Тебя предупреждали…

– Всё ещё надеешься стать танцовщицей?

– Нет. Думаю о том, что с минуты на минуту за мной приедет мама.

– Хочешь, подождём её снаружи?

Зоя застонала и в притворном бессилии упала животом на спинку дивана:

– Можно. Там, наверное, уже не так жарко.

Мы поставили тарелки в посудомойку, крикнули маме, что идём на улицу, и с пакетом сока направились к двери. Билли встретил нас в прихожей, и я прицепила к его ошейнику поводок.

– Я же обещала, что в следующий раз возьму тебя с собой, – шепнула я псу, и он по-собачьи улыбнулся.

Мы вышли на крыльцо. Зоя ошиблась: прохладнее не стало.

– Ну почему мы должны идти завтра в школу! – простонала она. – Разве нет закона, запрещающего учиться в такую жару?

Я заметила, что подруга в одиночку выдула почти весь сок, и закричала на неё. Смеясь, она отскочила в сторону. Не считая нас, на улице никого не было. Ни единого признака жизни в домах напротив. Мне стало жутковато, а ведь ещё даже не до конца стемнело. Хотя, с другой стороны, Гуди-лэйн всегда производила немного зловещее впечатление.

Я бросила любопытный взгляд на дома старичков. Мисс Беа сегодня утром, когда поливала розы, напоминала пластмассовый манекен, какие стоят в магазинах. Потом я вспомнила рассказ Майка о мистере Брауне, о том, что тот очень быстро бегал…

– Как думаешь, давно старички тут живут? – спросила я.

Зоя села на верхнюю ступеньку крыльца и жестом предложила к ней присоединиться.

– Вечность. Помнишь, когда вы только сюда переехали, мы играли в сыщиков? Следили за ними из окна вашей гостиной, ходили за ними по округе. Кажется, мы назывались «Частное бюро расследований К и З».

– Точно! Как я могла забыть! Стоило нам к ним подкрасться – ты вечно начинала смеяться и выдавала нас.

– Помнишь тот раз, с мисс Беа и мисс Эттвуд? Когда они шли к пруду как чемпионы по скоростной ходьбе? Мы тогда пошли за ними, но мисс Беа услышала моё хихиканье, развернулась и как закричит: «Бу-у-у!»

Я кивнула:

– И мы побежали домой.

– Ага. И после этого прикрыли нашу детективную лавочку.

Я улыбнулась воспоминаниям, но затем подумала о нашем с Майком секрете, о своём новом расследовании, и в животе заворочался комок вины. Какая-то часть меня хотела всё рассказать Зое, но я обещала Майку хранить тайну. Не говоря уж о том, что одно дело играть в сыщиков, когда тебе семь, и совсем другое – когда тебе тринадцать. Но что, если…

Я поймала взгляд Зои и осторожно спросила:

– А если серьёзно: тебе не кажется, что с ними что-то не так?

Зоя изогнула бровь:

– Хочешь снова открыть то дело? Вернуть К и З в строй?

Она фыркнула и в голос захохотала. Её смех разнёсся по тёмной улице.

У меня упало сердце. Я получила ответ. Я не могу рассказать лучшей подруге о расследовании. Ни сейчас. Ни когда-либо ещё.

– Ты всё ещё ломаешь голову из-за своих соседей? – спросила она.

– Нет, – солгала я.

Зоя посмотрела по сторонам:

– Кстати, а где все? На вашей улице так тихо… Невольно хочется говорить шёпотом.

– Не знаю. Здесь всегда так по вечерам.

– Думаешь, Майк дома?

– Откуда мне знать?

– Просто в последнее время, сколько я у тебя была, ни разу не видела машины его родителей.

Я пожала плечами:

– Я тоже их редко вижу. Майк сказал, его папу повысили. Теперь он президент в университете. Его мама тоже там работает.

Зоя присвистнула:

– Ничего себе!

– Угу. По словам Майка, это целое событие, потому что его папа стал первым темнокожим, возглавившим колледж.

