Я не плачу, это дождь

Лия Болотова

Я не плачу, это дождь

1.

Кира опаздывала уже минут на десять. Ася в очередной раз поймала подброшенный ветром подол белого сарафана и вздохнула. Сама виновата, знала ведь, что та в любом случае опоздает, но перебороть свою тягу к пунктуальности не могла. Радость от предстоящей встречи с подругой, с которой не виделись почти две недели, стремительно сдувалась, уступая нарастающей досаде. И если вчера, едва вернувшись от бабушки (Ася уехала к ней сразу после окончания десятого класса), она тут же кинулась договариваться с Кирой о прогулке, то сегодня её восторг значительно поубавился. К тому же и с местом Ася не угадала – не подумав, назначила встречу у памятника возле входа в парк, на самом солнцепёке, и теперь сама страдала. Ветер не переставая лохматил её волосы, кидая их на лицо, но хотя бы делал ожидание на жаре не таким невыносимым. Ася вдобавок ещё и очки солнцезащитные забыла, приходилось прикладывать ладонь козырьком ко лбу, чтобы осмотреться. Но Киры, конечно же, не было видно. Звонить тоже было бесполезно – номер подруги отвечал длинными гудками, лишь увеличивая чувство досады.

Справа, чуть поодаль, загоготала компания парней – Ася приметила её сразу, едва подошла. Несколько ребят, плюс-минус её ровесники, вели себя развязно и откровенно нагло, не стесняясь прохожих, что огибали облюбованную ими скамейку по широкой дуге. Сейчас, реагируя на громкий звук, Ася снова бегло глянула на них из-за постамента, не стараясь рассмотреть никого конкретно, лишь отметила про себя, что даже гопники додумались выбрать для своей тусовки лавочку в тени. Стоило только обратить на них внимание, и измученный ожиданием мозг непроизвольно начал концентрироваться на чужой беседе, заставляя прислушиваться. Впрочем, парни особо не смущались и общались друг с другом довольно громко.

– Чё, Ша́ма, идёшь на вписку? Алинка написала, что хата до завтра свободна. Ве́таль обещал травы раздобыть.

– Не, пацаны сегодня без меня.

– Да чё ты как этот? Который раз сливаешься.

Голос одного из разговаривающих показался Асе знакомым. Любопытство победило доводы разума об осторожности и выдержку, она сделала маленький шажок назад, чтобы выйти из-за памятника, закрывающего ей обзор на разбитную компанию. Парней было пятеро: трое постарше, лет двадцати, взгромоздились на спинку лавочки, как курицы на насест; один, рыжий и взъерошенный, сидел на корточках около и лузгал семечки прямо себе под ноги. Ещё один, засунув руки в карманы удлинённых спортивных шорт и широко расставив ноги, стоял полубоком. Но и с такого ракурса Ася узнала в нём своего одноклассника.

Коля Шаманин был из тех, кого учителя называют трудным подростком, а сами одноклассники стараются держаться от него на расстоянии. Нет, Коля не был изгоем, с ним общались, но не стремились дружить. Вокруг него было столько слухов, по большей части связанных с драками и связью с сомнительными компаниями, что его обоснованно опасались. Если в школе что-то случалось – разбивалось окно или биологине кто-то подбрасывал дохлую мышь, то первым делом вспоминали именно Шаманина. За спиной шептались, что у него неблагополучная семья, но по внешнему виду определить, выдумки это или правда, было трудно – да, Коля не носил супербрендовых шмоток, но и на обноски его одежда вряд ли походила; он не тряс из младшеклассников деньги и часто одалживал сам. Что из слухов было настоящим, Ася не особо задумывалась. Единственное, что ей было интересно, как Шаманин попал к ним в класс с гуманитарным уклоном, если до этого учился в общеобразовательном. И вообще, он ведь, кажется, собирался уходить из школы после окончания девятого?..

Ася отступила обратно в своё укрытие, огляделась по сторонам, снова тяжело вздохнула, не увидев на горизонте Киру. Можно было, конечно, уйти и не торчать тут столбом, только теперь в дело вмешалась упёртость – дождаться злостную опоздунью и посмотреть ей в глаза. Интересно, чем Кира оправдываться будет? И, будто вторя Асиным мыслям об оправдании, со стороны скамейки донеслось:

– Шама, сдаётся мне, ты просто динамишь нас. Вечно заднюю пытаешься включить, когда тебе дело предлагают. – В тоне говорившего явно прослеживалась претензия. – Пояснишь, может?

