Тайна одного забора. Комическое расследование

– А что это не видно Вашей секретарши? – выпрямившись, с некоторым подозрением обратился он к Степану Арсеньевичу.

– Просто ее стол прикрывает, вот и не видно, – пояснил дед Кирилл, Алексей Николаевич удивленно приподнял брови и вновь посмотрел на стол.

– Зачем стол прикрывает? – удивился он.

– Да не зачем, я просто застряла! – разозлилась Яночка, и стол снова дернулся.

– У Вас там секретарша застряла, а Вы бездействуете! – упрекнул Степана Арсеньевича участковый.

Степан Арсеньевич вытер платком лоб и встал.

– Яночка, Вы сильно застряли или наполовину? – поинтересовался он.

– Думаю сильно. Потому как ни одна половина не выглядывает, – предположил Алексей Николаевич, оглядывая со всех сторон стол.

– Даже половины половины не видно, – неуверенно уточнил Кирилл Петрович.

– Ага, и половины четвертины тоже, – передразнил его участковый.

– Может, вы перестанете и вытяните меня отсюда? – поинтересовалась застрявшая секретарша.

– Думаю, стоит помочь девушке, – решительно подошел к столу участковый.

– Да, необходимо, – согласился Степан Арсеньевич и подошел с другой стороны.

Дед Кирилл быстрым шагом подошел к торцу стола и принял наблюдательную позицию. Алексей Николаевич отодвинул стул и оглядел заднюю позицию секретарши, определяя наиболее подходящее место для строповки. Степан Арсеньевич в это время, присев на корточки, попытался схватиться за Яночку спереди. Дед Кирилл озадаченно смотрел то на одного, то на другого, но слов не находил. Тут оба, выдохнув, схватились за Яночку с двух сторон и принялись тянуть. Дед Кирилл округлил глаза и задвигался из стороны в сторону, пытаясь что-то объяснить.

– Стойте! – запереживала Яночка. – Вы меня тащите в разные стороны!

Мужчины оторвались от Яночки и посмотрели друг на друга. Кирилл Петрович с чувством выполненного долга облегченно вздохнул.

– А она права, в некотором смысле, – после недолгоого обдумывания возражений Яночки констатировал Алексей Николаевич и вышел из-за стола.

– Думаю, нам следует скоординировать свои действия, – резюмировал сельский голова.

– Да, скоринировать, – согласился дед Кирилл. – Я буду тянуть отсюда, а Вы вдвоем оттуда, – он подошел к задней части Яночки и потер руки.

– Тянуть надо с одной стороны! – объяснил деду Алексей Николаевич, и отстранил его от стола.

– Может не надо тянуть? – жалобно пропищала Яночка.

– Тянуть надо! – возразил Степан Арсеньевич.

– Может, стол подвинем? А она сама по себе вытащится? – предложил обиженный дед Кирилл.

– Да, да, я лучше сама по себе вытащусь, – согласилась с ним Яночка.

Участковый и сельский голова посмотрели друг на друга и, молча, согласились. Степан Арсеньевич перешел к окну, Алексей Николаевич стал со своей стороны, и оба принялись поднимать стол. Кирилл Петрович озабоченно переминался рядом и помогал глубокими вздохами.

– Стол хороший у Вас, – пропыхтел Алексей Николаевич. – Дуб?

– Да, дуб, – пропыхтел в ответ Степан Арсеньевич.

Они приподняли стол, отодвинули его сантиметров на десять и тяжело опустили на пол. Очередной вздох деда Кирилла озвучился приглушенным старческим криком и беспорядочной жестикуляцией руками. Степан Арсеньевич и Алексей Николаевич удивленно посмотрели в его сторону, Яночка на четвереньках выползла из-под стола.

– Ой, чей-то туфель застрял, – удивилась Яночка и тыкнула пальцем под стол.

