Паладин душ

– Э-э-э… Ферда? – произнёс Фойкс через секунду. – Они всё ближе.

Иста видела, как он шевелит губами, считая. Ряд за рядом, по двое, по трое, всадники возникали из-за вершины холма. По подсчётам Исты их количество уже перевалило за тридцать, когда ди Кэйбон, с побледневшим лицом, осенил себя знамением и посмотрел на неё. Он закашлялся прежде, чем успел что-либо произнести. Слова будто застыли у него в пересохшем горле.

– Го-госпожа? Не думаю, что нам стоит с ними встречаться.

– Уверена в этом, просвящённый, – сердце бешено колотилось. Скачущие впереди рокнарцы тоже их увидели. Всадники указывали на них и что-то кричали.

Ферда опустил руку и скомандовал отряду:

– Поехали дальше!

И пустил коня лёгким галопом. Мулы, везущие багаж, сопротивлялись такой скорости и замедляли тех, кто вёл их в поводу. Мул ди Кэйбона оказался покрепче и поначалу неплохо справлялся, но с каждым шагом всё больше фыркал и прогибался под раскачивающимся грузом. Служитель тоже сгибался всё сильнее и сильнее. Когда, полмили спустя, они достигли нового подъёма, выяснилось, что колонна джоконцев выделила отряд из двух десятков всадников и послала их вперёд с намерением захватить людей Исты.

Предстояла гонка, но никто не был к этому готов. Мулов можно оставить, но что делать с животным служителя? Ноздри бедного мула расширились и покраснели, белая шкура покрылась пеной, и, несмотря на яростные пинки и покрикивания ди Кэйбона, он то и дело сбивался на неуклюжую рысь. Ди Кэйбона трясло, словно пудинг. Его лицо то бледнело, то заливалось краской, то зеленело. Казалось, что его вот-вот стошнит от напряжения и ужаса.

Если эти всадники окажутся налётчиками, – как, во имя святого семейства, им удалось появиться с юга незамеченными? – то у Исты, вероятно, будет возможность договориться о выкупе для себя и гвардейцев Ордена Дочери. Но к служителю пятого бога они отнесутся как к еретику и скверне – для начала отрежут ди Кэйбону большие пальцы. А потом язык, затем гениталии. Дальнейший сценарий будет зависеть от времени и изобретательности – какую жуткую смерть могут придумать солдаты-кватернианцы, какую жестокость они заставят себя учинить – повесить, посадить на кол или и того хуже? Три ночи ди Кэйбон всё это видел во сне, и каждый раз по-новому. Какая же смерть может быть более гротескна, чем смерть на колу? – думала Иста.

Местность не позволяла спрятаться. Деревья были слишком низкими, а если найти какое-нибудь поблизости от дороги, то вряд ли им удастся помочь запыхавшемуся служителю забраться на него. Его белое одеяние, несмотря на то что оно заляпано грязью, будет сиять сквозь листву, как маяк. Их отряд ещё полмили проскачет сквозь кустарник, измученный мул будет держаться за ними. Но потом они взберутся на очередной холм и временно окажутся вне зоны видимости преследователей, а на дне вон той промоины…

Иста пришпорила коня, поравнялась с Фердой и крикнула:

– Служитель – нельзя, чтобы его схватили! – Офицер оглянулся, посмотрел на спутников и кивнул.

– Поменяться лошадьми? – предложил он с сомнением.

– Этого мало! – прокричала Иста и указала вперёд. – Спрячем его в канаве!

Она придержала своего жеребца, пропуская остальных вперёд, пока не оказалась рядом с изо всех сил старающимся мулом ди Кэйбона. Фойкс и Лисе не отставали от своей госпожи ни на шаг.

– Ди Кэйбон! – окликнула она служителя. – Снилось ли вам, что вас вытаскивали из канавы?

– Нет, леди! – дрожащим голосом ответил он, подпрыгивая в седле.

