Хозяйка королевской таверны

Он бросился за ней, как зверек, поймал на лету. Не веря своим глазам, прикусил зубами, проверяя, настоящая ли, – и поняв, что это не сон, рухнул на колени и принялся отбивать поклоны вслед нашей повозке.

Не выдержав, я промокнула глаза рукавом и отвернулась.

– Всю Англию ты своей добротой не обнимешь, – неодобрительно проскрипел Вилль. – Оборванцев на каждом шагу как мышей в амбаре, для всех монет не напасешься.

Я уже успела проглотить невыплаканные слезы, потому нашла в себе силы ответить:

– Если каждый человек хоть раз в жизни немного поделится своей добротой с другим, возможно, в этом мире станет чуточку светлее.

Вилль усмехнулся:

– Добротой – сколько угодно. Но монеты лучше прибереги, они тебе еще пригодятся…

Повозка продолжала ехать по разбитой дороге вдоль бесконечных полей. Излишне говорить, что практически все, кто работал на этих полях, были очень худы, измождены и одеты в лохмотья. Думаю, мне крупно повезло, что в лесу я нарвалась на шайку Робин Гуда, – иначе даже не представляю, как бы я выживала в этом жестоком средневековом мире…

Кстати, о выживании мне быстро напомнили.

Через несколько часов пути Вилль остановил Черного и свернул с дороги, дав возможность коню пощипать травку. Сам же он развязал узелок, который собрала ему Бернис, и удовлетворенно крякнул, обнаружив в нем четыре лепешки, несколько ломтей того самого окорока, который подарил ему Робин, а также кожаную флягу. Разломив одну из лепешек пополам, Вилль принялся есть, громко чавкая и запивая обед жидкостью из фляги.

Глядя на это, я ощутила, что мой пустой желудок подает наверх недвусмысленные сигналы: мол, хозяйка, если ты закинешь в меня что-то съестное, это будет очень любезно с твоей стороны.

Вилль перехватил мой взгляд, ухмыльнулся.

– Есть хочешь?

Я кивнула.

– Обед стоит один пенс, – подмигнул рив единственным глазом. – Дорого, конечно, но что делать. Времена сейчас такие, что все недешево, а еда особенно.

«Интересно, а были вообще когда-то где-то времена, где все было дешево?» – подумала я.

Делать нечего, пришлось мне расстаться еще с одной монеткой, получив взамен половину жесткой лепешки и ломтик мяса величиной с четверть моей ладони. Так себе обед, конечно, но всяко лучше, чем ничего.

Увы, но вся еда была омерзительно пресной, что неудивительно в мире, не знающем, что такое соль и приправы. Лепешка – как картон. Мясо, хоть и пахло дымком, на вкус было как… мясо. То есть ни о чем, да еще и с привкусом горелой крови. От такого обеда желудок обиженно вздрогнул, но деваться было некуда – или так, или вообще никак.

В очередной раз отхлебнув из фляги, Вилль протянул ее мне.

– На, запей. Только немного, два глотка, не больше.

Пить хотелось. Я демонстративно обтерла горлышко фляги рукавом, глотнула…

И чуть не вытошнила проглоченное обратно.

– Что это? – сморщившись от горечи, спросила я.

– Вообще не понимаю, откуда ты, – прищурившись, проговорил рив, отнимая у меня флягу. – Жить здесь и не знать, что такое добрый английский эль… Это как спрашивать, что такое воздух, вода и небо.

– Я пью только воду, – попыталась отбрехаться я.

Вилль внимательно посмотрел на меня, поджал губы.

– Обет, что ли, такой?

Я помнила, что «обет» – это когда человек обещает небесам не совершать определенных действий. Зачем он это делает, непонятно, но в Средние века это вроде было модно. Людей можно понять: интернета, видеоигр, телевидения нет, даже радио еще не изобрели, потому народ развлекался как умел. В принципе, Вилль подкинул хорошую идею: на любую странность с моей стороны можно кивать, мол, обет такой – и, наверно, вопросы должны сняться.

Я кивнула.

– А-а-а, тогда другое дело, – протянул одноглазый. – Сейчас, погоди, где-то жена должна была в сено положить бурдюк с водой для коня.

Бурдюк нашелся.

Вода в нем пахла тиной и сырой кожей, из которой была сделана эта средневековая фляга. Пересилив себя, я сделала пару глотков. Если к вечеру не сдохну от таких разносолов, буду считать, что мне крупно повезло.