– Круто, – оценила Зоя. И хитро улыбнулась. – Вы с ним разговаривали на тренировке?

– Нет, тренер сегодня поставил мальчиков и девочек заниматься отдельно.

– Вот он, наверное, расстроился!

Прежде чем я успела возразить, из-за поворота показался свет фар, и вскоре Зоина мама припарковалась у нашего дома.

– Привет, девочки! – улыбнулась она. – Зоя, ты готова?

– Наверное, – буркнула Зоя, поднимаясь и подхватывая рюкзак и скейтборд. – До завтра, Куинн!

Она села на пассажирское сиденье, автомобиль тронулся, и Зоя помахала мне из окна.

Я осталась стоять на крыльце и смотрела им вслед, пока на улице снова не стало темно и тихо. Билли заскулил, намекая, что хочет вернуться в прохладу дома, туда, где светло и безопасно.

– Бу-у-у! – Из-за куста слева от меня выскочила тёмная фигура, и я заорала.

Билли громко залаял. Чудовище со смехом выбралось на свет.

– Майк! – прорычала я и ринулась к нему, готовая его придушить.

Он захохотал ещё пуще, даже слёзы на глазах выступили:

– Ты бы видела своё лицо!

– Фас его, Билли!

Но Билли обрадовался Майку: бешено завиляв хвостом, пёс сбил нашего соседа с ног и облизал ему щёки. Глядя на них, шутливо борющихся в траве, я невольно улыбнулась.

– Ладно, хватит. Пошли домой, дружище, – позвала я Билли.

Майк торопливо вскочил и надвинул козырёк на глаза:

– Погоди, ты ведь собиралась пойти с ним гулять?

– Уже нет, – помотала я головой, спускаясь по ступенькам, чтобы подобрать поводок.

– Да ладно, ну чего ты! Прости. Идём, я составлю вам компанию. – Не дожидаясь ответа, он взял в одну руку поводок, а другой подхватил забытый пакет с соком.

– Эй, это моё!

Майк с улыбкой отпил через трубочку.

– Мама говорит, что у меня нехватка витамина С.

– Она наверняка имела в виду, что тебе надо есть апельсины и грейпфруты, а не пить сок из пакетов.

Майк пожал плечами и отдал мне пакет. Разумеется, уже пустой. Он засмеялся:

– Расслабься, Паркер. Я куплю тебе другой сок.

– Пошли уже.

– Да я только за. – Помолчав, он спросил: – Ну и какова твоя последняя теория насчёт мистера Брауна?

Задумавшись, я сделала глубокий вдох. На ум вдруг пришёл фильм, который мы когда-то смотрели с папой. Кожа главного героя там тоже напоминала пластик, и он был бессмертен.

– Вампиры? – предположила я. – Они ведь живут вечно, верно? Прямо как старички.

– Ты же знаешь, Паркер, это ненаучно. И потом, старички спокойно выходят на улицу при свете дня.

Я пожала плечами:

– Дневные вампиры.

– Это ещё что такое?

– Вампиры, которым не страшен дневной свет. Всё просто.

Майк засмеялся:

– Ну ты выдумала.

– Они есть! Погугли.

– Нет, говорю тебе, Паркер: тут что-то медицинское, какие-то процедуры или ещё что-то.

– Дневные вампиры. Вот увидишь!

Пройдя мимо разноцветных старых домов, принадлежащих мисс Беа, мистеру и миссис Браун, мисс Эттвуд, доктору и миссис Смит и мистеру Маршаллу, мы незаметно дошли до конца нашей короткой улицы. Прежде чем я осознала, где мы, ноги уже привели нас к пруду. Мы резко остановились у бордюра, и Билли тут же натянул поводок, призывая нас идти назад, подальше от тёмной воды.

– Скажи, сегодня тут жутковато? – прошептала я.

– Тут всегда жутковато.