Степан Арсеньевич и Алексей Николаевич заинтересованно посмотрели туда со своих позиций, потом на свои ноги, друг на друга, а затем на Кирилла Петровича. У последнего покраснело и перекосилось лицо. Ситуация была понята без слов, и они дружно приподняли стол. Дед Кирилл медленно вытащил ногу и похромал к креслу. Остальные мужчины, установив стол на прежнее место, устало сели, Степан Арсеньевич – на ведро, Алексей Николаевич – на диван. Яночка, имеющая вид мокрой курицы, попыталась привести себя в порядок, мужчины напряженно наблюдали за ней. Ее кофточка небрежно облегала тело, а волосы совершенно не эстетично свисали мокрыми прядями.

– Убраться бы тут не помешало, – как бы ненароком еще раз сделал замечание Алексей Николаевич.

Яночка понимающе вздохнула и поправила прическу.

– Так вот сейчас Катерина Павловна как раз придет, – отметила она и сдула пену со стопки бумаг.

Степан Арсеньевич обреченно сидел на ведре и вздыхал. Дед Кирилл имел желание покинуть помещение, но не решался, сидел напряженно и поглядывал на дверь.

– Что ж Вы на ведре сидите-то, несолидно как-то, – ободряюще произнес Алексей Николаевич, и осторожно подошел к нему.

Степан Арсеньевич махнул рукой и встал. Алексей Николаевич убрал ведро с огнетушителем и начал отряхивать пострадавшего.

– Еще есть пострадавшие? – поинтересовался у деда Кирилла участковый, тот виновато покачал головой.

– Ну, тогда докладывайте, как прошло дежурство.

– Та спокойно и без приключений. Всю ноченьку глаз не смыкал, посторонних – никого, с воротами – ничего… – неуверенно доложил дед Кирилл и с опаской посмотрел на Степана Арсеньевича.

– Нет, ну не может он спокойно жить. Раз ночь прошла тихо, так утром нужно шум поднять, – прошипела Яночка.

– Значит, преступники чувствуют опасность и не показываются, – задумчиво проговорил Алексей Николаевич.

Дед Кирилл криво усмехнулся и утвердительно кивнул.

– Куда вот это все? – поинтересовался он и направился к секретарше.

– Нет, нет, сюда не стоит. Оставайтесь на месте и сложите все в кресле, – испуганно выкрикнула Яночка, отмахиваясь руками.

– Так я пошел? – спросил дед Кирилл, на что Алексей Николаевич утвердительно кивнул, а Степан Арсеньевич махнул рукой.

Как только дед закрыл за собой дверь, все облегченно выдохнули.

– Да уж, – задумчиво произнес Алексей Николаевич, – Будем ждать следующего дежурства, может что-то проясниться.

Яночка поморщилась, Степана Арсеньевича передернуло, он принес журнал дежурств и внимательно посмотрел в него.

– Ну, еще ничего. Думаю, что без происшествий, – с надеждой произнес он и закрыл журнал.

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

Семейство Гороховых принимало обеденную трапезу в летней беседке. Баба Надя сосредоточенно направляла ложку в рот и машинально глотала, мысли ее были далеко, а суп уже ложек пять, как закончился. Дед Иван лениво ковырялся вилкой в лапше, не решаясь ее съесть, периодически он метал ее в сторону курей, и наблюдал за толпой, живо клюющей размякшее второе блюдо.

– И все-таки шо-то тут не то, – наконец оторвалась от своих размышлений баба Надя, задумчиво поглядев на ворота.

– Да уж, – подтвердил дед Иван, направляя очередную порцию лапши в сторону собравшихся курей.

Баба Надя, наконец, вышла из состояния задумчивости и с интересом поглядела на кудахтавших птиц.

– И шо они там нашли? – поинтересовалась она.

– Та червяка, видать, не поделили, – ответил дед и метнул лапшу в другую сторону.

