скачать книгу бесплатно
Подойдя к БМД, Лозин заметил, что люки слегка выдавлены наружу, а языки копоти видны только в районах образовавшихся зазоров. Вывод напрашивался один: внутри возник пожар, от которого детонировал боекомплект. Никаких внешних повреждений он не нашел.
Используя микрозонд (комплект из двенадцати устройств входил в оснастку скафандра) лейтенант смог заглянуть внутрь БМД.
Оголенные огнем кабели свисали от низких сводов отсеков. Особенно сильно пострадала средняя часть машины, где располагался бортовой кибернетический комплекс. В кабине управления расплавились обзорные экраны, на полу виднелись потеки пластика. Каркасы двух кресел не содержали человеческих останков. Видимо боевая машина шла под управлением автопилота, когда внутри возник пожар.
Сделанные наблюдения заставили лейтенанта глубоко задуматься. Он отлично знал правила использования принятых на вооружение кибернетических систем. БМД с боекомплектом на борту могла покинуть пределы части под управлением автопилота лишь по прямому приказу узкого круга офицеров. Какие же причины заставили его отдать? Для работ в условиях техногенной катастрофы не требуются вооружения и боеприпасы. Орудия логично было бы сменить на универсальные технические манипуляторы, а вместо артпогребов установить эвакуационные модули для пострадавших, благо у машин двойного предназначения смена оснастки занимает считанные минуты.
«Война?» – мысль обожгла. Она противоречила первым наблюдениям, но при других раскладах боевая машина вышла бы за ворота части в иной комплектации!
Возникал еще один не менее важный вопрос: что способно вызвать пожар внутри отлично защищенной БМД, если нет никаких внешних повреждений?
Разве что неизвестный вид оружия, имеющий энергетическую основу?
* * *
Лозин явно переоценил свои силы.
Его физическое состояние вновь резко и неожиданно ухудшилось. Лейтенант не мог прогнозировать, сколько еще продержится на ногах под воздействием боевого метаболита, без преувеличения выжигающего последние силы истощенного организма, но он нуждался в информации.
На улице Иван не увидел следов боя или человеческих останков. Глухая, способная свести с ума тишина окутывала город. Силы стремительно таяли, и ему пришлось изменить план действий. Идти на территорию части без предварительной разведки, в скверном физическом состоянии – риск ничем не оправданный.
Тяжелые мысли теснились в голове, пока он, преодолевая приступ слабости, без преувеличения «брел» через перекресток к подъезду ближайшего многоэтажного дома.
Вид мертвого, пустынного квартала пробуждал мимолетные, ранящие воспоминания.
Здесь всегда было шумно и многолюдно, но толчея на тротуарах, пробки на дорогах совсем не радовали.
Тысячи лиц и судеб текли мимо, воспринимались, как фон, а сейчас, когда их вдруг не стало, почему так саднит на душе?
Многое мы начинаем понимать внезапно и поздно.
Лозин приоткрыл дверь подъезда, зная, что не увидит ничего хорошего. В лицо пахнуло сыростью, слабым, уже почти выветрившимся запахом гари, к которому примешивались знакомые до дрожи сладковатые флюиды.
Слабость никак не отпускала. Ему пришлось прислониться к стене, унять усилившееся головокружение, прежде чем окинуть взглядом площадку первого этажа.
У неплотно сомкнутых створок неработающего лифта валялись брошенные, как попало вещи.
Выпотрошенные сумки, выломанные двери квартир сразу навели на мысль о мародерах.
Он прислушался.
Тихо завывали сквозняки, гулящие по зданию. В шахте лифта что-то поскрипывало. Ни шагов, ни шорохов, ни голосов. Лишь на улице, дробя тишину, раздался шум крыльев и громкое карканье.
Перешагивая через груды вещей, Лозин вошел в ближайшую квартиру, осмотрелся.
Его догадка о техногенной катастрофе нашла внезапное подтверждение, но обнаруженные следы выглядели очень странно. Судя по положению оплавленных выключателей, трагедия разыгралась поздним вечером. Видимо по всему зданию произошел резкий скачок напряжения, в чем Иван смог убедиться, пройдя в гостиную.
Взорвавшийся экран стереовизора, обуглившаяся люстра под потолком, подпалины на стенах, в местах расположения расплавившихся розеток, – взгляд быстро собрал отдельные элементы мозаики.
«Нет. Не все так просто», – подумал он, заметив множество мелких конических углублений в стенах, окруженных лучиками копоти.
Объяснить их происхождение Лозин не смог.
Осмотрев гостиную, лейтенант переступил порог следующего помещения, ощутив, как резко усилился тошнотворный запах, и тут же увидел мертвое человеческое тело.
В кресле перед сгоревшим компьютером сидел молодой парень. Зимняя стужа, проникавшая в здание через выбитые окна, на несколько месяцев остановила разложение, но с наступлением весны тела коснулся стремительный тлен.
Определить причину смерти оказалось несложно. Она наступила от поражения электрическим током, – труп был облачен в сенсорный костюм, к которому от сгоревшего кибернетического блока тянулись провода, раскалившиеся до такой степени, что на них расплавилась изоляция. Глядя на эту зловещую картину, Лозин понял: людей и аппаратуру не спасли даже устройства защитного отключения, которые должны были мгновенно обесточить здание.