Гогот на скамейке стих, градус беседы определённо поменялся. Ася, затаив дыхание, напрягла слух, ожидая ответа Коли. Не утерпела, снова выглянула. Шаманин подобрался, развернул плечи, будто мысленно примерялся к драке. Рыжий поднялся, отзеркалил его позу и смачно сплюнул в сторону очередную скорлупку.

– Помнится, Бо́жек, ты говорил, что у нас товарищество на добровольной основе. – Голоса Шаманин не повышал, но и без этого тот звенел металлом. – Или у меня не может быть собственных дел?

– Так вот и мне интересно, Колясик, что это за важные дела такие, – названный Божеком не пытался скрывать издёвки в словах. Он спрыгнул с лавочки, подошёл к Шаманину практически вплотную. – Да ещё и случаются очень вовремя.

Было понятно, что он Шаманину не верит и прямо сейчас пытается в чём-то уличить. Напряжение между ними всё нарастало. У Аси от волнения заколотилось сердце. Казалось бы, с чего ей переживать? С Шаманиным они за прошедший год едва парой слов перекинулись. Да только чувству солидарности, видимо, и этого хватило, чтобы считать Колю “своим”, а остальных из компании – “чужими”. И прямо сейчас свой был явно не в лучшем положении.

Либо Ася слишком громко думала, либо развевающийся на ветру, будто стяг, подол её белого сарафана привлёк внимание, но Шаманин обернулся и посмотрел прямо ей в глаза. Взгляд его был быстрым, но Ася могла поспорить, что успела разобрать в нём тревогу. А уже в следующую секунду Шаманин произнёс:

– А если я скажу, что у меня встреча?

Ася вздрогнула, внутренним чутьём распознав в словах Коли намёк, словно они были адресованы совсем не Божеку. Сердце заколотилось с удвоенной силой. Может быть так, что Шаманин просит её помочь? Ася на автормте пригладила волосы, забывшись, облизала губы и тут же сморщилась от ощущения помады на языке.

Кривя губы в ухмылку, Божек сказал в ответ:

– Если у тебя действительно встреча, тогда базара нет.

Вторя его неприкрытому сарказму, рядом громко хмыкнул Рыжий.

Ася всегда считала, что вмешиваться в чужие дела некрасиво, а, влезая в пацанские разборки, можно огрести самой. Но её воспитывали так, что бездействие и оставление в беде равносильно плохому поступку. И, может быть, она пожалеет об этом после, только сейчас твёрдо была уверена, что должна прийти на выручку. Глубоко вздохнув, Ася постаралась расслабить лицо, чтобы оно не выдало её смятения и страха, вышла из-за памятника и решительно направилась к разговаривающим, не спуская глаз с Шаманина. Наверное, Асино появление вышло слишком стремительным: едва она остановилась рядом, Коля вздрогнул и вытаращил глаза:

– А-ася?.. А ты чего тут? – натурально так заикался Шаманин, отыгрывая растерянность от неожиданной встречи.

Спасибо, хоть по фамилии не назвал, сообразил.

– В смысле – “чего”, Коль? – не менее натурально возмутилась Ася, решив примерить на себя роль стервочки. – Сколько ждать можно? Мы же договаривались…

“Ну же Шаманин, не тупи. Я одна не вывезу!” – мысленно добавила она, видя, что Коля застрял в образе крайне удивлённого.

Она чувствовала, как на неё с интересом пялятся четыре пары глаз, и очень надеялась, что от смущения у неё не начнут дрожать руки и голос. И они с Шаманиным успеют убраться отсюда раньше, чем у неё закончится смелость.

– Это чё, Шама, ты своих пацанов на тёлку променял? – подал голос Рыжий, разрезая повисшее молчание.

– Рот закрой! – окрысился на него Шаманин, наконец очнувшись от ступора.

Божек всё это время продолжал рассматривать Асю со смесью недоумения и интереса, будто мысленно прикидывал, что у них с Колей может быть общего.

– Ничё так малая, – резюмировал он, не обращаясь ни к кому конкретно, но парни на лавочке одобрительно загудели, соглашаясь. – Игорь, – Божек протянул Асе раскрытую ладонь, – хороший друг Шамы, то есть Коли.

По этикету полагалось представиться в ответ, но Ася всё медлила, сильнее сжала ручку сумочки, не решаясь коснуться чужой ладони. И тут ей на выручку пришёл Шаманин.

