Почти идеальная жизнь

– Все хорошо. – Она постучала по кромке открыток в руке. – Спасибо, что пришел. Я рада видеть столько людей, пришедших ради Мака. Мне надо убрать это в сумочку.

– Конечно-конечно. Я все равно подошел за парочкой кукурузных шариков. Только не говори Синтии.

Она улыбнулась:

– Твой секрет в безопасности.

Когда она складывала открытки и пакеты на пустой стол у двери, у ее локтя появился Мак.

– Привет, – тихо промолвил он. – Я весь вечер пытаюсь вернуться к тебе, но меня постоянно останавливают поболтать.

– Все хорошо. Это твой праздник. Так и должно быть.

– Я знаю, но…

– Эди! Мак!

Они оба повернули головы на вопль. К ним с полным бокалом мартини, пошатываясь на высоких каблуках, семенила Лиса, жена Карлтона. Обоих они знали целую вечность. Ее светлые волосы лежали каскадом рельефных волн, а белый комбинезон с открытым плечом демонстрировал такие же рельефные руки.

Лиса обняла ее, расплескав немного спиртного – хорошо, что на землю, а не на Эди, потом потянулась к Маку.

– С днем рождения, большой парень. Каково быть первым, достигшим отметки четыре ноль?

– О, знаешь, – ухмыльнулся Мак. – Ощущаю себя намного мудрее.

К ним присоединился Карлтон. Он пожал руку Маку и поцеловал Эди в щеку.

– Своны знают толк в вечеринках.

– Спасибо Эди, – улыбнулся Мак. – Это она все устроила.

Лиса и Карлтон с ожиданием посмотрели на Эди, но она просто улыбнулась.

– Похоже, вся банда здесь, – добавил Карлтон после неловкой паузы. – Мы вполне можем воссоздать фото класса Оук-Хилл. Но знаешь, кого я не вижу? Грэма. Где этот парень? Он просто исчез с радаров, так ведь?

– О, точно! – подхватила Лиса. – Грэм Ягер, – произнесла она с придыханием. – Я всегда считала его сексуальным.

Карлтон уставился на нее, потом рассмеялся.

– Это не первый твой мартини, верно?

– Ага. Поэтому ключ от машины в твоем кармане, а не в моем. – Она вновь повернулась к Маку с Эди. – Что случилось с Грэмом? В старшей школе вы были неразлучны. Ты тоже, Эди. Вы втроем. Как стручки в горошине.

– Так, – сказал Карлтон. – Думаю, это сигнал. – Он похлопал Мака по спине. – С днем рождения, мужик. Надо как-нибудь собраться.

– Да-да. Было бы здорово.

Как только они ушли, Мак склонил голову к Эди.

– Мы можем поговорить секунду?

Он положил ладонь ей на поясницу и направил чуть в сторонку, где кованая решетка, покрытая вьющимися лозами, скрыла их от остальных гостей.

Он огляделся вокруг – может, чтобы убедиться, что они одни, а может, тянул время. Но она заговорила первой: – Это же неправда? – Мак сунул руки в карманы. Уставился на свои ноги. Где-то на дереве над ними радостно и беззаботно чирикала птица, несмотря на отсутствие солнца. – Это единственное разумное объяснение, которое приходит мне в голову, – прошептала она. – Ты три месяца был на побережье, может, даже не так долго. Ты никак не мог…

С другой стороны решетки раздался внезапный взрыв смеха. Когда он затих, она продолжила:

– У тебя не было бы времени даже познакомиться с кем-то, если только ты не знал ее раньше или… – Она почувствовала, как ее лицо вытянулось. – Или это был секс на одну ночь. Скажи мне, что это была не интрижка во «Флорабаме»…

– Эди, перестань. – Его голос внезапно приобрел резкость. Такой голос он использовал, когда хотел привлечь внимание детей, когда они не слушались. Такой голос он использовал, когда его терпение заканчивалось. От его звука все ее слова испарились. Они молча уставились друг на друга, потом она кивнула. – Все было не так. Я сказал тебе, я знал ее по марине. Она работала на лодке. На лодке, которую сдавали в аренду для рыбалки.

