banner banner banner
Мы – кровь и буря
Мы – кровь и буря
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Мы – кровь и буря

скачать книгу бесплатно

Толпа начала волноваться. После его слов с разных сторон послышался шепот, полный сомнения и страха. По кивку судьи облаченный в черное одеяние стражник шагнул вперед, схватил Констанцию за правую руку и оттащил от отца, чье лицо мгновенно скривилось.

– До наступления суда вы останетесь под арестом. Вы обвиняетесь в нарушении карантина, – произнес судья стальным голосом.

Герцог начал хныкать, а затем из его горла вырвался пронзительный вопль.

Констанция часто мечтала о возвращении в город, пока жила в храме. Она всегда знала, что будет непросто. Но чтобы настолько? Ее отец стал беспомощным. Город страдал от деяний судьи и охоты на магов. Город жил в страхе и печали. А ее путь теперь закончится в тюремной камере – или того хуже. Констанция сжала кулаки, крепко обхватив трость левой рукой.

«Нет, так все закончиться не может».

Внезапно из толпы раздался еще один голос.

– Судья, я могу согласиться, что покидать пределы города – незаконно, но… Разве входить в город тоже запрещается? – Вперед проталкивался высокий, стройный мужчина с закутанным в шарфы лицом и одетый в яркую шелковую одежду цвета индиго.

– Лорд Ирвин, – спокойно начал судья с ноткой ненависти в голосе, – будучи Мастером Меча, вы вряд ли компетентны в законодательных вопросах.

«Лорд Ирвин?»

Сердце Констанции забилось быстрее. Она помнила его семнадцатилетним юношей, когда они сражались в садах, сверкая шпагами в солнечных лучах.

– Что ж, ладно… Лорд Вередит? Вот вы где! – Ирвин обратился к дряхлому старику, которого Констанция смутно помнила из детства. – Я полагаю, вы как раз прекрасно разбираетесь в этих вопросах. Не могли бы вы изложить судье вашу позицию?

– Д-да… – заикался старик, с явным ужасом глядя на судью. – Прошу меня простить, но… Я боюсь… Если мне не изменяет память… то… – Он кашлянул. – Увы, я полагаю, Мастер Мечей прав. – Он повысил голос и начал цитировать заливистой трелью: – Книга Законов, раздел восьмой, пункт тридцать…

– Что ж, прекрасно, милорд, – перебил Ирвин. – Я полагаю, всем теперь ясно. Я и мои люди с радостью сопроводим леди Констанцию в ее покои и лично убедимся, что она получит все необходимое для вечерних празднеств.

Констанция мельком увидела нескольких мужчин в ярких небесно-голубых ливреях. Было понятно, что свита судьи и Ирвина примерно равна по количеству. Какое-то время Ирвин и судья не сводили друг с друга глаз.

– Милостивый Митрис, – пробормотала Констанция, вырвавшись из неуверенной хватки стражника судьи. – Прекратите этот балаган!

Ирвин и судья моргнули в явном изумлении.

– Я займу свои прежние покои на вершине Южной башни. Могу я попросить принести мне горячей воды? Спасибо. – Глубоко вздохнув, девушка наклонилась и поцеловала щеку плачущего отца. – Увидимся на празднике, отец. Прошу вас, не плачьте. – Констанция повернулась к Уинтону. – Я сожалею о герцогине, брат. Я искренне сожалею.

Констанция направилась сквозь расступающуюся толпу в квадратную Южную башню, тяжело стуча тростью по мощеной дороге.

Она медленно поднималась по лестнице, с трудом переводя дыхание. Ступеньки расплывались перед глазами. Почти. Дома. Правой рукой в перчатке она держалась за перила, а дрожащей левой крепко сжимала трость. Тремор не прекращался, и эта легкая дрожь сводила ее с ума. Добравшись до верха, она услышала, как открылась и вновь закрылась дверь внутреннего двора.

– Констанция? – раздался голос Ирвина.

– Я в порядке. Позвольте мне отдохнуть, – почти крикнула она.

Наконец девушка добралась до двери своей комнаты. Ее покои совсем не изменились, сохранив следы потертостей от постоянных ударов ногой, и инициалы, вырезанные на деревянном полотне в тринадцать лет перочинным ножиком. К.Р.

– Констанция! Подождите! – Ирвин мчался вверх по лестнице, перешагивая зараз несколько ступеней.

Вздохнув, девушка открыла дверь.

Потрясенная Констанция тяжело облокотилась на дверной косяк – внутри спальня теперь напоминала помойку. Пыльная кровать оказалась завалена бумагами; шторы на окнах разорвались. Прикроватный сундук для игрушек, который Констанция покрасила в ярко-розовый и желтый, едва виднелся среди кучи перевернутых сломанных стульев. Основную часть комнаты захламляла куча разбитой мебели. Здесь пахло старым деревом и гнилью. К своему удивлению, девушка заметила расческу, оставленную ею на туалетном столике много лет назад. Сейчас ее покрывал толстый слой пыли и паутины, и лежала она в углу возле грязного окна. С открытым от удивления ртом Констанция вошла в спальню, и в ту же секунду на этаже появился Ирвин.

