Выбирай сердцем

– Белов! Извинись немедленно!

Беловым оказался невысокий мальчишка лет тринадцати на вид, с выгоревшими на солнце волосами и веснушчатым лицом. Он встал со своего места, но ещё не успел открыть рот, как я сказала:

– Дылда или нет – зависит от того, с кем сравнивать.

«О-о-о», – прокатилось по классу, Белов покраснел и, так ничего не сказав в ответ, плюхнулся на своё место. В вопросе роста он мне явно проигрывал. Все зашушукались, и в классе снова поднялся гул.

– Ну всё, успокаиваемся. Ксения, присаживайся на свободное место.

Свободными оказались две задние парты: в ряду у окна, сразу за Беловым, и в ряду у стены. Хотя нет, за Беловым, оказывается, кто-то сидел, точнее, лежал до этой секунды. Пока я шла по проходу к последней парте ряда у стены (выбрала её, дабы не подвергать незадачливого Белова ещё большему унижению), лежащее тело распрямилось, потянулось, и на меня уставилась новая пара глаз, причём этот оценивающий взгляд я ощущала прямо кожей. Я поставила сумку на соседний пустой стул, села и только после этого посмотрела на наглеца, который разглядывал меня абсолютно бесцеремонно. В ту же минуту в голове зашумело – за Беловым сидел не кто иной как Самурай, парень из троллейбуса и мой ненавистный сосед. Я пыталась сосредоточиться на словах классной, а в голове голосом пуританского проповедника вещала моя расшалившаяся фантазия: «Кара за все твои грехи настигла тебя, и тот, кого ты меньше всего хотела встретить, на ближайшие девять месяцев будет твоим одноклассником!»

– Привет, меня зовут Тата. – Я подпрыгнула на месте от неожиданности. Девушка, сидевшая впереди, развернулась ко мне, всем своим видом показывая, что моё присутствие гораздо важнее, чем речь учителя. – Хочешь, будем сидеть вместе?

Глаза, больше похожие на два синих блюдца, уставились на меня в ожидании ответа. Сейчас моя голова плохо соображала, и я просто кивнула в ответ, понимая, что в таком состоянии вряд ли придумала бы внятную причину для отказа. Тата искренне улыбнулась и беззвучно захлопала в ладоши, выражая, видимо, таким образом свою радость.

Круглое лицо с миловидными ямочками, чуть вздёрнутый нос, естественные русые локоны до лопаток – вот что я успела рассмотреть в своей новой соседке по парте прежде, чем Лидия Петровна скомандовала:

– …Итак, все встаём, организованно проходим во двор и строимся на торжественную линейку. Татьяна, – оказывается, Тата – это Таня, – присмотри, чтобы Ксения не заблудилась.

Тата будто ждала этого: подскочила ко мне в мгновение ока, взяла меня под локоть и потащила к выходу.

– Я так рада, что ты перевелась к нам! Твоё появление – словно глоток свежего воздуха. Ну ты понимаешь. Все уже примелькались за десять лет, по несколько раз сдружились-рассорились, надоели друг другу. О, моя мечта сбылась, я так люблю знакомиться с новыми людьми – это как изучать вселенную!

Эта девушка могла свести с ума кого угодно, стоило только ей открыть рот, а я согласилась с ней сидеть?! У кого-то сегодня сбываются мечты, а для меня, похоже, настал судный день – мало получить незнакомца из троллейбуса в качестве одноклассника, так ещё и первая болтушка школы метит ко мне в «лучшие подруги».

– Таня…

– Лучше Тата. Тата Калинина.

– Хорошо. Тата, я по натуре человек прямолинейный, но не злой. Надеюсь, то, что я сейчас скажу, не обидит тебя… – Обычно после таких слов люди напрягаются, но моя сопровождающая смотрела на меня с нескрываемым любопытством. – Я не люблю болтливых людей. Это первое. В дружбе важен диалог, а не монолог. Это второе. Если я знакомлюсь с новым человеком, мне нужно какое-то время, чтобы я могла привыкнуть к нему. Это третье.

Тата резко остановилась, не обращая внимания на недовольные возгласы идущих сзади, и снова бесшумно зааплодировала.

– Спасибо за твою откровенность. Принимаю все замечания без колебаний. Я немного взбудоражена сегодняшними событиями, поэтому плохо себя контролирую, а когда это происходит – начинаю болтать без остановки, извини. – После этих слов она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов. – Всё, я успокоилась, идём.

