скачать книгу бесплатно
Бархатов приподнялся над столом и сжал стакан. Тонкое стекло хрустнуло.
– Ты что это выдумал – учить меня?!
Матушкин выпрямился и замер, завороженный этой ледяной волной.
– Вы просили посчитать, я сделал… Я понимаю, что сейчас вам…
– Я не прошу твоих советов, – припечатал Бархатов.
Матушкин внимательно посмотрел на него.
– Хорошо. В этом случае можно попробовать такой вариант – продавить ситуацию с помощью мэра. Вы ведь… – он поискал слова, – будет лучше, если вы сами…
Бархатов с шумом втянул ноздрями воздух.
– Да, мне придётся сделать всё самому. Как и всегда. Перешли расчёты мне на почту. – Бархатов замер, уставившись в одну точку. – Вероника здесь?
Матушкин медленно кивнул. Его губы тронула еле заметная усмешка:
– Да, я вызвал ее.
– Тогда пусть зайдет, – велел Кирилл и отошёл к окну. Сердце его вдруг заколотилось, в голову полезли странные мысли, накрывая удушливой волной.
Как там говорят – клин клином вышибают? Вот и Стася вышибла его клином, прошлась по нему катком. Неужели он сам позволил ей сделать это? Как вообще это могло произойти?!
О появлении секретарши Кириллу возвестило дробное постукивание каблуков.
Бархатов медленно повернулся и пристально оглядел её. Сколько он уже не прикасался к этой красивой блондинке? Кирилл втянул носом запах её духов и поморщился. Слишком резкие, приторные, слащавые, как и глянцевый блеск на полных губах. Печальный, соболезнующий взгляд.
Правая бровь Бархатова дрогнула – что не так? Он всегда был добр по отношению к Веронике, если это не касалось работы. И всё же, кажется, он отпустил вожжи, если даже секретарша позволяет себе так явно демонстрировать жалость.
Бархатов потянул за узел галстука, освобождая горло.
– Запри дверь, – он снова оглядел фигуру Вероники. Кажется, она поправилась на несколько килограмм, и это явно делало её старше. Ну, не жить же он с ней собрался, в конце концов. Та, которая удовлетворяла его желания, теперь лежит окоченевшая на дне промёрзшей реки…
– Кирилл Андреевич, – произнесла Вероника, не двигаясь с места. Оглядев стол, она заметила треснутый стакан и лужу. – Мне очень жаль… Это так страшно…
Бархатов подошёл к ней и заправил выбившийся локон за ухо девушки. Сразу почувствовал, как она отстранилась – лёгкий взмах ресниц, еле заметное движение пальцев. Сбившееся дыхание натягивало ткань на её груди. Кирилл начал судорожно расстёгивать пуговки на белой блузке, стараясь как можно быстрее добраться до кружевного белья.
– Кирилл Андреевич, – Вероника вдруг резко положила ладонь на его руку и крепко сжала останавливая. – Вам плохо, я всё понимаю, но…
– В чём дело? – спросил Бархатов достаточно громко, чтобы секретарша буквально подскочила на месте.
– Кирилл… Андреевич, я замуж выхожу через месяц.
Брови Бархатова приподнялись от удивления.
– Ты?..
Прозвучало это в том же духе, что «И ты, Брут». Медленно опустив руку, смотрел на неё, ожидая продолжения.
– Я говорила тебе… вам… Подумала, что на свадьбу приглашать, наверное, не стоит… Я надеялась, что… ты поймёшь… – путанно произнесла Вероника, моментально покрывшись рваным румянцем. – Мы ребенка хотим завести.
Раньше Бархатову очень нравилась эта её способность даже в самые откровенные моменты краснеть, словно наивная девочка. Но Веронике до чистого ангела было так же далеко, как до Луны.
– Я не претендую на ни на тебя, ни на отцовство для твоего будущего ребёнка, – криво усмехнулся Кирилл. – У меня нервы на пределе. Мне просто нужна хорошая разрядка. – Он стащил галстук и бросил его на стол, попав в центр лужи. Попрощавшись с шёлковым творением за триста евро, он перевёл мрачный взгляд на секретаршу.
