Всадник

« Ну что ж, попали как куры в ощип…» Эта, нелепая на первый взгляд, фраза не давала мне покоя. А с другой стороны нелепой она не была, ибо сравнение было весьма точным.

Граф предложил нам следующий вариант. Мы прячемся в его замке и сидим там как мыши, в то время как он отправит некого человека в Англию с известием о том, что мы погибли на море, пересекая Ламанш. После чего он каким-то неведомым способом будет наблюдать за развитием событий. Занятное предложение при всем притом, что от нас в этой ситуации ровным счетом ничего не требовалось.

На мой вопрос:

« А нам что делать?»

Граф несколько двусмысленно произнес:

« Посмотрим…» и мы стали собираться в дорогу, притом, что разбойники никуда не делись, только часть их сменила платья превратившись во вполне приличных … Ну даже не знаю как сказать… Слуги-воины что ли, или личная гвардия графа де Флери, если вам так нравится.

Как всегда мои размышления прервал Джереми, нагло вторгшийся в мой богатый внутренний мир:

– Мы словно Роланд и Флорисмар… Ты не находишь?

« Ну не идиот?»

Я перегнулся к нему и шепнул:

– Есть одно отличие…

– Какое? -глупо улыбаясь спросил Дже.

– Они… – я повел глазами по сторонам,– Не мавры…

Леко хмыкнул и согласно кивнул.

– Да, они не мавры, они напоминают мне добрых самаритян, которые…

Он не договорил, потому что к нам подъехал граф, и изящно прикоснувшись к краю шляпы произнес:

– Мои люди только что заметили вооруженный отряд. Похоже это фрондеры. С непонятными намерениями, они контролируют дорогу на Валансьен. Вы не будете возражать, если мы изменим, курс и проедем вдоль Шельды. Примерно через пару лье есть переправа.

Я не менее изящно, как мне показалось, поклонился, при этом правда чуть не свалился с коня и произнес:

– Мы ваши пленники, граф…

Он улыбнулся, крикнул:

– Пустое,– и пришпорив коня умчался.

Снова возник Джереми.

– Слушай, а давай удерем.

Я воззрился на него в недоумении.

– Смысл?

Леко комично пожал плечами.

– Ну не знаю. Просто так. Или…

– Или. Мне тоже все это не нравится. Вот внутри чего-то чувствую. Не люблю непрошенной заботы, наверное.

Джереми хмыкнул:

– И я про то же. Ну, скажи, к чему ему нас опекать?

– Он говорит, что попросили…

Леко сделал страшные глаза:

– Попросили? Интересно, я тут подумал, и что-то не вспомнил ни одной живой, а также мертвой души, которая могла бы попросить за тебя. Естественно о чем-то хорошем. Уродов-то хватает…

– Вот именно,– я выразительно посмотрел на Джереми.

– Ну, как хочешь… Я конечно с тобой, но если смываться, то немедленно. А то другого шанса может и не представиться.

Тоже мне неуемное создание. То он от графа был без ума, а теперь, куда все подевалось? А никуда. Но с другой стороны, я Джереми прекрасно понимал, это просто пресловутая привычка вторая натура. Привычка все делать наоборот. Сам такой. Граф вроде бы он весь в белом, и в то же время, постоянно дергает за невидимые, но ощутимые веревочки. Бархатными перчатками, берется за них и дергает. Ну что за наказание? Все от меня, чего-то хотят. Постоянно. Замучили. Может и правда в разбойники податься? Научимся потихоньку. Ничего страшного. Не мы первые, не мы последние.

Думая так, я произнес негромко:

– Может быть ты и прав. Но знаешь, мне все это довольно занятно. Давай сначала заглянем в замок? Ну а там по ситуации…

Леко сделал серьезное лицо типа « ну-ну поглядим», и мы поехали дальше в ожидании переправы.

х х х

… Деньги решают все…

(кажется, кто-то из олигархов)

Ну, вот мы и на пути к Египту. Сбылось, вернее смоглось или не знаю… Извините. Но наша с Карлычем зондеркоманда несколько не трезва. По поводу… Не просто так…

В двух словах все было очень просто. Мы не стали изобретать велосипед и обратились в попавшееся нам, некое, турагентство, где за определенную сумму предлагалась поездка в эту прекрасную страну. И мы воспользовались. Самое смешное, что не у всех нас были загранпаспорта… Ну у меня-то он был и так, я не забывал об этом. Со старой работы остался. Дома. Гы-гы. Я-то думал, что его сволочь таксист утащил, а фигушки! Я его, оказывается, дома забыл, впопыхах, под впечатлением.