Обычно по вечерам мы здесь не ходим. У пруда Гуди нехорошая репутация: в шестидесятых здесь утонула девушка по имени Мэри Хов. Говорят, её дух так и остался в здешних водах, неупокоенный. Наверняка это просто глупая городская легенда, но мы всё равно не смели подойти ближе. Билли глухо зарычал, и одновременно с этим я заметила рябь на поверхности пруда.

– Ты это видел? – указала я на воду.

В том месте, где волна стихла, от воды, будто дымовой сигнал, начал подниматься туман. Я шагнула ближе к пруду. Майк опять засмеялся и тоном самоуверенного всезнайки заявил:

– Это просто лягушка, Паркер. Их в этом пруду миллионы. – Внезапно его лицо помрачнело, он вытянул перед собой руки, скрючив пальцы, как когти, и насмешливо протянул: – Или это привидение!

Я пихнула его и нахмурилась:

– Не беси.

– Ничего не могу с собой поделать. Мама говорит, это мой дар.

Я снова уставилась на воду и пару секунд наблюдала за ней, затаив дыхание: а вдруг туман снова появится?

– Думаешь, Мэри Хов правда здесь умерла? – спросила я.

– Нет. Это всё выдумки.

– Если это выдумки, может, подойдёшь и коснёшься воды?

Майк заметно напрягся:

– Я сто раз её касался.

– Ну так сделай это снова.

– Сама и коснись.

– Ну уж нет. Мне хватает честности признаться, что я боюсь. Это ты у нас не веришь в привидений.

– Я ничего не боюсь! – И Майк забил себя в грудь кулаками.

Мы оба расхохотались.

– Так и знала, что ты не осмелишься, – подначила я. – А строишь из себя!

– Ой, да ладно тебе, Паркер. Вечно ты стараешься доказать, что я не прав.

– Потому что это легче лёгкого!

Он поморщился:

– Посмотрим, как ты запоёшь, когда я докажу, что ты ошибаешься насчёт старичков.

От одного упоминания нашего расследования меня пробрала дрожь:

– Пойдём отсюда. – Я забрала у него поводок Билли. – У меня уже ноги отваливаются.

Мы потащились назад. На краю тупика Майк изобразил, что ведёт воображаемый мяч, и подпрыгнул, чтобы забросить его в невидимую корзину, но споткнулся о собственные ноги и чуть не грохнулся.

– Вау! – прокомментировала я. – Предлагаю сконцентрироваться на беге.

К моему удивлению, Майк засмеялся. К этому моменту мы оба уже дошли до той точки изнеможения, когда любая мелочь кажется уморительной. Так мы и шли, хихикая, опьянённые усталостью и влажностью.

И тут Билли замер и басовито зарычал.

– Что такое, дружище?

На улице что-то изменилось. Я не сразу поняла, что именно, но потом меня осенило: в выходящих на дорогу окнах первых этажей домов старичков горел свет. И в каждом было по лицу.

– Они на нас смотрят?

Я кивнула:

– Ага.

И действительно: взгляды наших соседей впились в нас. Их глазницы казались пустыми, как у скелетов, рты были открыты и искривлены в немом крике. Я заставила себя помахать им, хотя рука будто налилась свинцом. Майк последовал моему примеру, но выглядел не менее встревоженным, чем я. Никто из соседей не помахал нам в ответ.

– Думаешь, они нас видят? – прошептала я.

– Не знаю. Может, и нет.

Мы снова замахали, уже энергичнее, но опять ноль реакции. Соседи, не закрывая ртов, продолжали пожирать нас глазами. Билли залаял… а он никогда не лаял просто так. Я поёжилась, и мы с Майком, не сговариваясь, прибавили шагу. Мы не оглядывались до самого моего крыльца.

– Заходи, – сказал мне Майк. – Я подожду.

– Со мной всё будет нормально, – прошипела я. – Только запереться не забудь. Иди уже!

Забежав с Билли в дом, я захлопнула дверь и дрожащими пальцами повернула замок, причём не один раз, а два, на всякий случай.

