скачать книгу бесплатно
– Что случилось? – выдавил Шаопин.
– Ничего, ничего… Нужно посоветоваться. Шаоань уехал, надо бы тебе отпроситься – ну, помочь по хозяйству.
Шаопин почувствовал облегчение. Он не стал говорить при всех, а отвел отца к себе в общежитие. В комнате Шаопин налил ему стакан кипяченой воды и спросил:
– Куда Шаоань-то подался?
Отец ворчливым тоном сообщил, что брат отправился в Шаньси присматривать себе жену.
– Как уехал, так я и остался один-одинешенек – ни роздыху, ни передышки. И потом, за каждый день, что его нет, будет вычет по трудодням. Ты бы приехал, поработал бы за него, а? Я сперва не хотел тебя отрывать, но потом сел, посчитал – если Шаоань возьмет жену, будут новые долги. Так твои трудодни лишними не будут…
– Значит, завтра поедем, – быстро отозвался Шаопин. – В школе все равно никакой учебы, целый день в поле. Какой смысл работать бесплатно? Лучше уж за трудодни. Если отпрашиваешься меньше, чем на полгода, то с аттестатом никаких проблем возникнуть не должно.
– Как только твой брат приедет, ты немедленно вернешься в школу.
– А с чего это его понесло в Шаньси? – спросил Шаопин.
Тогда старик Юйхоу рассказал сыну всю историю со сватовством – от начала и до конца.
Выслушав ее, Шаопин долго молчал. Неизвестно отчего, он вспомнил о Жунье. Она столько раз звала брата в город, но при этом даже не намекнула Шаопину, о чем собирается с ним говорить. Шаопин смутно чувствовал, что между Жунье и Шаоанем что-то происходит. На своей шкуре испытав муки первой любви, он угадывал теперь подобные вещи. Шаопин всем сердцем желал брату такой девушки, как Жунье. Если бы она стала его невесткой, он гордился и радовался бы ничуть не меньше самого Шаоаня. Но Шаопин довольно быстро понял, что это абсолютно невозможно. Его брат работал на земле, а Жунье – в государственной школе, и вообще – их семьи были не ровня друг другу. Он, конечно, знал, что в детстве Шаоань и Жунье почти не разлучались, но женитьба была дело третье.
Вместе с тем Шаопин чувствовал, что Жунье глубоко привязана к Шаоаню. В последнее время она выглядела совершенно замученной. Интересно, знает ли она, что Шаоань поехал в Шаньси свататься? Если она действительно любит Шаоаня, а тот не сказал ей ни слова про поездку, – это просто ужасно. Стоит ли ему открыть ей глаза? Не делать это явно, конечно, но найти повод пообщаться и как бы между делом упомянуть об этой новости…
«Нет, не пойдет», – быстро сказал себе Шаопин. Он ничего не знал о том, что творится между Жунье и Шаоанем. Нельзя было лезть в это, не подумав.
На площадке меж тем закончилось собрание, и оттуда донеслись шумные голоса.
Подходило время обеда. Вооружившись карточками, что дала ему Жунье, Шаопин уже собирался выйти купить отцу поесть, но тут на пороге возник Цзинь Бо с целой грудой лепешек и щедрой порцией тушеной свиной головы. Цзинь Бо был просто прелесть: он неизменно выступал верным и хитроумным спасителем, готовым в самый критический момент оказать любую помощь друзьям, – и всегда именно там, где нужно. Когда Цзинь Бо услышал, что Шаопин собирается отпроситься в деревню, то тут же отдал ему ключ от дома и, указав на маленький ключик, привязанный к большому, сказал:
– Это от сундука в моей комнате. У меня там есть сигареты, если все достанет, возьми покури. Покуришь – отпускает…
Шаопин улыбнулся:
– Нечего приучать меня к этим вашим штучкам.
Старый Сунь тоже улыбнулся в ответ:
– Вы еще мальцы, куда вам. Как начнешь – потом не бросишь.
На следующее утро Цзинь Бо отправился в уездное управление народного хозяйства, договорился там со знакомым водителем, и Шаопин с отцом отправились обратно в Двуречье на попутной машине…
Глава 14
Когда Шаоань вздумал искать себе жену, старик Сунь пошел за советом к брату. Конечно, Шаоань был хорошим парнем, но была в этом деле и загвоздка – где взять денег на подарки невесте? И тут жена Сунь Юйтина Хэ Фэнъин сказала, что у нее есть племянница, которая бы очень подошла Шаоаню и которая при том не хочет подарков. Сердце старика Сунь забилось чаще, а Шаоань подумал о Жунье. Впрочем, он никогда всерьез не верил, что они могут быть вместе. Когда он в последний раз размышлял об их отношениях, то пришел к такому же выводу, что и в начале. Шаоань решил поехать на родину тетки Хэ и посмотреть на девушку.