« Я достаю из широких штанин, дубликатом бесценного груза! Читайте, завидуйте, я гражданин Португалии Франко Соуза!»

А вот Карлыч меня удивил в очередной раз. У него вообще никакого паспорта не было, вернее, был, но в милиции. Короче пришлось паспортину выкупать. Темная там у него история с этими органами какая-то получилась, но это не важно и неинтересно, а интересно, что когда мы этот паспорт выкупили. Он оказался заграничный, но непродленный. Такой вот фикус. Пришлось продлять. Я уж грешным делом думал, что пока оформим ему, пока туда-сюда, глядишь и измениться что-то, может и ехать никуда не придется… Но не тут-то было, сказала Тута Ларсен, или Хансен. Кто их там шведов разберет. Впрочем, сори, это я отвлекся… Бывает… Но не у всех проходит… Да.

Ага, о чем это я? О! Вспомнил. О паспортах. Так вот у глубокоуважаемого гражданина Бемзе, тоже был загранпаспорт. Он, видите ли, имел в свое время, разумеется. Возможность выезжать в Израиль-государство, родственнички побеспокоились, по еврейской линии, так сказать. И где таких родственников найти… Это прямо как один мой знакомый. Так вот этот один знакомый говорил, как итальянцев наслушается, надухариться:

«Ой, я такой итальянец» или англичанин это когда Биттлз услышит. Ну, и так далее, по всей географии, а как кальян покурит, так говорит, ой, я такой осман!

Палестинец блин! К чему это я? Как обычно просто мысли вслух. Я вообще иногда задумываюсь, что если бы мои мысли могли обретать, так называемую мыслеформу, так какими бы образами наполнилась наша биосфера, или что там у нас мыслеформами будет наполняться? Не знаю, я академий не кончал в отличие от некоторых. Знакомых. Палестинцев, блин…

Но это было давно. И, по-видимому, неправда. Давно-говно, прекрасная рифма, причем классиками абсолютно не заезженная, не употребляют классики подобных слов, потому что классики. Такая у них планида классическая. Ну вот, опять отвлекся, что за день такой? Наверное, магнитные бури…

Так что в ожидании документов мы напились немного, а чего нам еще делать? Опять же деньги были.

Тут еще девушка какая-то пристала, ну знаете из этих « Какой мобильной связью вы пользуетесь?» Тоже, между прочим, примета нашего времени.

На мой двусмысленный ответ:

– Нетрадиционной… – она сделала выпуклые глаза чисто рыбка из аквариума и больше мне вопросов задавать не стала. Позже краем глаза я увидел, что она, указывая на меня, что-то горячо шептала своей подруге. Тоже, наверное, рассказывала ей какие мы масоны. В смысле пидорасы.

Да и мы не мормоны. Или масоны… Какая разница. Без денег бы точно ни черта б не получилось. Гарантирую. Короче напились мы… И скажем так без особых последствий. Для нас. И решилось все довольно быстро, не иначе как ангел нам помогал. Короче иногда мне казалось, что я уже в пути и шорох крыл преследовал меня постоянно. В смысле, ик… Сори, завсегда.

Жили мы у хороших людей. Домой я возвращаться не стал, а чего мне там ловить? Я решил, что из Египта вернусь и хату себе куплю новую, а может в том же Египте жить останусь, как фараон… А люди… Их тоже Карлыч нашел, у него почти все были хорошие люди. Он вообще был специалист по поиску хороших людей, скажу вам очень ценная специальность в наши дни. Мне вот вечно одни сволочи попадаются, Карлыч только вот исключение. А у него так все как на подбор широчайшей души люди. Знакомые, не особо знакомые. Ну кроме тех, конечно, кто нас преследовал, за нетрезвый образ жизни, так те конечно были гады, кто ж спорит. Гады, они гады и есть. Это есть суть марксизма, а также пароксизма и эксгибиционизма. Простите за высокопарный стиль.

Так что жили мы у хороших людей, денежки наши потихоньку заканчивались, но это была не беда, потому что в Египте…

В свободное от пьянки время мы беседовали о высоком. Хозяева о высоком не беседовали, они вообще ни о чем не беседовали. Только пили. А мы беседовали. Вот и сейчас, чу…

Мы говорили об олимпийских играх. Об их влиянии на развитие человеческой цивилизации в целом и в частности. И Карлыч распинался, о красоте человеческого тела, а я спросил:

– Карлыч, а почему для животных олимпиады не устраивают, для геев устраивают, для инвалидов устраиваются, а для животных нет. Чем они провинились?

