скачать книгу бесплатно
– Да заткнись ты, – упрекнул того Рябинин, – самому противно. Только дело превыше всего!
Рябинин хотел сделать серьезное лицо, но взглянув на Антонова, который еле сдерживал себя чтобы не засмеяться, тоже прыснул:
– Антонов, это зависть! – состроил он ему гримасу.
– Нет! Это талант! Его не пропьешь! – кивнул тот в сторону спящего пристава.
Когда стемнело приехали в Каменку. Солово дал распоряжение своему извозчику и направился в дом старосты. Тот с распростёртыми объятьями и поклонами встретил чиновника, старался услужить во всем, параллельно давая распоряжения своим домочадцам и работникам.
Заходя в дом старосты, Солово лениво повернул голову в сторону Рябинина и как бы про между прочим распорядился:
– Голубчик, поди отдохни, а завтра с утра часиков этак в десять-одиннадцать приходи за поручениями.
– Слушаюсь, ваше благородие! – включился снова в игру Рябинин. – Как скажите!
– Ступай! – махнул пристав рукой в сторону калитки.
– Я устал сегодня. Столько дел, столько дел… – взял он под ручку старосту и переключился на того. – Прямо и не знаю за что схватиться… – Стал в свою очередь играть роль занятого начальника Солово.
Антонов с Рябининым пошли к Василию Бурову, который им искренне обрадовался:
– Роман Иванович! Ну, наконец-то. Я уж не знал, что и подумать. Как же ты долго. Я просто места себе не находил. Ругал себя, зачем тебя отпустил.
– Да, не убивайся ты так. Видишь жив, здоров, да еще и не один. Прими на постой моего товарища, Егора Рябинина, он будет искать твою дочь и других пропавших девушек, – пожал он протянутую Буровым руку.
В это время из рюкзака Рябинина вылез рыжий кот и стал обнюхивать вокруг себя воздух.
– Ну, и этого, – кивнул в сторону кота он, – тоже не прогоняй.
– Милости просим! Проходите в дом, – открыл перед ними дверь Буров.
– Катерина! Подь сюды! – крикнул он в конец двора. – Роман Иваныч вернулся, да не один. Принимай гостей!
Из сарая вышла жена Бурова, вытирая об передник руки.
– Проходите, гости дорогие! – Улыбнулась она приветливой улыбкой. – Сейчас ужинать будем. Я прям как чувствовала пирогов напекла, да борща наварила. Ой, какой красивый котик, – взяла она на руки смирно сидящего животного. Прижала его к груди и нежно погладила по голове. Рябинину на секунду показалось, что кот сделал ехидную гримасу и показал ему язык, как бы наглядно демонстрируя, кто из них главнее.
Пока ужинали, выяснилось, что в селе за время отсутствия Антонова пропали еще две девушки.
– Одна за другой, – рассказывал Буров, оперативнику. – Давеча, недели две назад, в аккурат, как Роман Иваныч отехали-с, так на следующий день Танька Свиридова и пропала, а в конце прошлой недели – Зинка Фищенко. И опять никаких следов, ни тебе цыганского табора поблизости, ни тела живого или мертвого.
– И что никто ничего не видел? – Спросил Рябинин.
– Видали, как Танька в обед ходила на луг корову доить. Передала молоко брату, чтобы тот отнес матери, сказала, что возвернется скоро. Но не возвернулась. А Зинка белье на реку ходила полоскать. Белье в корзине в кустах прополосканное лежало, а Зинки и след простыл.
– Может быть утонула? – Предположил Буров.
– Спрятала белье в кусты и пошла тонуть? Нет, тут что-то не так, – покачал головой Рябинин.
– Может сама утопилась? – Снова предположил Буров.
– Зачем тогда белье полоскать? Мол посмотри мама, какая я хорошая. Белье я тебе на прощанье выполоскала, не поминай лихом. Так что ли? – Снова не согласился с ним Рябинин.
– Хотя зачем ей топиться? – стал размышлять Василий. – Она девка красивая, из зажиточных. Жених у ней имеется, засватанная она. Жених ейный, Славка Корзун из соседнего села, хороший, работящий парень. На войне нынче. Скоро прийти должен. Свадьбу осенью сыграть собирались. Не зачем ей топиться! – подытожил Буров.
– Ладно давайте ложиться спать, а завтра с утра прогуляемся по селу. Покажешь мне все ваши достопримечательности, – зевнул уставший Рябинин. – А то я уже плохо соображаю.