– Солнышко, это ты? – донёсся от дивана мамин голос. – Я опять заснула?

После секундной заминки я ответила:

– Да, мам, это я.

Билли безмолвным стражем стоял у входной двери. Я осторожно выглянула из окна, проверяя, успел ли Майк перебежать через подъездную дорогу к своему дому. И с облегчением обнаружила, что улица пуста, а окна в домах старичков снова темны. Лишь оторвавшись от стекла, я вспомнила о необходимости дышать.

Глава 3

Мне страшно не хотелось выходить из дома следующим утром. Но я сглотнула комок в горле, запила его «Гаторадом»[5] и прицепила поводок к ошейнику Билли. Пёс без особой охоты спустился за мной по ступенькам и тихо зарычал, когда мы оба посмотрели через дорогу. Но там всё было тихо.

Вдруг кто-то схватил меня за плечо. От неожиданности у меня чуть сердце не выпрыгнуло. Вскрикнув, я развернулась. Майк захохотал и, схватившись за живот, согнулся пополам:

– Ха! И опять ты попалась, Паркер! Тебя так просто напугать!

Я стиснула кулаки, борясь с острым желанием ему врезать:

– Да что с тобой такое! Это не смешно!

– А по мне, так даже очень. Два раза подряд! Вот это я понимаю! – Его звонкий смех был единственным звуком, нарушающим тишину улицы. – О, привет, дружище. – И он нагнулся, чтобы погладить Билли.

Нахмурившись, я повернулась к Майку спиной и, возмущённо пыхтя, побежала на месте. Щёки горели.

Майк пихнул меня ногой:

– Не притворяйся, что не рада меня видеть! Я даже пришёл пораньше. Сейчас только двадцать минут седьмого.

Я пихнула его в ответ и скорчила гримасу:

– Думаю, нам стоит разделиться и побежать разными маршрутами, чтобы проследить за старичками.

– Разделиться? – удивился он. – С чего вдруг? Боишься, я тебя обгоню?

– Не в этой жизни.

Майк надвинул бейсболку на глаза:

– Для начала тебе нужно от меня не отстать.

Я сорвалась с места, не дожидаясь, когда он будет готов. Старина Билли грациозной тенью бежал рядом. Признаю, это было нечестно, но Майк всё равно быстро нас нагнал.

– Вот так, значит? – спросил он. Я его проигнорировала. Он обошёл меня и, развернувшись, побежал спиной вперёд. – Смирись: тебе никогда не светит бегать так же быстро, как я!

Когда он снова отвернулся, я сдёрнула с его головы бейсболку и победно помахала ею в воздухе:

– Прости, что ты там говорил? Кто кого быстрее?

– Эй! Отдай!

Я стала бегать полукружьями туда-сюда, не давая Майку отобрать трофей:

– Теперь это моя бейсболка!

Должно быть, мы шумели громче, чем мне казалось, потому что внезапно позади кто-то кашлянул. Развернувшись, я увидела стоящую на своём крыльце мисс Беа и сразу же съёжилась при виде её неприветливой улыбки.

– Вы понимаете, что ещё очень рано? – процедила она.

– Простите, мисс Беа, – тихо сказала я, не выпуская бейсболки Майка. Наша соседка, как всегда, была тщательно накрашена, текстурой её кожа напоминала пластик, из которого была сделана лейка в её руках.

Майк сбавил шаг:

– Да пожалуйста, носи на здоровье! Она всё равно не самая моя любимая. – Если его коллекция бейсболок чему-то и уступает, то разве что коллекции кристаллов бабушки Джейн.

– Так и сделаю, – решила я. Бейсболка была мне велика, но я всё равно её надела. Интересно, что бы сказала Зоя, увидев меня сейчас дурачащейся посреди улицы с Майком Уорреном?

– Так вот, – приятель встал рядом со мной, раскачиваясь взад-вперёд, – насчёт вчерашнего. Это было странно, согласись?

