Ведьмин угол

Столько всего хотелось рассказать самому крутому дядьке в мире. И познакомить со всеми. Новые друзья точно оценят его по достоинству – высокий, большой, как боксер, и улыбка как у актера. Как говорил дядька: улыбка важна, на нее все девочки ведутся. Правда, пока Андрей не особо понимал, что в улыбках такого особенного? Часто улыбаются только дураки и дядя Сережа. Но ему можно. Ему вообще все можно. Даже на маму прикрикнуть, когда та доставать начинает.

– Ого, лето еще толком не началось, а у тебя уже столько всего! – засмеялся дядя, улыбаясь мальчику с высоты исполинского роста.

На веранде появились мама с папой, приветствуя гостя. Дядь Сережа большой рукой потрепал волосы мальчика и пошел здороваться с родней, попутно осматривая дом.

– Хороший, большой, – был его вердикт. – Отопление газовое?

– Мне не нравится, слишком много коридоров. – фыркнула мама. – Думаю его снести и построить что-то более современное.

– Да погоди ты, еще успеешь снести, – усмехнулся Сергей.

– И я о том же. – кивнул отец. – У нее какое-то маниакальное желание все сломать.

– Сереж, хоть ты меня выслушай. Я уже все придумала, нужна только твоя голова и нормальные проекты. Я даже примеры нашла, просто потрясающие! Современный этно стиль со всеми удобствами и…

– Э, э, сестренка! Дай хоть дух перевести! Еще успеешь рассказать свои наполеоновские планы. Миш, шашлычок?

– Легко!

– Пивка?

– Вообще отлично!

– Еще один алкаш приперся, – проворчала мама. – Теперь оба из запоя не выйдут. И как с вами что-то строить, если у вас только шашлык и пивище на уме?

– Опять не в духе? – дядя Сережа весело подмигнул отцу.

– Да как всегда. Пошли дом покажу, как раз вчера свет доделал в твоей комнате.

6. Зима сменяет зиму

Икали Тасю долго. Облазили все леса, поля, да ручьи. Подняли на уши Александровку и близлежащие деревни, искали до первого снега. Да так и уехал Семен в город, не найдя ни следов, ни останков.

В тот день Таисия бежала следом за повозкой, в которой ехал батенька, и кричала пуще прежнего. Молила всех святых, чтобы ее хоть кто-нибудь услышал. Но стоило телеге перебраться по шаткому мостику на другой берег реки, как девушка уперлась в незримую стену. Ни жердей, ни кирпича, а пройти дальше невозможно. Она билась руками и хрупкими плечами о невидимый барьер, пока повозка с родным силуэтом не исчезла из виду.

Так она и осталась на этом берегу речки, не способная пробиться через колдовскую преграду.

Таисия шла босыми ногами по свежему снегу. Тело прикрывала тонкая белая сорочка, но она не чувствовала ни холода, ни ледяного ветра. Мимо шли укутанные люди, проезжали скрипящие телеги, носились детишки, ловя ртами первый снег, но никто не обращал внимания на бредущую почти голышом девушку.

Ее никто не видел.

Голод и жажда тоже стали чужды. Внутри нее медленно исчезали любые потребности. Она еще помнила ароматы свежего хлеба и наваристой похлебки, но без радости или предвкушения. Запахи притупились, голод прошел, холод не пугал. Словно она остановилась в каком-то моменте, когда телу и душе ничего не надо.

Она бродила по знакомой Александровке весь день. Вечером вернулась в дом дяди, села на пустую лавку в столовой и слушала, как дядя Василий тихонько общается со своей супругой Наденькой. Та причитала по поводу пропажи Таисии, корила себя, что не усмотрела за девушкой. Василий же в ответ причмокивал сквозь бороду и качал головой:

– Никаких следов девочки, – бормотал он под нос. – Даже собаки след не взяли.

