Таежный Робинзон

Или что хуже – не кинется ли на тебя из-за того же угла, как на добычу, более крупный, к тому же голодный зверь?..

Учитывая, что эту стоянку необходимо покинуть, Никита собрал поблизости весь валежник, принес два сырых ствола, и положил их на костер, чтобы подсохли и подгорели в середине.

Поужинал: доел окорочок, разогрев его и ещё раз порадовавшись, что прихватил эту тяжелую сковороду.

– Мясо можно жарить на вертеле, но тогда оно будет подгорать, из него будет вытекать жир, которого и без того маловато. И вообще, сковорода в этих условиях очень удобная и нужная посудина.

Запил мясо горячей водой с двумя дольками шоколада.

Пока двухразовое питание тоже не получалось – трудно переломить привычку желудка особенно при очень интенсивных затратах энергии.

Но «установка» по питанию оставалась прежней: когда имеется добытое мясо, использовать только его, а тушенкой и остальными – «запретными» – продуктами пользоваться, при его полном отсутствии продолжительное время.

Во время тяжелой работы, утром и вечером с чаем допускалось съедать по 2-3 дольки шоколада. О колбасе можно вспоминать, только отправляясь в дальний поход.

Галеты использовать в особых случаях – это хлеб и их совсем мало.

Как же совмещать эту установку с трёхразовым питанием при отсутствии добытого мяса. Входя в полосу голода, Никита уже давно в полной мере ощущал, что похудел, и стал очень тощим. Это постоянно напоминало ему об основной истине:

– Чтобы выжить, надо научиться охотиться и добывать единственный продукт, который даст возможность продержаться до лета. Вот переживу зиму, найду реку, отъемся рыбой и восстановлю нормальный вес. А к следующей зиме запасусь летними продуктами: ягодами, а то и какими-нибудь деликатесами. Летом мясные блюда можно будет сократить или вообще исключить.

Может быть, выращу небольшой урожай зерна, которого хватит на семена и на праздники. И попытаюсь вырастить много картофеля…

Но это уже в очень далёком будущем, а пока жить придётся по временным правилам, которые изменятся только после того, как закончится строительство. Тогда можно наметить новый, облегчённый распорядок.

После завтрака и небольшого мечтательного периода главным снова стал поиск нового места зимовки. Теперь, с учетом «большого опыта», к нему предъявлялись особые требования: место должно быть хорошо узнаваемо, недалеко от самого высокого дерева в округе. Это место должно быть ровное и сухое. Оно не может быть в низине, чтобы его не затопило при таянии снега. Чтобы вода не затопила берлогу снизу, она должна располагаться на небольшой возвышенности, но не на вершине увала, чтобы не продувалась ветром и чтобы можно было взбираться к ней на лыжах.

Для поисков такого места надо идти дальше на юг.

– Пять километров, не более – наметил Никита – возможно, летом удастся наведаться в посёлок. … Надо же узнать, чем там всё закончилось и на что можно еще надеяться…

Чтобы вновь не попасть в тяжёлые условия, Никита решил перед выходом определиться с набором предметов, которые должны быть с собой при отрыве от базы:

– С собой обязательно надо иметь сумку или рюкзак. А также спички, компас, топор маленький или большой, лопату маленькую или большую, в зависимости от цели, кружку, фляжку с водой, рогатку, нож. Иногда термос с кипятком, Разумеется, ружье с пятью патронами, а в некоторых случаях и пику. Ну ещё некоторую мелочь, такую как маркёр, чтобы всегда можно было поставить метку на затёске. Это тот комплект, который надо использовать для коротких однодневных походов.

Кроме перечисленного комплекта, помимо «штатного» обеда обязательно иметь также неприкосновенный запас продуктов, который надо приносить назад, если не случится что-нибудь особое. На этот раз в качестве такого НЗ он положил в сумку порцию колбасы и пол плитки шоколада, а для «текущего» питания и «перекусов» взял кусок глухаря и две дольки шоколада.

Несмотря на то, что стоянку решил покинуть, для безопасности – «обжёгшись на молоке»… – уже в сумерках вразбежку (участками) огородил её, по периметру жердями и ветками, чтобы не проскочить в непогоду или в темноте во время перебазировки.

