Светлячок для Летучего Голландца

– Чего…

Оказалось мужик он с железным здоровьем и крепкой черепушкой. Пришлось доламывать столик до конца. Наконец, бездыханное тело упало на пол. Наверное, не сопротивлялся от удивления.

Изрядно попотела, пока вытаскивала ремень у него из брюк и стягивала руки. За поясом нашелся пистолет. Осторожно взяла его и осмотрела. Совершенно не хочется использовать, но есть острая необходимость. Я же не Джеки Чан, чтобы конечностями махать. И второго столика может не оказаться под рукой.

А с этой дачки надо линять раньше, чем хозяин с подмогой вернется. Ох, и обрадуется же Серега моему подарочку! Хохотнула и закрыла рот ладонью. Истерики еще не хватало, потом на кушеточке у психолога с удобствами.

Где-то в глубине дома слышалось шевеление. Вышла в знакомый коридор. Надо искать второго и тоже отправить баиньки. Пусть немного полежат, а я буду двигаться в сторону города. А теперь предельная осторожность, второго шанса не будет.

Держа оружие наготове, неслышно ступала в полутьме.

– Колян! Ну, чо там?

Голос послышался со стороны гостиной, где совсем недавно мы беседовали с боссом. Молодец, что сам местонахождение подсказал. Повезло, что они отнеслись ко мне несерьезно. И вообще были немножечко ленивы и несобранны.

Парень сидел в кресле вполоборота. В руке кружка пива, на столике тарелка с рыбкой, сухариками. Извини, попорчу отдых.

– Эй!

Он резво подорвался со своего места и уже потянулся за оружием, но я покачала головой.

– Не стоит. Оружие положи на стол. И не вздумай играть со мной.

– Ты сдурела что ли! Сама пушку брось, а то поранишься ненароком.

– Оружие на стол!

– Да, пошла ты!

Ответ неверный.

Не сводя взгляда, сняла с предохранителя и нажала на курок. Нет, в мыслях не было дырявить этого придурка. Просто продемонстрировала, что обращаться с этой штуковиной я умею, шутки кончились. В разные стороны разлетелись осколки тарелки, рыбка и сухарики. Послышалась отборная матерщина. Пришлось повысить голос, чтобы перебить ее:

– Оружие на стол, я сказала!

– Ты…

– Не зли меня, а то твоя башка, как арбуз разлетится. Понял?

Это я так для острастки. Понятно, что выстрелить в человека силенок не хватило, особенно хладнокровно, не под напором обстоятельств в целях зашиты.

Но Витек впечатлился и швырнул ствол на столик. Рожа красная. Оно и понятно, что товарищам рассказывать? Что какая-то бабенка, метр с кепкой в прыжке с табуретки, скрутила тебя за пять минут. Не печалься. Все не так плохо. Просто я прошла укоренный курс подготовки в девушки великого спецагента. В одно из наших пребываний за городом, Герман учил меня обращаться с оружием. Теперь понятно почему. Стрелять по бутылкам выходило лихо и весело. Он даже смеялся, что я прирожденный снайпер.

– Ладони положи на затылок.

– А дальше что? Далеко все равно не убежишь. Ребята уже в пути. Не зли просто так…

– Ладони на затылок!

– Вот упрямая стерва! Потом совсем по-другому с тобой разговаривать будут.

Ладони положил и посмотрел выразительно: «что еще попросишь?».

– Вставай на колени ко мне спиной.

– Чего? С дуба рухнула? Или ты любительница ролевых игр? Так ты только скажи, лапочка, мы с тобой еще не в то поиграем…

«Ну, достал в конец!». И продырявила ручку кресла недалеко от его ноги. Паренек подскочил, выдал еще набор нецензурных фраз. Я просто стояла, ждала. Все же повернулся и опустился на колени. Но не отступался и ситуацию хотел все, же переломить, заговаривая меня.