Но как такое возможно?
Он вернулся в гостиную. Оплавленные конические выемки в стенах вновь привлекли пристальное внимание. На миг он представил ослепительные разряды, возникающие в воздухе, бьющие, в разных направлениях, подобно ветвистым молниям.
Мерещится? Воображение разыгралось?
Он знал, что под воздействием сильного магнитного поля в проводниках могли возникнуть вихревые токи, повредившие аппаратуру, расплавившие провода, – вероятно так и случилось.
Лозин вновь взглянул на странные оплавленные отметины, покачал головой.
Город постигла внезапная техногенная катастрофа, но сила ее разрушительной природы лежала где-то за пределами понимания.
* * *
Поднимаясь на верхние этажи, Лозин заметил следы воздействия высоких температур, не связанные с возгоранием электропроводки. Покоробленные, оплавившиеся подоконники из негорючего материала, металлопластиковые рамы, от которых остались лишь каркасы, наводили на мысль о мощном термальном ударе.
Добравшись до двенадцатого этажа, Иван занял позицию на балконе, приник к снайперскому прицелу «шторма». С высоты перед ним открылся вид на расположение части.
Казармы, склады и ангары для техники не пострадали от тепловой волны, повредившей верхние этажи жилых зданий, но на территории военного городка также виднелись следы пожаров. Явных признаков боя Лозин не обнаружил. Лишь на центральном плацу он разглядел странный опаленный круг диаметром метров тридцать, не меньше.
Опустив автомат, лейтенант некоторое время сидел, тяжело размышляя над увиденным.
Бегство мирных граждан, пытавшихся спастись от последствий внезапной техногенной катастрофы, выглядело понятным, но почему пустует военный городок?
«Скорее всего, часть передислоцировали», – вывод напрашивался сам собой, но Лозин не спешил принять его на веру.
Разлагающиеся трупы в квартирах, свидетельства мародерства, – оснований для сомнений более чем достаточно. Почему спустя три месяца после катастрофы нет никаких признаков работы спасателей? Если город временно объявлен закрытой территорией, где периметр охраны? Почему не захоронены тела погибших?
К горлу внезапно подкатила тошнота. Пальцы рук мелко подрагивали. По телу вновь выступила испарина.
Действие боевого метаболита заканчивалось намного раньше, чем он рассчитывал.
«Что делать? Остаться в здании? Отыскать квартиру без трупов, переждать кризис?»
«Не вариант…» – его начало лихорадить. – «Сколько еще продержусь на ногах? Час? Меньше?»
Иван привалился к стене, тяжело дыша.
Здесь оставаться нельзя. Следы, оставленные мародерами, означали, что пустота города обманчива. У Лозина был опыт работы в зонах экологических и техногенных катастроф. Он четко представлял, что в беспомощном состоянии может стать легкой добычей для какой-нибудь банды.
Но где найти прибежище? Надо отлежаться. Он понимал, что может потерять сознание в любой момент и пробыть в таком состоянии несколько дней. Необходима крыша над головой, иначе загнусь. Вот только многоэтажное здание, пропитанное тленом – худший выбор.
Он собрался с силами, выглянул в окно, осмотрел улицу, но она оставалась пустынной. Весеннее солнце уже постепенно клонилось к закату, и в его лучах он заметил блик за полем, вспомнил о дачных домиках, расположенных недалеко за чертой города.
«Стекла целые… Случайность? Или их кто-то заменил уже после катастрофы?»
Лейтенант прикинул расстояние, подумал: «Пожалуй, сил хватит, чтобы добраться туда и проверить. Если там кто-то живет, – отлично. Нет, значит, отлежусь, вдали от очагов инфекции».
Он твердо знал, что вернется. Множество вопросов остались без ответа. «Но сейчас главная задача – выжить», – с такой мыслью он начал спускаться вниз.
* * *
На улице заметно похолодало.
Каждый шаг давался с трудом, реальность временами тускнела, отдалялась, но он упрямо брел в избранном направлении.
Минут через пятнадцать, вновь оказавшись на шоссе, Иван, стремясь сократить расстояние, свернул с дороги и пошел напрямик через поле, ориентируясь на раздвоенный ствол кривой сосны, который взял за ориентир.
Действие боевого препарата прекратилось. Его шаг замедлился, походка стала нетвердой, а вес экипировки и оружия постепенно превратился в непосильную ношу.
Лозин упрямо боролся, шел, падал, вставал, снова шел, порой теряя направление, пока силы окончательно не иссякли.
Он рухнул на колени, повалился на бок и уже не шевелился.
Незаметно подкрались сумерки, но лейтенант едва ли воспринимал окружающее.
Наступила ночь. Заметно похолодало. В небе, затмевая сияние звезд, появились огненные росчерки необычного метеоритного дождя, который то усиливался, то ослабевал.
Сознание ненадолго вернулось к Лозину от прикосновения чего-то холодного, влажного.
