скачать книгу бесплатно
– Только не надо звать охрану, во всяком случае, пока не стоит, – улыбнулся посетитель. – Просто выслушайте… Я в своем уме и нормальном рассудке, уверяю вас. На всякий случай у меня даже специальная справка от психиатра имеется: документ, подтверждающий дееспособность и полное психическое здоровье. Пришлось запастись для подобных разговоров.
В этот момент снова ожил селектор:
– Вам звонят из мэрии, – бесстрастно прозвучал мелодичный голос секретарши.
– Соедините с моим компаньоном, – ответил генеральный, что означало: не беспокоить еще десять минут, потом зайти. Сидящий напротив тип чем-то заинтересовал генерального, и он, подняв глаза на посетителя, спросил: – Ну и?..
– Вот стандартные формы. Коммерческое предложение и проект контракта, – Андрей Кондратьевич передал через стол распечатку на нескольких страницах обыкновенного формата. – Если возникнут какие-либо сомнения, пригласите юриста, которому доверяете. Возможно расширение договора и включение дополнений и приложений.
Еремей Маркианович быстро пробежал текст, потом прочитал более внимательно и аккуратно. Некое закрытое акционерное общество предлагало купить у подписавшего контракт личную нематериальную сущность в просторечии именуемую «душой», взамен чего предлагалось… Дальше шли линии подчеркивания для вписывания вручную какой-либо информации. Сразу же вспомнилось несколько фильмов и литературных произведений на такую же тему, а потом возникло сильное раздражение.
– Вы издеваетесь?
– Никоим образом, Еремей Маркианович. Как можно! Даже в мыслях подобного не было, – скорчил обиженную физиономию посетитель. – Вы же атеист, и не скрываете этого. Так чего теряете? Ничего. Зато что приобретете…
– Хотите поиграть в дьявола? Лавры Мефистофеля покоя не дают? По-моему, шутка сильно затянулась. Но прежде чем вызову охрану, хотелось бы понять мотивы.
– Да Господь с вами, Еремей Маркианович! – замахал руками Андрей Кондратьевич. – Я простой человек, родился у папы с мамой тридцать пять лет назад и ничего особенного собой не представляю. Юрфак МГУ, аспирантура, диссертация, а ныне – служба в фирме «Адонай». Могу перекреститься… – и действительно перекрестился по православному образцу. – Могу и так, – скупщик душ перекрестился по-католически. – Я уже на протяжении десяти лет выполняю конкретную работу, а именно – являюсь сборщиком подобных контрактов. Простой наемный работник. Из обычного менеджера продвинулся до начальника отдела. К таким людям, как вы, простых клерков не посылают. Что касается дьявола, если он есть, то у него, думаю, и так переизбыток клиентов. Но знаете, еще никто из заключивших с нами соглашение не жаловался на условия договора.
Дослушав этот короткий монолог до конца, Еремей Маркианович наконец взял визитку:
«Закрытое акционерное общество „Адонай“. Насонов Андрей Кондратьевич. Кандидат юридических наук. Начальник отдела эффективных решений».
Далее следовали адрес интернет-сайта, номер мобильного телефона, скайп и емейл.
– Так что же я, по-вашему, приобрету? – спросил генеральный, кладя визитку пустой стороной вверх. – Вообще-то, как вы справедливо заметили, я сугубый материалист и убежденный атеист вдобавок.
– Да знаю я, знаю. А приобретете вы очень многое и весьма существенное. Вы же, наверное, замечали за некоторыми людьми такую особенность, как личная удача? У кого-то она больше, у кого-то меньше, причем в разных направлениях деятельности удача может сильно различаться. Сколько таких, кому с юности доводилось легко выигрывать в карты, но не удавалось знакомиться с симпатичной девушкой? Или кто редко болел, зато часто попадал во всякие малоприятные приключения? А бывало и так, что человеку тотально не везло во всем. Или наоборот, везло везде и абсолютно. Как вы объясните это со своих сугубо материалистических позиций? Случайностью? Регулярным везением? Личной харизмой? Да ладно, любой статистический анализ подтвердит достоверность.