Карлыч замер на полуслове. Он был похож на величайших мыслителей Древней Греции, изо рта текла струйка слюны.

Он всерьез думал, как ответить на ту чушь, что я нес! Величайший человечина! А я меж тем распалялся все больше, и моя фантазия не имела границ:

– Нет, вы только представьте! Бурая олимпиада в Либревилле! Каких только медведей здесь нет! Разве что полярные в диковинку, их будет много в Антарктиде через двести лет по времени этой планеты, а здесь Бурая Олимпиада. Виды спорта весьма экзотичны, ну может быть не для Либревилля, а так для людей. Но смотрится между тем великолепно! Переноска бревен на скорость это ли не истинно молодецкая удаль! Заламывание… Без комментариев. Не всякий вид восточных единоборств, поспорит с этим мероприятием по зрелищности, разве что сумо, да и то с некоторой натяжкой и много, много еще разнообразных дисциплин и сюрпризов ожидают простого зрителя в программе этой уникальной, я не побоюсь этого слова, Олимпиады…

Слюна перестала течь, и Карлыч строго посмотрел на меня:

– Это вы Саша в плане юмора?

Я кивнул, хозяева перестали жевать и внимательно смотрели на нас. Кстати звали их Толя и Лена. Он был философ, а она тоже нигде не работала.

– Хорошо… – произнес профессор и сказал самую мудрую фразу из всех, что только можно было сказать:

– Давайте выпьем…

Ну, разве он не молодец?.. – Да ладно, Карлыч, не страшно, все путем, блин. Подумаешь. Есть и другие развлечения. Можно, например, объявление дать про ирландские танцы. Красиво же!

– Как это?– спросил Карлыч.

А Толик колбасой подавился от неожиданности.

– Тю, да элементарно. Даем объявление, ирландские танцы, там. Проведение ритуала. И все. Нард набежит, не будем знать, куда деньги девать, у меня дружок один таким в Херсоне занимался и нормально. Говорит, приходят барышни, мол, хотим танцем заняться, ирландским… Он им цену назвал, деньги снял, все такое, потом говорит, раздевайтесь. Те, « А зачем?»

Он: « Как зачем? Ирландские танцы, настоящие конечно только в голом виде танцуются! Вы что, девушки истории не знаете?»

Те конечно: « Знаем, знаем…»

Ну, потанцевали все такое, че он им исполнял я не знаю. Может, лезгинку, может че покруче, короче потом давай же ритуал исполнять… Короче отымел их по полной программе и до свидания… Вот такие танцы…

Карлыч подумал и произнес.

– Да уж… – ну точно Киса Воробьянинов.

Потом закатил куда-то глаза и забормотал:

–Когда еврей пришлет к акуму за деньгами нарочного и тот обманет акума, взяв с него больше, чем следовало, тогда это принадлежит нарочному.

–А это еще что за хрень?

Карлыч вернул глаза назад и пояснил:

– Шулхан Арух. Талмуд. Закон 27…

Я только и сказал, что:

– О!

А хозяева непонятно переглянулись, и Толик потом еще пальцем у виска покрутил.

А что тут еще сказать?

А ничего.

Дело то все в чем? А дело все в чувствах. Хучь плачь. Тут ведь вот как. Можно, что угодно думать о загробной жизни, есть там она али нет, но… Но по– моему мир нам таки дан в ощущениях и не иначе. А сие значит, что во что верим, то и сбудется. Хотим рая, будет нам рай, хотим ада… Догадайтесь с трех раз.

Теорий миллион и тележка, но сердцем, задницей, в конце концов, чувствую. Что все будет именно так.

Ангелы? Есть? Есть! Хорошо! Отлично! Дальше что? Интересно, узнай все, что они есть во плоти, что бы сказали?

« О! Хорошо! Ангелы есть». И продолжили бы заниматься своими делами. Что им с того? Ничего. Жизнь, блин продолжается!

Теперь о чувствах. Я предполагаю, что есть их некоторые категории. Высшие, скажем так, и низшие. Высшие – это там любовь, дружба, тяга к творчеству и искусству… Ну а низшие это например злоба, ненависть, зависть, обязательно, как без нее, ну и прочие кровь пот и слезы. Точнее это уже не чувства, а их следствия, но смысл понятен.