Господи, куда я попала? Бежать было поздно, поэтому я зашагала рядом с Татой дальше, и мы вышли на улицу, где каждый класс должен был занять отведённое ему место по периметру школьного двора. Лидия Петровна стояла уже там, впрочем, как и половина класса. Тата стала пробираться в первую шеренгу, но я остановилась сзади:

– Из-за меня остальным будет плохо видно, – объяснила я.

Она лишь кивнула и не стала настаивать. Дыхательная гимнастика всё-таки помогает. Через два человека от меня стоял Самурай, который ни разу за всё это время не посмотрел в мою сторону. Если он и дальше будет делать вид, что мы незнакомы, это меня абсолютно устроит.

Линейка шла по стандартному сценарию: речь директора, нескольких приглашённых гостей, стихи, песни… Выдержав двадцать минут, рядом со мной появилась Тата:

– Послушай, разве тебе не интересно узнать про наш класс?

– Ну планировала постепенно во время учёбы со всеми познакомиться…

– Думаю, тебе стоит получить немного информации заранее. Как считаешь? – Речь Таты давала понять, что моё мнение важно для неё, но глаза одноклассницы говорили, что она очень хочет начать свой рассказ прямо сейчас.

– Только коротко, самую суть, – сдалась я.

В третий раз за сегодняшнее утро я заслужила аплодисменты.

– Так, начнём с первого ряда. Рядом с Ладьёй, это мы так Лидию Петровну между собой называем, стоит староста класса Денис Богданов. Выборы старосты проводятся каждый год, но, думаю, других кандидатов не будет. Он встречается с Машей Самойловой, это которая с двумя косичками и в очках, отличница, но не задавака, очень добрая и отзывчивая девочка. Дальше две подруги, Лёлечка и Лилечка, Ольга Машко и Лилия Кузьменко, тоже отличницы, но довольно амбициозные. Я бы даже сказала, слегка высокомерные, они со всеми в классе в хороших отношениях, но пока с ними соглашаешься, в противном случае ты просто перестаёшь для них существовать. Говорят, что Лиля встречается с Матвеем Жегловым. – Тата понизила голос и указала кивком на Самурая. – Но вдвоём их никто не видел. Пару раз я встречала их в кафе, но с ними были ещё Лиля, Лёшка Белов и Никита Вехов. Кстати, эта троица, Жеглов, Белов и Вехов, дружат с самой началки. Всегда удивлялась, ну ладно Матвей с Никитой, вон они, вместе стоят сзади, оба высокие, симпатичные, нормально учатся. Нет, Вехов получше, к тому же он ещё и спортсмен, плаванием занимается. Каким боком к ним этот малявка Белов прилепился – ума не приложу. Еле учится, выглядит на их фоне бледной тенью, нахал жуткий…

В этот самый момент, словно почувствовав, что о нём говорят, Белов повернулся в нашу сторону. Тата замолчала, чуть отодвинулась, уворачиваясь от его взгляда. Выдержав паузу в несколько минут, Тата продолжила «знакомить» меня с классом. К концу линейки, рассказав обо всех одноклассниках, она перекинулась на параллель, но я умудрилась её остановить. Хватит и того, что успела узнать: у нас есть двое из хэлс-готов (их выдавали крашенные в иссиня-чёрный волосы и густо подведённые глаза), сын оперной певицы, парни-двойняшки, которые совсем не были похожи между собой, девочка, которая снималась для рекламы местного телеканала, и её фото висело на огромном баннере в центре города в прошлом году, один математический гений… Голова, держись, не вздумай лопнуть прямо сейчас. Надо ещё три урока отсидеть.

Первой в сегодняшнем расписании была история. Игорь Петрович, учитель сего предмета, на вид не старше тридцати пяти, среднего роста, с длинными, ниже плеч однозначно, волосами, завязанными в аккуратный низкий хвост, с бородой-эспаньолкой и в очках.

– Говорят, в вашем полку прибыло? Посмотрим. – Он поправил очки и стал изучать журнал. – Ксения Керн. Кто у нас Керн? – Я встала. – Очень хорошо. В вашем роду, случайно, Анн не было?

– У меня мама Анна, – озадаченно ответила я, не понимая, к чему он ведет.