Укладываясь спать, поставил в ногах сумку, пристроил там же бак с продуктами и остатком глухаря, а также сковороду с куском мяса, чтобы утром не тратить на это время. Аккуратно разложил между стенами ветки и прикрыл их сосновыми «лапами». Получилась приличная норка. Перед входом развел хороший костер, приготовив на расстоянии вытянутой руки несколько веток для подпитки костра ночью.

Снова повеселел. Даже улыбнулся, хотя обстановка совсем этому не соответствовала. Что же делать: в разных условиях бывают и разные основания для радостей.

Подвел итог:

– Если вспомнить, то за последнюю неделю я, как будто, больше радовался, чем печалился. Основания для этого все были весомые – на уровне выживания. А как же: собрал в огне необходимые продукты и вещи – радость, вырвался из огненного плена – радость. Не замерз в первую ночевку, тоже приятно. Прошёл до «стоянки» 26 километров – почти счастье. А шесть радостных дней, когда вывез на себе всё, и ничего, в конце концов, не бросил, – уж какая радость. – Никита разговорился с собой, рассматривая готовую норку. – А чего стоит увидеть сегодня на дереве затеску и добраться до своих вещей? А эта норка, разве она не заслужила хотя бы улыбки?

– Вот вырою на новом месте берлогу, – продолжал он, – тогда узнаю, что такое настоящая радость. Но до этого надо еще дожить и много-много поработать. А главное, не попадать в смертельные или, даже, просто опасные ситуации, какая было вчера. В будущем надо все продумывать и, по возможности, все учитывать – ведь я здесь один, бесполезно надеяться на чью-либо помощь.

– А пока перед сном в «относительно комфортных» условиях, запишу вкратце то, что со мной здесь произошло. Кто знает, может быть, эти записки кому-то когда-то пригодятся. В лучшем случае, они будут напоминать мне самому о самом страшном периоде моей жизни…

Никита достал лист бумаги, подложил под него «руководство», остро заточил мягкий карандаш, подбросил в костер несколько сухих веток – увеличил освещение – и немного подумав, начал:

«24 ноября по просьбе организации, проводящей разработку какого-то месторождения, я прибыл в базовый посёлок.

Всё население его ещё утром отправилось к штольне, откуда на следующее утро за мной должны были приехать на подводе.

Добравшись до «гостиницы», состоявшей из одной комнаты, я проскучал там до конца дня, осмотрев, насколько мог, посёлок.

Вечером обнаружил люк в бетонном полу гостиницы. Спустился вниз. Детально знакомиться не стал, но обратил внимание на дверь в смежную комнату погреба, которую на следующее утро, в ожидании подводы, решил осмотреть.

Ничего интересного там не было…

В конце осмотра сильным толчком захлопнулась дверь в комнату, где я находился. Открыл я её с большим трудом, но выбраться из погреба сразу не удалось, так как люк был завален кирпичами от разрушившейся печки. Тогда я разобрал часть боковой стены и прокопал лаз под отмосткой дома.

То, что увидел на поверхности, ошеломило…

Обстановка, заставила предположить наличие неизвестного, может быть, космического, удара.

Не исключая возможности начала войны, нападения инопланетян или ядерного взрыва любого происхождения, я, захватив свою сумку, ушёл в тайгу.

Однако, обдумывая ситуацию и представив невероятные трудности моей будущей жизни, решил возвратиться и запастись в посёлке необходимыми вещами и продуктами.

Набрал в магазине и горящих домах всё, что могло понадобиться, но когда взвесил, оказалось, что унести я могу меньше половины. Пришлось сокращать. Около саней выпил 3 сырых яйца и съел банку свиной тушенки с хлебом. Добавил к грузу 2 круглых килограммовых каравая хлеба, пакет гречки, кусок сала, пол-литровую банку топлёного сливочного масла и 8 яиц.

С полным рюкзаком и гружёнными санями, общим весом 90 килограммов, я «побежал» в тайгу.

За три дня ушёл от эпицентра катастрофы на 26 километров, «разбросав» по тайге почти половину груза. Подыскав хорошее место, остановился и за следующие три дня подтянул туда весь оставленный груз. Срочно начал подготовку к зимовке.

До начала строительства землянки оборудовал временное спальное место, вырыв траншейку размером 2х1х0,5 метра и разложив на её дне костер. Когда он прогорел, выгреб угли, положил сосновые ветки, подстилку и спальный мешок. Выспался нормально.