– Удача, говорите? – с раздражением прервал посетителя Еремей Маркианович. Неадекватность происходящего уже начинала действовать на нервы.
– Совершенно верно, удача, – радостно подтвердил посетитель, – та самая, что очень не любит, когда ее зовут по имени. Но употреблять это имя все-таки можно, только уверенно, причем исключительно с позитивным настроем. Наши мудрые предки использовали это наблюдение для того, чтобы сделать свои заклинания по-настоящему эффективными. А наши современные технологии подтвердили связь того, что вы говорите, с вашим самоощущением и удачливостью. Обычно слова, часто произносимые, откладываются в подсознании, вызывая особую реакцию организма, влияют на поведение и жизнь в целом. Вообще, как-то не очень удобно об этом говорить, но я знаю о вас все, даже то, что вы пытаетесь забыть или скрыть. Хотите проверить? Стоит мне привести лишь один факт из вашей жизни, который знать можете только вы сами, как на мгновение вы потеряете равновесие. Но для начала задумайтесь вот над чем… откуда я могу такое знать? Не верите? Тогда докажу. Если честно, я бы не хотел… ведь когда это будет сделано, у вас уже не останется пути назад. Тот знак, который вы ждете…
– Что за факт? Говорите, – потребовал Рогинский.
– Ну, раз вы настаиваете… – легко согласился Насонов. – Помните свой первый сексуальный опыт? Его все всегда помнят. Так вот, вы тогда скрупулезно подготовились, тщательно вымылись, надели рубашку и джинсы прямо так, без белья. На ногах у вас были кроссовки без носков. Зато в маленьком часовом кармане было приготовлено четыре цветных презерватива фирмы Contex. Вы их предварительно разделили, продавались они сцепками в коробочке. Вы несколько переоценили свои возможности. Продолжить?
Несколько секунд Еремей Маркианович потрясенно молчал, а потом вдруг сказал:
– Ловкий фокус. Но вам-то это зачем? Вашей фирме?
– Все очень просто. Наша организация зарегистрирована как частное некоммерческое благотворительное общество. После подписания контракта вы начнете переводить туда десять процентов от ваших доходов. Поэтому сами понимаете, нам крайне выгодно, чтобы доходы эти резко возросли, поэтому после вступления договора в силу мы обеспечиваем удачу своим клиентам.
– Но как? – все-таки спросил Еремей Маркианович, хоть и не собирался этого делать.
– Ну, это уже дело фирмы и наших технологий, – смущенно улыбнулся Андрей Кондратьевич. – Пока вы получаете пробную демоверсию нашего продукта. Демонстрационный период у нас – месяц. Тридцать дней, если быть точным. По истечении этих тридцати календарных дней мы либо заключаем контракт, либо расстаемся, как говорится, друзьями.
Генеральный вдруг задумался, а потом ответил:
– Ладно, я готов на пробный период, – неожиданно для себя согласился Еремей Маркианович. – Посмотрим, что получится, а там видно будет.
– Очень хорошо. Мы всегда считали вас разумным человеком, – слегка улыбнулся адвокат. – Тогда распишитесь вот здесь и здесь, с указанием даты и времени. Это, как видите, просто подтверждение, что коммерческое предложение нами сделано, вами получено, и беседа состоялась. Вот рекламные материалы, посмотрите на досуге. Всего вам доброго!
«А демоверсия продукта-то у нас где?» – уже собирался спросить генеральный, как в этот момент ожило переговорное устройство:
– Вам звонят из мэрии, Еремей Маркианович, – совсем иным тоном прозвучал голос секретарши. Упоминание имени-отчества генерального означало, что слова имеют истинное значение, и понимать их следует буквально. На сей раз действительно звонили из мэрии…
5. Петербургская презентация
Ближе к полуночи народу в кафе заметно поубавилось. После десерта подошел учтивый официант и спросил, не нуждаемся ли мы в чем-нибудь дополнительном. Это выглядело как тонкий намек.
«Интересно, – размышлял я, – Рогинский у них генеральный директор. А его компаньон, получается, тоже генеральный директор? Номер два? Так теперь тоже бывает?»