– Они привидения. Я всю ночь об этом думала. Это единственное логичное объяснение.

– В привидениях нет ничего логичного, Паркер. Их не бывает. Как и вампиров, и пришельцев…

Моей коже вдруг стало горячо. Я повернулась к нему:

– Тогда как ты объяснишь вчерашнее?

Он пожал плечами:

– Оптическая иллюзия.

– Чего?

– Ну, знаешь, что такое оптические иллюзии? Когда мозг придаёт особое значение преломлению света…

– Всё, достаточно! – замахала я на него, обрывая ненужные подробности. – Я и забыла, что ты наш местный «Билл Най, парень-учёный»[6].

– С фактами не поспоришь, Паркер.

– У тебя нет никаких фактов, Майк. Только теории.

Он обиженно замолчал, и мы отвернулись к противоположной стороне дороги. Другие старички уже вышли из своих домов – все, кроме мистера Брауна.

Майк тоже это заметил и тихо сказал:

– Вчера мистер Браун вышел поздно. Если мы хотим его застать, давай побежим сейчас, а потом подождём его, разминаясь у вас на подъездной?

– Хорошая мысль, – согласилась я.

Мы помахали на прощание хмурой мисс Беа и побежали в сторону пруда. Я быстро переключилась в то особое состояние сознания, когда думаешь лишь о дыхании, земле под ногами, своём теле… но такая сосредоточенность продержалась недолго. Пробегая мимо водоёма, я краем глаза заметила какое-то оранжевое свечение на его поверхности.

«Что это? – подумала я, сощурившись в ту сторону. – Рыба?»

Я замедлила шаг, но свет уже померк.

– Бежим, – поторопил Майк. – Здесь слишком грязно. Лучше потренируем спринт по дороге.

Мы сделали ещё круг. Вернувшись на Гуди-лэйн, мы уже хотели сделать рывок из одного конца улицы в другой, когда внезапно позади нас послышались шаги. Громкие и быстрые – «топ-топ-топ-топтоптоп», – они приближались, определённо ускоряясь.

– Паркер, берегись! – дёрнул меня в сторону Майк.

И как раз вовремя.

В следующую секунду я уже смотрела из его объятий на худую спину восьмидесяти-с-чем-то-летнего мистера Брауна.

– Вы не одни на дороге! – обернувшись, крикнул он и помчался дальше.

Билли едва горло себе не надорвал в лае, и Майку пришлось удерживать пса за поводок, чтобы он не рванул вдогонку за соседом.

– Ты в порядке? – спросил Майк.

Я ничего не ответила, не в силах оторвать взгляд от удаляющегося мистера Брауна. Ещё два дня назад он с трудом выходил из дома.

– Ничего себе, – переведя дух, пробормотал Майк и погладил Билли по голове, успокаивая пса. – Он что, где-то новые ноги раздобыл?

– Может, так и есть, – наполовину шутя, наполовину серьёзно заметила я, указав на его забинтованную правую икру.

Майк проследил за моим взглядом:

– Помнишь, неделю назад мисс Беа ходила с забинтованным лицом?

Ещё бы. В прошлый понедельник соседка вышла из дома, как обычно, ровно в полседьмого утра в вечернем платье и с лейкой в руке. Но вместо привычного макияжа я увидела толстый слой бинтов, сделавших её похожей на мумию. Мумию в дизайнерских туфлях на шпильках и с аккуратным пучком на макушке…

Но уже на следующий день бинты исчезли, и лицо пожилой дамы снова выглядело идеальным. Слишком идеальным.

– Думаешь, они после операции? – спросил Майк.

Я пожала плечами, продолжая наблюдать за мистером Брауном. Он как раз сворачивал к пруду, когда его бинт зацепился за ветки куста и сполз, открыв небольшой участок кожи.

И тогда я увидела его: шрам. Ровно посреди икры, формой напоминающий штат Флорида и размером с клей-карандаш.

– Ого, Паркер, ты чего?