– Констанция… – Его дыхание было ровным и спокойным, несмотря на столь спешный подъем. – Я не хотел, чтобы вы увидели свою комнату. Мне очень жаль.

– Что здесь произошло? – поинтересовалась она тихим голосом, звук которого ей самой был неприятен.

– Когда сгустился туман и началась буря, все захотели получить место в замке: видимость здесь лучше, а обстановка спокойнее. Большая часть Верхнего города переехала в замок. Безусловно, чума унесла множество жизней, но все равно людям нужно было где-то жить. – Ирвин вздохнул. – Ваш отец запретил пользоваться этой спальней. И тогда…

– И тогда она превратилась в свалку. Теперь ясно, как люди ко мне относились, – заметила Констанция, чуть не заплакав от обиды.

– Это неправда, Констанция. Я полагаю, отец берег ее на тот случай, если вы вернетесь.

«Он просил никогда не возвращаться», – вспомнила девушка, качая головой.

Констанция повернулась лицом к лорду Ирвину.

– У меня и в шестнадцать лет имелись враги. Герцогиня, например, – уточнила Констанция, но вдруг вспомнила, что та мертва. – Я готовилась противостоять ей, но теперь…

Ирвин стянул с лица шелковые шарфы. Шесть лет спустя он выглядел иначе, но в то же время остался прежним. В свои двадцать три он был немного старше Констанции. У него были высокие заостренные скулы и смуглая кожа восточного валорианца, доставшиеся по наследству от матери. В семнадцать лет он был долговязым неуклюжим юношей, за исключением тех случаев, когда держал в руках тренировочный меч. Но с тех пор его лицо изменилось, и он превратился в высокого, стройного, уверенного в себе мужчину. Его яркие зеленые глаза блестели подобно драгоценным камням, именно так, как она помнила с детства.

– Я рад, что вы вернулись, – неожиданно признался Ирвин. Щеки его запылали под пристальным взглядом Констанции.

Рот девушки дрогнул в дразнящей улыбке.

– Так где вы предлагаете мне спать?

Ирвин прокашлялся:

– Комнаты первого этажа вполне пригодны для жизни. Я боюсь, это единственное, на что вы можете рассчитывать. У нас не хватает рабочей силы. Я уже послал несколько слуг, чтобы они подготовили спальню.

– Когда-то эти комнаты принадлежали моей матери, – заметила Констанция.

Когда мать умерла, Констанции было всего четыре года, но воспоминания о ней сохранились достаточно ясно.

Ирвин моргнул.

– В Восточной башне осталась еще одна пустая комната, и я слышал, что в северном крыле…

– Все нормально. Я останусь внизу, – ответила девушка, сомневаясь, что сможет еще раз преодолеть путь через двор.

К моменту прихода Констанции первый этаж словно превратился в бурлящий котел. Спускаясь, через открытую дверь она заметила внутреннюю часть комнаты и лакея, принесшего корзину с дровами. Горничные своей маленькой командой убирали с кровати грязные простыни, стелили чистые одеяла, подметали пол и разводили огонь в испачканном сажей камине. Дверь за лакеем закрылась, и Констанция нерешительно замерла: от старых привычек тяжело отказаться, а маскированные жрицы научили ее слушать, прежде чем заходить. Сплетни не заставили долго себя ждать.

– Говорят, гончие вернулись голодными. Они так и не поймали ее.

– Думаешь, она все еще в городе?

– Констанция? – раздался за спиной голос Ирвина.

– Прошу прощения, – ответила она, одарив его легкой улыбкой. – Я давно здесь не была.

Распахнув дверь, Констанция и лорд Ирвин оказались на пороге комнаты. Голоса слуг мгновенно стихли. Со времен ее матери обстановка существенно изменилась: исчезли индивидуальность и характер. Интересно, кто здесь жил после нее? Они тоже здесь умерли? Внезапно ее внимание привлекла сидушка у окна. Она подошла к стеклу, чтобы взглянуть на темный двор, и как только прикоснулась коленями к выбитым от пыли синим бархатным подушкам, ощутила знакомое чувство. Констанция не сидела здесь с детства. Давным-давно, купаясь в солнечных лучах, здесь отдыхала ее мама. Ее каштановые волосы были заплетены в косы вокруг головы на заграничный манер. Даже спустя столько лет память Констанции ничуть не померкла. Она всегда отличалась прекрасной памятью.

Слуги поспешно вышли, и лорд Ирвин присоединился к Констанции возле окна.

– Я оставлю вас отдохнуть перед праздником. Вам принесут освежающие напитки. В сундуке возле кровати лежит одежда Ливии. Она должна вам подойти. Ливия… Она умерла прошлым летом. Чума и ее не пощадила.

Челюсть Ирвина напряглась. Констанция помнила его сестру. Она была старше его на три года. Ливия… Настоящая красавица со смуглой кожей и смеющимися черными глазами. Она обожала танцевать. Будучи совсем бледной, Констанция мечтала походить на сестру лорда Ирвина.