По лицу Вероники текли слёзы. Нос её распухал прямо на глазах, и две мокрые полоски расчертили идеальный до этого макияж на щеках. Вероника сглотнула, всхлипнув, и через силу стала опускаться на колени перед Бархатовым, держась за его локоть. Кирилл ещё помнил, как были грациозны и плавны её движения раньше. Не такие, как у Стаси, конечно… Вероника никогда не любила Бархатова, но он ей нравился. И Кирилл знал это. Он видел интерес в её глазах с самого первого дня знакомства в его офисе. Их сближение произошло так же быстро, как он выпивал первую чашку кофе по утрам. Молодая, толковая баба, которая знает, чего хочет.
Бархатов был успешен и хорош собой. Любая женщина задерживала свой взгляд на его лице и фигуре, замирала от звука его голоса и дрожала от случайного прикосновения. Вот только Бархатов старался ни к кому не прикасаться даже случайно. Он был достаточно брезглив и бережлив по отношению к себе, и именно это влияло на выбор его окружения. Вероника не была глупой, и тем более, ветреной. Бархатов знал, что она ни с кем не спала и не встречалась, пока находилась в отношениях с ним. Собственно, в каких отношениях – договорённости.
– Ты же сам сказал… Что она… она для тебя… – Вероника вцепилась в его ремень и почти повисла на нём, не закончив предложения.
Бархатов смотрел на неё сверху вниз – на то, как она пытается одеревеневшими пальцами расстегнуть этот чертов ремень, как её светлая макушка подрагивает от еле сдерживаемых рыданий. Он отодрал от себя её руки и прорычал:
– Умойся. Не хватало ещё, чтобы тебя увидели с таким лицом. – Затем Кирилл вернулся за стол и тяжело опустился в кресло.
– И-извините, – прошептала Вероника, но Бархатов уже не видел её лица.
– Убери здесь всё. И… забудем про это недоразумение.
Вероника засуетилась, промокая разлитую воду бумажными салфетками:
– Звонил Гордецкий, – она высморкалась. – Опять спрашивал, что ты… вы решили по поводу реконструкции. Напоминал про обещание.
Кирилл потёр левую ладонь – верный признак прибыли. Странно так реагировать на слова о Гордецком – что можно взять с этого придурка и его вертепа, то бишь, театра. Бархатов покачал головой – зря он так… Стасю он нашёл именно там.
– Что ему передать? – робко вставила Вероника.
– Ты его любишь? – вдруг глухо спросил Бархатов.
– К-кого? – не поняла секретарша.
– Того – за кого замуж выходишь.
– Он очень хороший, – снова покраснела Вероника. – Мне с ним спокойно…
– Дура ты…
– Ага, – быстро согласилась она. Губы ее опять страдальчески задергались. – Кирилл, мне очень жаль…
– Ладно, иди. Забудь всё, – поморщился Бархатов.
– Спасибо, Кирилл… Андреевич, – Вероника приложила руки с осколками стакана к груди и попятилась к выходу. – И вообще, спасибо за всё! За клинику, за маму… Сама бы я не смогла, это такие деньги… Спасибо…
Когда дверь за ней закрылась, Бархатов нахмурился. Ах да, конечно, мать Вероники с каким-то заболеванием – он даже не углублялся в эту тему. Пансионат, уход, сиделка…
– Какого чёрта? – хрипло произнёс он и сжал голову в тисках собственных рук.
10
Воскресенье. Влада
Выходной день прошёл словно в тумане. Перед глазами Влады постоянно возникала картинка из ресторана, Бархатов и Стася. Внутри зародилось какое-то новое чувство, замешанное на злости и сожалении. Его горечь разъедала, изводила, лишала сил. Ко всему прочему добавилось першение в горле и головокружение. В субботний вечер она промёрзла и снаружи, и внутри.