– Тогда прячьтесь вон в той и сидите тихо, пока они не проскачут мимо!

Фойкс. Если Фойкса схватят, он тоже окажется в страшной опасности, если кватернианцы узнают о демоне, затаившемся в нём. Они могут счесть его магом и сжечь заживо.

– А Фойкса с тобой во сне случайно не было?

– Нет!

– Фойкс! Останься с ним, помоги ему, ладно? Пригните головы и, что бы ни случилось, не высовывайтесь!

Фойкс посмотрел на укрытие, на которое она показывала, и, судя по всему, понял план:

– Слушаюсь, миледи!

Они резко осадили своих скакунов прямо у канавы. Теченье не наполняло её до краёв, но всё же укрытием она будет изрядно мокрым и неудобным, особенно для ходящего ходуном от страха внушительного живота ди Кэйбона. Фойкс спрыгнул на землю, бросил поводья Пежару и подхватил пыхтящего служителя, чтобы тот не свалился с мула.

– Завернитесь в это, спрячьте белое одеяние, – Фойкс накинул свой серый плащ на ди Кэйбона, увлекая его подальше от дороги. Другой гвардеец решительно потянул за собой мула ди Кэйбона; лишившись тяжкого бремени, животное пустилось лёгким галопом.

Нет, галопом дело не обойдётся, – подумала Иста.

– Присматривайте друг за другом! – отчаянно крикнула она вслед уходящим. Оба как раз начинали спускаться в канаву, и было неясно, услышали они напутствие или нет.

Отряд двинулся дальше. Остался ещё один человек, которому не стоит попадаться в лапы грубой солдатне, – решила Иста.

– Лисе! – прокричала она. Девушка подъехала поближе. Конь Исты весь исходил потом и сопел; длинноногий гнедой Лисе скакал, не особо напрягаясь.

– Поезжай вперёд…

– Госпожа, я вас не оставлю!

– Слушай меня, глупая девчонка! Поезжай вперёд и предупреди людей о приближении джоконских налётчиков. Подними всех местных на ноги! Найди подмогу и пошли их сюда!

Понимание отразилось на её лице:

– Слушаюсь, леди!

– Лети, как ветер! Не оглядывайся!

Лисе, полная решимости, отсалютовала и пригнулась к шее коня. Три-четыре мили, которые они уже проскакали галопом, были для него всего лишь разминкой. Через какие-то секунды гнедой уже обошёл всех лошадей в отряде и начал отрываться.

Да, лети, лети, девочка моя. Тебе даже не нужно обгонять джоконцев, пока ты можешь обогнать нас…

Когда они добрались до следующего подъёма, где дорога огибала выступ на холме, Иста посмотрела назад. Ни служителя, ни Фойкса видно не было. Первые всадники Джоконы, увлечённые преследованием, пересекли канаву, не глядя вниз и не останавливаясь. Сдавливать грудь стало чуть меньше, даже когда Иста вздохнула.

Наконец, мечущиеся мысли удалось сконцентрировать на собственной судьбе. Если её возьмут в плен, следует ли продолжать скрывать имя? Насколько ценной покажется им младшая двоюродная сестра богатого провинкара Баосии? Достаточно ли будет влияния леди ди Аджело, чтобы сохранить жизнь её людям и ей самой? Ведь вдовствующая королева Шалиона, родная мать королевы Изелль, слишком ценный приз, чтобы так просто попасть в грязные руки джоконских солдат-бандитов. Иста оглядела мрачно настроенных спутников. Не хочу, чтобы эти верные юноши умирали за меня. Не хочу, чтобы вообще кто-то снова умирал за меня.

Ферда догнал её и указал назад:

– Миледи, придётся бросить мулов!

Она понимающе кивнула, судорожно вдохнув. Ноги болели от постоянного трения о бока коня.