– Мне очень жаль, – скромно ответила Констанция. – Это был последний случай чумы?

Ирвин кивнул.

– Слава Предкам, мы не слышали об эпидемии уже больше года. Этим летом чума нас пощадила. Надеюсь… с вашим прибытием… этот кошмар закончится.

– Возможно, – прошептала она в ответ.

Констанция отвернулась, стараясь не демонстрировать изумление.

«Прошло больше года».

Она вспомнила описание заклинания с подробными сведениями о его росте…

«Заклинание зреет шесть полных лет. В первый год появляется пар и легкий туман. На второй год туман сгущается, образуя грозовое облако. Следующие три лета оно пирует на людских смертях. На шестом году болезнь уходит: наступает затишье перед бурей. А затем, осенью, начинается рождение…»

Она взглянула на лорда Ирвина, стоящего у окна, и подошла к нему. Облако то сгущалось, то вновь истончалось, напоминая трюк низкопробного фокусника, который поочередно закрывает двор от взора, а затем демонстрирует его наличие.

«Затишье перед бурей», – подумала Констанция и нахмурилась.

– Но… Почему тогда умерла герцогиня?

– Болезнь легких. Она долго болела, и ее смерть никого не удивила, но…

Услышав нерешительность в тоне Ирвина, Констанция решила сама закончить фразу:

– Но легче от этого не стало. Бедный Уинтон.

Но Ирвин покачал головой, будто она неправильно поняла ход его мыслей.

– Настоящее потрясение случилось во время похорон, – объяснил он. – Вот там-то была… действительно травма.

Констанция повернулась к нему лицом.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас в замке только об этом и говорят. На похоронах присутствовала девушка. Хранительница. Она заканчивала нанесение священной мази, но стоило ей коснуться губ герцогини… – Ирвин покачал головой, будто не мог поверить в свои слова. – Тело… Оно пошевелилось.

– Пошевелилось? – Сердце Констанции забилось быстрее, а по спине пробежал холод. – Наверняка на то есть объяснение… Хранительница могла нечаянно ее толкнуть…

Констанция замолчала. Ирвин снова покачал головой.

– Движение было слишком точным. Поверьте мне, я видел своими глазами.

– Что именно произошло?

– С кошачьей ловкостью рука герцогини поднялась и схватила девушку за запястье, словно желая ее остановить. Целую секунду рука не выпускала ее из крепкой хватки, пока не упала без признаков жизни. – Он взял паузу, как будто подбирая слова. – По моему мнению, это магия. Вчера девушку судили, и, разумеется, Витенагемот приговорил ее к смерти. Судья натравил на нее гончих, как он это делает со всеми своими осужденными. – Ирвин сглотнул. – Что бы она ни сделала, она все равно не заслужила подобную смерть. Этого никто не заслуживает.

Констанция убрала за ухо прядь волос.

– Несчастный Уинтон. Должно быть, на долю секунды он решил, что его мать жива.

– Он бросился к ней, убежденный, что это ошибка. Но момент надежды делает горе еще больше невыносимым. – Ирвин грустно улыбнулся.

Несколько секунд они молчали, испытывая ужас от произошедшего. А затем Констанция заговорила снова:

– Пока мы не зашли в комнату, я слышала, как слуги обсуждали девушку. Они говорили, что она сумела сбежать.

Ирвин кивнул.

– Говорят, Хранительница каким-то образом скрылась от гончих. Судья полагает, что она все еще в городе, поэтому ввел комендантский час и разносит весь Нижний город в ее поисках.

«Но ее нет в городе».

От одной мысли, что она помогла чародейке-Хранительнице сбежать из-под носа судьи, Констанция почувствовала легкий трепет радости. Выглянув в окно, она посмотрела на кружащее облако, которое облизывало стекло, озаряясь синим свечением. Констанция прекрасно помнила, когда начали проявляться ее собственные магические способности: она заставляла предметы парить или даже летать по комнате. Видимо, это случилось и с девушкой. Хранительнице просто не повезло оказаться в тот момент перед сотней людей, прощающихся с покойной герцогиней.

На лестнице послышались шаги, и вскоре раздался стук в дверь.

– Входите, – пригласила Констанция.

Вошли четверо слуг, каждый из которых нес по два медных чайника с горячей водой. Ирвин повернулся к Констанции и улыбнулся, внимательно посмотрев на нее.

– Я так рад увидеть вас снова, – тихо признался он. – Я и не думал, что мы когда-либо встретимся. И мне очень жаль, что вы вернулись в столь изменившееся место.

– Я рада, что вернулась, – ответила она, улыбаясь. В словах ее не было лжи.

– Я поговорю с вами позже, наедине, – обещал Ирвин, бросив взгляд на слуг. – Сейчас вам нужен отдых. Мы сможем встретиться в саду после праздника? Я буду ждать возле нашего фонтана.

– Договорились.

Ирвин повернулся, чтобы уйти.

– Лорд Ирвин?

Он остановился.

– Спасибо.

Ирвин лучезарно улыбнулся и покинул покои в вихре шелкового плаща.

3

Змей