И знаете, други моя, такое впечатление создается, что в мире нашем действительно действует некая сила, которая стремится, во что бы то ни стало, задавить в нас все эти вышеперечисленные высокие чувства и заменить их всеми вышеуказанными следствиями…

Слушаешь иной раз некую теорию, прогоняешь ее через себя, подходит не подходит? Тоска… Смерть, вот опять. Что смерть? Круги на воде… Есть она? Нет? Есть. А как же! Но не верю! Не верю. А значит, нету ее. И все. А дальше вторая серия, и третья за ней. Возможно? Еще как…

А потом Карлович, прерывая мои задумчивые грезы, спрашивает:

– Вы собственно историю «Титаника» знаете?

– Ну так, чуть-чуть,– отвечаю.

– Вот именно. Чуть-чуть. А как по мне так вся наша жизнь этот пресловутый «Титаник», извините за банальность сравнения жизни с кораблем. Ну не оригинален. Живем мы под страхом смерти. Вот вам пример, возьмите кого-нибудь из сказочных персонажей, скажем эльфов. Да, эльфов. У них абсолютно другие проблемы. Они живут под страхом вечной жизни. А толку? Все мы на этом «Титанике» и он тонет, медленно, но уверенно. А далее существенна только наша реакция на данные нам граничные условия и тут уже возможны варианты. Мы можем всей толпой бежать в трюм и толкаясь, пытаться заделать пробоину, которая кстати, заметьте, независимо от наших усилий, будет становиться все больше и больше… Да, ну вот.

А можно просто подняться на верхнюю палубу и там ждать окончания всего этого действа, теша себя мыслью, что все неприятное свершится немного позже, чем для остальных. Ну, есть еще несколько вариантов, но это все…

– А вы, вы лично?

– Лично я, знаете ли, предпочел бы осесть в ресторане, хотя бы, потому что там будет немного комфортнее, чем в местах иных в этих условиях задачи. И так, знаете ли…просто курить и не спеша пить уже бесплатное шампанское. Такое вот резюме…

х х х

Птицы сидели на куполе центра управления полетами. И все бы ничего. Но они имели неосторожность разговаривать.

– Все-таки они вылетели?– со странным удовлетворением в голосе сказала одна,– несмотря на туман.

– Как видишь… Но знаешь что странно?

Одна из птичьих голов повернулась.

– Что?

– В Египте нет города Нижневартовск, а они летят туда…

Жаль, что нельзя было рассмотреть выражение глаз одной из птиц после этой незамысловатой фразы…

х х х

Мертвецы, по которым мы ходим

Являются лишь естественным продолжением наших ног…

А Маношин из подсознания

х х х

Трудно было разглядеть и выражение глаз одной странной персоны в хорошем костюме и темных дорогих очках на бледном лице. Бледность этого типа была чрезмерной, потому что какая-то женщина, проходившая мимо и, видимо излишне впечатлительная, при взгляде на него тихонько ойкнула и поспешила прочь со своими чувалами. Персону оберегала от невзгод пара крепких ребят, и находились они в здании аэропорта, из которого пару минут назад отправился сибирский вахтовый рейс. И наблюдала эта персона за посадкой на этот рейс группы подпитых и громких мужчин, не нашедших причин… Как это у ДДТ? Кроме них за этой живописной компанией наблюдало еще немало лиц, как простых смертных, так и персонала аэропорта. Благо было на что посмотреть.

По окончании представления эта странная троица, словно сошедшая с экрана ранних потусторонних фильмов покинула здание аэропорта на чудесном и презентабельном джипе последней модели и цвета вороного крыла, действительно как ни странно чем-то напоминавшем кладбищенский катафалк.

х х х

Спящая красавица. Отступление.

Она, кроме того, занималась ворожбой. Травы морозник, дурман, черная белена…

Ивонна отдыхала с комфортом, раскинувшись на своем ложе, и храпела во всю. Вера тихонько присела в уголке на своем вчерашнем месте и стала думать, как бы поделикатнее разбудить карлицу, но ее сомнения разрешились самым естественным образом, ибо Ивонна соизволила проснуться. Ну, не совсем обычным образом, а так это, по частям… Сначала прекратился храп, причем резко на самой высокой ноте. Потом чуть блеснул глазной белок. Потом хриплый каркающий голос произнес:

– Ну… Давай, чего там у тебя?

Вера немного опасливо приблизилась к этому лежбищу и протянула сверток, там лежали сладости, которые Ивонна обожала. А еще небольшая фляга с вином.

Непонятно что сработало на Веру, но гостинцы оказались приняты с очевидным удовольствием. Похмелье не было слишком тяжелым, Вера думала, что все будет значительно хуже, учитывая вчерашнее состояние карлицы.