Толпа курей озабоченно побежала туда же. Баба Надя, заметив краем глаза движение вилки деда Ивана, строго посмотрела на его тарелку, потом на него. Дед Иван со скучающим видом легким движением руки направил две слипшихся лапши в рот и сделал вид, что проглотил их. Баба Надя удовлетворительно моргнула и вновь поглядела на курей.

– Червяк, – вновь подтвердил дед Иван, выплюнув лапшу себе за спину.

Петух поднял голову, вопросительно поглядел на деда и побежал к лапше, куриный батальон – за ним. Баба Надя вновь строго посмотрела на супруга, потом внимательно на его тарелку. «Пересчитывает» – подумал дед и покачал головой.

– Большой червяк, – протяжно проговорил он, обернувшись на скопившихся за спиной курей.

– И откуда их набралось? Только курей баламутят, – ворчала баба Надя, накладывая себе лапши. – Тебе еще котлетки положить? – поинтересовалась она, бросая бесформенную мясную массу себе в тарелку.

– Та не, я уже тута все, – уверенно ответил дед и, вышвырнув последний кусок лапши, встал из-за стола.

Со скучающим видом он вышел на улицу, оглянулся на свою старуху – та сосредоточенно жевала лапшу и поглядывала на него. Дед Иван отошел за куст шиповника, достал из рукава котлету и забросил ее в соседний двор псу Шурику. Шурик жалобно заскулил и побежал в конуру.

– Чо ето там Шурик испугался? – поинтересовалась баба Надя, набив полный рот.

– Шмель укусил, – доложил дед Иван, направляясь в дом.

– Мистика, – подытожила старуха, глотая лапшу. – Черви летают, шмели собак кусают… – она задумчиво посмотрела на ворота и откусила котлету. – А вот кто же ворота разрисовывает? Чертовщина какая-то… Нет, магия – черная магия! – она медленно проглотила кусок котлеты и замерла, вилка выскользнула из рук, а котлета застряла в горле.

– Надька, я тут вот о чем подумала… – во двор, запыхавшись, влетела Люська и замерла, увидев бабу Надю с выпученными глазами. – Ты чего? – испугалась Люська.

Баба Надя, задыхаясь, ткнула пальцем на котлету. Люська, сообразившая, в чем дело, начала энергично хлопать подругу по спине.

Дед Иван выглянул в окно, понял сущность проблемы, и пощупал челюсть – она была на месте. Видя безрезультативность попыток Люськи привести дыхание подруги в нужный ритм, он пошел на помощь. Люська отчаянно стучала по спине подавившейся, на что та не реагировала надлежащим образом. Тут подбежал супруг.

– Может врача? – обречено предложила Люська, но дед Иван ее оттолкнул и размашисто ударил по супружеской спине ладонью. Кусок котлеты вылетел из горла бабы Нади и грациозно вошел в декольте повседневного платья Люськи.

Баба Надя часто закашляла и плюхнулась на стул, а Люська выпучив глаза, брезгливо посмотрела на деда Ивана, руки ее обвисли.

– Я б помог, но супружеский долг… Интимные места, знаете ли… Не буду мешать… Пошел. Убойные котлеты приготовлены нынче моей супругой, – сообщил он соседке. – Обязательно угости Люсию, – порекомендовал он супруге и скрылся в доме.

Применив ловкость рук и присущее ей мужество, Люська вытряхнула из платья котлету и злобно поглядела на подругу. Баба Надя гордо вскинула голову и скромно откашлялась.

– Это ж надо так постоянно умудряться. Определенно нужно иметь не абы какой талант. Вот так изгаживать весь продукт, что попадается под руки, – дед Иван снова перечитывал инструкцию к макаронам и, тайком доставая из коробки, припрятанной под кроватью, жевал ливерные пирожки.

– Ты хотела-то шо? – поинтересовалась пришедшая в себя баба Надя.

– Да вот пришла в гости к подруге, поболтать о жизни, о здоровье, – недовольно проговорила Люська, поглядывая в сторону, противоположную от собеседницы.