– Ты подумай, зачем тебе этот напряг? Мужики сами между собой разберутся. Тебя никто трогать не собирался. Посидела бы тихонько в комнатке, переждала и свободна…

Договорить не успел, так как я с облегчением опустила с силой на его темечко рукоятку пистолета. «Ага, бегу и падаю, в комнатке посидеть».

Опять возня с ремнем. Отъелись боровы! Утерла лоб салфеточкой со стола. Подхватила сумку, оба пистолета и направилась к выходу. Протерев оружие полой куртки, выкинула в ближайшие кусты.

Заборчик тут был знатный. Но быстро разобралась с системой на воротах и открыла их. В темноте не сразу сориентировалась, по какому же пути направить свои стопы. Ничего выбрала правильно и бодро шагала в сторону шоссе. Только не тем, путем, которым была доставлена сюда. А по симпатичной такой недавно закатанной дороге, с фонарями.

Машин здесь не было. Да и откуда? Ночь на дворе. При выезде с боковой дороги посмотрела на указатель. Пятнадцать километров до города. К рассвету буду там или, по крайней мере, близко, сяду на какой-нибудь ранний автобус.

И здесь стоит задуматься, куда же ехать? К дяде Коле? Он, скорее всего по городу шныряет, меня ищет. Не под дверью же сидеть. Домой нельзя. К Любе тем более. К Олегу? Нет, кому надо, те в курсе, что он мой любовник, даже его жена. Позвоню из автомата проверю обстановку и там решу…

Грехи наши тяжкие. Стою в кустах, ночью, в пятнадцати километрах от города и еще неизвестно в скольких километрах от родного дома и теплой постельки, думаю, где же на дно залечь.

Полностью погрузиться в эти невеселые думы не успела. Со стороны поселка, откуда, только что сбежала, послышался шорох, темноту разрезал свет фар.

Интересно, кто в такой час на путиществие решился? Это не могут быть мои милые друзья. Или могут? Во дворе я машины не заметила, но в гараже не смотрела. Так быстро освободились? Ну. На то они и профессионалы вроде как. Притихла и присмотрелась. Нет, не они. Машинка отечественного производства, со мной одного возраста, если не старше. Едет еле-еле, одна фара светит чуть более мутно, чем другая.

Выскочила наперерез и замахала руками. Завизжали тормоза. Из окна послышалось недовольное бормотание. Кинулась к нему.

– Здрасте! Вы мне не поможете?

Мужик, что сидел на водительском кресле, показался странным, но списала на общее нервное состояние и темное время суток. Ночью же все кошки черные. Козырек кепки закрывал почти все лицо.

– Тебе, что жить надоело? Я же чуть не задавил тебя! Кто же в темноте под колеса бросается.

– Извините. Но я заблудилась, как добраться до города не знаю. Вы куда едете?

– В город.

– Подвезете?

– Ну, ладно… – произнес с неудовольствием. Но тут он чуть сильнее развернулся ко мне. И вся радость, от удачного стечения обстоятельств, испарилась. Я его узнала – второй соглядатай.

Мы поняли это одновременно. И одновременно начали двигаться. Мужик выскочил из машины. А мои ноги, что есть мочи, неслись через шоссе в сторону леса. Может получиться затеряться среди бурелома. Хотя, какой на хрен бурелом! Тут просто пролесок, через деревья поле просвечивает. Мать, мать, мать…

Спринтер из меня никакой и дыхалка подкачала. Догнал он меня быстро, сбил с ног. Больно ударившись коленкой и ободрав ладони, полетела под горку в яму на обочине. Но жажда жизни сильнее боли, поползла на карачках, кляня себя, что не прихватила один из пистолетов с собой. Кто же знал? Бесполезный труд, сзади грубо схватили за волосы и дернули.

– Да, стой же ты!