Никто в Двуречье не думал, что Сунь Шаоань вернется из Шаньси через месяц с большеглазой девчушкой. Потом все стали жалеть Шаоаня: глядите, такой хороший мальчик, а не нашел себе пары, пришлось ехать черт-те куда, жениться неизвестно на ком, – если эта девица хоть капельку похожа на Хэ Фэнъин, то Шаоань может забыть теперь о безмятежной жизни.
Но жалость очень быстро превратилась в восхищение. Кто-то из деревенских под благовидным предлогом наведался к семейству Сунь и сказал, что шаньсийская девица совсем не похожа на тетку Хэ. Лицом она была не особо красавица, но смотреть не надоест: яркие брови, темные глаза, белые зубы, щедрые формы – словом, та женщина, о которой мечтает всякий деревенский парень. Еще больший восторг вызвало то, что она не побрезговала убогой дырой, в которой ютилась семья, и уже на следующий день взялась хлопотать по хозяйству. Невестка была сама ласка. Вся семья сходила с ума от счастья. Но самое главное, что она отказалась от денег и подарков. Где такое видано?! Вот привалило дураку счастье!
Когда Шаоань, смущаясь, показался за порогом, его окружили соседи. Они взялись, посмеиваясь, расспрашивать о привезенной девице. Деревенские бесстыдники допытывались:
– Ну, вы потрахались уже?
А Тянь Ванью, который плевал от рождения на все приличия, только подбавлял масла в огонь, напевая с кривой ухмылкой:
Мы под рученьку пойдем,
Поцелую в щечку.
Ты меня уж приголубь —
И пойдем в кусточки!
Народ заржал. Шаоань, залившись краской, зашагал прочь от летевших ему в спину едких шуток. Ему было не до веселья – слишком много дел тревожило Шаоаня. Почти со всем нужно было разобраться немедленно. Радость и горе переплетались в душе причудливым клубком – не разобрать, где кончалась одна и начиналось другое.
Шаоань не питал больших надежд на свою поездку в Шаньси. Он поехал скорее под давлением обстоятельств. На душе было тоскливо, хотелось развеяться.
У Хэ Яоцзуна было две дочери. Старшая, Сюин, вышла замуж за односельчанина, и они с мужем переехали в родительский дом. Младшей, Сюлянь, исполнялось в этом году двадцать два. Она закончила деревенскую школу и помогала родным по хозяйству.
Шаоань и представить себе не мог, что, увидав Сюлянь, влюбится без памяти. Она оказалась ровно такой женщиной, о которой он прежде мечтал: крепкой, симпатичной, разумной. Особенно Шаоаня очаровала ее статная фигура. Сюлянь с детства росла без матери, а потому была мастерицей на все руки. Сам он тоже понравился дочке Хэ Яоцзуна с первого взгляда – она прониклась к нему так, что даже не хотела, чтобы он уезжал. Старику Хэ, его дочери и его зятю Чан Юлиню Шаоань тоже пришелся по сердцу. Решение приняли быстро. Шаоань подробно рассказал о своей семье будущей жене и тестю, но Сюлянь сказала, что пошла бы за него, будь он хоть бездомным попрошайкой. Семья Хэ, увидев ее решимость, не стала препятствовать – в конце концов главное, чтобы она сама была довольна. Старик Хэ сказал:
– Не бойся, дочка. Ежели не справитесь, мы поможем!
Шаоань был очень благодарен Сюлянь и ее семье. Он сам не заметил, как увлекся ей не на шутку.
Когда со свадьбой все уладили, Шаоань решил, что пора возвращаться – и как можно скорее. Но Сюлянь, покоренная с первого взгляда, не хотела отпускать его и удерживала жениха в деревне. Шаоань все время думал о своей неудачливой семье, но не мог отказать и Сюлянь, окружившей его трепетной заботой. Он так привык к работе, что совершенно не способен был сидеть без дела – и скоро уже махал мотыгой на огороде бок о бок с Сюлянь. Деревенские нахваливали его мастерство. Все говорили, что девка нашла себе хорошего мужа.