– Замечательно! – Историк расплылся в улыбке. – Садись. Теперь Жеглову будет нескучно.

Так, и что это за ассоциация такая? При чём здесь Самурай? Интересно узнать это было не только мне, все затихли в ожидании разъяснений.

– Неужели не понятно? – удивился Игорь Петрович. – Матвей Жеглов – сын Глеба, Ксения Керн – дочь Анны… Ну? Они – дети «известных личностей». Правда, Керн повезло больше, её мама – тёзка исторической личности, когда у Матвея отец – тёзка литературного героя.

– Он у нас ещё общество преподаёт. – Кивнув в сторону учителя, вставила свои пять копеек Тата.

Н-да. Шутник от бога этот ваш, теперь уже наш, историк. Кто-то пожал плечами, кто-то покачал головой, каламбур был понятен исключительно его автору. Меня же задело то, что нашлась аналогия моего имени с именем Самурая – не хотелось иметь ничего общего с этим придурком.

Следующим был английский. Угадайте, чьё имя учительница назвала первым после короткого напутственного слова?

– Ксения, расскажи немного о себе. In English, please. – Елена Викторовна смотрела на меня с интересом.

Весь остальной класс занимался своими делами, не обращая на меня никакого внимания, за исключением Таты Калининой, которая развернулась к моей парте всем корпусом.

– My name is Ksenia Kern. I am seventeen years old. In August, my family moved, and now I will be studying at this school. I have been practicing rhythmic gymnastics since I was five years old. In my free time, which is unfortunately very limited, I enjoy listening to music and reading[2].

– Очень хорошо, Ксения, у тебя отличное произношение. Тебе стоит попробовать заняться этим всерьёз, я имею в виду романо-германскую филологию.

– Спасибо, я подумаю.

Если третий урок будет начат в том же ключе, я начну чувствовать себя обезьянкой в зоопарке. К счастью, у учителя алгебры и геометрии Татьяны Николаевны (от силы метр пятьдесят ростом, пенсионного возраста, кругленькая и лицом, и фигурой; ей бы косыночку на её весёлые кудряшки – вылитая бабушка Арина) были свои планы на наш третий урок:

– Здравствуйте все. Напоминаю, что начался одиннадцатый класс, впереди сдача ЕГЭ, требовать буду очень много. – Она выдержала многозначительную паузу и продолжила: – Но не сегодня!

Весь класс одобрительно загудел.

– Это не значит, что вы сейчас же должны вскочить! – Татьяна Николаевна повысила голос и замахала на нас руками: – Не раньше чем через двадцать минут! Могу на вас положиться? – Услышав всеобщее «Да!», она улыбнулась и зашагала к двери: – Всё, дети мои, до завтра.

– Не думай, что она всегда такая бабушка-божий-одуванчик. – Тата продолжила свою ознакомительную программу: – Зверь ещё тот. Вот смотри: учитель ушёл, но все сидят на своих местах, потому что знают, если не пройдёт положенных двадцати минут, как и говорила Татьяна Николаевна, а кто-то надумает уйти – считай, он труп. Никто не знает, как она это делает, но она действительно всё всегда знает.

Тата подняла указательный палец не иначе как в подтверждение магической силы учителя. Она собиралась добавить ещё что-то, но в этот момент со своего места поднялась Лиля:

– Ребятушки, никто не расходится! После урока все идём отмечать начало последнего школьного года!

Каждый, перебивая друг друга, предлагал свой план мероприятий.

– Парк развлечений!

– Кафе!

– Кино!

– Новенькая! – Лиля смотрела на меня, скрестив руки на груди. – Ты же с нами?

Все говорящие внезапно замолчали, ожидая моего ответа. Что это? Какая-то проверка?

– Я не могу, – спокойно ответила я, – у меня дела.

Лиля скривила свой ротик:

– Эти дела настолько важны, что ты отказываешься от приглашения своих новых одноклассников? – Вызов был брошен.

– К сожалению, да.

Попытка испепелить меня взглядом не удалась, она собиралась добавить ещё что-то, но тут вмешался староста:

– Данное мероприятие является добровольным. Если у кого-то уже запланированы дела, принуждать не будем. Так, – Денис посмотрел на часы, – через пять минут выдвигаемся.

Лиля не стала спорить, лишь повела плечиком, показав своё недовольство, и уселась на место.