Никакие слова и мысли не способны были успокоить её. Хотелось выть от осознания собственной никчёмности. На что она надеялась? Что Бархатов выберет её? Нет, нет и нет!!! Но не Стасю же… Чёртова Стася…
***
…– Почему ты бегаешь от меня? – Стася поймала её у двери в туалет.
Влада огляделась и напряглась, оставшись с ней наедине.
– Я не бегаю. Уроков много.
– А… – усмехнулась Стася. – А я думала, боишься, что побью.
У Влады перехватило дыхание, что не осталось незамеченным. Стася скривила губы:
– Ладно, я всё поняла. Подарок хоть понравился? Быстро нашла?
Влада сунула руку в карман и нащупала цепочку.
– Да… Я тебе ее верну.
– Вернёшь? – удивилась Иволгина. – Не надо, носи! – Она развернулась и зашагала по коридору прочь.
Забор заварили. Вечером, когда Влада находилась в комнате, её соседки бурно обсуждали последние события. Влада лежала на кровати, вперившись глазами в книгу, не в силах прочитать ни единого слова. Она прислушивалась к разговору девочек, но сама помалкивала. Стасе досталось от старших ребят. Про Владу не было сказано ни слова. Иволгину она видела потом с синяком на скуле, но та продолжала хохмить и заниматься своей балетной гимнастикой во дворе каждое утро. Авторитет Стаси не упал, ее будто бы даже поддерживали. Стася вела себя как ни в чём не бывало и с Владой – здоровалась коротким «привет!» и проходила мимо.
Так продолжалось некоторое время. Недели через три после случившегося Стася заглянула к ней в комнату и попросила черную водолазку на выступление. Влада, разумеется, дала.
Она знала, что Стася будет танцевать перед всеми на сцене. Репетиции, которые проходили в актовом зале, привлекали внимание не только преподавателей, но и воспитанников. На концерт должны были приехать спонсоры и люди из попечительского совета.
Влада тоже ходила смотреть на эти репетиции. Стояла чуть поодаль, пока на сцене голосил местный квартет, читались стихи и показывались простенькие фокусы. И только в двух случаях она не выдерживала и подходила ближе – когда начинала бренчать гитара в руках Егора Коломийцева, и когда выпархивала Стася.
Егор был старше их на три года. Высокий, крепкий, с вытравленной челкой, лезущей в глаза, этот парень обладал определенной харизмой. Ну а как иначе, ведь он же и был, по сути, вожаком для местных ребят. Влада, как и остальные девочки, моментально прониклась этим обожанием. И вроде бы понимала, что не представляет для него интереса, но что-то двигало ею, заставляя привлекать его внимание любым способом. Он же посматривал в сторону Стаси. Пожалуй, именно это и сыграло решающую роль. Владе очень хотелось хоть в чем-то обойти Иволгину, хотя бы на шаг. Она чувствовала необходимость доказать всем, что чего-то стоит. И потому, ничто уже не могло остановить ее. Влада написала Егору записку, в которой призналась в том, что он ей нравится, и сунула ее ему прямо в руки. Он даже не удивился. Оглядел с ног до головы, криво усмехнулся и кивнул.
Всего пару раз Влада была в компании, куда пригласил ее Егор. Сидела рядом с ним на лавочке, обмирая от страха и восторга, ничего не понимая из разговоров ребят. Егор интересовался ее семьей, дедом. Спрашивал про его возраст, квартиру. Влада ничего не могла толком рассказать, поэтому только пожимала плечами и хихикала. Знала, что выглядит глупо, но ходила за парнем хвостиком, пока не увидела их целующимися – Егора и Стасю.
И это было так неожиданно, что Влада застыла, открыв рот. Все знали, что между Егором и Иволгиной было своего рода противостояние. Лаз в заборе соорудили именно ребята из компании Егора, по очереди подпиливая палку. Стасе их тайну сдал её малолетний «поклонник», а вот по зубам она получила именно от Егора. И теперь он зажимал Стасю в тёмном углу, а она, заметив Владу, смотрела на неё каким-то заледенелым взглядом.