Еще через несколько часов тряски стало смеркаться, и мы остановились на ночлег возле какой-то речушки, где я, наконец, смогла напиться нормальной проточной воды. Которая, кстати, оказалась на редкость вкусной, неуловимо пахнущей свежими травами и цветами. Хотела сбросить платье и ополоснуться, но, поймав заинтересованный взгляд Вилля, не рискнула, ограничившись умыванием.

– Ты это, если замерзнешь, приходи погреться, – подмигнул мне одноглазый, закапываясь в сено, расстеленное на дне повозки. Но я решила, что лучше умру от ночного холода, чем лягу рядом с этим уродом.

Правда, спать на голой земле оказалось так себе идеей. Я покрутилась туда-сюда на траве и поняла, что к такому жизнь меня не готовила.

Из повозки несся мощный храп рива, потому я рискнула тихонько забраться туда, забиться в противоположный угол и попытаться заснуть. Удивительно, но попытка удалась с первого раза – видимо, груз необычных впечатлений и скудная пища способствуют здоровому сну в любых условиях.

Глава 8

Проснулась я от ощущения, что чья-то рука трогает мою ногу возле колена, постепенно забираясь повыше. Мгновенно открыв глаза, я увидела ухмыляющуюся рожу Вилля, нависшую надо мной.

– Будь умницей, детка, – хриплым от возбуждения голосом проговорил одноглазый. – Приласкай меня и не пожалеешь…

Нам, манекенщицам, не привыкать к подобным предложениям от всяких омерзительных типов, потому наша сестра реагирует на них мгновенно, на рефлекторном уровне.

В следующее мгновение рив замер, ощутив на своей щеке холод металла. А я услышала свой голос, спокойный и безмятежный, как рассветное небо над головой:

– Убери свои лапы, Вилль, если не хочешь лишиться второго глаза.

Рив покосился на нож в моей руке и аккуратно, опасаясь сделать лишнее движение, убрал руки из-под моего платья. При этом я заметила, как в его взгляде промелькнуло нечто вроде уважения.

– Лихая ты девка, как я погляжу, – проговорил Вилль, на всякий случай отодвигаясь на безопасное расстояние. – Теперь я понимаю, почему ты приглянулась Робину – такая же отчаянная, как и он. Ладно, забыли. Есть хочешь?

– У меня больше денег нет, – соврала я. И тут же добавила: – Лишних.

Рив пожал плечами, достал сверток с едой, разломил лепешку, подумал – и протянул половину мне.

– Бери бесплатно. Из уважения к Робину.

Я отказываться не стала. Полагаю, дело было не в уважении, а в опасении, что лесной разбойник прознает про то, куда рив пытался сунуть свои руки, и тому не поздоровится. Стало быть, задабривал. Ладно, будем считать, что на завтрак я заработала собственной безбашенностью.

Кусок не лез в горло, потому почти не тронутую половину лепешки я спрятала в потайной мешочек на поясе до лучших времен. Уже понятно, что в этом мире имеет ценность практически все, даже объедки, которые в моей вселенной просто выбрасываются как никому не нужный мусор.

Меня еще немного трясло от адреналина, когда повозка тронулась. Но через некоторое время я успокоилась.

Погода стояла хорошая, не располагающая к долгим переживаниям по поводу, которых я в свое время пережила предостаточно. Почему-то некоторые мужчины считают, что если девушка им приглянулась, то можно, минуя конфетно-букетный период, сразу приступать к интиму – и при этом они получат не по морде, а именно то, на что рассчитывают. Я-то думала, что это только в наше время такое встречается, – ан нет, похоже, тенденция имеет многовековую историю. Ладно, учтем. И спасибо Джону за нож, а Робину – за платье с потайным пояском, на котором тот нож оказалось так удобно носить, не привлекая лишнего внимания.

Кстати, Черный оказался весьма сильным и выносливым конем. Несмотря на его замученный внешний вид, он довольно резво тащил нашу повозку, так что хозяину почти не приходилось его понукать. Я и людей таких в жизни встречала, особенно грузчиков. С виду вроде не сказать, что человек сильный, а глядь – взвалил на себя холодильник и потащил на девятый этаж как ни в чем не бывало, будто не сто килограммов у него на спине, а пустая картонная коробка.