Через месяц у Шаоаня на сердце заскребли кошки. Он сказал Сюлянь и ее семье, что не может больше злоупотреблять их гостеприимством – пора и честь знать. Когда Сюлянь поняла, что не сможет удержать его, то предложила поехать вместе. Она сказала, что съездит к Шаоаню на пару дней, а потом вернется домой. Под Новый год Сюлянь приедет с отцом в Двуречье и они с Шаоанем поженятся. Семья поддержала ее.
Видя, что избавиться от настойчивости Сюлянь совершенно невозможно, Шаоань был вынужден согласиться. Вообще-то он не хотел вести Сюлянь домой сразу – он знал, что там даже негде ее положить. Куда девать ее? Дом ее тети Хэ Фэнъин – тоже всего-навсего дыра в скале, и потом там так грязно, что трудно подобрать приличное выражение. Шаоань хотел сперва все обустроить и только потом привезти Сюлянь – тем более, что он абсолютно не знал, как это сделать.
Всю дорогу до дома Шаоань мучился так, что не находил себе места. Время от времени он начинал говорить о своих сомнениях с Сюлянь – не о том, что предстоит им в будущем, а о тех тяготах, которые ждут в Двуречье прямо сейчас. Сюлянь сидела рядышком, прижимаясь к нему без смущения.
– Если дома нет места – я могу заночевать в коровнике, – сказала она. Шаоань горько усмехнулся…
Когда он вернулся домой, все были невероятно счастливы. К большому удовольствию Шаоаня его невеста действительно ничуть не смущалась общей бедностью. Она была ласковой, предупредительной, равно приветливой и с малыми, и со старыми.
– Твои все такие славные, – шепнула она Шаоаню, – и вообще всё лучше, чем я представляла. А то ты так расписывал – я думала, совсем беда!
Больше всего Шаоаня обрадовало то, что его брат Шаопин немедленно устроил Сюлянь в доме Цзинь Бо вместе с Цзинь Сю и Ланьсян. Тетя Цзинь была так счастлива, что достала из сундука совершенно новую постель. Шаопин сказал брату:
– Может, ты оставайся в комнате Цзинь Бо? А я в твоей переночую.
Шаоань смущенно улыбнулся:
– Мы же не женаты. Если заночую у Цзиней – деревенские засмеют. Лучше ты оставайся, проводишь Сюлянь вечером. А утром приведешь ее – поедим вместе…
Вечером Шаоань выслушал рассказ о смерти Цзинь Цзюньбиня. Он подумал, что должен сходить к Цзинь Цзюньу, выразить свои соболезнования. Еще нужно наведаться к секретарю Тяню и объяснить ему причину своего позднего возвращения. А уж потом приниматься за подготовку к свадьбе. Как ни крути, предстояли хлопоты. Хотя семья Сюлянь отказалась от денег и подарков, все равно нужно было справить невесте пару комплектов одежды и передать что-то старшим Хэ – хотя бы сообразить матрац с одеялом или сшить овчинный тулуп для старика Яоцзуна. И сам Шаоань не сможет жениться в старой одежде – хоть куртку какую, а придется купить. Потом нужно будет проставиться по всей форме. И постель своя нужна – да только вот куда ее приткнуть? В его нынешней комнате им никак не поместиться.
От мыслей пухла голова.
А впрочем, чего зря есть себя поедом? Что-нибудь сообразится. Все равно Шаоаню было чем занять себя в доме.
На следующее утро после возвращения он пошел к замбригады Тянь Фугао – расспросить его о том, что творится в деревне и распланировать работу. Тот рассказал страшную новость: из-за невероятной засухи руководство решило спустить воду из водохранилища, расположенного выше по течению. Последствия оказались катастрофическими – вода снесла плотину. Погиб Цзюньбинь – младший брат Цзюньу и Цзюньвэня. Бай Минчуань рвал и метал. В коммуне шли собрания, по громкоговорителю всех разносили в пух и прах. Деревня организовала поминальную службу и похороны. Цзюньбиня признали павшим героем, а его вдове Ван Цайэ выплатили компенсацию.
После обеда Шаоань отправился к Цзинь Цзюньу, чтобы выразить сочувствие его горю. Шаоань выкурил самокрутку, перебрался по камням через речку и поднялся на Храмовый холм через манящие заросли китайских фиников.
Когда он прошел по мостику через ручей и оказался в низине у школы, то заметил дядю Юйтина со свернутой в трубочку газетой, спускавшегося с холма. Дядя заговорил первым:
– Ох, так был занят, что все пропустил. Фэнъин сказала, что Сюлянь приехала с тобой. Это хорошо…
Шаоань остановился и стал ждать, пока дядя не подойдет поближе.
