скачать книгу бесплатно
Насмешка Артиста
Александр Александрович Лобашов
Липкая кровь, грязная проволока, засохшая субстанция на мёртвой коже…
Капитан Хлебников раскрыл много преступлений.
Но убийство в картинной галерее изменило его жизнь навсегда.
Вместе со своей новой стажёркой он пытается докопаться до истины.
Смогут ли они остановить маньяка?..
.
.
.
.
.
Содержит нецензурную брань.
Александр Лобашов
Насмешка Артиста
Пролог
Истинное зло не имеет лица человеческого. Зверская натура влечёт к деяниям, расплёскивающим ядовитый мрак. Но оболочка у зла всё же есть. И она, увы, похожа на людскую. Крадучись внутри социума, это нечто тянет свои клешни к тем, кто больше всего не готов к боли. Оно вмешивается в чужие судьбы, небрежно разрывая призрачные стены безопасности. Оно упивается страданиями и усмехается само себе. Истинному злу приятно чувствовать и свою боль. Это придаёт ей значимости и напоминает о собственной реальности. И оно разрастается, ширится, заражая всё вокруг зловонием бесчестия. Если бы не было тех людей, которые каждый день сражаются с этим кошмаром, мир давно бы уже захлестнуло отчаяние. Отчаяние, что не оставляет ни единого шанса добру.
Вениамин Хлебников. Капитан полиции. Он считался одним из лучших следователей в участке. Работал в отделе убийств. Кошмарная и омерзительная работа. Сталкиваться лицом к лицу с самым жутким злом. Видеть подгнивающих мертвецов, в глазах которых застыла белесая пелена боли. А ведь когда-то в них теплилась жизнь. Разумеется, следователю приходилось меньше времени заниматься с трупами, чем, например, судмедэкспертам. Но у них был сугубо технический подход. Изучение травм и увечий, химический разбор улик. Мёртвая плоть в данном случае – всего лишь материал. Вениамин же исследовал в каждом убитом душу, утраченную по воле преступника. Когда смотришь в лицо человека, испытывающего в последние секунды боль и отчаяние, невольно прогоняешь эти переживания сквозь себя. Мало кто знает, но мёртвые губы иной раз способны сказать больше, чем живые.
И зачастую жертвы лишь стонут от агонии. Сотни мелькающих эмоций срываются с бледной кожи под взором Вениамина. Непонимание, страдание и сожаление. В свою очередь эти чувства делились на тысячи разных оттенков, скрывая в себе частички бытия. И вот среди всего этого хаоса пережитого посмертно несчастья Хлебникову нужно было отыскать те самые едва заметные нотки, которые так требовательно ждет незаконченная мелодия расследования.
Но это еще не всё. Вонь разложения и сочувствие пострадавшим – не самое худшее. Куда страшнее живые люди. Те, кто что-то знают и могут помочь следствию. Те, кто знают всё, но являются инициаторами преступления. Те, кто ничего не знают, но лезут не в своё дело. Вениамин встречал на своем пути ложь и глупость. Порой сам ловил себя на мысли, что слишком слаб. Но всегда сжимал волю в кулак и шёл до конца. И хорошо бы, когда преступник сам признавался. Многих приходилось искать. Неважно, какой мотив. Глядя в глаза убийце, Хлебников всегда сталкивался с болью, не меньшей, чем у их жертв. Благо, решение о наказании принимать не ему. Главная задача – выйти навстречу злу и заставить его предстать перед законом. Но этого уже достаточно, чтобы постепенно заразиться гадкой болезнью, постоянно прожигающей дух. С этим недугом смотришь на мир уже иначе. Никому нельзя верить. Никто не идеален. Зависть, разврат и тщеславие. Лишь редкие просветы радости жизни иногда заставляют продолжать существование. Лишь несколько людей, ради которых стоит продолжать жить.
Вениамин обычный человек. Чуть выше среднего роста. Серо-карие глаза, каштановые волосы. Грубоватые черты лица. Неплохая физическая подготовка. Отличная меткость при стрельбе. Но главные качества всегда скрываются внутри. Прежде всего, невероятная стойкость при встрече с настоящей тьмой человеческого безумия. Способность держать себя в руках в самых экстремальных ситуациях. Искренняя вера в то, что мир должен быть очищен от зла.