Мой наниматель ответил официанту отрицательно, я подтвердил, и нам принесли раздельные счета, как и предполагалось: все разборчиво в двух экземплярах с указанием фамилии официанта, даты и суммы. Вместе со счетами предоставили считывающую машинку для банковских карт.
– …действительно звонили из мэрии с очень выгодным предложением, и мне назначили экстренную деловую встречу, – закончил свой рассказ Еремей Маркианович, когда официант ушел. – Посетителю пришлось откланяться. Кстати, моя с ним беседа записана на диктофон, и соответствующий файл вы тоже найдете в досье.
– Да, воистину странный был персонаж! – сказал я с восклицательной интонацией. – Он знал, что его пишут?
– Знал, конечно. Я и не скрывал. Всегда записываю разговоры в своем кабинете, таков уж порядок. Мало ли какие последствия могут потом быть.
Мой наниматель откинулся на спинку кресла, давая тем самым понять, что рассказ закончен уже окончательно, и продолжения не предвидится.
– А что было потом? – спросил я после того, как мой собеседник затянул паузу. От третьего бокала он отказался, и было вполне очевидно, что наша беседа подошла к естественному концу.
– Потом много всего случилось, – вопреки ожиданиям, продолжил бизнесмен. – Не стану рассказывать сейчас подробности в мелких деталях, все это есть в переданном мною досье. Скажу лишь, что пробный срок прошел… уже прошел… очень удачно для меня. Естественно, я не верю во всякую чертовщину и в мистику не верю, поэтому серьезно к разговору не отнесся. Платить не стал и договор тоже не заключил, а саму беседу с тем посетителем воспринял как время, затраченное на развлечение, типа выступления эстрадного артиста. Одно только настораживало: как раз тогда пропал, как помните, мой компаньон. Фигура он ключевая, и, если вовремя не появится, не произведет ряд необходимых действий, начатые проекты могут вообще не состояться, а уже заключенные договора, вероятно, утратят возможность продления.
– Так, и в чем тут подвох? – задал я давно мучивший меня вопрос.
– Вот это, – улыбнулся мой наниматель, – вам и предстоит выяснить.
В этот момент, не сговариваясь, мы как-то вдруг решили, что беседу действительно пора заканчивать.
Заказчик подписал оба экземпляра нашего договора и, не вставая из-за столика, собрался переводить на мой счет некую сумму аванса. Я чуть было его не остановил и хотел от задатка отказаться, мотивировав тем, что в договоре ничего такого не упоминается. Кроме того, предоплата налагает ряд обязательств, которые я могу и не выполнить, достаточно договора. Но Еремей Маркианович на своем настоял, меня переубедил и деньги все-таки перевел.
Мой смартфон послушно пискнул, сообщив о поступлении денег на счет. Потом мы перебросились еще какими-то общими фразами, немного выпили в баре за успешное начало дела и расстались, как я очень надеялся, навсегда. При завершении контракта очные встречи не всегда обязательны: вполне достаточно окончательных выплат и подписанных актов, а это удобнее делать без личного участия.
* * *
В петербургскую Библиотеку имени Чехова меня приглашали на презентацию моей же собственной книги, что вышла сравнительно недавно. Презентация отменилась по уважительной и вполне естественной причине – докладчик заболел. Я, то есть, «заболел». Именно так было написано в извинительном письме, направленном организаторам мероприятия. Те не растерялись, оперативно сменили афишу и позвали некоего «независимого исследователя», открывшего Закон Всего Сущего и разработавшего теорию использования энергии вакуума в мирных целях. Из чисто праздного любопытства я зашел на его выступление, благо рожа моя никому здесь известна не была. Докладчик лет пятидесяти, уверенный в себе представительный мужчина, похожий на уязвимого для коррупции чиновника, производил странное впечатление. Книжки свои купить предлагал, будущие выступления рекламировал. Отрекомендовался кандидатом технических наук, директором Института проблем физического вакуума, членом-корреспондентом Академии биоэнергетических наук, президентом Международной академии фундаментальных начал бытия, и все это сразу. Кажется, он еще и главный редактор какого-то журнала с шизофреническим названием. Стоит ли говорить, что эти «академии» вместе с журналом и «институтом» имели такое же отношение к науке, как я к британской короне.