Тот сперва пересказал Шаоаню прочитанную в газете статью председателя Мао, а потом вдруг произнес немного грустно:
– Надо бы пригласить тебя с Сюлянь в гости – так ведь у нас принято. Но ты же знаешь, какой у нас дома раздрай. Всю пшеницу, что дали летом, твоя тетка сменяла на продталоны в Каменухе. Сказала, что коммуна утвердила ее кандидатуру – ну, ехать в Дачжай[24 - Дачжай – деревня и бывшая коммуна в несколько сотен крестьян в уезде Сиян провинции Шаньси, в основном известная благодаря директиве Мао Цзэдуна «Учиться у Дачжая в сельском хозяйстве», которая утвердила деревню в качестве главного образца для сельхозпроизводства по всему Китаю в 1960-х и 1970-х годах.] для обмена опытом…
Шаоань слушал его болтовню и чувствовал жалость к словоохотливому старику. Он был уверен, что дядя грезит только революцией и давно позабыл обо всем прочем. А тут оказалось, что он помнит о деревенских традициях.
Шаоань знал, что старик говорит правду.
– Я понимаю, – сказал он, – если не позвать Сюлянь в гости – засмеют. Давай так: я принесу от нас белой муки. Если хочешь, могу вечером принести, чтобы никто не видел…
Старый революционер согласился со щедрым предложением племянника.
Шаоань оставил дядю и направился прямо к дому Цзюньу. Бригадир пожал руку товарищу, взгляд его больших глаз туманили слезы. Шаоань сказал мягко:
– Я узнал, когда вернулся. Пришел вот немного тебя утешить. Люди часто говорят, что пролитой воды не собрать. – Потом он добавил то, чему научили его когда-то в школе: – Все под богом ходим – невозможно все предвидеть…
Цзюньу взял его за руку и усадил на стул. Жена Цзиня налила Шаоаню чашку кипяченой воды и ласково пододвинула к нему. Оба были глубоко тронуты его визитом.
Шаоань сделал глоток воды и сказал:
– Не знаю, как вы пришли к такому решению. Не надо было так, конечно, делать. Нужно было обратиться непосредственно к главе коммуны – обсудить вопрос о разумном распределении воды, чтобы коммуна сама все уладила. Кроме того, даже без коммуны Футан или Цзюньшань могли пойти напрямую договориться с главами нескольких деревень в верховьях. Не верю, что те стали бы вставлять палки в колеса, – это попросту неразумно. А в итоге что вышло? Вода ушла, погиб человек. Теперь будет разбирательство…
– Если бы ты тогда был на месте… Я-то думал, что я парень не промах, – а вышла беда. В больших делах я тебе и в подметки не гожусь…
Жена Цзиня перебила:
– Да ты и в пустяках…
– После драки всяк хорош кулаками махать, – улыбнулся Шаоань. – Будь я тогда в деревне, кто знает, может, и я бы пустился во все тяжкие – похлеще остальных. Снес бы ко всем чертям и нижние дамбы!
Цзини засмеялись.
Поболтав еще немного, Шаоань попрощался.
Когда он вернулся на дорогу, то у Тяневой насыпи встретил Футана и объяснил ему причину своего позднего возвращения. Тянь Футан сильно похудел от переживаний. На лбу красовалась черная отметина от медицинской банки. Он улыбнулся и сказал:
– Дело доброе, чего тут объяснять. Да ради такого не грех и два, и три месяца потратить…
Секретарь Тянь был очень счастлив, что Шаоань нашел себе невесту. Теперь ему не нужно было больше беспокоиться об отношениях между дочерью и бригадиром.
– Когда свадьба? – спросил он.
– Думаю, на Новый год устроить. Но ты мою семью знаешь – была бы ерунда, и то с трудом денег наскребли бы…
Футан сразу же сказал:
– Не бойся. Зерна можешь взять из запасов бригады, сколько надо – столько и бери, любого.
Шаоань был очень доволен обещанием секретаря, которое избавляло его от больших трудностей:
– Прекрасно! А то я все волновался. Много не возьму – все равно потом возвращать. Одолжу ровно столько, сколько нужно…
Когда Шаоань и Тянь Футан прощались, секретарь заботливо повторял:
– Если будут какие трудности, то ты не стесняйся – поможем!
Шаоань быстро шел домой и думал: «Как приду, надо будет поговорить с матерью отдельно ото всех, отмерить муки и отнести ее к дядьке – соблюсти приличия». Следующей в голову пришла мысль, что завтра утром они с Сюлянь сами ее и съедят. Шаоань не мог удержаться от смеха.