– А орала то чо?

– Орала? – Люська задумалась. – Кто орала?

– Ты орала.

– А чего я орала?

– Вот и я говорю, чего ты орала? У меня даже кусок в горле застрял от твоего крика, – подытожила баба Надя и вновь гордо вскинула голову.

Люська забыла о котлете и активно принялась что-то вспоминать. В мозгу копошились какие-то смутные воспоминания, но ничего определенного в голову не приходило.

– А может я и не орала, с чего бы это мне орать? – прервала свои размышления Люська и поглядела на соседского петуха, вопросительно на нее смотрящего. – Чего это Ваш петух так на меня косится, нет ли у него бешенства случаем?

– Я не знаю шо у кого как, но вот нашим курям бешенство не харахерно! И, промежду прочим, мои на чужой территории не шляются.

– Это как же не шляются, а вот вчера ваш кот на моем дворе сметану воровал, так это уж и не шляются?

– Сметану, говоришь, воровал, а шо это у тебя сметана вот так просто на дворе стоит? Лишняя, небось, девать некуда? – перешла на обвинения баба Надя.

– Дак, почему ж это лишняя, я ее к обеду в беседку вынесла, да пока на стол накрывала, этот ее и начал вылизывать, – возмутилась Люська.

– Да, шо-то тут не то, – переключилась на свои прежние мысли баба Надя. – Это видать черная магия! – Люська испуганно вздохнула. – С утра творятся хто знает какие дела.

– Да што ты! – не поверила Люська, на что баба Надя, расправив плечи и уверенно поглядев вокруг, начала.

– Вот – всю ночь у меня было неспокойствие, а потом началось… – загадочно прошептала она. – Куры ведут себя шумно, шо-то их тревожит, еще черви разлетались, вот такенные, – она изобразила пальцами что-то наподобие большой сосиски.

– Где? – обеспокоено замотав головой по сторонам, поинтересовалась Люська.

– Куры съели всех под чистую. Вот теперь думаю, не повредит ли это им?

– Да, куры ведут себя подозрительно, особенно вот этот, – Люська указала на петуха, баба Надя молча согласилась.

– А потом вот такенные шмели налетели, – баба Надя большим и указательным пальцем правой руки изобразила сантиметров десять. – Один даже искусал таво балбеса Шурика, – она указала на соседский двор. – И вот щас, кто-то пытается нас друг в друга заподозрить, – выдала довольно сложный словарный оборот она.

В Люськином мозгу наметилось шевеление извилин, брови поднялись дугой, смысл сказанного подругой не мог вместиться в ее понимании чем-то определенно понятным.

– А? – уточнила на всякий случай она, но баба Надя грозно на нее посмотрела, давая понять, что нет ничего непонятного. – Чертовщина! – подтвердила Люська.

– Здается мне, шо милиции не под силу разобраться с этим делом, они-то ни в какие магии не верят, у них только научный подход, вещественные доказательства.

– Улики! – подсказала Люська. – Слушай, так сегодня же не были разрисованы твои ворота, может они уже и утихомирились, эти фулиганы? – вспомнила она.

– Да думается мне, шо то дед Кирилл намухплевал шо-то! Стер он те надписи, шоб нихто не догадался, шо он проспал усю ночь! Иначе как объяснить жирное пятно? Я уже все обследовала – там была свежая сметана. Свежая, как и раньше! – баба Надя довольно посмотрела на Люську.

– Что делать-то будем?

– Будем брать дежурство в свои руки! Дежурить будем перпендикулярно с ихними дежурными.

– Параллельно, – уточнила Люська, баба Надя повела бровями, мысленно рисуя линии.

– Совместно, но тайно, – согласилась она и встала. – Условный сигнал «мяу», повтори.