Первый раз в жизни Рябинин спал на чердаке в сеновале, где ему постелили хозяева. Антонов напросился с ним. Сквозь открытые двери чердака и худую крышу были видны звезды. Они подмигивали холодным голубым светом, как светлячки в темном лесу. Где-то по соседству с друзьями ночевали сверчки. Им не спалось, у них был вечерний концерт. Сверчки пели, перекрикивая друг друга, потом словно вступали в перепалку, упрекая друг друга что кто-то не попадает в ритм и начинает раньше остальных. Потом они трещали в унисон, хором, потом замолкали на несколько секунд и начинали заново. Пахло луговым разнотравьем: мятой, лимонником, чабрецом, душицей. На душе был покой и комфорт, рядом посапывал Антонов, который уснул раньше, чем его голова коснулась мягкой подушки. Рябинин закрыл глаза и увидел уже знакомый ему хоровод в лесу…
Глава 14
«В поисках истины»
С самой зари начали кричать не переставая петухи. Затем стали им подпевать индюки, протяжно замычали коровы, заблеяли овцы. Послышался на окраине села рожок пастуха, залаяли собаки. У Рябинина под ухом затрещал трактор, защекотало в носу. Он открыл глаза и чихнул. Рядом на подушке лежало рыжее шерстяное тело и нервно размахивало хвостом целясь попасть в лица спящим.
– Задолбал! – выругался Рябинин и повернулся на другой бок.
– Тр-р-р, мыр-рр-рр! – затрещало снова под ухом.
– Вставай, все равно он не даст нам выспаться. – Услышал Рябинин недовольный голос Антонова. Который зевал и тянулся рядом.
Егор открыл глаза и стал любоваться зарёй. Небо окрасилось в пастельные тона от бежевого до темно алого. Первые лучи восходящего солнца гладили крыши домов и макушки деревьев. Просыпались птицы и насекомые: трещали сороки, где-то застучал дятел, кукушка заунывно начала считать кому-то годы, под самой крышей зажужжало осиное гнездо.
– Только под утро перестал видеть этот хоровод в лесу, – бурчал разбуженный Рябинин.
– Какой хоровод? – не понял Антонов.
– Да сниться практически каждую ночь один и тот же сон, – повернулся лицом к Антонову Рябинин. – Будто я в лесу, а там девчата хоровод водят, смеются, песни поют. В венках на голове и сарафанах ярких. Я подхожу к ним, а они разбегаются кто куда и прячутся от меня. Я знаю, что мне необходимо их найти, но не могу. Захожу в глубь леса, а там венок за кустом, и никого. И в этот момент мне становится так жутко, что я просыпаюсь в холодном поту.
– Тише, ты! Вдруг Роман Иванович еще спит…
Услышал Антонов шепот доносившийся с низу.
– Не спит уже, – отозвался он.
– Роман Иванович, а друг ваш, что девиц пропавших приехал искать, спит? – опять шепотом спросили его с низу.
– Нет, проснулся уже, – ответил Антонов и стал спускаться с сеновала.
– Егор Лександрович, тута к вам пожаловали, говорят сельский староста прислал, – уже в полный голос сказал Буров.
– Иду! – потянулся и стал спускаться вслед за Антоновым тот.
Пока гости не умылись и не позавтракали на скорую руку, Буров не допустил к ним просителя.
– Егор Лександрович! Беда! – начал седой мужчина с загорелым лицом испещренный глубокими морщинами. – Я из деревни Ракитовка приехал. Мужики да бабы меня отправили. Прослышали мы, что к вам по поводу пропавших девиц из города становой пристав приехал. Ну мы к нему, а там староста, велел к вам идти, так как их высокоблагородие ещё спят-с. И якобы велели вам этим делом заниматься, а ему токмо докладывать. – Поскреб затылок мужик.
– Проходите, присаживайтесь. Пригласил Рябинин того в дом к столу, с которого уже смела крошки после нехитрого завтрака жена Бурова, Катерина. – Как вас зовут? С каким делом вы ко мне пришли?
– Зовут меня Игнатом Забродиным, – удивился такому почтению мужчина и присел на край лавки.
– Какая у вас беда Игнат… Простите как ваше отчество? – стал разглядывать натруженные руки Забродина Рябинин.
– Фёдорович я… – растеряно проследил он взгляд оперативника и убрал руки под стол.
– Ну, так какая беда вас привела ко мне Игнат Федорович? – стал смотреть ему в глаза Рябинин.