Складки между его глаз стали глубже.

Через мгновение Эди заговорила:

– Она работала на лодке?

Мак выгнул бровь и сжал губы. Она прикусила язык.

– Да. Она вкалывала. Для нее это не было летней работой, как для меня. Это был ее кусок хлеба.

Все в ней хотело отшатнуться оттого, что он защищает эту таинственную женщину.

– Мы подружились и… – Он вздохнул. – Я не думал, что так получится.

Эди закрыла лицо ладонями. Как это может быть правдой? Это же Мак. Он должен быть хорошим парнем.

Она отняла руки.

– Этого не может быть.

– Случилось то, что случилось. Не должно было, но случилось. И я понял, как только снова увидел тебя в колледже после того лета, что хочу быть только с тобой. Ни с кем другим. – Он обхватил ее предплечья и наклонился, глядя в глаза. – Ни с кем другим. И я не хотел быть ни с кем другим с тех пор.

– Ну, это радует, поскольку в браке так и должно быть. Не хотеть никого другого, кроме своего супруга. – В голове всплыло лицо Грэма, но она прогнала этот образ. Это совершенно другая ситуация. Мак выдохнул и крепко зажмурился. – Ты никогда не упоминал о ней. Ни разу за все эти годы.

– Не было причин.

Эди с недоверием рассмеялась.

– Быть честным с женщиной, на которой планируешь жениться, для тебя недостаточная причина?

– Нет, я…

– Я поняла. Нет, правда, я поняла. Потому что сейчас причина есть. Честности в браке было явно недостаточно, но живой человек – которого ты зачал с другой женщиной – определенно веская причина сказать правду. Ее слова сочились уродством и сарказмом, но ей было плевать. Она набрала в легкие теплый воздух в попытке успокоить колотящееся сердце. – Ты уверен, что эта девушка, та, что пришла к тебе, ты уверен, что она от тебя? Как насчет теста на отцовство?

Это был вопрос из низкопробного дневного ток-шоу, как будто они принадлежали к противоположным лагерям на сцене, а зрители галдели и показывали пальцами.

– В этом нет необходимости.

– Почему нет? Почему ты не хочешь убедиться?

Он поднял руки, а затем резко их опустил.

– Можем сделать, если тебе будет легче. Ладно? Но ты увидишь почему, когда встретишься с ней. – Он покачал головой и коротко засмеялся. – Эди, она моя копия.

– Ты шутишь.

Это не ее реальная жизнь. Эди так сильно стиснула зубы, что заболела челюсть. Она ждала, что он скажет больше, но он просто стоял с нечитаемым выражением лица.

– Мак, такое ощущение, будто ты просто ожидаешь, что я поверю – приму это – не задавая вопросов.

Мимо них к столику в глубине дворика прошла супружеская пара. Когда мужчина увидел Мака, он искренне крикнул:

– С днем рождения, приятель! И, Эди, отличная вечеринка.

– Спасибо, дружище! – крикнул Мак. – Спасибо, что пришли. – Эди выдавила улыбку и помахала рукой, потом повернулась обратно к Маку. – Я ничего не жду, – тихо произнес он. – Я не знаю, чего ждать. Для такого не существует инструкций. Я понятия не имею, как объяснить своей жене, женщине, которую я люблю, что мой ребенок – еще один ребенок – ждет меня дома у Фитца.

– Она у Фитца? – выпалила Эди. Ее сердце упало. Та слишком длинная пауза. Вот почему Фитц пришел один. Синтия осталась дома с девушкой. В груди расползалась боль от понимания, что другие люди узнали раньше нее. – Я больше не могу говорить об этом.

Кто-то с другой стороны решетки звал Мака по имени.

– Где этот парень? Это его праздник!

– Иди к ним. – Она подобрала юбку, чтобы было легче пробираться по камням брусчатки на каблуках. – Это твой праздник.

Его глаза смотрели измученно, рот страдальчески приоткрылся.