Вот сейчас я на самом деле в ужасе. От него шли волны ярости и едва сдерживаемой агрессии, подавляющих, как огромные штормовые волны. Такой на самом деле может перерезать глотку, бросить тело в кусты и уехать, как ни в чем не бывало. Колян, конечно, в два раза больше, но сравнение не в его пользу.

– Вставай и иди к машине.

Пряди волос так и остались в кулаке у мужчины. Из-за этого шла я, согнувшись в три погибели, стараясь поспеть за ним, перебирая ногами быстрее, спотыкаясь иногда.

Таким порядком вернулись к транспорту. Он лишь сопел напряженно, слушая мои постанывания. Дверца со стороны водителя была распахнута. Все еще придерживая мой волосяной покров, пошуровал в салоне. Адреналинчик от пробежки спадал, и в голове стало проясняться. Нужно предпринять еще одну попытку к бегству, хуже уже не будет. Только отвлечь немного.

– Что вам нужно? Кто вы такой вообще?

– Дед Мороз, блин!

И почувствовала, что к лицу приложили дурно пахнущую тряпку. Я чуть не задохнулась, пока он прижимал ее к моему носу. Сопротивлялась до последнего момента, что помню, брыкалась. Пытаясь достать ногой, мотала головой, но без толку. Перед глазами поплыли разноцветные вспышки, тело ослабло.

Прав был Витек, лучше бы отсиделась в комнатке…

Озеро было огромным, настолько, что берега с трудом угадывались вдалеке. Лодка медленно покачивалась на волнах.

Небо заволокло белым туманом. Время от времени проплывали облака разных форм. То пудель привидится, то святой лик, как на иконе. То пара лебедей склонивших красиво головы друг к другу.

Тишина, спокойствие, безмятежность. Слышны только плеск воды, да резкие крики чаек. Воздух свеж. Легкий ветерок перебирает складки на моем белом платье. Ощущение, будто вместо плоти эфир. Посмотрела на руки и, правда, почти прозрачная. Немного понаблюдала, как она переливается, блестит и задумчиво произнесла:

– Меня нет…

– Пока есть.

Не спеша подняла взгляд и попыталась сфокусировать его на силуэте, что был напротив меня в лодке. Это был Герман. Тоже в белых одеждах. Расслабленная поза. Выглядит, как при нашем первом знакомстве – молодое лицо, без морщинок, длинные волосы до плеч, распущенны.

– Привет.

– Привет.

– Рада видеть тебя.

– Я тоже.

Немного помолчали. В таком сказочном, гармоничном и умиротворяющем месте говорить совсем не хотелось, и шевелиться тоже. Но какая-то назойливая мысль не давала покоя, не давая полностью насладиться мирным состоянием.

– Где мы?

Он пожал плечами, не сводя с меня нежного взгляда. Потом переместился ближе.

– Тебе пора возвращаться.

И, как пушинку, перекинул за борт.

Я погрузилась в воду. И она затекла везде в уши, нос, рот, глаза. Как мокро, везде вода…

Черт, захлебываюсь уже. И начала кашлять так, что горло засаднило. А вода все лилась. Похоже это уже не сон. Замотала головой, мыча.

– Наконец-то! – послышался недовольный голос. – Я уж было думал, что вечность в отключке собираешься пребывать.

Открывать глаза не хотелось. Понятно, что я не на озере и не с Германом. Никаких тебе белых одежд и симпатичных облачков. «Что ж вам всем надо-то от меня. Два похищения за сутки». Память услужливо восстанавливала события последних дней. Дал бы хоть сон досмотреть.

– Открывай глазки. Я вижу, что ты пришла в себя.

Состояние было паршивое. Во рту неприятный привкус, голова разрывается от боли, тело ломит. И еще… Похоже, меня привязали к стулу. Подергала руками, ногами. Так и есть. Ох, мамочки! Приплыли, вот теперь точно – и никто не узнает, где могилка моя.