– А Степан-то, Степан… – Наденька поправила платок и кончиком вытерла скупую слезу.

– Ну а что Степан? Он ищет, как может и сколько может. У него в городе вся семья осталась. Может, по весне продолжим, как снег сойдет. Сейчас-то чего уже маяться?

– И будет девица всю зиму под снегом ждать, да зверье кормить? Ой-ой…

– Не буду! – закричала Тася, подскакивая со скамьи. – Не надо меня зверью кормить! Здесь я, родненькие! Ну посмотрите же!

Но дядька с теткой продолжали причитать, не видя и не слыша девушку. Тогда Тася разозлилась, попыталась скинуть со стола посуду, но рука прошла сквозь тарелки и кружки, словно на столе пусто. И скамейка не двигалась, сколько она не пыталась ее пнуть.

Тогда она пошла гулять по дому, трогая и толкая все предметы. Ни один не двинулся, даже легкая бахрома на покрывале. Зато она открыла новую особенность: теперь не надо ждать, когда кто-то откроет дверь – она могла пройти прямо сквозь нее. И сквозь стены. И через мебель. Весь вечер она только и делала, что искала новые преграды, чтобы пройти сквозь них. Даже улыбалась новой забаве.

Но нет такой игры, которая бы не надоела. Особенно, если в ей ничего не происходит.

Следующим делом Тася пошла по комнатам и спальням. Но ничего интересного там не обнаружила. Люди мирно спали, не видя и не слыша гостью. Тогда она пошла по другим дворам. Заходила к крестьянам и знати, разглядывала чужой быт и секреты.

Так, в одной избе бедных крестьян, она увидела два припрятанных мешка зерна. При этом детки сидели у печи и просили у матери хоть корку хлеба. Надо же, странные люди. В другой избе рыдала девица чуть младше самой Таси. Вокруг нее крутились сестры, пытались успокоить, но та лишь громче расходилась в реве. Из слов родни она поняла, что что-то у нее не заладилось с женихом.

– Надо же, так знакомо. – понимающе кивнула Тася, сидя за пустым столом и подпирая подбородок руками. – Не переживай, другой молодец найдется.

И так от двора к двору, от избы к избе. День за днем она бродила по округе, узнавая жизнь людей. Подглядывать, безусловно, не хорошо, но ведь и рассказать об увиденном некому. Хоть встань посреди деревни и кричи дураком – никто не услышит. Иногда она так и делала – кричала посреди дня, как умалишенная. Но толку-то? Все шли мимо, озабоченные своими делами.

Как-то неожиданно зимняя вьюга и вечный сумрак сменились весенней капелью, а за ней и коротким летом. Таисия так и ходила из дома в дом, уже больше по привычке, чем из любопытства. Никаких секретов для нее не осталось. Самые грязные мысли и великие благие намерения вызывали лишь легкую улыбку.

В дом дядьки она ходила каждый день, просто чтобы не забыть родные лица. Уже и не надеялась, что ее заметят, но видела их сама и становилось спокойно.

О батюшки никаких вестей она не слышала, все чаще дядька говорил о какой-то войне. Но кто воевал и против кого Тася так и не поняла. Может пропустила, когда гуляла.

У лета было одно неоспоримое преимущество: каждый день вокруг что-то, да менялось. Всходила рожь на полях и тянулась к солнцу, краснела дикая земляника в лесу и наливались яблоки в садах. Все жило и дышало, радуясь теплу. Кроме Таси. Солнечные лучи не грели, дождливые дни не мочили, запахи совсем исчезли из ее существования, и даже память о них начала стираться.

Батюшка тем летом так и не приехал.

Она часто сидела у шаткого мостка, ожидая увидеть его силуэт в повозке. По деревянному настилу бегали ребятишки, спешили бабы с корзинами, ездили телеги с крестьянами, но тятя так и не появился. Было немного печально, но досада и обида больше не резали душу, а скорее накрывали легким туманом.