Народу набралось не очень много, но и немало, – с половину зала, а тот был мест на сто.
– Как известно, – начал докладчик, которому это было известно, – торсионные поля, в отличие от других физических полей, не обладают собственной энергией, для них нет понятия распространения волн, но при этом они переносят информацию, причем информация эта присутствует сразу во всех точках пространства-времени…
Далее он поведал о «нулевом информационном элементе» – мельчайшей и наилегчайшей истинно элементарной частице, гениально предсказанной еще Менделеевым, «свойства которой ближе всего к свойствам нейтрино».
Мне стало тоскливо, сделалось как-то душно и захотелось на свежий воздух. Что за бред? Этот мужик псих? Или просто откровенный жулик? Наверняка добивается государственного финансирования. Всегда было интересно, почему эти псевдоученые обязательно берутся за Закон Всего Сущего, рвутся опровергать научный опыт всех предыдущих поколений, при этом никогда не занимаются чем-то более полезным и приземленным, тем, что можно проверить и просчитать? Все-таки главная цель мероприятия – банальная реклама книг и личности докладчика – удалась: наверное, слушатели у нас совсем деградировали.
Не обращая внимания на остальных присутствующих, я встал и ушел. На сегодня предполагалось еще одно дело, более интересное, а главное – более приятное.
Я пересек улицу, прогулялся до метро, сделал пересадку и выбрался прямо напротив Большого Гостиного Двора.
Старинная приятельница Маша была хорошо известна мировой художественной общественности по своему звонкому псевдониму – Мария Петроградская (Maria Petrogradskaya). Когда-то она начинала с петербургских дворов и улиц Петроградской стороны, и лишь потом перешла на картины постапокалиптической реальности. Пост-ап, как теперь говорят. Вообще-то так называют творческий стиль, несущий настроение пустынности, одиночества и ужаса в образах постаревшей и покинутой техники или зданий. В целом, не люблю пост-ап, какой-то вымученный и депрессивный жанр, но у Маши все обстояло иначе. Ее миры, хоть и основывались на покинутой цивилизации или разрушающихся зданиях, но густо заросли сочной красиво цветущей зеленью, на которой весело жили крупные красочные членистоногие, мясистые сухопутные моллюски в пестрых раковинах и яркие цветные грибы.
Мы посидели в кафе, потом спустились на Невский и долго куда-то шли. Тем для разговоров накопилось множество, а моя старая подруга, похоже, никуда не торопилась, хотя обычно у нее каждая минута на счету.
– Обожаю вечерний, особенно ночной город, – говорила Маша, не особо заботясь о моей реакции, – он мне больше по вкусу. Ночами можно работать за компьютером, читать, писать, сидеть в каком-нибудь заведении. Гулять в это время суток. Мир становится иным: темным, тихим и таинственным. Красивым. Ночью иной уровень бытия… да и пробки на дорогах отсутствуют.
Мы шли по уже вполне ночному Питеру. Она рассказывала, рассказывала, а я слушал, временами вставляя собственные реплики. Белые ночи еще не начались, но было еще относительно светло и почти тепло. Для Питера тепло.
– Смотри, – оживилась моя спутница. Как всегда экспансивная, Маша говорила, обильно размахивая руками. – Вот еще один.
Лев стоял у лестницы помпезного здания в стиле классицизма. Неподвижная лапа катала каменный мячик.
– По-моему, – рассеянно сказал я, – никто толком не знает, сколько всего скульптур, барельефов, масок и прочих изображений львов в Петербурге. Кто-то говорил, что больше тысячи, и наткнуться на них можно в самом неожиданном месте. В советские времена даже песенка такая была: девушка рассказывает, как парень объяснялся ей в любви, а львы при этом засмеялись, уличив его во лжи.
– Не слышала. А где эти смеющиеся львы? – спросила она, задумчиво глядя на вечернее небо. – Что за песня?
– Не здесь, это про тех, что у Дворцового моста, вон там. «Там, где волны сонные плескались, и играли в мячики гривастые львы».
– Ты у нас что, романтик? Никогда бы не подумала.