– Седельные сумки ди Кэбона… нужно от них избавиться… незаметно… книги и бумаги выдадут его, джоконцы могут вернуться и искать его! И мои сумки тоже, там есть письма на моё настоящее имя…

Молодой человек сжал губы и склонил голову, демонстрируя понимание. Затем привстал в стременах и исчез позади. Иста повернулась в седле и ухватилась за ремни, привязывающие сумки. Хорошо, что Лисе так умело справилась с ними; как только Иста потянула, тугие узлы развязались.

Ферда снова нагнал её; теперь на луке его седла лежали две тяжёлые сумки служителя. Она оглянулась. Отпущенные мулы, что везли багаж, и белое животное ди Кэйбона начали отставать, потом, спотыкаясь, остановились и благодарно разбрелись подальше от дороги.

Отряд как раз приближался к мосту, перекинутому через мощный горный поток. Ферда выжидательно поднял руку, и Иста бросила ему свою ношу. Он придержал жеребца на середине моста и изо всех сил швырнул сначала первую пару сумок, а потом вторую через каменную балюстраду вниз, навстречу бурлящей воде. Сумки поплыли прочь, натыкаясь на камни, погружаясь всё глубже и глубже. Иста немного жалела книги служителя и кошельки с деньгами, но вместе с ними ушли все дурацкие письма и остальные предметы, способные нарушить её инкогнито.

Эта предосторожность значила гораздо больше, чем неумолимо таящее расстояние между их отрядом и джоконцами. Иста перенесла вес на стремена, готовя уже слабеющего коня к новому подъёму. Быть может, желание отловить отпущенных мулов замедлит преследователей. Хотя бы некоторых. В распоряжении врага, кажется, достаточно людей. Первые ряды колонны разглядеть было можно, но последние едва виднелись вдалеке.

Кто они такие – это ясно. Обе стороны вели жестокие игры в набеги на границе на протяжении многих поколений; на границе, которую шалионские квинтарианцы медленно продвигали дальше на север. В пограничных районах люди всегда были готовы к налётам, как будто это была неотъемлемая часть будней. Иногда в эти игры играли по особым правилам, придерживаясь некоторого этикета, заключая почти деловые договоры о выкупах, основанные на весьма странных понятиях о чести. А порой правила вообще отсутствовали, игры не было, а честь растворялась в переполненных потом и кровью кровавых ужасах.

Насколько они отчаянны? Такое впечатление, что они с неба свалились. На расстоянии полутора провинций от границы с Джоконой эти всадники едут по дороге, затерянной между холмами. Свежие силы, намеревающиеся захватить какой-нибудь населённый пункт, или уже потрёпанные в сражениях, жаждущие вернуться домой? Если на них плащи с гербом князя, то это означает, что они не случайная шайка полубандитов – младших сыновей лордов, головорезов, ищущих, что бы такое им ограбить, – а вымуштрованные воины, выполняющие какую-то миссию. Возможно.

С очередной вершины, когда её конь уже начал спотыкаться, Иста смогла вновь увидеть ленту дороги на несколько миль вперёд. Стройный гнедой Лисе летел галопом на солидном расстоянии.

У Исты ёкнуло сердце. По склону холма, поросшему кустарником, на Лисе нёсся ещё десяток джоконских всадников. Судя по всему, конный отряд, посланный вперёд на разведку. Иста на глаз попыталась прикинуть угол сближения, расстояние, сравнить скорости. Джоконцы спускались с холма, будто стремясь схватить Лисе, как ястреб – белку, сидящую на ветке. Девушка их ещё не заметила и не могла услышать предупреждающий оклик Исты. Ферда приподнялся на стременах, на его лице отразился беспомощный ужас. Он пришпорил коня, но измученное животное отказывалось скакать быстрее.