– Всё, харэ, – он шагнул ближе к Асе, отгораживая собой от остальных, вместо неё пожал Божеку руку, приговаривая: – Нам пора. Увидимся, пацаны.

Ася чувствовала, как дрожат пальцы Шаманина, когда он, касаясь совсем невесомо, положил свою ладонь ей на талию. Кожа на спине горела от пристальных взглядов, которыми провожали их пару оставшиеся в тени на скамейке. “Надо что-то сказать. Мы выглядим слишком неестественно”, – билось у Аси в голове, но язык будто прирос к нёбу.

– Может, ты объяснишь, что это сейчас было? – Шаманин заговорил первым, заставляя Асю выдохнуть от облегчения.

– Я подыграла тебе, как ты и просил, – с готовностью объяснила она.

Внутри неё всё клокотало от выброса адреналина, хотелось визжать от того, как Ася классно провернула дельце. И тут её задор потушили, будто небольшой костерок из брансбойта.

– Я просил?! Это когда?

Недоумение Шаманина не было показным. Он хмурился, пытаясь понять, о чём вообще речь. Ася, мысленно отмотав время на десять минут назад, принялась старательно объяснять, в том числе и для себя самой:

– Но ты же сказал про встречу… потом посмотрел на меня… и мне показалось…

Чем больше она говорила, тем больше понимала, какую глупость совершила. Ася доверилась фантазии, выстроила собственную картину происходящего и поверила в неё. Ей стало настолько стыдно, что перед глазами поплыли круги, а в голове зашумело, будто она вот-вот грохнется в обморок. Ася встала как вкопанная, стараясь переждать приступ паники, и Коля, чертыхнувшись сквозь зубы, остановился тоже, разворачиваясь к ней лицом.

– Я дура… – признала она очевидную вещь. Воздуха в лёгких не хватало, как и слов. Зато слёзы из глаз были готовы брызнуть не спрашивая.

– Нас всё ещё видно, – едва разжимая зубы, процедил Коля. А потом поднял руку и нежно погладил большим пальцем щёку Аси. – Шевели ножками, Михальчук, пока товарищи не поняли, что ты им по ушам проехалась.

Фраза и её тон никак не увязывались с нежным прикосновением. Ася часто заморгала, будто впервые видела человека, что стоял сейчас перед ней. Кажется, Коля за лето умудрился ещё подрасти, и Асе пришлось задрать голову, чтобы смотреть ему в глаза. Девчонки из класса хором называли Шаманина красивым, притягательным, живым воплощением “плохого мальчика” из фанфиков. Ася тогда смотрела на него и лишь плечами пожимала, не решаясь высказать вслух своё “не вижу ничего особенного”. Зато теперь не могла отвести от него взгляда, словно серые глаза напротив загипнотизировали, отключили мозг, лишая рассудочности, и только сердце трепыхалось в груди, настойчиво, но напрасно, как мотылёк о стекло. Под её взглядом дымчатая серость радужки поменяла цвет, становясь практически прозрачной; напряжённость в ней уступила место замешательству, будто Шаманину тоже стало неловко.

Коля моргнул первым, прогоняя обоюдное наваждение, немного отстранился.

– Я тебя сейчас возьму за руку, – стал пояснять он свои дальнейшие действия, и голос у него звучал уже не так твёрдо.

– Хорошо, – кивнула Ася и незаметно отёрла ладонь о сарафан.

Ожидаемо милого эффекта от “держаться за руки” не случилось. Больше походило на прогулку брата с сестрой. Шаманин шёл быстро и чуть впереди, точно ледокол, что прокладывает дорогу более мелкому судёнышку. Ася семенила следом, стараясь пристроиться под его широкий шаг. Она никогда не бежала от самокритики и самоиронии. Внутренний сумбур в эмоциях поутих, позволил трезво оценить степень глупости её инициативы.

– Говоришь, хотела меня спасти? – спросил Коля внезапно. Значит, тоже обдумывал случившееся.

Ася не стушевалась, хоть и чувствовала, что сглупила по полной, и спросила с вызовом:

– Будешь теперь подкалывать при любом удобном случае?

– Да нет, – неожиданно легко и примирительно сказал он, – непривычно просто как-то, ну.

Губы Шаманина едва заметно дрогнули, обозначая улыбку. Парк остался далеко позади, и теперь они не спеша шли по теневой стороне улицы, отгороженной от проезжей части клёнами. Уже не держались за руки, но и разойтись по своим делам не торопились. Остатки нервного напряжения растаяли, Ася сначала усмехнулась, а потом и вовсе расхохоталась в голос.