Без срочного освоения процесса охоты прожить я не мог и смастерил рогатку, налепив из глины «патроны» и заморозив их. Сделал пику и сразу пошёл с ней на охоту. Случайно и неожиданно для себя подбил глухаря и наелся за все дни.

Утром расчистил площадку для землянки, натаскал на нее хворосту и пошел на прогулку, где … заблудился. Чтобы найти свой хутор, вынужден был прочесывать местность параллельными маршрутами к югу.

В первый день стоянку не нашёл. На следующий день вернулся к начальной точке и обследовал другое направление – на север. Ещё долго бы пришлось ходить, но спасло то, что я наткнулся на затёску, которую сделал во время бегства.

Это событие, убедило меня, что, место для постоянного проживания не годится и надо искать другое – с заметным ориентиром.

Завтра пойду искать новое место.

Увековечив свои похождения, Никита положил перед входом оба рабочих топора: маленький и большой и пику, а за собой – у снежной стенки – заряженное ружьё, забрался одетый в спальный мешок и укрылся сверху полушубком.

Тепло от костра «врывалось» внутрь «спальни», снег, продолжавший сыпать, быстро закрыл щели в крыше. Стало совсем уютно, и Никита, расслабленный положительными событиями дня, уснул, отключившись от окружающего мира.

3ноября. Утром снег прекратился, но огонь он всё же успел загасить и когда Никита еще в темноте выполз из норы, то увидел перед собой белую равнину, а под снегом, в затухшем костре чёрные остатки, не успевших догореть стволов деревьев. Потратив спичку и обрывок газеты, оживил костер, подбросил в него сухие сучья, подвесил на жердь чайник, пристроил рядом сковороду. Извлек из «норки» сумку и «подогнал» к выходу лыжи.

Брелок, прикрепленный на ветку вдали от костра, показывал 8 градусов мороза – то есть было относительно тепло.

Сделал легкую физзарядку, только чтобы размять затёкшие в спальном мешке мышцы. Умылся, смешав остаток воды из термоса и фляжки и добавив в эту смесь для охлаждения немного снега.

Когда вода в чайнике закипела, залил термос и фляжку, позавтракал глухарём и, как только начало светлеть, приладил к валенкам лыжи и просунул руки в обе лямки почти пустой сумки, в боковой карманчик которой раньше положил несколько «патронов» для рогатки. Рогатку сунул в карман полушубка, а два первоочередных «патрона» спрятал за передний отворот шапки, чтобы были под рукой, но не оттаяли.

(1-й, рейс) Закинул за плечо заряженное ружье, взял в одну руку топорик, которому предстояло много работы, определил направление – для удобства точно на юг – и двинулся.

Так как эта дорога, в будущем, должна служить основным ориентиром, разделяя всю территорию на 2 части – западную и восточную – Никита сразу присвоил ей статус «магистральной». По этой причине, решил, что она должна быть прямой, всегда направленной в сторону южного полюса, для чего он будет переваливать через невысокие возвышенности, или очень редко обходить, улавливая на другой стороне возвышенности продолжение южного направления. А чтобы эту магистраль легко можно было найти, через 100 метров сразу с двух сторон, решил делать хорошие затёски…

Однако, зафиксировав три таких интервала, он подумал, что, если на затёсках ставить номера, то выйдя на магистраль, можно сразу и очень точно определить место выхода.

Маркер был при себе: толстый, специально для такого дела, и на очередном дереве, просчитав, сколько затесок оставил без номера, поставил цифру «4»…

Сейчас он уже не бежал от страшного посёлка, не обращая внимания на окружающую обстановку, а очень внимательно смотрел по сторонам, выбирая проходы между деревьями, тщательно выискивая удобные подъёмы или спуски на склонах, подравнивая потом южное направление.

На этот раз впервые он увидел, что лес более чем наполовину состоит из сосны и голых деревьев – лиственницы. Редко встречаются пихты и ели. Иногда попадаются деревья с зеленовато-серой корой, наверное, осина и еще какие-то, названия которых он даже не мог предположить.