Иван с трудом приоткрыл глаза. Его сотрясал озноб, было очень холодно, а тело, казалось, горит…
Во тьме он различил силуэт пса, обнюхивавшего его.
Пальцы рефлекторно сжались на пистолетной рукояти «Шторма», но даже приподнять автомат не нашлось сил. Оставалось неясным, кто этот пес, – верный друг человека, имеющий кров и хозяев, или же одичавший зверь?
Сознание вновь затуманилось, погасло, затем вернулось, но реальность воспринималась нечетко, размыто.
Из мрака выдавило две серых человеческих фигуры. Они осторожно подняли лейтенанта, уложили на самодельные носилки, но Лозин никак не отреагировал – все происходящее казалось ему бессвязным обрывочным бредом.
* * *
Иван очнулся в необычной обстановке, не имея ни малейшего представления, сколько прошло времени, чувствуя себя совершенно беспомощным.
В помещении царил мягкий сумрак, пахло деревом, пищей, за занавешенными окнами угадывался серый свет пасмурного дня.
На грубо сколоченном столе он увидел погашенную лучину, закрепленную в подставке из расщепленной дощечки.
Словно время открутилось вспять как минимум на полтора века…
Внезапно до слуха Лозина долетели легкие, едва слышные шаги.
Протяжно скрипнула дверь, в комнату вошла молодая женщина лет двадцати пяти. Она поставила на деревянную табуретку пластиковый таз с водой и, взглянув на лейтенанта, робко улыбнулась.
– Очнулся? – ласково спросила она, словно знала Лозина не первый год.
Он попытался ответить, но из горла вырвался лишь сиплый невнятный звук.
– Не напрягайся, – она намочила край полотенца, откинула укрывавшее Ивана одеяло. – Давай оботру тебя. Вот так. Слегка приподнимись. Сейчас, подушку поправлю. Удобно?
Лозин едва заметно кивнул. Взглянув на себя, он ужаснулся. Одна кожа да кости. Внезапно пришло чувство стыда, смущения…
– Ничего, ничего, ты лежи, все хорошо, – она осторожными движениями обтирала его, продолжая говорить, невольно притягивая внимание: – Раз очнулся, давай знакомиться. Меня Настей зовут.
Он неотрывно смотрел на нее.
– Все хорошо. Теперь на поправку пойдешь, – она застенчиво улыбнулась, будто в облике истощенного, едва живого лейтенанта было для нее что-то очень близкое, родное, радостное. – Ты ведь Иван Лозин, да?
– Откуда… меня… знаешь?.. – хрипло, едва слышно выдавил он.
– Встречались раньше, – ее улыбка погасла, уголки губ едва заметно опустились, придав лицу печальное выражение. – Я в лаборатории ВКС работала. Не помнишь?
Лозин слабо качнул головой, – на большее не хватило сил. Реальность вновь начала отдаляться, подергиваясь дымкой нечеткого восприятия.
– Отдыхай, – справившись с непонятным волнением, она укрыла его, помедлила несколько секунд, затем тяжело вздохнула и вышла, унося с собой таз.
Спустя некоторое время вновь скрипнула дверь. В комнату вошел мужчина средних лет, одетый в застиранный ватник и мятые брюки. На его небритом осунувшемся лице живыми казались только глаза. В руках незнакомец держал пластиковую полулитровую кружку.
– Reabilitation… – внезапно произнес он по-английски. – Кушать. Пить. Поправляться, – отрывисто добавил он, двумя руками протягивая Ивану кружку с молоком.
«Значит все-таки американцы…» – мысль неожиданно и гулко ударилась в виски яростным приливом крови, словно в истощенном организме Лозина оставалась одна единственная сжатая пружинка, последний резерв сил, сохранный на случай крайних обстоятельств…
Минуту назад, глядя на Настю, он заметил, что его автомат стоит неподалеку, в углу, завешенный одеждой, из-под которой виднеется лишь краешек магазина.
Порыв неподвластный рассудку. Край пропасти, когда разум отступает, а верх берут инстинкты.
Иван скатился с кровати, больно ударился обо что-то, выпростал руку, схватил оружие, и лежа на спине, чуть приподнял ствол, целя в лоб незнакомцу.
У того глаза вылезли из орбит от ужаса, удивления, неприятия ситуации, но кружку с молоком он все же удержал, расплескав лишь немного…
– Рашен… Крези!.. – вскрикнул он, непроизвольно попятившись, – Нет!.. Не нужно!.. Learned!.. – с английского он снова сбился на русские слова: – Не враг!.. Не война!..
Хлопнула дверь.
– Да вы что с ума посходили? – в голосе Насти звучал укор, гнев. – Иван, Джон, а ну-ка прекратите! – она склонилась к Лозину, накрыла его напряженные пальцы своей ладонью. – Ну, не психуй, прошу! Извини, забыла тебя предупредить. Поверь, он не враг, и мы не воюем с Америкой. – Настя обернулась к Джону и вдруг прикрикнула: – Ну, чего стоишь? Иди, помоги!
Лозина колотил озноб.
Джон пробормотал что-то про «сумасшедшего русского», затем поставил кружку на стол и принялся помогать Насте.