– Ты бы видел своё лицо в тот момент, когда я подошла.

– Да я офигел знатно, ну.

– Но я реально подумала, что ты на меня тогда смотрел.

– Я не видел тебя, честно!

Они, эмоционально жестикулируя, перебрасывались фразочками и всё продолжали откровенно ухахатываться над курьёзностью ситуации, как вдруг зазвонил Асин телефон, разбивая непринуждённость момента. Как будильник, который напоминает, что пора очнуться-проснуться и вспомнить наконец, кто они есть друг другу. Замок на сумке, как назло, не хотел открываться. Шаманин неуверенно топтался рядом и ерошил волосы на затылке, то ли не решаясь уйти, то ли не понимая, стоит ли ему ещё тут оставаться.

– Да, – практически рявкнула Ася, когда ей наконец удалось вытащить телефон.

– Аська, ну ты где?

Возмущение в голосе Киры заставило Асю поперхнуться воздухом от наглости.

– Я где? Я полчаса прождала тебя на жаре!

– А, я не об этом, – легко отмахнулась от обоснованной претензии Кира, даже не подумав извиниться. – Чего трубку так долго не брала?

– Ты вообще её никак не брала, – огрызнулась в ответ Ася. – Тяжело ответить было?

Шаманин, видимо, устав изображать отстраннённость, с интересом следил за ней. Ещё бы такое зрелище: Ася Михальчук, обычно тихая и спокойная ботаничка, ведёт себя настолько экспрессивно. Ася потупилась, постаралась увернуться от любопытствующего взгляда. Не жестами же Шаманину показывать, что он может быть свободен.

– Короче, Аська, я тебе сейчас такое расскажу…

– Я так понимаю, сегодня мы не встретимся.

Ася расстроено вздохнула, мысленно прощаясь с планом увидеться с подругой, по которой действительно очень соскучилась, и поесть мороженого. Настроение стремительно угасало, потому что по голосу было слышно, что Киру факт несостоявшейся встречи вообще не трогает. И это задевало больнее всего.

– А приезжай ко мне с ночёвкой, – вдруг услышала она. – Блин, точно! Почему я сразу об этом не подумала…

Дав себя уговорить и получив от Киры все ЦУ, Ася наконец смогла вернуться к Шаманину.

– Осипова, – зачем-то пояснила она, убирая телефон обратно в сумочку.

– Я так и понял.

Беседа между ними явно перестала клеиться, неловкость всё нарастала. Ася не могла поверить, что всего несколько минут назад они с Шаманиным беззаботно смеялись, по-доброму подтрунивая друг над другом. Что у неё вообще хватило смелости заговорить с ним. Смотреть ему прямо в глаза. Держаться за руки… Теперь она смутилась окончательно.

Наверное, её взгляд был слишком красноречиво умоляющим. Шаманин кашлянул, сделал неопределённый жест рукой:

– Ладно, Михальчук, ещё увидимся, – и зашагал вниз по улице.

“Конечно увидимся, – подумала Ася, провожая его спину взглядом. – Нам ещё целый год учиться вместе”. Какие другие причины для их встреч могут быть, она не представляла.

2.

Родители Киры построили дом в пригороде пару лет назад, и на лето Осиповы всей семьёй перебирались туда. Сейчас, лёжа на шезлонге около бассейна, Ася завидовала подруге: никакой суеты, тишина, бассейн под рукой, в доме просторно. Хочешь – босиком по травке ходи, хочешь – целыми днями из бассейна не вылезай, хочешь – ягоды прямо с куста ешь. А Кира только нос морщила да жаловалась, что ей эта ссылка уже надоела.

– Скорее бы в город, в квартиру вернуться. Чувствую себя тут как девица в темнице.

– Хороша темница, – хмыкнула Ася, красноречиво окидывая взглядом двухэтажный коттедж.

Она поправила солнцезащитные очки и снова откинулась на шезлонг, с удовольствием подставляя лицо лучам июльского солнца. Прогноз пугал, что со следующей недели начнётся адское пекло, вряд ли поваляешься на солнышке целый день. Надо было пользоваться моментом, пока невыносимая жара не загнала их под кондиционеры.