Глава 15
Когда Шаоань привез домой невесту, отец не находил себе места от счастья. Он и подумать не мог, что все пройдет так гладко, а девочка окажется такой милой и сообразительной. Вот уж точно: лучше синица в руках. Но больше всего старика радовало то, что ее семья действительно отказалась от подарков – как и говорила Фэнъин.
Все это было похоже на сон. Разве могло оно происходить с ним, стариком Сунем?
Но оно происходило – в этом не могло быть никаких сомнений. Девочка сама предложила сыграть свадьбу на Новый год.
Вспомнив про свадьбу, старик Сунь спустился наконец с небес на землю. Он сразу подумал, что придется проставиться, но где взять денег? У кого занять? Пусть девочка отказалась от подарков – он же не может не подарить ей хоть пару платьев. На постель, на обновки и прочую мелочь для молодых тоже уйдет юаней тридцать – пятьдесят. И потом, он не может женить сына втихаря – все-таки своя кровинушка. Вон, младшему брату в самые трудные годы устроил все по высшему разряду, подумаешь, – подвязал пояс потуже. А теперь ради родного сына можно и исподнее продать. Иначе, как пить дать, засмеют. Без музыкантов придется обойтись, но все равно нужна водка, нужна закуска, нужны гости, нужна большая гулянка. Нет денег? Бери в долг!
Как ни крути, придется занять юаней двести. Но у кого взять такую сумму?
Суни много ночей не смыкали глаз. Их бросало из огня да в полымя. Все разговоры вертелись вокруг денег и того, как всех уважить. В итоге решили, что идея отметить свадьбу на Новый год была чертовски хороша – так выйдет отгулять два повода разом.
Сперва они обсчитали, сколько уйдет наличных и сколько понадобится зерна. И того и другого придется насобирать по деревенским. Дома ели в основном гаолян и просо – а такое на праздничный стол не поставишь. Конечно, за свининой на рынок никто не поедет – просто прирежем своего хряка, не станем продавать мясо в этом году.
Про зерно ничего не решили – сперва занялись деньгами. Покумекав, старшие Суни высчитали, у кого из соседей могла оказаться такая заначка. У секретаря Тяня просить было неудобно. У бухгалтера их бригады Тянь Хайминя наверняка были деньги, но его жена и отец, старик Ванью, никогда не давали в долг – тут нечего было и стараться. У Цзинь Цзюньу могли найтись в загашниках лишние юани, но он был в семье единственным кормильцем – брать у него было неловко.
Старики прикидывали и так и этак и в конце концов сошлись на том, что единственным вариантом оставался Цзинь Цзюньхай. Вариант был непростой. Конечно, стоило им только намекнуть – и тот бы не отказал. Но они и так были у него в долгу: когда старший Сунь женился, они несколько лет задарма жили в доме у соседей. Потом семейство переехало в свой нынешний дом, но места на всех не хватало – Шаопин и Ланьсян по-прежнему ночевали у соседей. И вообще Цзинь Сю и Цзинь Бо вечно подкармливали младших Суней, а их мать заботилась о них, как о своих детях. Это она обшивала их на своей машинке. У семьи Сунь никак не получалось отплатить Цзиням за все это добро – они делились с ними зерном, картошкой, помогали с тяжелой работой, но все равно чувствовали себя в долгу. Теперь язык не поворачивался снова просить об одолжении – тем более, что никто не мог сказать, когда получится вернуть одолженное.
Но, увы, другого пути не было. Сунь Юйхоу решил, что наутро пойдет к Цзюньхаю за деньгами. Единственное, чего он боялся, так это того, что Цзюньхая не окажется на месте, а жена не осмелится одолжить такую большую сумму…
И вот Юйхоу сидел на стуле в доме Цзюньхая, покуривал трубочку, позевывал и ждал, когда вернутся хозяева. Он долго думал, как аккуратно подведет разговор к нужному делу, а потом решил, что это лишнее, лучше сразу сказать прямо. Как ни крути – все равно кончится деньгами.
Старик Сунь сидел, охваченный тяжелыми мыслями. Пятнадцать лет назад он уже проходил это все – когда собирал на свадьбу брату. Ох, грехи наши, неужто так и будем жить без облегчения, без просвета?
Через несколько мгновений у порога зашумели хозяева, забегали с вещами из подъехавшей машины. Свалив их в комнате, Цзини присоединились к Юйхоу. Цзюньхай быстро протянул ему сигарету.
– Да нет, я уж трубочку, – ответил старик, – от сигарет один кашель.