Я обнаружила себя сидящей на земле. Голова кружилась, перед глазами всё плыло.

– Я…

– Тебе нужно попить. – Майк выглядел встревоженным. Он осторожно снял с моей головы бейсболку и смахнул со лба чёлку. – Это из-за жары?

Я дёрнула плечами.

– Неудивительно, ты же со мной бегала, – слабо улыбнувшись, пошутил он и помог мне подняться.

– Со мной всё нормально. Мне просто нужно позавтракать, – солгала я.

В действительности же я думала о папе. Мой папа был заядлым бегуном, спринтером в колледже. Во время наших утренних пробежек он всегда держался впереди, и я постоянно смотрела на его ноги. На его шрам.

Он получил его на работе. Его укусила собака, и пришлось наложить двенадцать швов. Шрам вышел необычной формы – похожий на Флориду. Увидеть точно такой же на чужой ноге стало шоком.

Майк окинул меня внимательным взглядом:

– В чём дело? Это как-то связано с мистером Брауном?

Я помотала головой:

– Нет, мне просто нужно поесть. Всё хорошо. Я могу идти.

В подтверждение своих слов я шагнула назад, мягко высвобождаясь из его рук. Но он всё равно держался рядом, пока мы не подошли к моему крыльцу. Я взглянула на дома напротив, почти уверенная, что соседи снова за нами наблюдают. В памяти всплыли их напоминающие черепа лица в окнах вчера вечером, и я поёжилась.

– Спасибо за пробежку, – пробормотала я, беря у Майка поводок Билли.

– Ты точно в порядке?

– Точно. Иди домой, Майк.

– В школу пойдём вместе?

– Давай. Встретимся на углу.

– Договорились. – Майк надел свою бейсболку и направился к себе.

Зайдя в дом, я закрыла дверь, отцепила поводок от ошейника Билли и на нетвёрдых ногах поднялась к себе. Достав обувную коробку с коллекцией старых семейных фотографий, я села на кровати и начала сортировать их, раскладывая в неровные кучки. Вскоре я обнаружила искомое – пляжный снимок папы в его любимых шортах с акулами. Я сняла его смотрящим на волны, в полный рост, и на фотографии отчётливо были видны его икры и на одной из них – шрам, похожий на Флориду.

Я убрала снимок в рюкзак, а остальные сложила назад в коробку. В школу я собиралась на автомате, не в состоянии думать ни о чём, кроме шрама. Но я убеждала себя, что мне почудилось. В полвосьмого я попрощалась с Билли, схватила яблоко и рюкзак и пошла к двери. Майк уже ждал меня на улице.

Я пригладила волосы, чуть задержавшись перед зеркалом.

– Выглядишь лучше, – прокомментировал он. – Но всё-таки съешь яблоко, пока опять в обморок не грохнулась.

– Ничего я не грохалась.

– Почти грохнулась, – поправился Майк. – Смирись, Паркер. Я практически спас тебе жизнь.

Он наградил меня своей коронной самодовольной ухмылкой, но моё внимание уже переключилось на дома напротив.

Старички занимались своими обычными делами: кто-то возился в саду, кто-то, сидя на веранде, пил чай или читал газету. Майк пихнул меня локтем и указал на мистера Брауна, разминающегося перед своим крыльцом. Его жена подметала тротуар.

– Классно бегаете, мистер Браун! – крикнул Майк.

Как же мне хотелось его треснуть! Но вместо этого пришлось откусить от яблока, чтобы занять рот.

Все старички вдруг замерли, как фигурки в музыкальной шкатулке, у которой кончился завод.

Мистер Браун широко улыбнулся:

– Неплохо, да? Я бы и старику Паркеру дал фору.

Я застыла с яблоком в зубах. Мистер Браун продолжал улыбаться. В отличие от Майка.

– Без обид, но до мистера Паркера вам далеко, – сказал он и сделал шаг вперёд, будто хотел закрыть меня собой. Лишь тогда я ощутила, как быстро бьётся моё сердце.