Вениамин несколько лет работал в участке. Поймал немало убийц. Но до этого момента он не подозревал, что столкнётся со злом, которое во много раз сильнее его…
Гипс и проволока
Серое октябрьское утро возмущало сонливость свежестью прохлады. Редкие листья чернели в грязи вокруг луж. Такси остановилось возле картинной галереи. Вениамин всю дорогу не мог сосредоточиться. Его разум нагло дергала мелодия из динамиков магнитолы. Молодая исполнительница задорно пела о возвышенном, хотя навряд ли сама когда-нибудь испытывала настоящую любовь. А еще этот запах табака. Водитель не гнушался курить прямо в машине. Возможно, ему было наплевать на свою репутацию. Оставить отзыв в профиле – дело секундное. Хотя Вениамин таким образом жаловаться ни на кого не собирался. Он не придавал социальным сетям большого значения. Но есть много людей, которым дай малейший повод, и они настрочат гневную кляузу. По большей мере, чтобы самоутвердиться. Таксист явно понимал это, а значит, не дорожил своим делом. Работал так, как ему хотелось, не обращая внимания на общественное мнение. Вот она – работа для души.
Вениамин расплатился и вышел. Только он ступил на тротуар, как встретил взглядом двух женщин на крыльце. Блондинка и брюнетка. Одна рыдала, вторая её успокаивала. За перилами красовалась гладкая лужица блевотины, смердящая желчью. Несчастная даже не успела позавтракать, ее вызвали, как только обнаружили тело. Вениамин уже понимал, что её нужно будет расспросить. Но не сейчас. Проходя мимо, он лишь скромно проговорил:
– Соболезную.
Скорее из вежливости, нежели из правды.
Не успел он взяться за ручку, как вторая женщина обратилась к нему.
– Извините, кто вы?
Вениамин на секунду замер. Взволнованное лицо выдавало в ней не только переживания за убитого. Возможно, тайная любовница. А, быть может, потенциальный подозреваемый. Или и то, и другое вместе.
– Капитан Хлебников. Следователь. Буду заниматься этим убийством.
Вениамин с рождения обладал способностью ощущать, что человек испытывает внутри, лишь взглянув на его лицо. Некоторые называли это чутьем, другие повышенной эмпатией. Женщина, остановившая его, искренне сочувствовала подруге, но в её глазах помимо сожаления пытался спрятаться непонятный страх.
– Что же вы так поздно? Там уже ваши во всю работают.
Вениамин отвечать на это не хотел. Но он был уверен, что чуть позже сам задаст ей пару вопросов. Хотя один можно было и сейчас.
– Как вас зовут?
– Таня. Татьяна.
– Татьяна, я…
Вениамин не успел договорить. Его перебила девушка в слезах. Она отпустила перила и медленно дотронулась до воротника мужчины.
– Следователь?.. Капитан?.. – чуть не задыхаясь, переспросила она, но тут же добавила со злобой, – Найдите эту скотину! Найдите и посадите на всю жизнь…
– Успокойтесь. Я здесь именно за этим. – молвил Вениамин и машинально коснулся её ладони.
Холодное кольцо на безымянном пальце.
«Жена убитого, более, чем уверен. А рядом ее подруга, которая не так проста.» – заключил следователь, тихонько открывая дверь.
– Я вернусь к вам обеим чуть позже. А пока постарайтесь прийти в себя.
– Найдите его… Или я сама найду! И сделаю с ним то же самое!
Вот так плач переходил в гнев, а затем гнев превращался в истерику. Разумеется, она не была способна на убийство. В ней кричали чувства, не логика. И столкнись она с тем маньяком, смогла бы она решиться на месть? Или всё же в присутствии человека, разрушившего её жизнь, она просто утонет в бездействии, сковывающем параличом ужаса? Все предельно просто. Если такая как она окажется один на один с преступником, оборвется именно её жизнь.
Вениамин поспешил в помещение галереи, пытаясь отогнать мысли о возможных глупостях, порождаемых отчаяньем. Нужно было взглянуть на тело.
Начиная с вестибюля, галерея обладала теплыми тонами барокко. Веяло роскошью и даже расточительством. Картины знаменитого художника по имени Альберт Первороднов заполняли стены уже от самого входа. Среди них были разные жанры – от натюрморта и портрета до широких сцен библейского масштаба. Первороднова считают гением современности.