Не сказать, что семья Михальчук жила в стеснённых условиях – трёхкомнатная квартира в престижном квартале казалась более чем просторной для них троих. Просто тут, в посёлке, Ася острее ощущала чувство своеобразного уединения, которого в городе и в многоквартирном доме сложно испытать. Потому и не понимала, как на такое можно жаловаться.

– Это всё хорошо, когда машина под задницей, – будто услышав её мысли, сказала Кира. – А если для того, чтобы с подругой в центре встретиться, приходится чуть ли не за полтора часа из дома выходить и с пересадками на автобусах добираться, такое себе удовольствие.

– И всё равно опоздала, – не смогла удержаться от шпильки Ася. – Точнее, вовсе не пришла.

Она не открывала глаз, но по возне рядом поняла, что Кира резко села:

– Ась, ну я же тебе объяснила, – стала канючить та, – и извинилась.

– Угу.

То, что случилось вчера, действительно можно было назвать не иначе, как стечением обстоятельств. Такси, которое Кира себе вызвала, в последний момент отменило заказ, время ожидания следующего составляло сорок минут. Тогда Кира решила, что ради подруги может поступиться своим комфортом и доехать на общественном транспорте. Автобус из посёлка ходил строго по расписанию, и ей нужно было пробежаться до остановки, чтобы ещё и на него не опоздать.

– Я так спешила, что по сторонам не смотрела, – Кира снова принялась описывать своё вчерашнее приключение. – Думала, перебегу дорогу, пока нет никого. А тут он…

– Мажор на крутой тачке.

– Ася! – возмутилась Кира то ли тем, что её перебили, то ли Асиным ироничным тоном.

Ася, когда слушала эту историю впервые и рассматривала огромный синяк на бедре Киры, что стал весомым подтверждением “судьбоносной встречи”, дар речи потеряла: её лучшую подругу едва не сбил на пешеходном переходе не кто-нибудь, а сам Богдан Зимовин.

– Он что, за руль без прав сел? – единственное, о чём могла она думать в тот момент. – Ему же ещё нет восемнадцати…

– Аська, ты наивная, – покачала головой Кира. – Это же Зимовин – кто ему что сделает? Если отец ему машину подарил, то и с правами, думаю, решил вопрос.

Богдан был не просто мажором, а их одноклассником. Амбициозный, красивый, богатый наследник одной из именитых семей не то что города, области, и как следствие – высокомерный говнюк и эгоист. Он стремился быть лучшим во всём: учёбе, спорте, устройстве крутых вечеринок. Менял девочек как перчатки, что не уменьшало толпу его воздыхательниц. Стройную, высокую, зеленоглазую Киру с копной шикарных немного вьющихся каштановых волос Ася считала самой красивой из знакомых и честно говорила, что та фору даст многим моделям. Подруга знала себе цену, никогда не страдала от отсутствия поклонников, но угораздило ж её запасть на смазливого мажора. Гордость не позволяла Кире вешаться на Богдана первой. Зато она не видела ничего зазорного в том, чтобы последний год выносить Асе мозг восхищёнными ахами-вздохами. И тут на тебе – несчастный случай. Точнее, это Асе он казался несчастным, а Кира считала чуть ли не даром небес.

– Ты не представляешь, он сам так испугался, – с воодушевлением рассказывала она, намазывая наливающийся сиреневым синяк мазью, – выскочил из тачки, на руки меня подхватил…

– Конечно, это вообще-то статья, – пыталась вразумить её Ася и спустить с розовых облаков в реальность. – Вы в больницу хотя бы съездили?

На что Кира лишь легкомысленно отмахнулась:

– Нет, мы в кафешке посидели, поболтали. Он мне свой номер оставил, сказал звонить, если что.

– Ещё бы, – буркнула Ася.

Не верила она в заботливость Зимовина, руку была готова отдать на отсечение – мажорчика только его собственная задница волновала. Но достучаться до подруги не удалось, и Асе оставалось лишь наблюдать, как Кира, улыбаясь и надолго выпадая из беседы, второй день переписывается с Зимовиным в мессенджере.

Вот и теперь, едва стоило телефону пиликнуть уведомлением о новом сообщении, Кира, забыв о своей гостье, принялась строчить ответ. Ася вздохнула, не разочарованно, скорее смиряясь, что убедить переступить через эти грабли подругу у неё не выйдет, и сосредоточилась на приёме солнечных ванн.