– Пожалуйста, не…

Она повернулась и пошла к оставшимся гостям.

* * *

По дороге домой они молчали. У Эди болели ноги, скулы сводило от вымученной улыбки, и они оба уболтались. Этот вечер должен был стать идеальным, завершившись тем, что менеджер ресторана отправил бы их домой с коробкой с оставшимися кусками торта «Красный бархат». При других обстоятельствах они могли поехать домой, быстро сбросить обувь, взять две вилки и есть торт в кровати. Однако их мир изменился, и не было способа заставить его вернуться к тому, что было раньше, как бы горячо ей этого ни хотелось.

Но если бы они правда могли отмотать назад и стереть все, значило бы это, что Мак сохранил бы свой секрет, пока она оставалась не в курсе? Будь у нее выбор, выбрала бы она блаженное неведение или душераздирающую осведомленность?

И в этот миг память перенесла ее назад в Нью-Йорк. Она сидела за столом напротив Джудит, выбирая между правдой и неведением. Красная таблетка или синяя. Если бы только все эти годы она знала, с какой правдой имеет дело.

В данный момент Эди не была уверена, какая лучше.

– Должно быть, это было серьезно… между вами с… – Она замолчала. – Я даже не знаю ее имени.

Она припарковалась на подъездной дорожке, но ни один из них не спешил открыть двери. Свет от крыльца падал Маку на одну сторону лица, но не достигал глаз.

– Как звали девушку? – Она покачала головой. – Мать девушки.

– Кэт, – тихо ответил он. – Ее звали Кэт.

– Кэт. – Эди попробовала слово на вкус. Попыталась представить, как могла выглядеть та женщина, но не смогла вызвать мысленный образ. – Вы все еще общаетесь?

Если он однажды утаил ее от Эди, что мешает ему сделать это снова?

– Я не общался с ней почти двадцать лет.

– Но она знает… что ты знаешь? – У нее было так много вопросов, что они вырывались очередью. – Ты собираешься ей позвонить? Думаешь, мать не захочет узнать, что ее дочь отправилась искать отца? Что думала эта девушка о своем отце? Как могла…

– Эди, я вымотался. Я знаю, нам еще надо многое обсудить, но…

Она неприятно засмеялась.

– Еще бы.

– Мы можем остановиться на этом? Давай поспим и вернемся к этому завтра.

Она уставилась на него широко распахнутыми глазами.

– Поспим? Как я буду спать? Как ты будешь спать? Тебе надо позвонить… Кэт. – Она набрала воздуха и медленно выдохнула. – Ты должен рассказать ей, что происходит. Она должна приехать за дочерью. Девушка не может жить у Фитца с Синтией и уж тем более не может…

– Эди, Кэт умерла.

Мак откинул голову обратно на сиденье и закрыл глаза.

– Что?

– Она умерла год назад.

Сквозь закрытые окна пробился далекий вой сирены. Эди затошнило.

– У Райли не только отец, по сути, злостный неплательщик алиментов, но она осталась еще и без матери.

Он отстегнул ремень безопасности, и замок звякнул о поднятое стекло.

Райли. Дочку Мака зовут Райли. Эди понадобилось мгновение, чтобы осмыслить услышанное. Как и то, что если все это правда, то Мак прав. Он, по сути, злостный алиментщик.

Она вдохнула и медленно выпустила воздух.

– Мы с тобой строили жизнь вместе, но память о ней была выжжена в глубине души. Все время нашего брака.

– Эди. Нет! – почти прорычал он. Она понимала, что доводит его до предела, а это было непросто. – Все было совсем не так. Я сказал, что не общался с ней с того лета. – Он замолчал. – Ни разу.

Она сильно прикусила нижнюю губу. Что происходит? Ее муж ни разу в жизни не дал ей ни намека на измену, но эта катастрофическая новость пошатнула все. Внезапно кирпичики их брака показались тонкими, как бумага.

– Может, войдем?

Она кивнула.