– Да ну еще, – смутился я. – Какой уж из меня романтик. Я у нас скорее старый конформист, циник и мизантроп. Еще и социофоб в придачу. Просто эти львы…
– На самом деле львы тут абсолютно ни при чем, – перебила она меня, – но то место, где нельзя лгать, действительно есть. Недалеко от тех львов. Оттого и легенда.
– Покажешь?
– А знаешь, давай. Только идем прямо сейчас! Пошли. Но потом… не пожалей потом.
Она так и не договорила, о чем я не должен жалеть.
Мы достигли Дворцового моста, который вот-вот собирались разводить, и полиция уже готовилась перекрывать проход, перешли на ту сторону, вышли на Университетскую набережную, миновали Зоомузей, чуть не дойдя до всем известного здания Кунсткамеры, свернули во двор, проникли через незапертые ворота и очутились в небольшом садике, окруженном домами. Моя спутница провела меня вглубь между старыми деревьями, и мы оказались на скромной площадке с круглым цветником в середине. Вокруг клумбы стояли какие-то серые страшноватые каменные изваяния, похожие на индейских богов. Не то майя, не то ацтеков.
– Говорят, – голосом заправского экскурсовода начала свои объяснения Маша, – что эти существа, индейские боги, прорвались в нашу реальность не то из какого-то иного мира, не то из другой вселенной. Кто-то открыл им путь. Потом окно каким-то обозом закрыли, но существа остались в нашем мире. Им поклонялись. Приносили кровавые жертвы. А потом пришли европейцы, посчитали их дьяволами и убили всех. Вместе с теми, кто им служил.
Я молчал и слушал, а Маша продолжала:
– Сейчас у этого садика скверная репутация, и обычные люди сюда редко заходят. Но раньше место было популярное, культовое даже. Говорят, что листья самих деревьев тянутся к центру клумбы, а когда идолов хотели перенести в другое место, все деревья вдруг тут же завяли. Еще люди рассказывают, что когда у одного из работников музея тяжело заболела дочь, то, уже отчаявшись, отец пришел просить помощи у заморских богов. Он разрезал себе палец и окропил кровью одну из скульптур. Ацтеки и майя не стеснялись приносить кровавые жертвы. Дочь на следующий же день пошла на поправку. Уверяют, что вот это – Шипе-Тотек, бог посевов и весеннего цветения; вон там – богиня Уиштосиуатль, соляная женщина, жена бога Опочтли покровителя рыболовства и охоты; за ней заставляющий всех расти бог дождя и грома Тлалока. Там дальше – Тескатлипока, «курящееся зеркало», бог ночи, холода и колдовства. Еще говорят, что при них невозможно говорить неправду, солгавшего постигнет неминуемая кара. Таких мест не так уж много теперь…
– А почему… – начал было я, но она перебила.
– Погоди. Когда я училась в Художке, мы сюда ходили и рисовали их, а потом нам рассказали все эти истории. На самом деле каменных идолов, которым поклонялся исчезнувший народ, обнаружили в Южной Америке, в Колумбии, где они охраняли входы в подземные гробницы. Некоторые изваяния достигали пятиметровой высоты.
– Да, но здесь-то они сравнительно небольшие, метр… полтора. Как садовые скульптуры смотрятся…
– Ты дальше слушай. Это не настоящие идолы, а всего лишь копии. Был такой путешественник по фамилии Степпель. Вот он-то с тех самых колоссальных изваяний собственноручно гипсовые слепки и снял: не по силам ему было перевозить такие громадины в Европу из Америки. Да и техника тогдашняя не позволяла. По слепкам Степпеля в Германии изготовили уменьшенные бетонные копии, что и привезли в Санкт-Петербург в 1913 году. А коль скоро статуи, хоть и выглядели устрашающе и зловеще, но являлись по сути лишь уменьшенными слепками оригиналов, то ставить их в экспозицию руководство музея не возжелало. Идолов засунули в подсобный сарай, где те и пролежали всю Первую мировую войну, революцию, кровавые двадцатые-тридцатые годы. Затем пережили Блокаду и послевоенную неразбериху. Лишь в шестидесятых годах прошлого столетия этих истуканов достали на белый свет и установили во дворе Кунсткамеры. Вот в этом самом месте. Решили, что так оно лучше, – надо же с ними что-то делать, не набережные же бетонными слепками украшать по соседству с гранитными сфинксами.