Всадники были всё ближе и ближе, – Лисе наконец посмотрела в сторону и увидела их. Наверняка и выносливый гнедой идёт на грани своих возможностей в этой гонке на выживание… Девушка пронеслась мимо главарей отряда. Сверкнул арбалет, в воздухе мелькнула стрела. Ферда в отчаянии вскрикнул, но выстрел, сделанный с большого расстояния со скачущей лошади, оказался неточен.

Отряд джоконцев приблизился к дороге. Их командир сделал рукой какой-то знак. Двое всадников отделились и отправились в погоню за Лисе. Остальные развернулись, перегородили дорогу и замерли. В ожидании.

Ферда выругался, оглянулся назад, потом снова посмотрел вперёд, крепко сжав зубы: он откинул плащ и коснулся рукой рукояти меча. Затем бросил обеспокоенный взгляд на Исту, видимо придумывая, как бы прикрыть её, если их малочисленный отряд предпримет попытку прорваться сквозь заслон. Иста тоже посмотрела назад. Новые ряды всадников всё продолжали выныривать из-за вершины холма, конца им было не видно.

Стоит пролиться хоть капле крови, ситуация выйдет из-под контроля. Смерть будет платой за смерть.

– Ферда! – крикнула Иста. Получилось сухое карканье. – Выхода нет. Нужно остановиться и сдаться!

– Нет, госпожа! – лицо его исказилось мукой. – Клянусь данным мной обетом и честью, нет! Мы умрём, защищая вас!

– Лучше останьтесь в живых и защитите меня с помощью ума и выдержки, Ферда!

Хотя лучшие умы и образцы выдержки остались позади, в канаве. Иста вздохнула, загнала душевный страх, заглушавший даже физический ужас, подальше и заставила себя произнести:

– Своим именем приказываю! Останавливаемся!

Ферда сжал челюсти, но это была уже не решимость. Основная часть джоконцев наступала на пятки, гоня прямо на линию, перерезавшую дорогу впереди. Иста видела арбалеты в руках стоящих всадников. Теперь под ногами стрелков была твёрдая почва.

Ферда поднял руку.

– Остановиться!

Изнурённые лошади, спотыкаясь, встали. Мужчины отбросили назад плащи и потянулись к оружию.

– Оставить мечи в ножнах! – рявкнул Ферда.

Некоторые выразили недовольство вслух. Разочарование, напряжение, лихорадочный румянец… Но подчинились. Все, равно как и Иста, знали правила игры. И не хуже чем она, понимали что произойдёт, если их нарушить.

Джоконцы с копьями, мечами наголо и арбалетами наперевес, плотно сомкнув ряды, окружили их со всех сторон.

Глава седьмая

Иста привстала в стременах, стараясь пересохшим горлом вымолвить хоть слово на порядком подзабытом рокнари:

– Требую условий выкупа, – и продолжила на ибранском: – Я – леди ди Анджело, и провинкар Баосии – мой покровитель! Я гарантирую выкуп за меня и моих людей! Всех до единого! – на всякий случай она повторила на рокнари. – Выкуп за всех!

Один офицер выдвинулся вперёд. Его отличала кольчуга более тонкой работы, изящные украшения в виде листьев, выдавленные на коже уздечки седла, ножен, и зелёная шёлковая, расшитая золотыми и белыми нитями перевязь с изображением летящих джоконских пеликанов. Его характерные для рокнарцев золотисто-бронзовые волосы были собраны в сложную причёску из переплетающихся косичек, сходящихся у шеи в одну. Он окинул взглядом ряды шалионцев; возможно, при виде одежд и эмблем Ордена Дочери в нём проснулась хоть капля уважения? Иста, которая на протяжении всех недель паломничества всячески гнала от себя мысль о молитвах, хотя и двигала механически губами на утренних службах, теперь горячо молилась, слушая безумно колотящееся сердце: Госпожа, в сезон Твоей силы, укрой покровом защиты своих верных слуг.

На вполне сносном ибранском офицер приказал:

– Сложите оружие!