В этом храме вычурного искусства Вениамину было не по себе.
В коридоре встретился молодой и худощавый полицейский. Чем-то похож на самого Вениамина, но лицо более задорное. Да и сам по себе парень был активный и подвижный. При виде Вениамина он улыбнулся.
– Здорово, Веня! Тебя Шеф там потерял.
Шеф. Так они называли начальника отдела. Артём Юрьевич Похлёбкин. Весьма колоритный мужчина. По части воспитательной работы он был виртуозом.
– Привет, Базилио. Ну что там?
– Полная жесть, брат. Иди по коридору до упора, а затем направо. Там выйдешь в главный зал. – Базилио указал прямой ладонью в сторону, откуда шёл.
– Тело там, верно? – Вениамин прищурился. Думая не столько о мертвеце, сколько о своём начальнике.
– Да. Но ты это… будь готов, короче. Я такого никогда не видел. Даже в ужастиках.
Вася Базилов был самым жизнерадостным полицейским, из всех, что знал Вениамин. Но даже на него увиденное произвело огромное впечатление. Бледный страх на лице. Покрасневшие глаза, и далеко не от недосыпания. Вениамина ждало что-то действительно ужасающее.
Он хлопнул приятеля по плечу и направился по указанному маршруту.
Главный зал был полон полицейских. В центре располагалось нечто. Тело, закрепленное штативом, висело вниз головой, едва не касаясь пола. Кожа и одежда были облеплены чем-то серым. Вокруг было много крови. Вениамин едва сдержал рвотный позыв, несмотря на то, что он много раз видел убитых. Выпотрошенных, обезглавленных, изувеченных до состояния фарша. Этот труп отличался от всех предыдущих. До него мертвецы напоминали скорее «фантик». Останки после пира. А это тело представляло собой «конфетку». Не просто брошенная туша, лишенная жизни, а маленький извращенный шедевр гнусного гения. Именно это вызывало сейчас отвращение в следователе. Не кровь и кишки. Отношение убийцы. Вот чего никогда не видел Вася Базилов. Вот чего никогда не видел и сам Хлебников.
– Веня! Где ты шаришься опять? Полчаса назад уже тут должен был быть! – скороговоркой прокричал начальник Вениамина как только заметил его.
Это был мужичок ростом чуть ниже среднего. Лысоватый, а потому стригущийся под самую минимальную насадку. На нем была форма и погоны майора. Пиджак был расстегнут. Не то от избытка в весе, не то в силу характера. Нос длинный, губы широкие, взгляд шальной.
– Товарищ майор, капитан Хлебников на место происшествия прибыл. – наигранно пробубнил Вениамин, небрежно стукнув себя пальцами по виску.
– Хорош паясничать! Посмотри, какой пиздец тут творится. Ни с того, ни с сего в нашем районе это «чучело»! Сейчас репортёры налетят, а у нас ни хрена. Вообще ни хрена! Потому что почему? Правильно! Наш главный следак забил болт на работу. А Борискин знаешь, что делает? Да-да, тот самый, которого в комиссию пропихнули. Он спит и видит, как мы с тобой, Веня, обсираемся. Он каждый косячок нашего отдела вымучивает. Своих штатных жополизов отправляет, чтобы все фиксировали. А это потом уходит всё в Москву, блядь. Понимаешь? Да ничего ты не понимаешь. Тебе похуй!
– Виноват, Шеф.
Майор плотно сжал губы и нахмурился еще сильнее. Ощутив взгляды окружающих, он обратился к Хлебникову уже спокойнее. Даже такой человек, как Шеф мог понимать, что у всего есть свои причины.
– Дочь в детский сад отправлял?
– Да.
– Ладно. Извини, что выебал.
– Ничего.
– Да, кстати! Видишь вон ту красотку? Это лейтенант Хорниева Дарья Петровна. Перевели в наш отдел из соседней области. Твоя новая стажёрка. Не благодари.
– Ты издеваешься? Зачем мне стажёрка?
– Все, Веня, не выёбывайся. Иди уже работай.
Шеф отправился к выходу из зала. Вениамин же двинулся к трупу, где стояла привлекательная девушка, облаченная в полицейскую форму. Сложно было сказать, кого следователь хотел изучить в первую очередь, мертвеца или стажёрку. С одной стороны – уникальное убийство, требующее немедленного раскрытия. С другой – спортивная попа и смазливое личико новой коллеги.