Ещё в прошлой жизни Никита узнал, что тонкая кора берёз – береста – может очень хорошо заменять бумагу при разжигании костра; и теперь особенно тщательно высматривал эти деревья, надеясь надёргать на них немного коры, но чтобы им от такой операции не было большой беды. Ведь весной можно попытаться берёзы «доить». Их сок после снеговой воды будет лучшим в мире напитком. Рассказы, как это делать, слышал, но никогда не видел.

Наконец, на небольшой полянке заметил хорошую березу и оторвал тонкий слой коры. Много не взял: береза не убежит, а ходить по этой дороге предстоит не один раз.

Теперь он не раз замечал свежие следы на снегу. Не знал, чьи они, но надеялся, что те, кто их оставил, могут спасти его от голода. Однажды даже увидел рябчика, севшего на ближайшее дерево. Осторожно достал рогатку и истратил попусту один «патрон» – рябчик улетел невредимый – но Никита обрадовался, подумав:

– Когда-нибудь научусь попадать, было бы куда.

Местность оказалась пересечённой. Несколько раз Никита переваливал по крутому склону довольно высокие увалы, наметив на случай переноса вещей четыре обхода. Два раза вынужден был сразу увалы обходить, если они оказывались слишком высокими. Продолжение магистрали на других сторонах находил расчётами, а номера затёсок пропускал, если расстояние обхода этого требовало.

После 46 затески, увидел впереди кедр, вырисовывающийся среди других деревьев на светлом фоне серого неба. Он был хорошо заметен и находился ещё метрах в трехстах, но несколько правее направления магистрали. Поставив ещё два номера; и «отшагав» 135 метров, Никита вышел на уровень могучего, старого кедра, гордо возвышавшегося над всеми этими соснами, лиственницами, пихтами, елками, березами, осинами. Поставив затёску с номером 49+35, Никита прошёл к кедру, по верёвке замерив расстояние: 46 метров точно на запад. Бегло осмотрев ориентир, обвёл взглядом окружающий лес и, вдруг, совсем недалеко, сквозь редкие кисти сосновых иголок увидел красные точки на каком-то дереве. Забыв на короткое время обо всем остальном, бросился к нему. Подбежав ближе, узнал – калина. Осторожно сорвал зонтик, положил в рот несколько ягод. Когда они оттаяли, горьковатый вкус приятно освежил язык и напомнил, что кроме той пищи, которую он очень экономно в последнее время употреблял, бывают здесь и витамины.

– Значит, в тайге можно найти ягоды и зимой. Прекрасно. Вот снова радость! – подумал он и улыбнулся. Посмотрел на часы – скоро одиннадцать. Прошло всего три часа, как он ушёл от норки. Ориентир уже нашёл, а времени остаётся еще очень много.

– Надо поискать место для берлоги, чтобы знать, куда перевозить добро, – задал Никита себе программу на ближайшее время… – Непосредственно около кедра селиться нельзя. Во время грозы молния выбирает самое высокое дерево – помимо сознания автоматически промелькнула в голове когда-то слышанная истина.

Отойдя на 30 метров, он решил походить спиралью вокруг кедра, постепенно удаляясь от него.

Уже на первом витке на небольшой полянке его заинтересовало углубление, на краю которого природа выстроила из снега невысокую вертикальную стену. Вглубь леса от неё тянулся ствол дерева.

Подойдя ближе, Никита расчистил часть стены лыжной палкой и обнаружил там «змей», толщиной 3-8 сантиметров, перевившихся в засохшей глиняной массе. Это оказалась корневая система большого дерева, поваленного, очевидно, во время урагана.

Яма, где раньше помещались эти корни, была присыпана снегом. Никита лыжной палкой определил глубину ямы –немного больше метра.

Сучья упавшего дерева не позволили подойти на лыжах к вершине, но он увидел, что ствол не лежит на земле, а как на руках, горизонтально держится на толстых ветках. Сняв лыжи, Никита обследовал этот природный феномен. Под ушанкой задрожали извилины:

– Если землянку выкопать под стволом, а сам ствол использовать в качестве конька крыши? Одна сторона будет стоять на корнях, а под другую, чтобы ствол не осел, можно насыпать грунт. Толстый ствол не позволит крыше прогнуться от снега, а заодно будет служить хорошей защитой от нападения сверху… И избавит от необходимости готовить такой конёк самому… – Эти рассуждения не заняли и полутора минут. В результате Никита озвучил их результат:

– Я буду жить здесь. Место прекрасное: участок расположен на возвышении, значит, берлогу весной не затопит. Кедр заметен издалека… Дров вокруг много, сухих стволов поблизости мало, но лес большой. Есть витамины. Если походить вокруг, еще найдётся что-нибудь полезное. – Обобщал Никита свои наблюдения. – Костер лучше разводить на полянке около корневой ямы. Главный вход сделаю со стороны вершины дерева …

Никита повеселел:

– Все, задача выполнена, можно возвращаться.