Ещё миг мучительного колебания, потом Ферда скинул плащ и снял через голову перевязь. Меч и ножны звонко ударились о землю. Кинжал с пояса полетел вслед за ними. Гвардейцы последовали его примеру с той же неохотой. Пять арбалетов и несколько копий были уложены на груду оружия более аккуратно. Взмыленные, чуть ли не дымящиеся лошади стояли смирно, пока Ферду и его ребят заставляли спешиться и сесть на землю чуть поодаль под прицелами луков, в окружении джоконцев с мечами наголо.

Солдат взял коня Исты по уздцы и жестом приказал ей спуститься. Ноги чуть не подогнулись, когда её ботинки коснулись земли. Казалось, будто колени сделаны из заварного крема. Она отшатнулась от протянутой им руки, хотя почти сразу поняла, что он хочет просто подхватить её под локоть и не дать упасть. Подошёл офицер и отдал ей что-то наподобие салюта, улыбаясь, как ему представлялось, обнадёживающе.

– Шалионская знатная дама, – в этом утверждении всё же слышалась доля вопроса; простое платье вряд ли могло служить подтверждением заявленного статуса. Офицер скользнул по ней взглядом, но не нашёл ни колец, ни брошей, ни других драгоценностей. – Что вы здесь делаете?

– У меня есть право здесь находиться, – Иста вздёрнула подбородок. – Вы прервали моё паломничество.

– Демонопоклонники квинтарианцы! – он ритуально плюнул, но в сторону. – О чём ты молишься, а? Женщина?

Иста подняла бровь:

– О мире. А вам следует обращаться ко мне «леди», – добавила она.

Он фыркнул, но, судя по виду, принял её слова к сведению или просто потерял интерес. Человек шесть принялись копаться в седельных сумках, офицер разразился тирадой на рокнари, такой быстрой, что Исте было не уследить, направился к зачинщикам и отогнал их подальше от добычи.

Зачем – Иста поняла потом, когда подтянулась основная часть колонны. Несколько мужчин с зелёными кошелями на поясе, выдававшими королевских приказчиков, выехали вперёд в сопровождении старших офицеров. Теперь все седельные сумки выпотрошили и содержимое разложили в гораздо более систематизированном порядке, чтобы составить опись. Приказчики были нужны для того, чтобы проследить за тем, что пятая часть улова, предназначенная князю Джоконы, тщательно высчитана. Один из них прохаживался туда-сюда, непрерывно делая стилом пометки на табличках, внося в список коней и упряжь. Теперь не осталось сомнений, что экспедиция носила более-менее официальный характер, а не была случайным бандитским нападением.

Офицер отчитался перед командованием; Иста дважды услышала слово «Баосия». Один из мужчин, копавшихся в седельных сумках, с победным кличем выпрямился. Иста решила, что он обнаружил какой-нибудь кошель, но он радостно размахивал картами Ферды. Джоконец подбежал к офицерам, тараторя на рокнари:

– Смотрите, милорды, смотрите! Карты Шалиона! Мы больше не будем плутать!

Иста удивлённо моргнула. И стала осматриваться более пристально.

Кони и люди, нагнавшие их, были не менее взмылены и изнурены, чем они сами, и Иста, помня о замечаниях Лисе насчёт лошадей, теряющих силы к концу скачки, поняла, что её кавалькада, возможно, смогла бы уйти от рокнарцев, если бы не вмешался передовой отряд, посланный загодя на разведку. Все воины потные, потрёпанные, немытые, заросшие щетиной. Их замысловатые причёски из рокнарских косичек растрёпаны и явно не переплетались на протяжении многих дней, а то и недель. Солдаты, подъехавшие позже, имели ещё более плачевный вид. Многие ходили перевязанные, поцарапанные, в синяках, некоторые вели в поводу коней, чьи сёдла пустовали, иногда количество животных в связке доходило до трёх и даже до четырёх. Явно не добыча, поскольку сбруя в большинстве своём рокнарская. Часть их, вполне возможно, – запасные лошади. Но не все. Обоз, прибывший к месту ещё позже, оказался до странности скудным.