В носу засвербело. Паники не наблюдалось, но это, наверное, от усталости и разбитости. Вторую ночь не сплю. Плюсом стрессовая ситуация, физические нагрузки. Стрессовая ситуация, блин! Хватит успокаивать себя. Это уже не ситуация. Это задница! Зареветь что ли, хоть полегчает.

– Рыдать бесполезно. Так что не напрягай меня этими спектаклями.

Все же открыла глаза. В жидком сером свете разглядела мужчину. Он стоял, привалившись к столу.

– Где мы?

– Не важно. Просто заброшенная деревня.

– Понятно.

Помещение и вправду выглядело уныло. Все в паутине и толстом слое пыли, окна с выбитыми стеклами. Обои в некоторых местах отсырели и свисали огромными кусками. Потолки низкие, значит изба. Сердце тоскливо заныло.

Мужчина пододвинул к себе стул и оседлал, послышался жалобный стон. Уселся, значит и в угол уставился, глаза, как две льдинки. Задумчивые, неживые. Просто мороз по коже. А в руке пистолет.

– Вы кто? – лучше вопроса не придумаешь, но можно списать все на страх.

– Какая разница?

– Предыдущие похитители хотя бы представились.

– Тебе полегчает, если я назову свое имя?

– Немного.

– Владислав.

– Ага.

И все смотрит, не спускает глаз, вроде даже не моргает.

– Зачем вы привезли меня сюда, Владислав? Мы кого-то ждем?

– Заткнулась бы ты.

– Мы на ты? Хорошо. Тогда, Слава, какого хрена я тут делаю, привязанная к стулу? Как же вы меня достали все.

Он усмехнулся и немного поменял положение. Направил на меня пистолет. Я задержала дыхание.

– А ты мне нравишься. Честно. Другая на твоем месте бы сто раз в обморок упала, рыдала бы в три ручья. Либо в истерике билась в такой ситуации, – убрал оружие в кобуру. Можно выдохнуть. – Клоунов этих облапошила.

– Ваша похвала греет мне душу. Но еще лучше, если бы вы выразили свою симпатию как-то по-иному. Например, отпустили бы меня на все четыре стороны.

Слава сплел пальцы в замок и теперь внимательно изучал их, а не меня. Дышать стало значительно легче.

– Если вам нужен Герман, то я не знаю, где он. У меня нет никаких каналов связи с ним. Так что пытать меня нет смысла. Да, я бы уже сказала, если бы знала. Пусть сам разбирается со всеми своими проблемами…

Его взгляд опять вернулся ко мне на несколько долгих секунд, даже пожалела, что заговорила, поэтому смолкла.

– Он уже в городе. Я знаю, – опять заинтересовался своими руками. – Просто я устал играть в игры. Пока ты была без сознания, я позвонил дяде Коле и сообщение для Германа оставил. Так, что мы просто подождем всех действующих лиц.

– Слушайте, не могу понять одного. Я здесь причем? У вас разборки, а мне тут делать нечего. Использовали меня, как приманку и хватит. Что он вам сделал? Обыграл в карты на большую сумму? За решетку засадил? Что?

Он засмеялся. Страшный, каркающий смех, резкий, скрипучий, будто с трудом выдавливаемый. Лицо у Славы, похоже, свело судорогой, и уголок губы задергался. Пальцы сжались.

– Что смешного? И что за игры вы с ним играете?

Смех прекратился. А я окончательно утратила чувство самосохранения и продолжила болтать.

– Давайте, рассказывайте. Раз уж я здесь, втянутая во все по самые уши. Делать нам нечего, хоть время убьем.

Теперь его поведение нравилось все меньше и меньше. Движения более резкие. В глазах появился шальной огонь. Видно, что я подошла близко к больной теме.

– Я не такое же быдло, как Сергей. Мы с Германом коллеги так сказать.

– Ага. Еще один супер агент нарисовался. Вас, что на фабрике штамповали?

– Захлопнись!