– А что? На той набережной они бы выглядели вполне ничего, – высказал я свое мнение.
– Ну, тем не менее, поставили вокруг клумбы.
– Как говоришь, зовут эту «соляную женщину»?
– Уиштосиуатль. Покровительница солеваров и торговцев солью.
– Как ты только помнишь эти имена, язык сломаешь. Да, но зачем было устраивать дорогую экспедицию, заказывать копии у немцев, причем накануне мировой войны?
– Вот! Интересный, знаешь ли, вопрос. Правильно сделанные копии сохраняют часть силы оригиналов. Это и есть самое любопытное. Как я тебе уже говорила, в присутствии этих божеств категорически нельзя лгать, чем и пользовались раньше ревнивые девушки, любыми способами таскавшие в этот садик своих кавалеров, дабы устроить допрос с пристрастием. А тогда, в самом начале двадцатого века, этих богов привезли сюда по приказу Николая Второго, который, несмотря на свое православие, верил во всякую мистику. Государь прослышал о способностях этих истуканов и решил использовать в своей политике. В воздухе уже пахло войной, несмотря на внешне дружеские отношения с Германией, обстановка накалялась, вот и возжелал государь установить этих божеств, где надо. Намеревался привести туда кайзера Вильгельма – «кузена Вилли», как он его называл, – и уговорить на Россию не нападать. Кайзер как раз тогда посещал Санкт-Петербург. Но вместо этого идолов заперли в сарае, где те и пролежали полвека, да и с кайзером как-то не очень получилось…
– Что-то пошло не так, как я понимаю?
– Правильно понимаешь. Когда Германия объявила России войну, уже давно в силу вошел Распутин, а он категорически запрещал что-либо делать с этими идолами, а словам «старца» царь всегда верил. Зато сам Распутин имел в деле личный, сугубо меркантильный интерес.
– Потрясающая история! По ней надо исторический или приключенческий роман писать. С драками, расследованиями, погонями и постельными сценами…
– О, кстати. Про постельные сцены. Еще в пятом классе любила я читать разные взрослые романы, которые потихоньку таскала у матери. Некоторые из этих книг ну очень нравились, по нескольку раз перечитывала. А когда пришло время, и мать с отцом собрались переезжать, стали они перебирать и выкидывать ненужное им барахло, и эти книги пропали. Нигде не было. Я прямо вынесла мамульке с папулькой мозги: где романы? куда дели? как какие? ну, как не помните, – там такой мужик по имени Слэш с одной стремной бабой жил, на бирже играл, все промотал, так он на ее сестре потом женился. Или вот в другой книжке про известного комика, который стал инвалидом, а жена его утопила. Мамулька просто в шоке была. Смотрела на меня диким взглядом. Что, мол, за хрень я несу, и почему я вообще все это читала. Достала мне какую-то растрепанную пошлую книжонку в мятой бумажной обложке со словами: «На, отстань». Но все равно назавтра я пролезла в подвал, перерыла там все коробки и нашла-таки мои любимые книжки. Совершенно психиатрическая история, такое только со мной могло случиться.
– Знаешь анекдот? – усмехнулся я, – Журналист берет интервью у известного психиатра, прославившегося своим литературным творчеством и незаурядным писательским даром. Кроме всего прочего спрашивает, какой тест считается достаточным условием для выписки. «Единственного такого теста не существует, мы используем разные системы и приемы, – говорит врач. – Например, такой. Наполняем ванну, кладем рядом ложку и большую кружку, а потом просим освободить ванну от воды». «Ну, ясен пень, – усмехается журналист, – всякий нормальный человек выберет кружку». «Нет, – возражает доктор, – всякий нормальный человек вытащит пробку из ванны».
– Тогда я точно ненормальная. В условиях задачи не было пробки. Может, это была ванна без слива? Недаром некоторые люди уверяют, что я выгляжу странно и веду себя неправильно.