Привычный аромат свечи около двери, прохладный воздух, на столике в прихожей тетрадка Томаса по истории, на нижней ступеньке одна туфля Эйвери. Эди физически ощутила, как накатывает усталость. Мак пошел прямо к лестнице, с трудом преодолевая ступеньки, как будто каждая его нога весила по сто фунтов. Эди пошла следом, но на пороге спальни остановилась. Мак рухнул на кровать, ногами снял ботинки и начал расстегивать рубашку. Повернулся к стоящей в дверном проеме Эди с вопросом в глазах.

Идея этого потерянного идеального вечера еще мелькала на задворках ее сознания, достаточно далеко, чтобы она не могла ее ухватить. Их твердый матрас и мягкое белое одеяло, которое обнимало, укутывало. Мак с густыми, растрепанными в конце дня волосами и его милое, усталое лицо.

Жизнь в их доме, в их мире, была насыщенной, и в конце дня они обычно были выжаты как лимон. Эди не видела ничего удивительного в том, что так было уже какое-то время. Легко найти причины не контактировать, когда они часто казались больше партнерами по бизнесу и родительству. Но сегодня забраться к нему под бок в их тихом, пустом доме, прижаться своей ногой к его, чтобы его рука обвила ее тело… Это было бы так легко. Так непринужденно.

Если бы все не изменилось. Если бы они не оказались в альтернативной реальности.

– Я не могу. Пойду вниз.

Она шагнула назад и вернулась по своим следам вниз.

За ее спиной Мак крикнул:

– Эди, пожалуйста, вернись!

Она оставила туфли на нижней ступени и прошла в глубь дома невесомо, как воздух. В комнатах было темно, но она могла пройти по ним даже во сне, настолько знаком был ей этот дом. По пути она проводила пальцами по столешницам и спинкам стульев. За прошедшие годы Эди проектировала и перепроектировала интерьер дома, переставляя мебель, меняя сочетания цветов, окраску стен, следуя не столько трендам мира дизайна, сколько порывам, которые иногда ощущала, когда оглядывала комнату и понимала, что что-то не так. Она перезаказывала, тасовала и промахивалась до тех пор, пока комната снова не оживала. Новое приветствие. Она любила делать это в собственном доме так же сильно, как и для своих клиентов.

У них с Маком до сих пор оставалась парочка предметов мебели от ранних дней их брака. Большинство она покрасила или перетянула, но одним предметом, который не изменился со дня покупки, был огромный бело-голубой диван в комнате, тот, который сейчас звал ее.

Эди отпихнула с дороги футбольный мяч Томаса и убрала с дивана пару журналов, после чего рухнула. Утонуть в пуховых подушках было райским блаженством, несмотря на пульсацию в голове. Она сняла сережки и уронила браслеты на пол, потом вытянула ноги, наслаждаясь напряжением и расслаблением усталых мышц.

Когда она наконец нашла удобную позу и перестала ворочаться, все ее мысли были о женщине с лодки. Кэт. Мак сказал, что не общался с ней, но думал ли он о ней за все это время? Желал узнать о ней? Тот факт, что ее больше нет в живых, никак не уменьшал боль от того, что Мак хотел кого-то другого, кроме нее. Это было эгоистично, учитывая все ее вопросы и сомнения тем летом, но хотеть и действовать – совершенно разные вещи. Он действовал, она нет.

Но что, если? Вопрос подкрался из ниоткуда и мягко коснулся ее. Что, если бы они с Маком не вернулись друг к другу и вместо этого она была бы с Грэмом, после выпуска прокладывала свой путь в Нью-Йорке к работе, партнерству, жизни? Почему она не выбрала этот путь? Что ее остановило?

Конечно Мак. Его постоянство и его честность. Его преданность ей и ее собственная уверенность в этой преданности. Их обоюдное желание семьи, тепла и стабильности.

Независимо от того, что случилось или не случилось бы в прошлом, они с Маком построили жизнь вместе и родили двух красивых детей. Никогда за миллион лет она не подумала бы, что столько лет спустя им придется иметь дело с последствиями того лета.