– Мяу, – громко проорала Люська, дед Иван и интеллектуал Сергей выглянули из своих окон и озадаченно покачали головами. – Ну, как? – на всякий случай уточнила она, глядя на подругу.

– Ну… не то, шоб совсем похоже, оно, как бы б так, попротяжнее, шо ли надо б.

Следующее Люськино «мяу» было более громким и протяжным, но менее похожим на кошачье. Баба Надя продолжала давать уроки мяуканья. Дед Иван и интеллектуал Сергей заинтересованно наблюдали за ними, кот Матрос залез на окно и критически посматривал на соседский двор. Люськин кот Сократ, оторвавшись от кота бабы Нади, Васи, навострил уши и прислушался, Вася, воспользовавшись моментом, забрал кусок недоеденной Люськиной колбасы и побежал прочь. Пес Шурик поплотнее забился в свою конуру, а жлобинский Бобер, не зная, как реагировать на такое поведение человека, на всякий случай принял боевой оскал и сел перед калиткой. Где-то двадцатое «мяу» стало походить на «мяу» естественного природного происхождения и баба Надя решила прекратить тренировку.

– А теперь по домам, – скомандовала она.

– А мяукать-то когда? – поинтересовалась вспотевшая Люська.

– Как когда? Когда увидишь врага, чтоб помощь оказать. Берешь оружие и вперед.

– А «мяу» зачем?

– Ну, шо значит зачем? Шоб на помощь пришли.

– Кто пришли? – упорно не понимала Люська.

– Я пришли, мы же вроде как с одной команды. Ты ко мне, я к тебе, как только «мяу», так вперед. Только сначала орожуе, а потом вперед, – объясняла баба Надя. – Теперь ясно?

– Ага, – довольно вздохнула Люська и насторожилась. – А оружие откуда? Я ж даже стрелять не умею, и, вообще, оружия-то тоже не имею.

– Берешь скалку и вперед, можно лопату и вперед, – баба Надя уже начинала нервничать.

– Ясно – лопата, скалка, можно грабли и вперед, – Люся понимающе закивала и пошла домой.

– Оно то что? А чем еще женщинам в возрасте заниматься? Почему б не помяукать? Своеобразный тренинг, успокаивает, сближает с природой, – вслух рассуждал Сергей, отходя от окна. Кот Матрос вопросительно посмотрел на него и пошел к маленькому аквариуму, где уже второй день обитал довольно большой жук. Сегодня Матрос решился опустить туда лапу, пытаясь достать жука, но хозяин плотно прикрыл аквариум крышкой и предложил ему альтернативный вариант еды в виде рыбных консервов. Матрос еще раз с сожалением посмотрел на жука, но отказаться от консервов не решился.

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

Яночка сидела в приемной и посматривала на часы, было без пяти пять. Степан Арсеньевич нервно постукивал пальцами по столу и также поглядывал на часы.

– Никого? – не выдержав, поинтересовался он в переговорное устройство.

– Пока что никого.

– Если кто появится, сообщайте немедля, сами не предпринимайте никаких мер, – дал указание Степан Арсеньевич и достал из сейфа коньяк.

Без одной минуты пять в дверь постучали. Сердцебиение Яночки участилось, она выпрямилась и, на всякий случай, приоткрыла стол – на бумагах лежал молоток.

– Войдите, – заикаясь, проговорила она.

В комнату лениво вошел тракторист Антон и улыбнулся Яночке. Приятная наружность тридцатипятилетнего вошедшего не произвела совершенно никакого впечатления на секретаршу, давно безответно влюбленную в голливудского красавца – актера Джонни Деппа. Она с сомнением посмотрела на молоток, но прикрыть стол не решилась. «Дед Кирилл тоже с виду безобидный» – подумала она про себя и задала для данной ситуации совершенно тупой вопрос.

– Вы по какому вопросу?