– Ты правда не можешь с нами пойти? – участливо спросила Тата.

– У меня тренировка, тренер мне голову оторвёт, если я не приду.

– А почему ты всем об этом не сказала?

– Начались бы расспросы: что за тренировка, зачем тренировка… Не люблю распространяться на свой счёт. – Я заговорщицки улыбнулась. – Надеюсь, эта информация останется между нами.

– Ты же на английском сказала, что занимаешься гимнастикой.

– Тата, меня слушала только ты и Елена Викторовна.

– Теперь у нас есть секретик?! – Татины глаза заблестели. – Я всё поняла.

– Время! – командирским голосом объявил староста, и все двинулись к выходу.

Глава 7

Бойкот

Раздевалка спортшколы была наполнена вздохами разочарований, обе Насти сидели на лавочках с кислыми минами.

– Наши в парк пошли, – сказала Вашура.

– А наши на квартире у Кольки собираются, – подхватила Попова.

Видя, что я не собираюсь поддерживать их беседу, Вашура спросила:

– Керн, как тебе новые одноклассники? Вменяемые?

– Точно, Сень, расскажи, – оживилась вторая Настя, – парни есть достойные?

Я застыла, не успев до конца снять водолазку: руки подняты, а горловина закрывает всё лицо. Достойные парни? Вменяемые? Тут же перед глазами всплыло сначала наглое веснушчатое лицо Белова, затем – Самурая с дерзкой ухмылкой. Я резко дёрнула водолазку с головы:

– Я их только три часа знаю. О вменяемости пока говорить трудно. Парочка симпатичных есть.

В двери влетела запыхавшаяся Полина:

– В коридоре столкнулась с Натальей Леонидовной. Сказала, кого через пять минут не будет в зале, получит двадцать кругов бега по стадиону в качестве праздничного бонуса.

Все засуетились, Полина переоделась с рекордной скоростью, ведь никому не хотелось получить такой презент.

Сегодня тренировка должна была проходить в малом зале на втором этаже. Идя по длинному коридору, мы догнали команду баскетболистов.

– Салют, тощие! – крикнул кто-то из них.

– Привет, длинные! – ответила за всех нас Настя Вашура. – У вашего тренера тоже День знаний – не праздник?

– Как видишь…

Да, у спортсменов праздники бывают редко, в основном после соревнований, и то, если выиграл. С ребятами мы пересекались все десять лет, столько занимались в этой спортшколе, и дружеские подколы вызывали только улыбку.

– До которого часа треня? – спросил Артём, капитан команды.

– Надеемся управиться часа за три, сегодня должна быть короткая, – ответила я.

– У нас аналогично, может, на полчаса меньше.

– А давайте назло всем врагам, – Настя Попова многозначительно подняла брови, – устроим после тренировок свой праздник. Завалимся в ближайшее кафе, например…

– О-о-о, класс! Девчонки приглашают! – Баскетболисты заметно оживились. – Не вздумайте включить заднюю!

Судя по увеличившемуся числу улыбок на хмурых до этого лицах, настроение у всех заметно улучшилось – бурно обсуждая Настино предложение, баскетболисты зашли в свой зал. Мы зашагали дальше.

– Ну, мать, ты даёшь! – Я не сдержала эмоций.

– Да ладно вам, один раз живём! – Настя махнула на меня рукой. – Праздник должен быть праздником! И не вздумайте соскочить! Обещаю, раскручу длинных на мороженку!

Тут с Настей не поспоришь: последний школьный год стоит того, чтобы отметить его начало.

Вам когда-нибудь объявляли бойкот? У меня он случился второго сентября. Мой новый класс в лице Лили поставил меня перед фактом за пять минут до начала первого урока:

– Керн, – вместо приветствия сказала Кузьменко, как только вошла в кабинет, – тебе следует изменить своё поведение и отношение к одноклассникам, если хочешь нормально доучиться этот год. А пока тебе – бойкот.

Она важно прошествовала к своей парте, показывая всем своим видом, что мне уже пора начинать думать. Настроение у меня было не очень, потому что не выспалась, плюс не хватало конкретики в данной ситуации. Я обвела взглядом присутствующих на тот момент в классе: все молчали, многие делали вид, что ужасно заняты приготовлением к алгебре, Белов откровенно усмехался. И даже Тата отиралась около своего прежнего места, хотя вчера сама предложила пересесть ко мне…

– Серьёзно, бойкот?! – обратилась я сразу ко всем и одновременно ни к кому конкретно. – Детский сад какой-то. Староста, – прямое обращение заставило Дениса вздрогнуть, – это мнение всего класса?