Отшвырнул стул, схватил за волосы и дернул назад. Черт! Так точно лысой стану через пару часов.

– А выражаетесь совсем, как они. Издержки профессии. С кем поведешься, того и наберешься.

Дико поврашав глазами еще сильнее натянул пряди. Рот скривился. «Не стесняйся, покажи себя во всей красе. Я жду откровений».

– Я сказал, замолчи!

И ударил наотмашь, пока просто ладонью. Ожидаемый исход моей бравады, но все равно внутри желудок сжался в комок.

– Если хочешь знать, твой любимый Герман ничуть не лучше этих бандитов оказался. Денежки хорошие имел. Робин Гуд, романтик с большой дороги. Только денежки бедным не раздавал, естественно. На остальных ему всегда было плевать.

Чуть приподняв голову, посмотрела на него внимательно.

– Это не так.

– Это так! – и пнул стул, тот отлетел к стене, посыпалась побелка. – Золотой мальчик! Роль, конечно, себе выбрал удобную. Вроде, как и не при делах почти. И всегда держался по отношению к другим свысока. Ненавижу!

Улыбнулась криво, не смотря на ноющую щеку.

– Ненавидите, только за то, что ему легенду посимпатичнее подобрали? Какой бред. Как в детском саду…

И понятно, что получила еще порцию. Но не могла себя сдержать. «Завтра лицо будет, как лопнувший арбуз. Если до завтра доживу».

Слава круто уходил вверх по спирали своего гнева и теперь мерил быстрыми шагами пространство – разъяренный тигр в тесной клетке. Я сплевывала меланхолично кровь на пол.

– А сам ты чем лучше? Сергей и его ребята меня пальцем не тронули.

– Не тронули. Потом просто рядышком бы с Германом закопали. Вот и все благородство. И не надо меня сравнивать с этими уродами и извергами.

– Хорошо, хорошо… ты святой, а они плохие.

– Закрой свой поганый рот!

Навис надо мной, тяжело дыша.

– Он двуличный подонок! Красивая оболочка, а внутри полно дерьма!

– Удивил. Во всех нас полно дерьма.

Чуть успокоившись, присел передо мной на корточки. Задумался, потер лицо.

– Что верно, то верно. Но ничего. Я из всех них дерьмо повыколачивал.

– Из них? Из кого?

Звенели тревожные звоночки. «Остановись, не надо! Не зли его. Не заговаривай с ним об этом. Есть вещи, которые не хочется знать и не нужно знать». Но остановиться уже не могла.

Владислав чуть раскачивался из стороны в сторону, уйдя куда-то вглубь себя. «Сохрани меня Всевышний! Он же псих!».

– Слава, из кого скажи, пожалуйста, из кого еще ты дерьмо выколачивал?

– Не надо разговаривать со мной, как с сумасшедшим.

– Я просто задала вопрос.

– Я знал нескольких человек, что работали так же, как и мы. С новым паспортом, с новой придуманной жизнью. И вперед на благо родины и отечества подставлять свою башку.

Замер, привалившись к стене, и закрыл ненадолго глаза.

– Только у них не было семьи. А у меня жена двое детей. Но раз надо, значит надо. Зато Герман, похоже, получал удовольствие от каждого дня такой жизни. Адреналин, ходишь по лезвию.

– Возможно, ты преувеличиваешь?

– Нет. Я его знаю, как облупленного.

Достал пистолет и задумчиво постучал рукояткой по ладони.

– Пришлось сесть ненадолго. Связь с семьей терять не хотелось. Предчувствие было поганее некуда. И я попросил его присмотреть за моими, по возможности. Не оставляй их, просил. Проверяй. Они для меня дороже всего на свете…

Можно было и не слушать концовку, чтобы понять, каков финал истории.

– Я даже не был на похоронах. Понимаешь или нет? Меня кто-то слил, крыса. И все. Их нет. Моя жизнь закончилась, когда я увидел три холмика на кладбище. Пока не увидел, не верил.