– Велено явиться в пять часов вечера, чтобы получить фуфайку, чай и огнетушитель, дабы отправиться на дежурство… А вечер сегодня прелестный, ночь будет звездная, тихая – романтика, – томно произнес тракторист Антон и посмотрел на Яночку

– Я доложу о Вашем прибытии Степану Арсеньевичу, – важно проговорила Яночка и сообщила шефу о прибытии посетителя.

Сельский голова незамедлительно вышел в приемную и оценивающе посмотрел на прибывшего.

– Цель назначения ясна? – Антон кивнул. – На месте дежурства не спать, глядеть в оба, в случае появления нарушителей – брать живыми, либо, в случае превосходства сил, сообщать правоохранительным органам по рации, которая выдается с сегодняшнего дня, – Степан Арсеньевич облегченно выдохнул и попросил Яночку сделать чай.

Через десять минут Антон был снабжен колхозной фуфайкой, термосом с чаем, милицейской рацией и лопаткой из пожарного набора. Он озадаченно поглядел на лопатку и почесал затылок.

– Рацией пользоваться умеете? – поинтересовался Степан Арсеньевич и нажал кнопку.

– А где огнетушитель? – в ответ поинтересовался Антон.

– Огнетушитель был признан опасным оружием для несения дежурства и был заменен на лопатку пожарную. Она имеет ряд преимуществ перед огнетушителем, например – более маневренна, проще в использовании, имеет более направленный удар и не срабатывает без предупреждения, – раздался из рации голос Алексея Николаевича.

– Вот сюда нажимаете, в случае если помощь нужна, и далее действуете по ситуации, – Степан Арсеньевич снова нажал на кнопку. – Вопросы есть?

– Да нет, все ясно, – лениво произнес Антон и собрал выданную амуницию.

– Ну, тогда ни пуха, ни пера, – весело пожелал Степан Арсеньевич и пошел в кабинет.

– К черту, – тракторист Антон отдал честь спине сельского головы и предложил Яночке. – Не составите ли мне компанию?

– К черту меня, конечно, еще не приглашали… Благодарю, но я, пожалуй, откажусь.

– Тогда до утра. И приятных снов, – пожелал ей тракторист и, подмигнув, вышел за дверь.

Яночка облегченно выдохнула, Степан Арсеньевич высунул голову из кабинета.

– Ушел? – шепотом спросил он.

– Да, все чисто.

– По домам? – спросил Степан Арсеньевич. Яночка одобрительно кивнула и оба, схватив вещи, выбежали из помещения.

– Дверь! – резко остановилась Яночка.

– А? – не понял шеф.

– Дверь не закрыли, – уточнила секретарша.

– Да, – согласился Степан Арсеньевич.

Оба несколько секунд растерянно стояли у крыльца, но, все же, решили должным образом закрыть помещение и вошли внутрь.

– Нервы ни к черту, – уже перед кабинетом засмеялся Степан Арсеньевич.

Расслабившись, Яночка начала копаться в сумочке в поисках ключей. Неожиданно хлопнула входная дверь, оба замерли. После недолгой паузы, как по команде, Степан Арсеньевич обернулся, а Яночка молниеносно подбежала к своему столу и, схватив молоток, приняла боевую позицию. В дверях стоял ошеломленный тракторист Антон, он подозрительно посматривал на молоток в руках девушки и раздумывал, стоит ли ему принимать боевую позицию с лопаткой. Затем он медленно протянул руку с лопаткой к тумбочке и положил на нее «оружие», давая понять, что пришел с миром. Степан Арсеньевич вопросительно посмотрел на секретаршу, та спрятала молоток за спину и робко пожала плечами.

– Вы по какому вопросу? – важно спросил сельский голова, поправляя галстук.

– Хотел уточнить чай с сахаром? – неуверенно произнес тракторист Антон и забрал лопатку назад.

Степан Арсеньевич вопросительно посмотрел на Яночку, та округлила глаза.