Когда дед в очередной раз приехал к Владе на встречу, она с облегчением выдохнула. Он уже собирал документы и через какое-то время должен был забрать её из приюта. Дело осложнялось наследованием и продажей квартиры бабушки. Невозможно было понять по лицу деда, что он чувствует. И так ли ему была нужна сама Влада. Её несколько раз вызывали на комиссию, много и пространно спрашивали о том, что она думает, готова ли жить с дедушкой. Эти разговоры Владу раздражали – конечно же она хочет как можно быстрее свалить из детского дома! Окончить школу, пойти учиться, потом работать – все так живут. И конечно же лучше иметь что-то своё, нежели довольствоваться общей комнатой, общим туалетом, общими правилами и подобными Стасе друзьями. История с Егором тогда сильно попортила ей нервы.
Это Иволгина чувствовала себя здесь как рыба в воде – в её семье пьянки были ежедневным занятием. Во время их «побега» она поделилась с Владой короткой историей своей жизни. Рассказала о том, как было страшно засыпать во время таких гулянок, рискуя оказаться под каким-нибудь алкашом или дружком матери, или нечаянно попасть под горячую руку родительницы, когда та была чем-то недовольна. Частенько приходилось ночевать в подвале, где мальчишки организовали блат-хату в одной из клетушек. Но и там было опасно находиться – лет с десяти к Стасе уже проявляли интерес не только парни, но и взрослые мужики. И если от первых она могла бы отбиться, то попробуй, стряхни с себя взрослого сильного бугая.
Детский приют дал Стасе возможность передохнуть, набраться сил, выспаться в конце концов. И, если два раза матери как-то удавалось вернуть дочь – она даже устраивалась на работу, то на третий раз её лишили родительских прав. Как только Стася узнала об этом, она удрала домой. Оттуда её забрала полиция в невменяемом состоянии – Стася застала дома разгульную компанию и с ходу опрокинула в себя стакан водки, стоявший на столе. Потом была драка. В больницу, где ее отмыли и привели в чувство, приехала Елена Васильевна и представитель опеки. Ситуацию удалось замять, но с того момента Стася относилась к тому, что произошло, словно сторонний наблюдатель. Вроде с ней случилось, а вроде, и нет…
Владе было неприятно слушать эти откровения. То, что для других было нормой, у нее вызывало отторжение. Её учили тому, что подобная жизнь присуща маргиналам и передаётся по наследству. Чего и следовало ожидать от Стаси Иволгиной рано или поздно.
Так почему же нынешняя ситуация сложилась именно так – почему Стася разгуливает в дорогом платье и танцует с Бархатовым, а она, Влада, окончившая университет с красным дипломом, прочитавшая гору книг, работает продавщицей в магазине и влачит ужасную скучную жизнь?
Пару раз после того, как она уже покинула детдом, Влада звонила Елене Васильевне. Связано это было с учёбой, и учительница ей здорово тогда помогла, объяснив кое-какие моменты для первой курсовой. Потом Влада уже не звонила, справлялась сама. С праздниками тоже не поздравляла, не видя в этом никакого смысла. Она даже не знала, когда у той день рождения. Да и свой предпочитала не отмечать. Незачем, да и не с кем. Вообще большой потребности в общении не было. Видимо из-за этого и с нормальной работой никак не получалось. Преподавать в школе ей не понравилось еще во время учебной практики. Дурацкое чувство, словно ты живешь не своей жизнью, а какая твоя – понятия не имеешь…
Но жить на что-то надо было, особенно после смерти деда, поэтому она пошла работать в торговый центр. Там её никто не знал и с лишними вопросами не приставал. Однако она недооценила собственное тщеславие – сейчас оно лезло из неё, заставляя сознание корчиться от невыносимой злости. Следовало узнать всё о Стасе, чтобы понять, почему всё произошло именно так, разобраться в собственных ошибках. Иначе её просто разорвёт на мелкие кусочки.