Их спальня находилась прямо над ней, и через несколько минут скрипнула кровать, затем пол. Затаив дыхание, Эди отслеживала шаги Мака по скрипучим доскам пола. На мгновение стало тихо. Мог он собираться с силами, готовясь спуститься? Он нервничает? Раскаивается? Она представила, как его теплые ладони тянутся к ней, из его добрых глаз текут слезы, пока он облегчает душу, объясняет и пытается все исправить. Она приподнялась на локте, сердце в груди пустилось вскачь.

Он снова переместился, пол скрипнул еще раз, потом его шаги вернулись к кровати. Эди ждала, пока кровать не скрипнула, когда Мак ложился обратно один, а потом закрыла глаза.

Глава 8

Мак

Лето 2000 года

После того первого дня Мак некоторое время не видел Кэт. Что, наверное, было к лучшему, учитывая, каким вымотанным он себя чувствовал в конце каждого дня. Два парня, которые должны были начать работать одновременно с ним, так и не явились, и раздраженная Карла загружала его по полной.

– Что за дети пошли? – вопрошала она своим сиплым голосом при каждой встрече. – Всегда ожидают, что им поднесут все на блюдечке. А когда что-то получают – оплачиваемую работу, где люди ждут, что вы появитесь и будете работать, – бросают ради чего-то получше.

В итоге в один жаркий полдень, отдраив днище двадцативосьмифутовой лодки от «Робало», только чтобы выяснить, что вымыл не ту, Мак сорвался. Ну как сорвался, настолько, насколько может сорваться воспитанный и вежливый человек.

– Эй. – Мак посмотрел на Карлу. – Это не я не явился.

Она притворилась, что не услышала его, открывая вторую за день пачку красного «Мальборо». Они стояли перед рыболовным магазинчиком, в тонкой полосе тени от здания. Мимо враскоряку прошел капитан одной из лодок с охапкой удочек под мышкой и сетью на плече. Карла кивнула в знак приветствия.

– Карла. – Мак снова привлек ее внимание. – Я здесь. Видите меня?

Он раскинул руки в стороны. Она прищурилась на него сквозь дым, висевший перед лицом.

– Вы меня наняли, и я явился. Я хочу работать. Я работаю. Я только что два часа мыл не ту лодку, потому что вы записали ее в график, но я не жалуюсь. На самом деле я готов пойти и начать снова. С нужной лодкой.

Карла сделала еще затяжку и равнодушно выпустила дым за плечо. Ее коричневые с сединой волосы, как обычно, были туго зачесаны, но сегодня она повязала свой короткий хвостик тонкой белой ленточкой.

– Я не сообщала тебе неправильную лодку. Я бы сказала, что тебя развели. – Она затянулась сигаретой. – Но ты прав. Ты хороший парнишка. Не такой, как остальные. Может, дотянешь до конца лета. Обычно к Четвертому июля приходится отправлять их собирать вещи. У меня нет времени на бездельников.

Она вдавила наполовину выкуренную сигарету в заполненное песком ведро для окурков рядом с магазином, затем открыла дверь.

– Владелец этой «Робало» любит сам мыть лодку. Он никогда не разрешает временным работникам мыть его малышку. Хотя ты хорошо постарался. – Карла пожала плечами. – Может, на этот раз он не будет так беситься.

Она придержала дверь и отступила в сторону, пропуская покупателя, после чего шагнула в свежий, прохладный воздух магазина, и стеклянная дверь с шорохом закрылась за ней.

Мак вздохнул и вытер лоб рукавом футболки, а когда развернулся, у него за спиной стояла Кэт. Светлые волосы заплетены в длинную косу, солнечные очки в белой оправе подняты на лоб, джинсовые шорты, скрещенные на груди руки.

– Ты чем-то разозлил Карлу?

– Что? Нет, я… – Она улыбнулась, и Мак понял, что она пошутила. – Ну, может, немного. Я не специально.

– Не переживай так. Случается каждое лето. Ей нравится давить авторитетом, особенно на новеньких.

– Да. Я так и понял.