– Здравствуйте, Вениамин. – проговорила лейтенант, не отрывая взгляда от своего блокнота.
– Я думал, вы меня не заметите. – молвил Вениамин, сидя на корточках и рассматривая окровавленное лицо жертвы.
– Очень смешно. Шеф говорил, что вы будете против стажёра. Но я на вашем месте не стала бы пренебрегать любой помощью.
– Да я без сарказма. Вы так пристально всматриваетесь в свой блокнот. Удалось что-то понять по делу?
– Немного есть. Но предлагаю вам сначала осмотреть труп. Его хотят убирать, только вас ждали.
Кожаные ремни удерживали тело на стальном стержне за шею, грудь, пояс, бедро и голень правой ноги. Руки растянуты в стороны и обмотаны плотной проволокой. Левая нога согнута в колене и зафиксирована на весу всё той же проволокой. Форма охранника распахнута и залита серым веществом, которое давно засохло.
На голове три вмятины от ударов тупым предметом. Лицо выражало ужас, с которым жертва испустила дух. Из груди торчала арматура, проткнувшая сердце насквозь. С левой стопы снят ботинок и носок, пальцы согнуты. Все, кроме большого.
Вениамин надел силиконовые перчатки и коснулся воротника жертвы. Гипс.
– Каждое убийство всегда имеет свой мотив, – продолжала Хорниева, пока Вениамин осматривал труп. – Хозяин галереи подтвердил, что ничего не пропало. Да и стал бы убийца ваять из человека скульптуру, преследуя корыстные цели? Мы точно имеем дело с психом.
– Да, тут сразу видно, что поработал сумасшедший, – ответил Вениамин, продолжая изучать тело, – Но даже безумцами что-то движет. В таких преступлениях каждая мелкая деталь имеет огромное значение.
Вениамин стянул с себя перчатки и подозвал парня с фотоаппаратом.
– Дениска, сколько фотографий сделал?
– Как обычно. Штук двадцать – двадцать пять. – молодцевато ответил Денис.
– Этого мало. Нужно сделать в пять раз больше. С каждого ракурса, со всех сторон, вблизи и отдаленно.
– Понял. Сделаю.
Фотограф принялся за дело, а Вениамин задумчиво продолжал исследовать мертвеца. Вскоре он обнаружил еще одну интересную деталь. Стержень штатива был телескопическим. Одна из трубок была слегка замята.
«Вот и оружие, которым охранник получил по голове». – прищурился Вениамин.
– Убийца – ярко выраженный нарцисс. Он хотел причинить боль не столько убитому, сколько окружающим. Это выглядит не просто как попытка нагнать ужас, но и как желание бросить вызов. Это одновременно и крик души, и издёвка. Насмешка. Он совершил не просто убийство. Он породил инсталляцию, в которой запечатлена смерть. Возможно, смерть, что произошла раньше…
– Вениамин. – Хорниева прервала монолог следователя, – Это все, безусловно, интересно. Но как оно приближает нас к раскрытию преступления?
– Этот маньяк захвачен своей идеей. Даже если он обладатель гениального интеллекта, в его творении очень много следов. И не только материальных.
Хлебников переключил внимание на лужи крови.
– Охранник был убит не на этом месте, верно? Кровь тянется от того коридора.
– Да. Там все очевидно. Пройдемте, расскажу. – Хорниева зашагала в сторону узкого проема, располагающегося между двумя огромными картинами полуэротического содержания.
– С удовольствием послушаю. – Хлебников ухмыльнулся краем губ, двинувшись за собеседницей.
– Я опять слышу иронию в вашем голосе.
– Расслабьтесь. Я лишь радуюсь, что кто-то что-то делал в мое отсутствие.
– Любите перекладывать свою работу на других, да, Вениамин?
– На самом деле, нет. Живу по принципу «хочешь, чтобы сделано было хорошо – делай сам».
Хлебников чувствовал, как между ним и Хорниевой пробегают язвительные разряды тока. Он шёл за ней, чуть отставая, пока та не остановилась в нескольких шагах от липких алых луж. Девушка была не против попасть под руководство опытного специалиста своего дела, но её явно раздражал тот факт, что Вениамин не желал иметь с ней дела.
