался. «Везунчик», – снова завистливо подумал МаккиОдр.

Расследование инцидента завершилось, но что-то мешало ему в это поверить. Казалось, что вот-вот что-то случится. Тьфу, тьфу, пока все было нормально. Участники заговора сосланы на Альтей, в том числе и Лиллианна. Хавэй вспомнил, как она юлила, извивалась, что уж на сковородке. То пыталась его соблазнить, то утверждала, что ее оговорили. А когда узнала, что Вортон все слышал своими ушами, прокололась.

– Не мог он ничего слышать! С такой дозой «Вечного сна» в себя не приходят!

Это было равносильно признанию. Но почему красивая умная женщина так поступила? В версию мести не верилось. Столь масштабные планы должны быть хорошо проплачены. Да и вовлекать других в свою месть, как-то не по-женски. Ладно, Горди. Он действовал из ревности. Но Луран, врач медцентра, подливавший отраву Дару, помогал ей из-за шантажа. А это уже совсем другой уровень. Да и несчастному охраннику досталось приличное количество «Вечного сна», (Зачем?) поднесенное в бокале с вином какой-то неизвестной медсестрой. Такой девушки в медцентре не было. Значит, нити вели далеко за пределы научной станции. Пришлось Дара срочно увозить оттуда на свою базу. Дело закончено, а вопросы остались. Поэтому все время приходилось быть начеку.

Теперь Вортон собирался лететь назад. Эксперимент подходил к концу, скоро дети должны были «родиться». Такой момент он никак не мог пропустить. Все уговоры безопасника, намеки на возможные беды не подействовали. Он с нетерпением ожидал отправки на «Альтаир».

Хавэй смотрел на Дара и все думал: сказать или не сказать. Что за гад этот Вортон! И в жизни ему везет, и в работе. Да еще и женщину себе нашел, которая скоро родит ему дочь. И если на первое и второе МаккиОдр не жаловался, то вот с женщиной ему точно не повезло. И с детьми тоже. Прямо хоть выпрашивай у приятеля яйцеклетку! Так сказать или нет? Ладно, не буду опускаться до наших врагов. Скажу.

– Слушай, Вортон, – начал он, – а у тебя что, тоже будет ребенок?

– С чего ты взял?

– Ну, ты так спешишь на «Альтаир». Признайся, осеменял яйцеклеточку-то? Да, наверное, и не одну.

Дар Александер удивленно взглянул на Хавэя.

– С чего ты взял? Ты не прав. Если хочешь знать, ребенка у меня пока не будет. Я пропустил вперед своих людей.

– Что за нелепое благородство! И какова причина?

– Все просто. Надеюсь получить что-то другое.

– Почему же ты так спешишь? На «Альтаире справятся и без тебя.

– Ты не понимаешь. Этот эксперимент – мое детище. Мой своеобразный ребенок. И я должен видеть, как все пройдет.

МаккиОдру надоело ходить вокруг да около, и он спросил напрямик:

– А кто такая Валентина?

При звуке этого имени Вортон застыл. Потом медленно повернулся к приятелю.

– Откуда ты знаешь?

– Так кто она такая?

– Моя женщина. Будущая жена. А ты не ответил на вопрос. Откуда знаешь? С ней что-то случилось?

– Нет, пока не случилось. Тебе пришло сообщение от некоего Симулянта. На, послушай.

МаккиОдр отдал Вортону небольшой кристалл и вышел.

Поместив кристалл в читающую машину, Дар услышал нечто невероятное. Первая радость сменилась шоком. Он никак не мог поверить в такую сногсшибательную новость. Снова и снова прокручивал запись. Господи, если ты есть, спасибо тебе! Вспомнились его видения во время болезни. Видимо, это были не галлюцинации, а зов, ведь именно он вытаскивал его из пучины беспамятства. Да, бог, наверное, есть. Иначе, как объяснить это чудо? Он выжил, Валентина ждет, скоро родится дочка. Двойное, нет, тройное счастье! Если бы он был верующим, обошел бы все святые храмы, вознес бы хвалу всем богам. Он и сейчас готов благодарить не только богов, но и Вселенную, и удачу, и даже какой-нибудь коленвал из старого земного автомобиля. Мысленно обнимая весь свет, и блаженно улыбаясь, Вортон в который раз слушал голос агента. Сообщение было коротким.

«Довожу до вашего сведения, что охраняемая Валентина Ивашина в порядке. Нужды ни в чем не испытывает. Квартира прежняя, переезжать отказывается. Беременность протекала нормально, но в последнее время возникли проблемы. Она стала слабеть, энергии не хватает. Ребенок – девочка. Мы подружились, часто встречаемся. Это необходимо, чтобы подпитывать энергетически. Но моей энергии мало. Роды, предположительно, через две недели. Индивидуальная палата и личный акушер оплачены. Отец может присутствовать на родах. Если вас не будет, то я, конечно, пойду, но вы знаете, чем это грозит. Симулянт»

В голосе агента звучала тревога. Ну что ты, Симулянт! Не паникуй! Я обязательно буду. Роды еще не скоро, целых две недели. Успею. Но тут тихонько тренькнул тревожный звоночек. Две недели. А когда пришло сообщение? Вортон выскочил в коридор и позвал:

– МаккиОдр!

Тишина. Ушел. Надо его срочно найти. Дар Александер бросился за галафоном и стал набирать номер. Ответили не сразу. В трубке слышен был шум голосов, какие-то отчеты. Видимо попал на совещание. Плевать. Ему нужно срочно.

– Вортон? Ты еще не улетел?

– Хавэй, слушай, когда пришло сообщение?

– Да дней девять-десять назад. А что?

– Так почему ты, кошак драный, не сообщил сразу?

– Да, а как? В бессознанку тебе нашептать? Да и потом врачи запрещали тебя волновать. А что случилось?