Я закрыла глаза и сглотнула с усилием.

– А он стоял рядом, говорил какие-то слова поддержки, еще что-то. И не он один. Я запомнил все лица, что были тогда. Всех, кто с серьезными, печальными минами пытались мне соболезновать. А где они были раньше? Почему не защитили? На что их соболезнования мертвецам?

– Я понимаю тебя. Но невозможно все предусмотреть.

– Да пошла ты со своим пониманием! Невозможно предусмотреть? – передразнил меня. – А все и не надо. Просто надо было охрану усилить. А не пару идиотов в машине, оставить, которые даже Титаник не заметили бы.

Походил еще туда-сюда.

– Нет. Я так этого не оставил. Долго собирался, искал. Но нашел их всех. Нашел, чтобы они все заплатили по счетам. Германа оставил напоследок. Его труднее всего было зацепить. Нигде долго не задерживался, никаких длительных связей, друзей. Год-два и снимается с места. Он чувствовал, что я ему дышу в затылок.

Чуть успокоился и вернулся ко мне, сел поближе на корточки перед стулом.

– Чувствовал, но ничего не предпринимал. Кроме бесконечной беготни. Он ведь далеко не трус и парень рисковый. А потом я понял почему. Из-за тебя. Не хотел, чтобы о тебе стало известно.

Криво улыбнулся.

– Как видишь, не помогло. Сколько бы раз не уводил в сторону, а ведь все равно к тебе возвращался. Я удивился. Честно. Никогда бы не подумал, что он на такие чувства способен. На более или менее серьезные чувства.

Я покачала головой. Стараясь не скатываться в истеричное состояние, попыталась пробиться к нему за стенку из гнева и боли.

– Думаю, не во мне дело.

– О чем ты?

– Герман просто убегал. Не из-за меня. Наверное, сначала не мог понять, кто устроил вендетту. Вариантов же много. Список большой. А когда понял, то не поверил до конца в такую возможность. И просто тянул время. Надеялся либо найти тебя поговорить, либо, что сам одумаешься. Он ведь понимал твое состояние и причины…

– Он понимал? Он? – кажется, разговор был затеян зря. Только добавил остроты и раздосадовал. – Что он может понимать? У него никогда не было ни семьи, ни детей…

– Может, поэтому и не было? Он ведь чуть младше. Увидел ваше горе и не захотел подвергать себя таким испытаниям и близких…

– Как же! Это все чушь! Ему всегда было плевать на всех. Жил в свое удовольствие, не замечая никого. Кайф ловил.

– О чем ты? Какой кайф жить не своей жизнью и в бегах?

Владислав уже не слушал меня. Выглянул сначала в одно окошко, потом в другое. Чувствовалось, что напряжение скоро сорвет крышку с жерла вулкана, а поблизости только я. Еще и подливаю масла, слишком громко стуча по прутьям клетки с голодным тигром.

А какая мне уже разница? Что у него там в голове? Какой план? Просто использовать, как приманку или сделать главным орудием мести. Он же сказал, что оставил Германа на «сладкое». Видит в нем главного врага. Верит, что виноват. И, что я для его врага очень важный и близкий человек.

В этом месте хочется заплакать, забиться в истерике. Нет, нет, не хочу так заканчивать свою жизнь – в Богом забытой деревеньке, не успев сделать все, что хотела, толком не пожив. И ради чего? Чтобы псих потешил себя, справив кровавую мессу, и посмотрел на слезы поверженного.

– Чего он медлит? Или думает, я буду неделю здесь сидеть в ожидании?

Посмотрел на меня.

– Я другой сценарий рассматривал. Но, если Герман не появится здесь в течение нескольких часов, а лучше часа, то предпочту ускорить события.

– А смысл тогда? Удовольствие уже не то, – от страха опять поднял голову сарказм. – Не удастся своими глазами все узреть.