О своём “стечении обстоятельств”, точнее, дурацкой выходке, Ася не рассказала. Сначала к слову не пришлось – все мысли были заняты произошедшим несчастным случаем с Кирой. А потом… Когда эмоции улеглись, собственный порыв стал выглядеть ещё нелепее – как у неё вообще ума и храбрости хватило на такое решиться? Хотя, это, наверное, была не храбрость, а как в дурацком меме – слабоумие и отвага. Размеренный стук Кириных ноготочков по экрану телефона убаюкивал, солнце приятно ласкало кожу. Асю разморило, мысли стали рассеиваться, теряя связность. Сквозь туман накатывающей дремоты всплыл образ Шаманина.

Вот он удивлённо хмурится, отчего широкий лоб прошивают три горизонтальные морщины. Вот он смеётся, совсем чуть-чуть откидывая голову назад. Белобрысые волосы всклокочены, но Коле идёт – лёгкая небрежность причёски скорее его стиль. Вот он касается пальцами Асиной щеки. Цвет серых глаз становится глубже, взгляд концентрируется на Асиных губах. Коля приоткрывает рот и, кажется, задерживает дыхание…

Ася подскочила на шезлонге как ужаленная, напугав тем самым Киру:

– Господи, ты чего? – практически взвизгнула подруга.

– Да так, – протянула Ася, сама удивляясь такой реакции. Не иначе как перегрелась. Сердце заполошно колотилось, а в горле было настолько сухо, что не получалось сглотнуть. – На солнце перележала.

Это объяснение показалось Асе в тот момент единственно правильным. Решить проблему можно было очень быстро – с разбегу сигануть бомбочкой в бассейн. Что Ася и сделала. Проплыв пару раз туда-обратно и выждав момент, она умудрилась затянуть в воду и Киру, оторвав наконец её от телефона. Они барахтались в бассейне до самого вечера, пока тётя Галя, Кирина мама, не позвала их ужинать.

Последние школьные каникулы, последнее беззаботное лето детства – закончится одиннадцатый класс, и начнётся уже совсем другая, взрослая жизнь. И надо было брать от этого времени по максимуму, создавая как можно больше хороших воспоминаний. Но даже сейчас, когда большинство её одноклассников ни одной книги в руки не взяли – Ася была в этом больше чем уверена, – она сама продолжала ходить к репетитору. Потому что поставила себе цель: во что бы то ни стало при поступлении в университет пройти на бюджет.

Родители не особо спрашивали её мнения в вопросе выбора специализации – поступление на юрфак было предопределено ещё со времён средней школы. Папа, дед и дядя Аси служили в правоохранительных органах, потому она с детства невольно была погружена в атмосферу “закон и порядок”. Нельзя сказать, что юриспруденция шла вразрез с её мечтами и личностными устремлениями – Ася в принципе не рассматривала другие варианты. В предопределении ей виделось своего рода облегчение – с Аси сняли бремя принятия решения, освободили от юношеских метаний и не выдвигали требований “задуматься о будущем”. И всё, что ей оставалось – готовиться к ЕГЭ.

Июль, разгоняя дневную температуру к рекордным плюс тридцати восьми, уверенно двигался к середине. Когда зимой ждёшь лета, очень хочется жары. Когда обливаться по́том начинаешь уже с самого утра, все мечты только о дожде, ну или хотя бы чтобы на небе появились облака. Ася выглянула в окно в надежде заприметить тучку, пусть совсем маленькую, разочарованно вздохнула, ожидаемо увидев лишь бескрайнее голубое небо. Завязала в высокий хвост волосы, критично осмотрела своё отражение в зеркале на предмет пропущенных “петухов” в причёске, подхватила шопер с конспектами и вышла из дома.

Внешность свою Ася считала невзрачной. И если бы её попросили описать себя двумя словами, не задумываясь ответила бы: мышь бледная. Русые волосы непонятного орехово-серого оттенка, обычное овальное лицо, которому россыпь конопушек добавляла простоты, и стандартный, без всяких изгибов и будоражащих припухлостей, как любят писать в романах, рот. Ей бы в преступники идти, иной раз юморила про себя Ася, фотопортрет невозможно было бы составить, потому что взгляду попросту не за что было зацепиться. Единственной необычностью в ней были глаза: зрачок обрамляла жёлто-зелёная корона, которая на фоне светло-серой радужки казалась особенно яркой. Папа называл её прелестной солнечной девочкой, на что Ася лишь фыркала:

– Твоя оценка слишком субъективна.

– Почему ты так говоришь? – наигранно возмущался папа, когда дочь не принимала его комплиментов. – Ты очень миленькая.