Осень наступила так же внезапно, как и весна. В один день Таисия заметила, что слишком много желтого и красного появилось вокруг. Крестьяне вдруг высыпали на поле, печи стали топить чаще. Надо же, при жизни лето казалось бесконечным, а теперь пролетало стремительным стрижем в небе.

Едва земля укрылась опавшей листвой, как пошел первый снег. Люди стали все чаще прятаться по домам, в лес уже ходили исключительно за хворостом. А раз так, то весь лес был в ее распоряжении. Можно было гулять среди темных стволов, слушать скрип веток на морозе и отголоски шепота листьев, что лежали под босымыи ногами.

От скуки Тая бродила вдоль невидимой преграды, очерчивая границы. С юга по реке, с севера по кромку леса, с востока и запада до конца пахотных полей. А в самом центре Александровка, что стала вечным домом.

Однажды в морозную ночь и при яркой луне, она гуляла знакомыми тропинками вдоль преграды. Непривычный шорох заставил остановиться. Облезлый русак резко выскочил из кустов и легко преодолел барьер, недоступный девушке.

А оттуда, со стороны прочего мира, отгороженного невидимой для Таси преградой, ей на встречу шла вереница людей.

Луна освещала мужские фигуры в мундирах разных цветов и фасонов. Одни при параде, другие в грязи, третьи с непокрытой головой. Замерзнут же!

Во главе процессии шел древний старик в теплом тулупе и меховой шапке, из под которой лезли длинные седые волосы. Он держал в руке длинный посох со светящимся концом, не то от свечи, не то от какого волшебства. Со стороны казалось, что он снял с неба звезду, да посадил на конец посоха.

Невидимый барьер старец преодолел без каких-либо трудностей, словно он существовал только для Таисии. Но завидев девицу в одной рубашке остановился и нахмурился:

– Не зябко ли, милая?

Голос низкий, ровный и спокойный. Так могли говорить только очень старые и мудрые люди, чей путь по жизни был так далек, что не каждому под силу его пройти.

– Нисколько, дедушка, я давно не мерзну.

Старик поднял посох ввысь и бесконечная вереница молчаливых мужчин остановилась. Несколько тяжелых шагов по сугробам и дедушка встал вплотную к Тасе, заглядывая в девичьи глаза. Долго изучал, чуть подрагивая белесой бородой.

– Не мертвая ведь.

– Не знаю.

– И стена для тебя? – он кивнул в сторону невидимой преграды.

– Видимо да. Не могу пройти.

– Давно?

– С прошлой осени. Вы первый, кто меня увидел.

– Я все вижу, девица.

– А помочь вернуться к батюшке и сестрам можете? Что пожелаете просите, только помогите. Умоляю!

– Полно, девица, не моли. Чтобы вернуть тебя, надо знать, что черные языки нашептали. А таких знаний у меня нет.

Таисия опустила взгляд, пытаясь вспомнить, кого же могла обидеть. Вот только на ум никто не приходил, ведь сама она из дома редко выходила, только на воскресную, да по двору гулять.

– И у меня нет.

– Ну, подумай хорошенько, кому дорогу перешла? Что помнишь из последнего?

Тася сильно задумалась. Пыталась в памяти найти все мелочи и детали последних дней. Слабость, слезы, забытье. Неудачные женихи и смерти. Расстроенный батюшка, да кривотолки в народе. Получается, все с женихов началось.

– Суженые, – тихо произнесла она. – Батюшка замуж хотел выдать. Первый умер на службе от болезни, второй не успел посвататься, как с коня насмерть упал. А третий испугался и сбежал. Говорил, что от меня смертью веет.

– Вот, уже хорошо. А что было между неудачным падением и последним женихом?

– Ничего. – Тася искренне посмотрела на деда, не припоминая ничего ужасного.