Кэт показала большим пальцем на лодочный ангар:

– Ты шел в ту сторону?

Он кивнул и пошел в ногу с ней. В их последнюю встречу она накинулась на него из-за того, что он парень из колледжа, рассчитывающий на беззаботное лето. Сегодня она казалась более расслабленной, не такой напряженной, но все равно заставляла его нервничать. И уже по этой причине стоило бы держаться от нее подальше.

– Карла говорила, ты из Мобила, – сказала Кэт. – Ты ездишь туда-сюда каждый день?

– Нет, я живу с другом. У его тети дом на Олд-Ривер.

– Должно быть, красивый. Как тебе первая неделя?

Мак медлил, пытаясь предугадать ее отношение.

– Наверное, хорошо. Тяжело. Но хорошо.

– Немного тяжелой работы никогда не повредит.

Он с минуту обдумывал ее слова, стараясь посмотреть на них под другим углом. Ее голос звучал безразлично, но тонкое лезвие сарказма было очевидным. Она его дразнит?

– Я знаю, что значит упорно трудиться. – Мак больше не мог сдерживаться. – В школе, дома, везде. Я делаю это каждый день всю свою жизнь. Не говори мне о тяжелой работе, будто я ничего об этом не знаю.

Он смотрел прямо перед собой, на грубые деревянные доски под ногами, пальмы вдоль дорожки, лодочный ангар, маячивший в конце парковки, но чувствовал ее пристальный взгляд. Он стиснул челюсти, чтобы выглядеть жестче, сильнее.

– Я не хотела тебя задеть, – сказала Кэт. – Просто болтала.

Он услышал ее улыбку даже не глядя.

– Нет, не просто. Ты посмотрела на меня только раз, когда я приехал, и решила, что я ленивый. Какой-то оболтус, приехавший за загаром. Я прав, да? Но я здесь не поэтому.

– Тогда почему ты здесь?

Сарказм пропал, и голос Кэт звучал резко. Прямо. Она остановилась на дорожке, и после пары шагов Мак тоже остановился и развернулся к ней. Она заправила за ухо выбившуюся прядь и уперла руки в бока. Он старался не заострять внимание на упругих мышцах ее рук.

– Я поняла. Ты здесь не для развлечения. Но ты здесь для чего-то. Так что это?

Она опустила солнечные очки обратно на лицо, но Мак видел поднявшуюся над оправой бровь.

Поток слов рвался на свободу. Мак не смог как следует объяснить Эди и даже Грэму, почему ему понадобилось время вдали, но, может быть, тот факт, что Кэт незнакомка, позволит ему сформулировать это внятно.

Но тут откуда-то слева раздался громкий свист. Парень в комбинезоне и желтой майке махал рукой от входа в лодочный ангар.

Кэт застонала.

– Ты его знаешь?

– Знаю ли я его? Я знаю их всех. Идем.

Она направилась к ангару, и Мак последовал за ней.

– Привет, красивая! – крикнул парень, пока она шла. – Я думал, ты еще в море.

– Нам пришлось рано вернуться. Это был мальчишник, и парни не выдержали качку на заливе.

Она заслонила глаза от солнца ладонью.

– Вы обычно не возвращаетесь рано с таких мероприятий.

– Правда, но нам заплатили независимо от того, проплаваем мы весь день или нет, и они умоляли вернуть их на берег. Они блевали все утро.

– Значит, тебе повезло. У тебя свободный день. – Кэт показала головой на Мака, стоявшего в нескольких шагах за ее спиной. – Это Джефф. Он любит комбинезоны. – Затем обратилась к Джеффу: – Поздоровайся с Маком. Он портовый рабочий.

– Привет, Мак портовый рабочий. Я видел, как ты мыл «Робало» Джимбо. Ты отважный парень.

Джефф засунул большие пальцы под лямки комбинезона.

– Не отважный. Просто выполняю приказы. Она стояла в графике мытья, так что я ее помыл.

– Это Карла, чувак. Она может ошибаться, когда записывает задания.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.