Лелег

скачать книгу бесплатно

– Да сосед наш по дому. Во втором подъезде обитает. Баранов. Заместитель по тылу.

– Ему-то чего от тебя?

– Пока ничего. Но чувствую, не безразличен вдруг я ему стал.

– А начальник твой что же?

– Пустое место. Работу свалил всю на меня. И по медпункту, и по всей части. Если что-нибудь из ряда вон выходящее, умывает руки. Это Савватиев, это не я. Я ни при чём. И командир игру эту почему-то принял. Я простой начальник медицинского пункта. Моя территория этим и ограничивается. Приём больных, диспансерное наблюдение, обследования. Техническое состояние здания. Ясное дело, моё. Но меня гоняют и на проверки. А права? Какие мои полномочия? Ну, пойду, накопаю. А дальше? Бардак повсеместный. Бороться надо. А как? Кто ты какой, говорят мне в подразделениях.

– Начмед благодарить должен.

– Та где там! Ты, Петрович, говорит, слишком радикален. Помягче надо. Как помягче? Загадят всё.

– Создаётся впечатление, что только тебе небезразлично.

– Кто знает, может, так и есть. Или, как на Руси, впряглась кобылка, так на неё всё и грузят. Пусть себе тащит, а мы пожируем.

– Что вообще там у вас происходит?

– Думаю, то же, что и в стране. Маразм. Глянь на трибуну. Хоть одно лицо, способное руководить государством, видишь? Тем более империей. Ильич-то наш дошёл до точки. Ручкой машет. Ведь и вправду, не шелохнётся.

– Остальные же только и делают, что вертятся.

– Тоска зелёная. Кино какое-нибудь сегодня есть?

– Надо программу глянуть. Я сейчас.

– Оставь, лапусик. Ну её к лешему. Лучше поцелуй меня.

– А ты меня.

Назавтра по телевизору началась вообще белиберда. По обеим программам гоняли симфоническую музыку. Вперемежку между симфониями вклинивали фильмы: «Человек с ружьём», «Мы из Кронштадта», «Рассказы о Ленине». Несколько раз повторяли «Лебединое озеро» Чайковского.

– Пойдём в кино, что ли, сходим? – предложил Гена супруге.

Как раз накануне в «Планету», гарнизонный кинотеатр, завезли новую французскую комедию. Событие в масштабе полигона. Народ обычно валом. Струя свежего чего-то. Затхлая советская действительность принуждала людей кидаться на всё необычное. Пусть оно и было второсортным с позиций мировой культуры. Но ведь свежее. Без марксистско-ленинских биологических добавок, от которых общество испытывало жестокую изжогу. Даже начальник политотдела, когда выступал с обличающими буржуазную мораль лекциями, непроизвольно кривил холёное своё личико при словах «развитой социализм», «высокая коммунистическая нравственность», «небывалые достижения отечественной промышленности», «великие свершения на пути построения коммунистического общества». Савватиев сразу это замечал. Доктор как-никак. Врачи многое видят, что другим недоступно.

Главному политологу Второго Управления – а он, вне сомнений, обладал высоким интеллектом, был начитан, мог часами не закрывать рта в литературных баталиях – самому такая жизнь обрыдла. Он понимал, куда катится строй. Но от власти имел высокий пост, высокий чин. Как Гена позже вычислил, полковник без зазрения совести использовал их для собственной наживы. Им впоследствии даже прокуратура занималась. И, если бы у прокурора не было рыльце в пушку, начальник политотдела получил бы срок. В общей шумихе они друг друга «отмазали». Видимо, компромат на прокурора пересилил материалы уголовного дела на начальника политотдела. В конечном итоге награбленное было разделено по совести, и оба остались довольны жизнью.

Как вдруг захотелось посмотреть французскую комедию! Ленка бежала рядом, уцепившись за руку, и простецки щебетала. Гена пытался поддержать её дурашливость, но у него выходило вяло. Давила серость. И небо было серым, и город посерел. Прохожих отчего-то почти не встречалось. Вечер мутился, как несвежий бульон. Асфальт сырой, хотя луж, как после дождя, не было. Промозгло, но не холодно. Не воздух, мутная взвесь.

На улице Ленина исправно горели фонари. Яркие коконы оранжевого шёлка. Продефилировала патрульная машина. Как-то безразлично. Гене подумалось, что взламывай сейчас он, к примеру, магазин, то патруль бы и не отреагировал. Елена прижалась к плечу и замолчала. Мрачновато сделалось. Кинотеатр издали светился огромной во всю стену афишей. Но народа не было. На удивление. Французские комедии обычно собирают у кассы толпы. Подойдя, Савватиев выругался вслух. Афиша, увешанная по периметру лампочками различных весёлых расцветок, оповещала жаждущему зрений населению, что сегодня оно имеет честь насладиться художественным фильмом про революцию и гражданскую войну с патетическим названием «Красная площадь».