– Эй! – Не дав ему открыть и рта, Лиля кинула свою сумку на стол. – Ты ставишь под вопрос мои слова?! Я же сказала, с тобой больше никто не разговаривает!

Её щёки наливались краской от злости.

– А ты что – глас Божий, что твои слова нельзя поставить под сомнение? – Я говорила спокойно и уверенно, это, видимо, бесило Кузьменко ещё больше. – Староста, скажи своё слово, как глава класса.

Богданов откашлялся, тушуясь то ли передо мной, то ли перед Кузьменко:

– Слушай, Ксения, думаю, точнее мы все думаем, что ты была не права…

– Вот видишь! – Лиля перешла на крик.

– Кто что должен увидеть, раз ты так с утра орёшь? – В класс вошёл Жеглов.

– О, Матвей, привет. – Белов и Матвей обменялись рукопожатиями. – Представляешь, новенькая не согласна с бойкотом…

– Что за бойкот? – больше для видимости, чем из интереса, спросил Самурай и сел на своё место.

Лиля была тут как тут:

– Матвей, ты что, не заходил вчера в чат класса? – Округлившиеся глазки и надутые губки должны были усилить эффект фразы, если я правильно поняла её невербальный посыл. Иначе к чему всё это?

– А должен был? – Жеглов, не взглянув на её «эффектное лицо», равнодушно ковырялся в своём рюкзаке.

Кузьменко собиралась добавить ещё что-то, но в класс вошла Татьяна Николаевна:

– Доброе утро всем! Рассаживаемся по местам, урок начался!

Через пять минут после начала урока Тата, вывернув руку назад, положила на мой стол записку, хотя трудно назвать запиской тетрадный лист, исписанный с двух сторон в каждую строчку. «Ты можешь сказать, что я ветреная: вчера назвалась твоей подругой, а сегодня не разговариваю, согласившись с бойкотом. Мы учились вместе десять лет… (так, бла-бла-бла)… Мне хочется верить, что ты действительно была на тренировке… Я не стала вчера писать об этом, как ты и просила (это понятно… ага, вот)… Лиля в общий чат выложила твоё фото из кафе… (так всё-таки я была права, идейный вдохновитель бойкота – Кузьменко. И как только фото раздобыла? Снова случайность?!). Честно говоря, ты выглядишь немного надменно, и это не только я заметила. Может, поэтому все так легко поверили Лиле и согласились с ней…»

Меня словно водой окатили. Надменно?! Неужели первое впечатление обо мне именно такое? Прямолинейная – да, но я никогда не ставила себя выше другого человека. И как они могли понять это за три часа вчерашнего дня? То, что новые одноклассники объявили бойкот, меня мало волновало, я и не пыталась заручиться их дружбой. Стоп, что это: чрезмерная сосредоточенность на учёбе или я действительно не хочу сближаться с новыми людьми? Один урок сменялся другим, а со мной действительно никто не разговаривал. Лёля, толкнув меня в коридоре – намеренно или случайно, мне было не важно, – даже не оглянулась, что уж говорить об извинениях.

Физкультура стояла в расписании пятым уроком. Погода была по-летнему тёплая, класс вытянулся в шеренгу на школьном стадионе. Я встала в самом конце строя рядом с Татой, которая незаметно пожала мне руку – явный пример того, как хочешь иметь собственное мнение, но боишься идти против общества. Но кто я такая, чтобы осуждать других? Физруком, как и положено, был подтянутый широкоплечий мужчина примерно того же возраста, что и мой папа, то есть слегка за сорок. Геннадий Викторович встал к нам лицом, широко расставив ноги и заложив руки за спину:

– Доброго дня, лентяи. – Голос был низкий, очень приятный, такие обычно называют пленительными. – Ну, как вам заполучить напоследок в свои ряды ещё одного мастера спорта?

Вся шеренга зашепталась, а я от удивления открыла рот. Это же он не про меня?

– Керн! Что ты там скромничаешь? – Он махнул рукой в мою сторону. – Выходи сюда.