– Так вот и у нас за прошлый месяц две девицы пропали. Племянница моя Верка, двадцати лет от роду и подруга ее Аксинья Потехина, девятнадцати лет, – тяжело вздохнул Забродин.
– При каких обстоятельствах пропали девушки? – достал свой блокнот из рюкзака Рябинин.
– Кто такие обстоятельства? – снова поскреб затылок Забродин.
– Ну, когда пропали девушки? Что делали, до того, как пропасть? Кто видел их последним? Где? – спокойно объяснил ему Рябинин.
– А-а-а! – облегченно выдохнул тот. – Верка в пятницу пропала, 15 числа, стало быть. Баню натопила. Мы мужики: я, брат мой – отец Верки, и два моих племянника, Веркиных братьев, да зять мой Петро первыми пошли париться. А бабы значит после нас должны были пойти. Так вот Верка матери сказала, что пойдет мяты, да душицы нарвет для духу. И ежели она малость задержится, то путь бабы без нее идут мыться, а она потом с Аксинькой Потехиной сходит, – снова положил свои большие руки на стол Забродин.
– Так вот мы помылись, потом бабы значит: жена моя, сноха моя – Веркина мать, дочери мои три, и внучка с внучком, – стал загибать пальцы на своей руке Игнат. – Ужо темно было, а ее все нет. Мать к Аксиньке сбегала, ее и там нет. И та не говорит ничего: «мол ничего не знаю, не ведаю», сама мол жду в баню идти, а Верки нет и нет. Наутро пошли искать. Мать Веркина даже на дальний хутор бегала, но и там ее не было. А на следующий день 17 числа, пропала и Аксинька. Мать ту на ярмарку послала, в соседнее село за иголками для машинки швейной, а сама с мужем и сыном Степкой на луг траву косить пошла. Аксиньке наказала ужин приготовить, да корову подоить, когда с ярмарки вернется. Больше ее никто не видел, ни живой, ни мертвой. Корова орала до вечера, как оглашенная, ужина не было. Опять всю деревню оббежали, никто ничего не знает. Как по дороге на ярмарку шла видели, в голубой кофте и черной юбке, и все на том.
– А далеко от вашей деревни до ярмарки? – спросил Рябинин.
– Да нет, недалече, версты три не боле, – вытер пот рукавом со лба Забродин.
– А ярмарка каждый день бывает? – стал что-то записывать в блокнот оперативник.
– Три дня на неделе. В пятницу, субботу и в воскресенье, – ответил тот, и снова спрятал руки под стол.
– Женихи у этих девушек были? – не отрывая глаз от блокнота, спросил Рябинин.
– Какие там женихи, все на войне, – махнул рукой Игнат. – Верка с Артёмкой Никитиным женихалась. Письма ему на фронт писала. Она одна на всю деревню церковно-приходскую школу закончила. Грамотная была. Всем читала, да писала. А Аксинька вроде бы не сватанная была, и чтобы женихалась с кем не упомню, – пожал он плечами.
– Ну, может быть нравился ей кто-нибудь из парней? – Оторвал глаза от блокнота Рябинин.
– Да мой Аркашка ей и нравился. Глаз бывало с него не спускала. Да разве бы ее отец отдал бы за моего Аркашку ее? Нет конечно, – размышлял вслух Забродин. – Он ей жениха побогаче хотел. Да и сам за нее приданное неплохое давал. Хвалился как-то на пашне, что бычка даст, поросят пару, да денег две сотни. Опять же бабка у них старая одна в избе на краю деревни живет. Помрет – дом Аксиньке достанется. Она единственная ее внучка.
Больше часа, допрашивал Рябинин Забродина. Выяснял всякие мелочи, подробности, не оставил без внимания и слухи. У Антонова заболела голова от этих вопросов-ответов, и он вышел на улицу подышать воздухом.
«Какая все-таки нудная работа у Рябинина», – размышлял он сидя на скамейке у калитки. «Только в кино бывает быстро и интересно, а в жизни скучно и долго. И как вообще можно по каким-то мелочам раскрыть преступление не выходя из дома, как делал Шерлок Холмс».
После выяснения всех обстоятельств, Рябинин вышел проводить Забродина. Чему тот был искренне удивлен и растроган.
– Я обязательно постараюсь найти пропавших девушек, – заверил Рябинин, садившегося в телегу Игната. – Живых или… – выдержал паузу оперативник, и почти шепотом добавил – мертвых…
Забродин понимающе кивнул, а когда Рябинин протянул ему руку для рукопожатия, и вовсе проникся к молодому следователю уважением и любовью.