– Подумай, дочка. С ничего людей в твою ситуацию не ставят. Значит было что-то. Может батюшка с кем поспорил? Сестры али близкие позавидовали?

– Матвей! – воскликнула Тася.

Сотни глаз из вереницы служивых обернулись на ее голос. Надо же, они тоже ее услышали.

– Что за Матвей?

– Жених, которому батюшка отказал. У него две жены померли, а он к нему свататься приходил. И тятя говорил… – Она снова задумалась, вспоминая рассказ батюшки после встречи с Матвеем. – Ох, память моя девичья…

– Вспоминай, что сказал. От этого жизнь твоя зависит.

– Чтобы вечно искала жениха, а то не вздохну. Что-то такое… Вроде.

– Вроде или такое?

– Дедушка, я же со слов говорю, сама не слышала. – взмолила Тася и посмотрела на старика страдальческим взглядом. – Молю, помогите! Я домой хочу, к родным. Хочу тепло огня почувствовать и вкус пирогов. Что же я сделала дурного, чтобы проклятой по замкнутому кругу скитаться?

– Тихо, тихо, дочка, – успокаивал старик и потянулся рукой погладить голову девушки, – В каждом черном слове есть подсказка. Может ты и не виновата, но тебе самой надобно выход искать. Так уж звезды сошлись.

– И где он, выход? – взмолила Тася.

– Ну, сама подумай. Раз сказано было, что дышать не будешь, пока жениха не найдешь, значит, надо его найти.

– И где же его искать?

– Как где? – Усмехнулся старик. – Среди людей.

– Так они меня не видят и не слышат, дедушка!

Дед озорно улыбнулся из-под густой бороды:

– А ты к каждому подходи, да ладошкой трогай. Как найдешь того самого, сама поймешь. А на зло не серчай, чтобы новое зло не рождать. Люди разные по земле ходят. Вон, глянь, – он обернулся на вояк: – Я не смотрю с какой стороны они пришли. Мне всех к рассвету свести надо.

Тася взглядом скользнула по бесконечной веренице, плутавшей среди заснеженных стволов и тропок. Так много людей шло за стариком, что конца не видно.

– Зачем им к рассвету?

– Так они же падшие на поле боя. А все, кто пал в бою, рождаются сызнова. Таков древний порядок. Видишь, у любого зла есть подсказка. И ты учись подсказки находить.

Старик в последний раз оглядел девушку с головы до ног и вернулся во главу строя. Посох мягко вошел в сугроб и молчаливое шествие продолжилось. Десятки, сотни, тысячи мужчин шли за стариком, чтобы заново родиться.

Один из них, проходя мимо Таисии, чуть притормозил и посмотрел в ее сторону. Совсем молодой парень, высокий, статный, да форма не то в грязи, не то в крови – не разглядеть. И глаза синие-синие, словно в них летнее небо целиком утонуло.

Всего мгновение, а взгляд ее девушка запомнила навсегда. И порой, глядя в синее осеннее небо, вспоминала того безымянного солдатика. Может, однажды они встретятся, где-то там, где однажды встречаются все люди. Вот только когда это произойдет, Тася не знала.

7. Солнце и вода

– Дядь Сереж, пошли купаться!

Наконец настали жаркие дни, когда вода в местной речке достаточно прогрелась и мама разрешила купаться под присмотром дядьки. На местном пляже собралась вся ребятня и молодежь, стараясь не упустить ни одного мгновения лета.

Тёма с Лешкой пытались переплыть речку. Ширина хоть и была метров семьдесят, но их часто уносило течением в сторону и они, едва отплыв на десяток метров, с воплями плыли обратно. Катька кружилась вокруг старшей сестры и ее подруги, желая отобрать надувной матрас. Их соседка – грузная женщина в цветастом платье, скалой стояла рядом с двумя малышами у берега. Стайки молоденьких девчонок сидели на полотенцах, окруженные вниманием крутых парней на скутерах. Настоящее лето в деревне!