Еле волоча ноги, я направилась к учителю. Когда он успел навести справки? И снова я в центре внимания…

– Приятно познакомиться. – Геннадий Викторович протянул мне руку. – Как настроение?

– Нормальное.

Немного нерешительно, но всё же я ответила на рукопожатие. Интересно, к чему он затеял это пафосное представление? Зато весь класс с интересом следил за происходящим.

– Вчера уведомление пришло о твоих соревнованиях. Кубок ЦФО – это уровень! – Он что, специально повысил голос, чтобы остальным был слышен наш разговор? – Готова?

– В процессе.

– Когда едете?

– Через три недели. В освобождении[3] должны быть точные даты.

– Тренер, наверное, зверствует? Отдыхать совсем не даёт? – Судя по интонации, физруку действительно были интересны мои ответы.

– Только по воскресеньям. Вчера в честь праздника по укороченной схеме занимались. – Я немного расслабилась и позволила себе лёгкую улыбку.

– Ничего, терпи, – Геннадий Викторович ободряюще похлопал меня по плечу, – пьедестал того стоит. Возвращайся в строй. По росту ты будешь… – он заскользил взглядом по притихшей шеренге, – рядом с Беловым становись.

Я встала на указанное место. Лёшка недовольно топтался справа, слева была одна из девочек хэлс-готов с короткими, будто специально растрёпанными чёрными волосами и пирсингом в брови. Как же её зовут? А ведь вчера мне Тата все имена называла… Точно, Нина! Так вот Нина была само безразличие, причём не по отношению ко мне, а к происходящему в целом.

– Класс! Разминка – десять кругов по стадиону в лёгком темпе. Бегом – марш!

Шеренга тут же превратилась в толпу и рассредоточилась по дорожкам. Я бежала в привычном для себя темпе, но всё равно была быстрее остальных девочек, да и некоторых мальчиков тоже. Впереди меня маячило всего человек шесть. Круге на четвёртом со мной поравнялся Богданов:

– Ксения, если я правильно услышал, вчера у тебя не только кафе было, но и тренировка… Извини за казус утренний. Почему промолчала? Могла сказать, что мы не так всё поняли…

– К чему объясняться, если вы уже для себя всё решили? – Я равнодушно пожала плечами, хотя было приятно осознавать, что кто-то в этом классе не только глас божий слышит. – И почему извиняешься ты, а не «идейный вдохновитель»?

– Моя вина, как ты и сказала, в том, что повёлся на сплетни и вынес вердикт заочно. Точнее, просто не захотел в этом разбираться. – Денис улыбнулся и с интересом на меня посмотрел. – А ты – крепкий орешек.

– Поэтому кусать меня не стоит, зубки сломаются, – ответила я с самой милой улыбкой из своего арсенала.

Наверное, это был самый короткий бойкот в истории – к концу пятого урока от него не осталось и следа. По большому счёту, ничего не изменилось, только Тата снова стала крутиться возле меня, стараясь донести «кучу полезной информации» сразу в два моих уха. И, само собой, извинений от Лили я так и не получила.

Глава 8

Химия повышенной опасности

Прошло ещё несколько дней – я всё больше привыкала к новой школе. С Татой мы теперь официально сидели вместе, и она продолжала вводить меня в курс местных дел даже на уроках, не боясь нарваться на замечания учителей, рассказывая как свежие новости, так и сплетни годичной давности. Никто из одноклассников, слава богу, больше на меня никакого внимания не обращал. Знакомство с учителями уже практически подошло к концу, оставалась только химия, и сегодня она стояла первым уроком. Тата, с которой я вошла в класс одновременно, готовила меня к предстоящей встрече с новым учителем основательно:

– Элеонора Викторовна, химичка, самая молодая из наших преподавателей, от силы лет двадцать пять. Несмотря на маленький опыт, материал она даёт хорошо, очень доступно объясняет, любит всякие новшества.

– Что значит новшества? – не поняла я.

– Доброе утро, выпускники! – В класс вошла молодая, очень красивая девушка. Мальчишки, наверное, на уроках слюни пускали литрами, глядя на неё. – Соскучились по атомам и молекулам?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Notes

1

Связка двух элементов: гимнастке нужно выйти из медленного вращения на опорной ноге (вторая поднята в воздух под определённым углом) в прыжок в шпагат.