11
Влада долго искала свою старую записную книжку, а когда нашла, руки уже тряслись, и лоб покрылся испариной. Она так старалась забыть время, проведенное в приюте, что даже номер бывшей учительницы не стала заносить в свой телефон. И это при том, что относилась она к ней очень хорошо и они могли бы общаться время от времени.
– Елена Васильевна? – спросила срывающимся голосом. – Это Влада Белогурова, помните меня?
Елена Васильевна помнила. Влада скомкано поздравила ее с наступающими праздниками, быстро поинтересовалась здоровьем и почти в лоб спросила о Стасе Иволгиной, упомянув старую дружбу. Непонятно было, поверила ли Елена Васильевна словам Влады, но в ответ она горячо поблагодарила и сказала, что со Стасей не виделась с того момента, как та закончила хореографическое училище. К щекам Влады прилил жар – хоть она и знала о мечте Иволгиной танцевать, но то, что та поступит вообще куда бы то ни было, даже представить не могла. С такими поверхностными знаниями ей была самая прямая дорога во дворники. Ну, или в танцовщицы стриптиза, наверное. А там, где танцы, по всей видимости, и все остальное – мужчины мимо подобного мимо не проходят… Что это было – клуб, приват? Очень даже вероятно…
Владе и раньше казалось, что Иволгина многого не договаривала о себе. И теперь эти мысли вновь появились – то, чего она, якобы боялась в своём доме, могло происходить на самом деле. И не была Стася такой уж невинной овцой, какой прикидывалась. И домой она тогда понеслась, потому что не хотела расставаться со своей свободой. И всё это враньё, которым она так щедро делилась с Владой, было всего лишь приукрашенной ложью. Благородно поступила, не выдав Владу старшим ребятам? Ха, как бы не так – надеялась со временем взять с неё что-то большее. И этот дешёвый подарок – не что иное, как попытка приручить её. И тот поцелуй с Егором, всего лишь, демонстрация своего превосходства над ней.
«Слава Богу, дед забрал меня оттуда. Неизвестно, чем бы всё это кончилось.»
Пообещав как-нибудь заглянуть, чтобы рассказать о себе, Влада положила трубку.
Что ж, теперь понятно, как Стася прорвалась наверх. С её сомнительными способностями сделать это было несложно. Но знает ли Бархатов о том, что из себя представляет Стася Иволгина? Или ей и его удалось заморочить своими бездонными глазами и смехом? Сейчас Влада в этом уже не сомневалась. То, как он смотрел на неё, как касался… Будто она сосуд из тончайшего стекла. Но нет, Стася Иволгина была крепким орешком.
Влада села за стол и раскрыла ноутбук. Стала искать информацию о бывшей подруге. Сайт хореографического училища оказался крайне скуден на информацию – правила поступления, сроки туров, форма одежды, адрес общежития и несколько фотографий. Влада нервно тыкала в снимки, выделяя их по отдельности, словно хотела и в то же время боялась увидеть на них Стасю. Но на фотографиях были сплошь заслуженные преподаватели в годы их профессиональной молодости.
Никаких соцсетей, упоминаний – будто её не существовало. Влада потратила больше двух часов на поиски, обнаружив в себе почти охотничий азарт. Сама не могла себе объяснить, зачем делает это, но продолжала и продолжала, пока не замерла, набрав имя Бархатова. Вот, с кого следовало начинать, а не с тонконогой Стаси. Кто знает, может Иволгина и не закончила это училище – сломала ногу, например. В последнюю встречу она хромала. Но тогда становится совсем непонятно, чем она увлекла Бархатова. Если только он не любитель увечных, инвалидов и асоциальных личностей…
Он был так красив, этот Бархатов, что Влада почувствовала головокружение при взгляде на его фото. Вот он на открытии новой клиники микрохирургии глаза, вот участвует в общегородском субботнике, а здесь – заседает в комиссии по сохранению памятников архитектуры города. Высокий, статный, улыбающийся… Такой сильный и уверенный в себе. И нигде, нигде рядом с ним не было Стаси. Откуда она взялась?!