Посмотрел на часы:

– Всего второй час… Можно ещё задержаться. На той «стоянке» – подчеркнул он для себя слово «стоянка» – делать нечего, а начинать переезд сегодня уже поздно. Остающееся время лучше провести с пользой здесь…

Не разводя костра, съел остаток жареного глухаря, запил ещё почти горячей водой из термоса и занялся бытовыми вопросами.

Походил немного вокруг, вернулся, невдалеке выбрал место для испытанной уже «норки». Расчистил его, натаскал валежника, чтобы завтра сразу же, как привезёт первую порцию вещей, разжечь костер и ещё до обеда выкопать траншейку, а вечером построить новую «гостиницу».

В три часа, закончив подготовительные работы, налегке отправился назад. «Налегке» – это значит: без куска жареного глухаря и термоса, который оставил на новом месте. На «стоянке» был чайник. Перед возвращением уточнил схему переезда:

– Добраться сюда двух часов хватит, здесь буду работать до трёх-четырёх часов, один час светлого времени останется на обратную дорогу… За четыре, в крайнем случае, за пять дней, все перевезу. Особенно напрягаться не стоит – время есть и весь «переезд», по сравнению с «бегством», получится как прогулка… Завтра надо доставить сюда чайник: стационарной стоянкой будет уже эта и воду для чая лучше кипятить здесь…

На слабо уплотнившемся снегу лыжня четко читалась, а свежие затески еще сияли на стволах деревьев. Чтобы не искать дорогу при переходе с грузом Никита, «рисуя» лыжню, обходил высокие увалы и холмы с крутыми склонами.

Ноги двигались сами по себе, а голова была занята спором различных взглядов на возникающие проблемы, обсуждением важнейших вопросов, а также подсчетами.

Самыми важными вопросами были строительные.

Никита мысленно окинул площадку. По памяти восстановил расположение и высоту деревьев, положение «конька», то есть прикинул ориентировку длинной оси будущего сооружения.

Заново просмотрел в мыслях его устройство. Как обычно, внес большие изменения. Точнее, генеральный план капитально переделал. Поскольку конек создала природа, ширину котлована оставил ту же – два метра.

Самой большой проблемой представлялось «генерирование» тепла. Придуманный ранее вариант – слепить из глины «буржуйку» – Никита отмел, как шуточный. Нужно сделать нормальную печку. А для неё нужны хоть какие-нибудь кирпичи. Этот вопрос сейчас выходил на первый план, но детальную разработку технологической схемы изготовления кирпичей Никита перенёс на завтрашний «холостой пробег»…

«Кровать» будет располагаться со стороны комля упавшего дерева. Рядом с кроватью будет печка. Достаточно, если между ними останется всего пятьдесят сантиметров. Длину самой печки можно задать 75-80 сантиметров (три кирпича), чтобы в нее свободно помещались поленья длиной до сорока-пятидесяти сантиметров.

Лучшим вариантом входа остался люк. А чтобы холодный воздух из него не доходил до кровати, недалеко от печки, отступив от нее сантиметров 60, Никита наметил «отросток» шириной 50, нет, этого мало, – 70 сантиметров, длиной около метра. В конце этого тупика, с наклоном к люку, можно установить лестницу.

Таким образом, генеральный план берлоги был достаточно полно переработан, с использованием уже приобретённых на «собственной шкуре» ощущений.

За этим обсуждением не заметил, как подошел к стоянке.

Там все было по-старому: на кострище чернели несгоревшие головешки, тент, покрывающий в норке «постель», только слегка припорошило снегом. Сани стояли под пихтой, а рядом с ними, чтобы не нагружать полозья, лежало все остальное богатство, которое теперь предстояло «перебросить» на новое место.