Но все внимание было направлено, конечно же, на дядю Сережу. Бултыхаясь в воде, Андрей видел, как все девушки и женщины поглядывали в его сторону, странно улыбались и перешептывались, прикрывая рот ладошками. Девчонки, все-таки, странные создания.

Зато какая гордость его брала, когда в сторону дядьки бросали завистливые взгляды другие мальчишки. Вот это другое дело. Пусть знают, что у Андрея самый крутой дядька в мире! Это он еще футболку не снял, а то от зависти все бы полопались.

– Ну дядь Сереж, иди сюда! – верещал Андрей, стоя по шею в воде.

Плавать он умел, благо мама в городе в бассейн водила, но очень ему хотелось всем местным парням показать, что дядька именно его, а не сам по себе.

– Бултыхайся, малец, только далеко не уплывай, – кричал дядька с берега и махал рукой.

И чего он в воду не идет? Стесняется, что ли? Да быть не может, дядь Сережа точно не из тех, кто будет кого-то стесняться. На хихикающих, дурацких девчонок пялится, не иначе. Не зря мама говорила, что ему давно пора остепениться и завести жену, а дядька всегда отмахивался и отвечал, что еще не нагулялся, чтобы с одной единственной женщиной себя связывать.

Андрей тоже не хотел с какой-то одной женой быть. Наверняка, когда придет время, у него будет много девчонок, как у дяди Сережи, и они будут так же хихикать в сторонке и поглядывать на него. Но для этого надо чуть-чуть вырасти и накачать мышцы.

Да и вообще, чего о девках думать? Вон, Катька с сестрой на всю речку визжат – матрас поделить не могут. И ради такого жену заводить? Не-не, лучше игровой компьютер и мотоцикл.

Размышляя о смысле существования девочек, Андрей нырнул под воду и поплыл в сторону Тёмки и Лешки. Он уже видел их ноги под водой, хотел подплыть и немного припугнуть, но какая-то невидимая сила подхватила его и потащила в сторону. Андрей сначала греб в сторону ребят, но воздух в легких быстро заканчивался. Тогда он попытался грести вверх, но его все сильнее тянуло на дно. Да как же так?

Была мысль не сопротивляться и доплыть до того места, где река превращалась в ручей с глубиной по пояс, а там уже и до дома рукой подать. Но ведь дядь Сережа будет переживать. Да и плыть до туда очень долго.

Андрей попытался еще раз вырваться из потока и высунуть голову из воды. Один раз удалось, он жадно хлебнул воздуха с водой и снова ушел на дно, повинуясь течению. Попавшая в горло вода потребовала выхода наружу. Мальчик из последних сил держался, даже грести перестал, лишь бы не закашлять в воде.

Неожиданно мутная вода перед лицом исчезла, образовав пузырь вокруг головы. Он сделал глубокий вдох, затем второй и начал кашлять. Пузырь быстро рос, поглощая все тело и вот уже воздух сам выталкивал на поверхность, да причем еще и рядом с берегом, в тину и кусты.

Андрей с трудом выбрался на скользкий берег и, тяжело дыша, упал в кустах. Чистый воздух и синее небо над головой показалось самым прекрасным чувством в его жизни.

– Сказали же тебе, далеко не заплывай. – послышался знакомый голосок из кустов.

– Я не далеко, хотел до пацанов доплыть.

Мальчик перевернулся, еще раз откашлялся и встал на дрожащие ноги, осматриваясь по сторонам. Где-то далеко за кустами слышался детский визг и плеск воды. Далеко же его унесло.

– Это очень тяжело – пытаться совладать с водой и воздухом. Я много лет училась.

Таисия сидела под размашистым кустом дикой малины и разглядывала мальчика. Она казалась какой-то маленькой и измученной, глаза пустые и уже не горели зеленым светом, длинные волосы растрепались. Андрею даже стало ее немного жалко.