– Народ интересуется, не экономим ли мы на нем сахар, – разъяснил Степан Арсеньевич, на что глаза Яночки округлились еще больше. – Чай спрашивают с сахаром или без? – повторил он.

– Да с сахаром конечно, как и было оговорено, – обиженно проговорила Яночка и, отыскав ключи, закрыла дверь кабинета шефа.

– Удачного дежурства и до утра, – пожелал Степан Арсеньевич и пригласил всех к выходу.

– Точно не хотите составить компанию? – шепотом поинтересовался Антон у Яночки, на что та фыркнула и, закрыв наружную дверь, гордо пошла домой.

Степан Арсеньевич сел в свою шестерку и поехал к себе.

– Да уж, нервная работа у нашего начальства, – подытожил Антон и, насвистывая, пошел в свою сторону.

* * * * * * * * * * * * * * * * * *

Без пяти минут десять тракторист Антон, бодро насвистывая мелодию, прицепившуюся еще утром после прослушивания радио, вошел во двор Шмеля Сергея Александровича и огляделся – света нигде не горело. Хозяин двора равнодушно посмотрел на вошедшего с высоты собственного чердака и грустно вздохнул, Надежда Афанасьевна тихонько переметнулась в малиновые кусты, а Александра Егоровна взгромоздилась на предварительно принесенную для наблюдения табуретку и посмотрела через забор.

Прошла напряженная минута ожидания – ничего не происходило. Антон, продолжая тихо что-то насвистывать, стоял посреди двора и осматривался. Хозяин двора продолжал наблюдать за посетителем с чердака, и Надежда Афанасьевна с Александрой Егоровной напряженно всматривались во все тот же двор, где отчаянно ничего не собиралось происходить.

Прошла еще одна минута. Тракторист Антон перестал насвистывать мелодию, так как сбился с ритма и напрочь ее забыл. Интеллектуал Сергей уже потерял интерес к посетителю. Баба Надя принялась искать небольшой предмет, которым можно было бы запустить в район соседского двора для оживления ситуации. Люська побежала за биноклем, так как не имела возможности наблюдать причину тишины во дворе Шмеля.

Продолжать бездействие показалось Антону бессмысленным, и он направился к лестнице, ведущей на чердак. В это время кот Матрос совершенно удовлетворенный и приятно задумчивый возвращался от соседской кошки Муськи. Пути Матроса и Антона внезапно пересеклись в районе Матросовского хвоста, что было громко озвучено диким «мяу».

Александра Егоровна, уже бежавшая с биноклем, резко остановилась и начала что-то вспоминать. «Скалка… Лопата…» – само собой пришло в голову к ней, и она беспорядочно забегала по двору в поисках чего-нибудь.

Надежда Афанасьевна замерла в согнутом положении. «Далеко не по-кошачьему» – отметила она про себя и начала искать предмет побольше, который мог бы сгодиться для защиты от нечистых сил.

С громкими криками «А-а-а-а» на улицу выбежали Александра Егоровна с вилами и Надежда Афанасьевна с половиной кирпича, где-то посередине дороги их пути пересеклись, и баба Надя от неожиданности небрежно завалилась на спину. Люська, пытаясь сохранить равновесие, стояла над ней, направив вилы в область сердца, и определяла безопасное место для их упора. Они оценивающе посмотрели друг на друга: Люська неодобрительно на половину кирпича бабы Нади сверху, баба Надя – положительно на вилы Люськи снизу. К ним выбежал тракторист Антон с лопаткой наготове и ошеломленно замер в двух шагах от них. Женщины вопросительно посмотрели на лопатку, затем на него. Александра Егоровна скромно переложила вилы из одной руки в другую, затем за спину и недоверчиво опустила взгляд на лопатку тракториста. Антон все еще непонимающе смотрел на обеих женщин, но лопатку убирать не стал. Баба Надя перебралась на карачки, пытаясь встать. Люська выдвинула вилы из-за спины, давая понять остальным превосходство ее боевого снаряжения.