Часы показывали, что уже половина пятого. Подступали сумерки и Никита, освободив сумку, ушел в лес собирать материал для костра – вблизи все было подобрано.

Сделал 4 ходки, натаскав дров на 2 дня. Разжёг костер. Полез в бак за продуктами и с ужасом обнаружил, что остался один небольшой кусок глухаря. А, учитывая «табу» на имевшиеся продукты, больше есть было нечего.

Двухразовое питание всё не получалось – сказывалась привычка и недостаточное энергетическое наполнение этих «разов». К тому же все предыдущие дни каждая клетка постоянно требовала калорий, белков, углеводов и ещё чего-то. Успокоить эти клетки было нечем.

Глухаря не тронул, а поужинал только кусочком хлеба с салом, объяснив себе:

– Очень мало, но пока не добуду еду надо снова экономить. Если бы была твёрдая уверенность, что еда будет, можно бы увеличить порцию, но такой уверенности нет. Буду терпеть…

С ночевкой оказалось проще: извлек из норы постель, развесил всё у костра, чтобы согреть. Укомплектовал рюкзак на завтра, с таким расчетом, чтобы там были и тяжелые и объемные предметы, а главное, чайник. Продукты не брал, так как бак оставлял здесь – на новом месте в первую очередь нужна постель и «орудия труда»: топор, лопата, пешня. Спал не очень хорошо – беспокоили мысли о берлоге, питании, немного об опасностях. – Но к таким ночевкам он уже привык.

Ночью похолодало. Никита почувствовал это во сне, а так как подготовить дрова на расстоянии вытянутой руки позабыл, то вынужден был выбраться из норы, чтобы поддержать костёр.

Утром, как обычно, встал затемно, позавтракал. Мясо опять не тронул. Довольствовался тремя ложками тушёнки с кусочком хлеба. Для увеличения сил съел четверть плитки шоколада с горячей водой. Всё это тянуло меньше чем на четыреста килокалорий, но он надеялся, что добраться до места их хватит. Остаток глухаря положил в рюкзак – на обед.

– Надо сходить на охоту – подумал Никита, и поискать ягод, хотя бы шиповника. – Но за более близкими заботами, никакого конкретного решения по этому поводу на ближайшее время не принял.

(2-й рейс). В половину девятого двинулся по созданной вчера магистрали, на новую стационарную стоянку.

Вчера у его плеч был выходной: в оба конца сзади «трепыхалась» только пустая сумка килограмма на три и ружье, а сегодня на них снова давил большой вес. Кроме 20 килограммов основного груза, обеденного окорочка и аварийной колбасы с шоколадом, на плечо через ремень давило ружьё весом три килограмма, а задний карман брюк оттягивала фляжка с водой. Сам рюкзак весил два с половиной килограмма.

За один день плечи отдохнуть не успели, хотя особых неудобств тяжесть не доставляла: сказалась выработанная привычка спины и плеч, которые уже давно воспринимали груз как что-то свое, родное, относящееся к телу. Желудок при отсутствии работы и «родная» тяжесть, не обеспеченная калориями, мешали напряженной работе мыслей, и Никита шел, не пытаясь решить какую-нибудь «злободневную» проблему.

Всё же идти было легче, чем раньше: накатанная лыжня, свежие затески с номерами и расстояние – всего пять километров – не могли сравниться с кошмарными первыми днями «бегства». Только две высотки с относительно крутыми склонами подпортили настроение. Первую он прошёл «в лоб», вторую обошёл. В следующий раз решил обходить обе. Отдохнув в пути несколько раз, подошёл стоянке, когда до одиннадцати часов не хватало всего нескольких минут.

Столь раннее время натолкнуло на мысль сделать еще одну «ходку». Еды нет, а надо успеть из последних сил, перевезти все вещи.

Положив на место будущей норки гору валежника и немного сырых веток, Никита разжег костер, подвесил на испытанное устройство чайник. Зажарил последний кусок глухаря, очень медленно сжевал его и запил горячей водой из чайника. Голод не утолил, но калорий немного добавил.

В обратную дорогу снова забрал с собой колбасу и оставшийся шоколад. Несмотря на сосущий желудок, в пути вернулся к разработке самой «горячей» на это время, темы – «кирпичной». Ничего подобного он в своей жизни никогда не делал, но здесь никуда не денешься – надо осваивать новую специальность.