– Вам никуда не нужно идти, дорогуши? – К нам плавной поступью направилась мисс Беа, оставляя в мокрой траве дырки от шпилек. Её ярко-красные напомаженные губы тоже улыбались, но глаза были по-змеиному холодны. Острые скулы делали её похожей на скелет, и мне снова вспомнился вчерашний вечер и пустые лица соседей в окнах.

Внезапно мои руки и ноги окатило холодными брызгами. Мисс Беа вскрикнула.

– Ох, прости, Беа, – подал голос со своей лужайки мистер Маршалл, не совладавший со струёй из поливочного шланга.

Мисс Беа досталось больше всех: её шёлковое платье лавандового цвета потемнело до сливового.

– Ты! Идиот! – закричала она.

– Прости! – повторил мистер Маршалл. – Вентиль сорвало. – Он посмотрел на нас с Майком, стряхивающих воду с рюкзаков. – Всё нормально, ребята?

Я обратила внимание, что его тон был мягче, чем у других старичков, даже когда те старались вести себя вежливо. И его взгляд казался теплее. Добрее. Это заставило меня внутренне напрячься. Я ему не доверяла.

– Всё хорошо, – отмахнулся Майк. – Идём, Паркер. Нам пора.

Он повёл меня по тротуару. Мисс Беа, на ходу одёргивая облепивший кожу мокрый шёлк платья, побрела по лужайке назад к дому. Остальные старички, сочувственно причитая, поспешили к ней. Мистер Браун наклонился, чтобы подобрать её шарф, и я не удержалась и ещё раз взглянула на его ногу. Но он успел поправить бинты.

– Вот же кучка чудиков, – пробормотал Майк, когда мы свернули с улицы.

– Да, с ними определённо что-то не так. – Мы переглянулись. – И наша задача – выяснить, что именно.

Глава 4

Но даже в школе голова не желала работать. Майк нашёл меня в коридоре перед первым уроком и поинтересовался, как я себя чувствую. Я ответила, что всё нормально, старательно не замечая его беспокойства.

Зоя, конечно же, не могла не обратить на такое внимания:

– Что это сейчас было?

– Ничего, – быстро ответила я. – Идём, а то опоздаем.

– Подумаешь! – не поддалась она. И округлила глаза: – Что-то случилось? Между вами что-то есть?

– Между нами ничего нет! – Я ускорила шаг.

Но Зою не так просто сбить с мысли. Даже когда мы вошли в класс и сели за наши парты в углу, она продолжила:

– Ты уж извини, но между вами определённо что-то происходит.

– Мы просто обсуждали кое-что насчёт тренировки, – солгала я, не глядя ей в глаза. – Ничего особенного. Ерунда.

Зоя недолго смотрела на меня, затем пожала плечами:

– Ладно.

Не уверена, что она мне поверила, – но хотя бы оставила эту тему.

Прозвенел звонок, и мисс Пеннелл начала урок. Темой было стихотворение Лэнгстона Хьюза[7], но я при всём желании не смогла бы ответить, какое именно, потому что мыслями была за милю от школы – на Гуди-лэйн. Интересно, что сейчас делает мистер Браун. Он сегодня работает?

Они с женой заведовали похоронным бюро «Феникс». Единственным в нашем городе. Считалось, что его семья владеет им уже несколько поколений, и «Феникс», как и сами Брауны, был своего рода местным символом. Мама воспользовалась их услугами, когда хоронили папу, хотя бабушка Джейн умоляла её обратиться куда-нибудь ещё. Но мама сказала, что у неё нет сил «прицениваться», и прощание с папой прошло в «Фениксе».

На взгляд постороннего, «Феникс» ничем не отличался от любого другого похоронного бюро. В нём было несколько залов на выбор, но все они с их приглушённой цветовой гаммой и декоративными растениями выглядели одинаково. Маме миссис Браун показалась приятной, но лично мне Брауны никогда не нравились.