– Ты особо не юродствуй.

– Прошу прошения. Это от страха и усталости. Вторую ночь не сплю.

– Вторую? Что так?

– За тобой в окошко наблюдала. Я сразу поняла, что цветы не от Германа, а от кого-то другого. И ждала развития событий. Вчера днем сидя в кафе, высмотрела, что наблюдают за мной двое.

Мужчина досадливо махнул рукой.

– Дилетанты. Их бы и ребенок заметил.

– С этим соглашусь. А тебя выдало курение.

– Курение?

– Надо избавляться от вредных привычек. Заметила ночью огонек от сигареты. Сначала не придала этому значения. Но интуиция подсказала, что это по мою душу.

– Это уже не важно. Да и тогда было не важно. Главное результат.

– Ага. Результат, – сглотнула, но все, же спросила. – И что же будет? Чего ты хочешь?

Он приблизился и поизучал немного. Осторожно погладил щеку, что алела красным цветом, и уголок губ, где была кровь.

– Я тоже не хотел, чтобы близкие люди отвечали за мои ошибки, точнее действия, и решения. Но так уж случилось…

– С чего ты взял, что мы близкие люди? Так вспоминает обо мне иногда, когда проездом в нашем городе.

Пока его пальцы касались моего лица, старалась не выказывать чувств, но было тяжело еще и говорить одновременно ровным голосом.

Приподняв подбородок, посмотрел пристально в глаза:

– Неужели? Что-то слабо верится.

– Можешь не верить. Я вот, точно не особо верю в его неземную и преданную любовь. Так будет точнее.

– Зато я уверен. Не стал бы он столько лет в одно и то же место таскаться.

– Мало ли…

– Все! Хватит! – сжал мой подбородок, с такой силой, что чуть косточки не хрустнули. – Надоело уже воздух гонять. Хочу закончить с этим и …

– И что? Вздохнешь спокойно? Заживешь счастливой жизнью? И это после того, как загубил нескольких людей.

– Да! Да! Вздохну и заживу долго и счастливо. Потому что эти мрази мертвы!

– А чем же ты лучше их? Такая же мразь.

– Сучка…

И оттолкнул меня вместе со стулом. От резкого движения я не удержалась и с грохотом обвалилась на пол. Послышался треск. Старое дерево не выдержало таких испытаний и развалилось, но у меня появилась возможность выпутаться из веревок. Или хотя бы попробовать.

Владислав особо не торопясь, прервал меня, подняв за шкирку из обломков. И по новой затянул путы на запястьях за спиной.

– Это было глупо.

«Сама знаю. Но от отчаяния чего только не попробуешь. Например, вот это!». И пнула его ногой, сначала под коленку, потом еще куда-то. Сделала шаг в сторону, запнулась, взвыла от досады больше, чем от боли.

Он уже сидел на мне верхом и заламывал руки. «Что ж за невезуха-то сегодня!».

– Какая ты прыткая.

– Пошел к черту, псих!

Если все равно помирать, так надо высказаться напоследок. Последнее желание.

– Я? Псих?

– Конечно. Сам себя простить не можешь за жену и детей, вот и ищешь на стороне виноватых…

Закончить не успела, прилетело кулаком по лицу. Всю жизнь буду помнить его взгляд в тот момент. Я поняла, что конец, никого мы ждать не будем.

И орала во всю глотку, давясь кровью и слезами. Но успела отвернуть голову вовремя, чтобы родственникам не пришлось закрытый гроб заказывать.

Потом почувствовала, что он поднялся, и быстро подтянула ноги к груди. В такой ситуации поднимаются только для одного, чтобы запинывать лежачего. Пара ударов и остановка. От неожиданности закрыла рот и прислушалась. Может, ушел куда-то? Нет, здесь рядом, слышно тяжелое дыхание. Не знаю, по какой причине, но я была рада этой передышке.