– Ты мне помогла?

– Говорю же, я не делаю зла хорошим людям. Да и плохих редко трогаю.

– Спасибо, – прошептал он, стряхивая грязь с плавок. – Только дяде Сереже не говори, а то он расстроится.

– Он меня не услышит. Но за тебя будет переживать, так что беги на пляж.

Андрей сделал несколько широких шагов, но резко остановился и обернулся к грустному приведению:

– Ты же его не трогала?

– Я слово не нарушу, не переживай.

На пляже дядя Сережа сидел в окружении Катьки и ее старшей сестры. И если девочке было не особо интересно слушать взрослых, то его сестра глупо улыбалась и не могла отвести взгляда от мужчины. Чуть не в рот ему заглядывала, глупая!

– Эй, вот ты где! – воскликнул дядя, приметив бегущего племянника. – Я уж волноваться начал.

– Ага, конечно, – проворчал Андрей, зло зыркая на сестру подруги.

Катька с энтузиазмом вскочила на ноги:

– Пошли купаться?

– Не, чета не хочется. Дядь Сереж, поехали домой, я накупался уже.

Дома Андрей закрылся в комнате и тогда позволил себе по-настоящему испугаться. Он же чуть не утонул! Руки мелко затряслись, к горлу подступил ком. Его бы никто не спас. Ведь дядька увлеченно болтал с девчонками, а Тёмка с Лешкой были заняты спорами о том, у кого хватит силенок переплыть реку.

В итоге его спасла злая ведьма, которая вовсе и не злая. Плохая бы не стала помогать, а смотрела бы с берега, как человек тонет, и злобно хихикала.

Получается, теперь он, как настоящий мужчина, должен что-то сделать для Таисии. Вот только чем человек может помочь призраку? Разве что подружиться и слушать ее истории. Поиграть в компьютерные игры с призраком навряд ли получится.

Андрей выглянул в окно, откуда открывался вид на просторную веранду. Дядя Сереж стоял у мангала и жарил мясо, мама с папой сидели в креслах, причем маму было почти не видно за крышей. Зато они все смеялись. Тот редкий момент, когда мама не пилит папу или Андрея. Видимо, дядьку боится.

А в сторонке, за широким столбом, пряталась белесая фигурка Таисии. Она внимательно на них смотрела и слушала каждое слово. Когда родители смеялись, она улыбалась вместе с ними, когда говорили о чем-то серьезном – она хмурила брови, словно пыталась понять их разговор.

Ни дядька, ни мама с папой понятия не имели, что за ними наблюдают. В какой-то момент папа встал с кресла, подошел к краю веранды, где как раз стояла Таисия, и бросил в траву хвостик огурца. Потом потянулся, закинул руки за голову и довольно улыбнулся, глубоко вдыхая пьянящий воздух природы. При этом он смотрел прямо на девушку, но не видел ее! И она смотрела на него, изучая лицо, пуговицы на старой рубашке и блестящий ремень на брюках. Ей, как сороке, все было интересно.

Андрей замахал руками, привлекая внимание призрака. Девушка почти сразу его заметила, метнула взгляд зеленых глазищ на второй этаж и улыбнулась мальчику. Тогда он жестом позвал ее к себе, на что Таисия улыбнулась еще шире и через минуту оказалась в его комнате.

– Ого, вот это скорость. – удивился мальчик. – Через стены умеешь ходить?

– Конечно. И через стены, и через мебель.

– Круто! Тоже так хочу.

– Нет, не хочешь. – строго ответила Таисия. – Чего звал?

Мальчик замялся, вертя в руках зарядку от телефона.

– Слушай, я извиниться хотел, что накричал на тебя тогда, у ручья. И еще раз спасибо сказать за спасение сегодня.

– Не за что.