– А люди вообще склонны преувеличивать то, насколько их внешний вид или действия заметны для окружающих. Ты – не исключение. Поскольку человек большую часть времени сфокусирован на себе самом, ему кажется, что люди вокруг обращают на него куда больше внимания, чем на самом деле. А на самом деле почти всем плевать на тебя. Им без разницы, как ты выглядишь и как себя ведешь. Не нарушаешь их покой, и ладно.
– Одиночество в толпе?
– Оно самое. Это все оттого, что многие переоценивают точность описания своего характера или деталей личной жизни. На этом эффекте, кстати, держатся предсказания и даже личностные тесты сомнительного характера, в том числе, многочисленные гороскопы. Они всеобъемлющи. Порой людям кажется, что некоторые описания будто для них созданы, а на деле просто слишком неконкретны и подходят практически каждому. Сколько раз уже пробовали: сдвинут гороскоп, все равно совпадает.
– Принцип тотальной неопределенности Герцена-Чернышевского знаешь? Правда, что ли? Это один из законов природы. Он гласит, что точно и одновременно можно знать лишь что-то одно: либо кто виноват, либо что делать.
Я хихикнул, не зная, что тут еще можно добавить.
– А я-то ждала какой-нибудь резкой реплики от тебя, – фыркнула Маша. – Оптимистическое начало.
Тут я занудно возразил, что не «оптимистическое», а «оптимистичное», пояснив, что оптимистической была только трагедия у Вишневского.
– Вишневский, это кто? Писатель такой, да? А, знаю. Тот самый поляк, что «Одиночество в сети» написал. Эта книга стара, как мир. У нас, в Германии, ее уже забыли давно. Читала, короче. Но знаешь, она меня не воодушевила! Сюжет расплывчат, интрига невнятна, современному человеку читать эту вещь просто неинтересно. Вероятно, прежняя популярность объясняется новаторством романа для времени первого издания. Роман в интернете! Это же так романтично и оригинально… когда-то было. Теперь просто скучно. Прочитала примерно одну треть, дальше не смогла. Не осилила, да и времени стало жалко, лучше потрачу на другие книги. Согласен со мной?
В ответ я брякнул, что дураков на свете мало, но расставлены они столь умно и грамотно, что встречаются на каждом углу. А потом еще добавил, что нередко приходится соглашаться лишь ради того, чтобы собеседник заткнулся. Но вот беда – часто он и не думает прекращать свою болтовню!
Собеседница моя сразу же обиделась, и довольно долго мы шли молча. Наконец, когда пауза мне надоела, я примирительно попросил не обижаться, не сердиться, отчетливо понимая, что эти слова могут привести к результату противоположному желаемому. Хорошо хоть все еще рядом идем, могла и по роже мне залепить и убежать куда-нибудь. С нее станется. Но все-таки женская склонность к говорливости взяла верх:
– Считаешь себя таким уж умным и независимым? – вдруг сердито спросила она, не ожидая какого-либо ответа. – Ты это, поаккуратнее тут. Помни, что художник может обидеть каждого.
Я спросил: «как?» – вместо того, чтобы промолчать.
– Так! Неужели не слышал, как один популярнейший российский писатель обидел своего нечестного издателя? В очередном романе подробно и красочно описал его в образе пассивного гомосексуалиста. А я могу твой портрет в какое-нибудь особое место на картине вставить, и никто ничего мне не сделает. Мало ли что! Чисто внешнее сходство. Знаешь, я где-то слышала, что такие, как ты, самостоятельные, самодостаточные люди и есть самые страшные. Люди, отыскавшие в себе целый мир и полностью увлеченные этим миром. У них нет надобности в постороннем обществе. Можно быть очень важным для таких людей, но они не станут терпеть чужие проблемы. Да и свои тоже. Они просто уйдут, сменят обстановку или отгородятся от неприятностей этого мира. Они легко отпускают от себя других и так же легко находят новых, если хотят, конечно. Потому что люди с богатой внутренней вселенной ничего не теряют, и не ожидай, что в одиночестве они будут страдать. Самодостаточный человек ни от кого и ни от чего не зависит, даже от погодных условий. Он принимает самостоятельные, правильные с его точки зрения решения, какими бы неординарными они ни были. Самодостаточность – это подарок судьбы для одних и проклятие для других.