Если обозом заканчивается их колонна и среди пленников не видно ни Фойкса, ни ди Кэйбона… Иста позволила разгореться маленькой надежде. Если приказчики, считающие лошадей, считают ещё и людей, то они могут заметить два пустых седла, но к тому времени, когда они пошлют кого-нибудь на поиски недостающих, Фойкс, вместе со служителем, уже найдут себе укрытие понадёжней. Если Фойкс так же скор на ноги, как на язык, – если демон-медведь не слишком спутал его мысли, – и если джоконцы просто не убили их и не оставили тела на дороге…

Но одно можно сказать с уверенностью. Эти джоконцы не собираются ни на кого тайно нападать. Они явно либо понесли поражение, либо одержали весьма трудную победу. И возвращаются домой, на север. Она была исключительно рада за Шалион, но начала серьёзно беспокоиться за себя, Ферду и его гвардейцев.

Распалённые, измученные, выдохшиеся люди на грани своих возможностей превращаются в очень неприятных захватчиков.

Офицер вернулся и сделал ей знак, чтобы она села у обочины, в пятнистой тени маленького корявого деревца, разновидности странной северной флоры с лапчатыми листьями. Обыск сумки Фойкса принёс урожай – кошель с золотом, весьма обрадовавший приказчиков князя, и теперь офицеры смотрели на Исту уже с большим уважением или просто прикидывали её стоимость. Они сняли багаж и с пойманных мулов. Иста отвернулась, отказываясь смотреть, как солдаты, хрипло посмеиваясь, играют с её одеждой. Офицер выразил желание уточнить, насколько близки её родственные отношения с провинкаром Баосии, и Иста без запинки выдала им всё воображаемое фамильное дерево. Он как будто засомневался, что богатый провинкар предложит за неё выкуп.

– О да! – холодно ответила Иста. – Думаю, он прибудет за мной лично.

А с ним будет тысяча меченосцев, пять тысяч стрелков и кавалерия марча ди Паллиара на закуску. Ей вдруг пришло в голову, что если она не хочет, чтобы за неё умирали, то выбрала не совсем верный путь. Но нет. Ещё есть шанс убежать или быть выкупленной за сумму, представляющую лишь малую часть её реальной стоимости, если, конечно, никто не раскроет инкогнито. Лисе… Удалось ли ей уйти? Никто из солдат пока не явился, таща за собой упирающуюся девушку или с её бездыханным телом, перекинутым через седло.

Офицеры спорили над картами, пока люди и животные отдыхали, пытаясь отыскать себе хоть какую-то полоску тени; мухи вились вокруг. Офицер, говорящий на ибранском, принёс воды в вонючем кожаном мехе; Иста помедлила, облизала сухие потрескавшиеся губы и глотнула. Вода, в конце концов, оказалась прохладной. Иста объяснила, что неплохо бы отнести воду Ферде и его отряду, – рокнарец согласился. Наконец, её посадили обратно на коня, крепко привязав запястья к луке седла, а жеребца, в свою очередь, вплели в связку других, следующих за обозом. Людей Ферды выстроили в линию и погнали далеко впереди под охраной более серьёзно вооружённых солдат. Разведчики снова ускакали вперёд, и колонна возобновила путь на север.

Иста оглядела своих товарищей по плену, точно так же привязанных к лошадям, как она сама. Их оказалось странно мало, около десятка истощённых мужчин и женщин, детей не было вообще. Рядом, в другой цепочке лошадей, ехала женщина постарше. Её платье, уже изрядно ободранное, было умело скроено и изящно украшено, – очевидно, женщина не из простых, и её семья может предложить за неё солидный выкуп. Иста наклонилась к ней:

– Откуда эти солдаты? Если не считать Джоконы.