Повинуясь охватившему ее гневу, Влада рубанула рукой по лежащим на столе книгам, смахнув целую стопку на пол. Затем огляделась – в комнате было темно и неуютно. Она прошлась по квартире и включила везде свет. Действительно, давно следовало навести порядок. В каждой комнате. И в своей жизни.
Она выгребала бумаги из ящиков и с полок до полуночи. Набралась целая гора в коридоре, пыль поднялась до самого потолка, заставляя Владу постоянно откашливаться и пить воду. В носу свербело, виски и затылок ломило. Если она вообще хочет попасть завтра на работу, то нужно прекращать это дело и идти спать. Никто не будет спрашивать её о том, как она себя чувствует. Никто не пожалеет. Она не может позволить себе спать до обеда, а потом нежиться в ванной, как наверняка делает Стася в доме Бархатова. Она ведь живёт у него? Или он купил ей квартиру и каждый вечер приезжает, чтобы остаться на ночь?
От всех этих мыслей, действий и эмоций градом полились слезы. Влада оттирала их грязной рукой, перевязывая стопку бумаг, найденным огрызком жгута. На следующую кучу уже не хватило, и она полезла в шкаф в поисках какой-нибудь верёвки. Нашла несколько картонных коробок из-под обуви, забитых всякой всячиной. Разбирая их, она наткнулась на свои школьные дневники, тетрадки, старые краски, карандаши… Зачем дед хранил всё это? Перевёз со старой квартиры вместе с альбомами и вещами бабушки и родителей. Весь стенной шкаф забит тюками со старой одеждой и бельем. Оттого и кажется эта квартира неуютной. Нет никакого притока новой энергии. Мила вот постоянно говорит о том, что надо избавляться от старья, чтобы впустить удачу. Но она-то болтает о своих хотелках – новых платьях и туфлях. А если бы увидела берлогу Влады, то в обморок бы упала. Но в гости они друг к другу не напрашивались – слишком разные. Да и говорить особо не о чем. На работе – о работе, тут и сплетни, тут и смех. Без Милы было бы совсем тоскливо. Та даже с Ольгой Александровной умудрялась ладить.
В одном из ящиков Влада заметила цепочку, подаренную Стасей. Взяла её двумя пальцами и поднесла к лицу. Надо же, осталась… Почему-то казалось, что она её выкинула или потеряла. Но нет, она лежала здесь всё это время… Брезгливо отбросив украшение в кучу хлама, Влада наконец осознала, что силы кончились. Она еле доползла до ванной, умылась и переоделась в ночную рубашку. Вспомнила, что почти ничего не съела за день. Разогрела суп и, давясь, проглотила несколько ложек. Стало немного легче. Влада вообще готовила очень хорошо, со всей серьезностью относясь к рецептуре и свежести продуктов.
«Ничего, всё как-то наладится!» – пообещала она сама себе и легла спать.
12
Понедельник. Влада
Милу на работу привёз её парень. Она помахала Владе в окошко, когда автомобиль притормозил у входа.
– Привет! Что у тебя с лицом? Глаза красные, – с места в карьер начала Мила, моментально оценив внешность Влады. – Не заболела? – с подозрением спросила она, нахмурившись. – Мне нельзя болеть – у нас билеты на концерт, и ещё мы в клуб с друзьями пойдём. Как выходной провела? – Не дожидаясь ответа, Мила обернулась, проследив взглядом за отъехавшей машиной. Затем порылась в сумке. – Во, видишь, где прячу, – рассмеялась она, выуживая пачку сигарет из дыры в подкладке.
– Он разве может к тебе в сумку залезть? – удивилась Влада.
– Хм, ну не специально, конечно, а когда запах учует. Обнюхивает меня постоянно, как пёс. Поэтому у меня духи быстро заканчиваются. – Прикурив, Мила с наслаждением выпустила дым. – Слушай, тут такое дело…