– Дай Бог Вам здоровья Егор Лександрович, – поклонился он ему в пояс.
– Я сделаю все что от меня зависит, Игнат Федорович – пообещал Рябинин.
Когда телега отъехала, Антонов спросил:
– Ну что сыщик выяснил что-нибудь полезное?
– Угу,– кивнул тот, и стал просматривать свои записи в блокноте.
– А слабо тебе сказать чем занимается этот мужик? – решил подшутить над оперативником Антонов. – С помощью дедуктивного метода Шерлока Холмса.
– А тебе? – принял вызов Рябинин.
– Ну, я думаю, что это простой крестьянин, – пожал плечами Антонов.
– А вот и нет, – засунул блокнот во внутренний карман оперативник. – Он кузнец. Ты видел его руки? Они черные от въевшейся копоти, у него сильно выражен плечевой пояс, большие сильные руки, волосы на них опаленные. Кожа на ладонях жесткая, толстая и обожжённая. Он не богат, у него нет своей лошади, та, на которой он приехал лошадь его брата, она его плохо слушалась. Значит в поле он на ней не пашет. И рубаха на нем хоть и чистая, а кое-где в мелких прожжённых дырочках.
– У-у-у, ну ты профи! – одобрительно кивнул головой Антонов, – Шерлок Холмс отдыхает.
– А, то?! – усмехнулся Рябинин.
– Ну, так что ты собираешься делать дальше? – решил выяснить Роман.
– Пойду опрошу всех родных пропавших девушек. За одно пройдусь с Буровым по селу, осмотрю местность где девушек видели в последний раз. А там посмотрим, как говориться: «война план покажет», – процитировал поговорку оперативник.
– А я пойду навещу своих пациентов, справлюсь о их здоровье, – поделился своими планами Антонов.
– Только к полудню непременно возвращайтесь к обеду, – услышала их разговор Катерина.
– Хорошо, – ответил Антонов.
– Как Бог даст, – не стал загадывать ничего Рябинин. Он знал, что все его планы обязательно будут кем-то откорректированы.
Через десять минут Рябинин с Буровым направились к дому пропавшей Серафимы Пархоменко. Мать узнав причину прихода помощника станового пристава обрадовалась и не знала в какой угол посадить гостя.
– Я уже извелась вся. Все глаза выплакала. – Суетилась она у печи, доставая угощения.
– Не нужно, – остановил ее Рябинин, – мы только что позавтракали. Вы лучше расскажите о дочери, какая она?
– Серафима у меня старшенькая, – всхлипнула женщина, проглотив застрявшее в горле слово – «была…» И в хозяйстве, и с младшими сестренками и братом она мне наипервейшая помощница. И корову подоит, и покушать приготовит и в огороде пособит. А теперь нет ее, и могилки нет. Ведь мне было бы легче если бы я знала, что с ней. Если мертва, так хоть на могилку сходить поплакать. А так мысли всякие дурные в голову лезут, мучают, жить не дают…
– Я слышал она у вас засватанная была? Что вы можете о ее женихе мне рассказать? – задал следующий вопрос Рябинин.
– Да, Мишка Попов, засватал мою Серафиму. Хороший парень, красивый, работящий. Мать у него старая уже, за ней уход нужен. Серафимка бегала помогала ей по хозяйству. Мишку-то на войну забрали. Как сказали, что в армию призывают, так он и засватал ее. Мать оставить не на кого было…
– А ходят слухи, что она с цыганом ушла. Такое возможно? – Смотрел в глаза матери пропавшей девушки Рябинин.
– Нет! Я в это не верю. Не могла моя Серафима пойти с цыганом. Мишка ей любый был. Ждала она его, с другими парнями не хороводилась, да и некогда ей было. Она целый день с малыми, да на хозяйстве, а я то в поле, то у сельского старосты батрачила. Муж мой кузнецом был, да надорвался прошлым летом. Скоро год как схоронила. Теперь одна я с малыми детьми осталась. Мишка малость мужу в кузнице помогал, пока на войну не позвали. А теперь одни мы сироты остались… – зарыдала женщина.
Рябинин набрал в ковш воды из ведра и подал убитой горем матери. Он подождал когда она успокоиться и спросил:
– Я понимаю, что вам тяжело это вспоминать, но это очень важно. Расскажите, что делала ваша дочь в тот свой последний день?