– Я не против с тобой дружить, если ты правда добрая и не желаешь никому гадости. Это ж я тогда так сказал, за дядьку переживал. Мама говорит, что за ним и так девки нехорошие охотятся. Подумал, вдруг и ты станешь.

– Ох, сколько раз повторять: я слова не нарушаю! Обещала его не касаться – не буду. Он у тебя милый, но я столько мужчин повидала, что честно скажу – не такой уж и крутой. И круче видела.

– Ой, да расскажи! – Андрей скривил недовольное лицо.

– И расскажу! Он у тебя надменный и высокомерный. На девушек смотрит, как на свиней на базаре. Я же видела все на пляже, от меня не скроешь. Да и староват он уже, чтобы в женихи идти.

– Он младше мамы!

– Но намного старше меня. Это же в глазах написано. А мне молодец нужен, а не старик.

– Вас, девчонок, не поймешь! То молодого надо, то старого. Как вы вообще живете, если сами не знаете, чего хотите? – фыркнул Андрей.

– Нормально живем. Вас, мальчишек, тоже не поймешь. То вам коса недостаточно длинная, то стан слишком широк. Вы же все на внешность смотрите и даже не пытаетесь в душу заглянуть. Сто раз такое видела. Тысячу даже! А ведь людей по делам надо смотреть и по поступкам. Вот ты думал, что я злая ведьма, потому что люди нашептали. А на самом деле это неправда. Была бы я злая, стала бы из воды вытаскивать?

– Не стала бы.

– Вот то-то ж. Смотри глубже, это пригодится.

Андрей задумался о словах призрака. Тяжело ей, наверно, приходится. Все вокруг только и талдычат, что она старая, злая ведьма, а на самом деле не старая и совсем не злая.

Дверь в комнату шумно распахнулась и на пороге возник дядя Сережа. Как всегда веселый и с улыбкой до ушей:

– Эй, герой, бросай свои игры и пошли шашлык хомячить.

Дядька даже не смотрел в угол, где сидела Таисия. Но ведь он крутой, значит, знает больше всех на свете. Уж точно больше, чем мама и папа, которые вечно чем-то заняты.

– Дядь Сереж, слушай, вопрос есть. – Андрей закусил губу, не зная, как лучше сказать: – Вот что делать, если кто-то спас тебе жизнь? Просто спасибо сказать достаточно?

– Ого, вот это вопросы! Взрослеешь на глазах, пацан. – Дядька ухмыльнулся и почесал едва заметную щетину на подбородке. – Ну, вообще, если кто-то реально спас твою жизнь, а не просто отмазал от мелких проблем, то и ты должен помочь ему совершенно бескорыстно, если понадобится. Это будет по-мужски.

– Что значит бескорыстно?

– Значит, не ища личной выгоды, – прошептала Тася, поглядывая то на мальчика, то на его дядю.

– Типа, просто так, не требуя ничего взамен, – с умным видом ответил мужчина. – Чего в угол смотришь, мыши бегают?

– А? Чего? Нет, показалось.

– Ну смотри. Мыши – большая проблема в частном доме. Если достают, скажи матери. Вот она визжать-то будет. И давай уже, закругляйся с игрушками, а то зрение испортишь.

Дядька и Тася одновременно улыбнулись. Только дядька вышел из комнаты, а девушка-призрак осталась сидеть в углу.

– Он у тебя смешной, – она перебирала в руках пряди белых волос, словно волновалась. – И видно, что тебя сильно любит.

– Он самый крутой дядька в мире! – закивал в ответ Андрей.

– Ты уже говорил. И, кстати, мышей у вас в доме нет, не волнуйся.

– Ты знаешь все на свете? – мальчик с недоверием посмотрел на Тасю.

– Нет, я многое вижу. Когда живешь много жизней и не можешь ни с кем поговорить, то остается наблюдать. Вот я и брожу, наблюдаю за людьми. Не всегда понимаю, что происходит и как меняется мир, но стараюсь понять.