– Думаю, из какого-то рокнарского ада, – ответила та.

– Нет, туда они, в конце концов, отправятся, – прошептала Иста в ответ.

Уголки губ женщины приподнялись в мрачной улыбке; хорошо, она не глупа. Или уже не глупа.

– Я ежечасно молюсь об этом. Они забрали меня из Раумы в Ибре.

– Ибра! – Иста взглянула налево, туда, где вдали возвышался горный хребет. Должно быть, они переправились из Ибры через какой-нибудь малоизвестный перевал и попали в Шалион, надеясь срезать путь к дому. И преследовали их упорно, раз они решились на этот отчаянный ход.

– Неудивительно, что они словно с неба свалились.

– А в какой части Шалиона мы находимся?

– Провинция Толноксо. Этим всадникам предстоит двигаться ещё сотню миль, прежде чем они доберутся до безопасных мест, – через оставшуюся часть Толноксо и через весь Карибастос. Только тогда они достигнут границ Джоконы. Если смогут, – она помолчала. – Надеюсь, теперь фактор неожиданности утрачен. Кое-кому из нашего отряда удалось сбежать.

Глаза женщины на секунду вспыхнули:

– Хорошо, – через некоторое время она добавила: – Они внезапно напали на Рауму на рассвете. Их вторжение было хорошо спланировано – они уже захватили несколько десятков более укреплённых городов вдоль границы. Я привезла дочерей в город, чтобы совершить подношения на алтарь Дочери, ведь моя старшая собиралась – и, молю богиню, всё ещё собирается – замуж. Сначала джоконцам было интереснее грабить, а не разрушать и насиловать. Они не тронули остальных, кто находился в храме, хотя и держали их внутри, угрожая мечами. Но потом они задержались, чтобы снести башню Бастарда и замучить несчастную служительницу, которая там распоряжалась, – женщина поморщилась. – Они застали её ещё в белом одеянии; у неё не было возможности спрятаться. Они убили её мужа, когда тот пытался защитить её.

Женщине, посвятившей себя пятому богу, кватернианцы сначала тоже отрежут большие пальцы рук и язык. Потом они её изнасилуют, скорее всего, самым долгим и непристойным способом.

– В конце концов, они сожгли её вместе с башней бога. – Женщина вздохнула. – К тому моменту это уже казалось милостью. Но за святотатство они получили сполна, войска марча Раумы напали на них, когда они ещё были в городе. Пусть Сын даст силу деснице марча! Он не знал пощады, ведь служительница была его единоутробной сестрой. Я думаю, он помог ей получить эту должность, чтобы устроить её жизнь.

Иста понимающе кивнула.

– Мои дочери сбежали во время этой суматохи… надеюсь. Быть может, Мать услышала мои молитвы, потому что я в страхе предложила ей себя в обмен на них. Меня схватили и увезли всадники, чьи ряды были уже сломлены, они отступали; по моей одежде и украшениям они решили, что я могу принести им выгоду.

Теперь на ней действительно не было украшений.

– Жадность пробудила в них уважение ко мне, но с моей горничной они обращались… ужасно. Всё же, мне кажется, она ещё жива. Они бросили всех пленников попроще в лесу, потому что те задерживали их подъём в горы. Если бедняги нашли в себе силы держаться вместе и не запаниковать, то теперь, наверное, они уже спаслись. Надеюсь… надеюсь, они не бросили раненых.

Иста кивнула. Она никак не могла понять, о чём думал князь Джоконы Сордсо, дозволяя – нет, направляя – этот разбой. Больше похоже на прощупывание обстановки, чем на первую волну вторжения. Возможно, это попытка взбаламутить Северную Ибру, заставить войска старого короля развернуть масштабную защиту и таким образом не дать им присоединиться к Шалиону в осенней кампании против Виспинга? Если так, то стратегию вряд ли можно назвать успешной. Если только эти люди, сами того не зная, не были сознательной жертвой…