Та, между тем, царственным жестом отправила Присциллу на прежнее место, приложилась, как следует к фляге. Оценила засахаренные орехи, зевнула и стала делать вид, что ей стало значительно хуже. Вера терпеливо ждала. Ну, точь в точь, Малыш и Карлссон.

Наконец, демонстрации закончились, и Ивонна прохрипела недовольно:

– Ну, чего тебе еще…

– Поговорить…– быстро ответила Присцилла.

Ивонна стала чесаться. Потом объявила торжественно:

– Воши! Не боишься?

– Не боюсь. Чума к чуме не прицепится…– попыталась пошутить Вера.

Ивонна одарила ее тяжелым взглядом:

– Чума… Что ты знаешь о чуме, девочка? Ни черта ты не знаешь… Ни черта.

Наступило неловкое молчание. Карлица тупо глядела перед собой, Вера глядела на нее, лихорадочно соображая, как ей расшевелить это изваяние.

– Ивонна!– наконец, решилась она.– А скажи… То что ты вчера мне рассказывала о сидах?..

Карлица дернулась, взгляд ее уперся в гостью, нехороший такой взгляд получился…

– О сидах? – медленно протянула Ивонна.– Да уж, нажралась, так нажралась.

–Это все, правда?

Ивонна вдруг по-идиотски хихикнула, очевидно, решила заняться своими прямыми обязанностями, а именно веселить высокую особу, этого то, как раз особе высокой совсем не хотелось.

– Что, правда, Присциллочка? Сидики, гномики, сказочки, деточки… Ох, горят костры горячие.

Она недвусмысленно провела рукой по горлу.

– Ивонна. Они были?– настойчиво поинтересовалась Вера.

Та продолжала во всю веселиться?

– Были ль, не были, откуда мне знать… Хо-хо-хо…– она схватила флягу.

Через несколько секунд она выпустила, пустую посуду из рук и вдруг серьезным голосом произнесла:

– Ты что девица, совсем тупая? Ты вокруг погляди! Да они же здесь, повсюду!

Вера уже пожалела что пришла, а карлица входила в раж…

– Все здесь, и не видит никто, та ты хоть бы на Хьюза нашего погляди, он же типичный тролль, только жрет и серет! Король троллиный! А этот ваш святоша, ух жук, строит из себя архангела, а на деле гоблин и гоблин. И другого названия ему нет. Протри глаза полукровка. Протри глаза, они у тебя совсем уже потускнели… Эльфийка недоделанная, и не ходи сюда больше, все беды от вас, все… Уходи! Ничего тебе не скажу, и бутылку свою забери…

Ивонна пнула флягу ногой и та улетела куда-то, звеня…

Вера наблюдала этот спектакль. Похоже на карлицу накатил приступ безумия, и приступ безумия, был явно нечеловеческий… Ну чего она ей сделала?

Приступ прекратился также внезапно, как и начался. Ивонна смотрела в упор:

– Кто ты? – спросила она.

– Присцилла… – прошептала Вера или Присцилла…

Ивонна плотоядно облизнулась и каркнула, видимо это было добродушной усмешкой.

– Нет… – она погрозила Вере пальцем. – Ты, эльфийка, можешь обманывать глупую Терезу и кого-нибудь еще, но только не меня… Я всегда знала, что Это существует. Вот!

Она явно выделила интонацией слово «Это».

– Что, Это?

Ивонна забулькала от непонятного восторга.

– Ты не понимаешь? Ты действительно не понимаешь? Вот так так! Девочка, прежняя Присцилла никогда не обращала внимания на бедную Ивонну. Кто ты?

Вера молчала. Ее била легкая дрожь.

– Ты боишься? – Ивонна откровенно развлекалась,– Не бойся, новая Присцилла нравится мне гораздо больше прежней. Но как все-таки вы это делаете?

Вера справилась с дрожью и выдавила из себя:

– Что делаете?

Ивонна всплеснула руками и жалостливо так глянула на девушку.

– Заладила. Переселение душ, вот что! Это когда белая корова ложится спать белой, а просыпается черной.

– Не знаю…

– А, понятно…

– Что понятно?

– Ты еще не разбужена. Ты спишь. Понятно. А где эта маленькая проказница Присти? Все-таки сдохла? Я видимо пропустила ее поминки, жаль нам наверняка давали вдоволь пожрать. Да, надо пить меньше…

– Она здесь… – пискнула Присцилла.

Ивонна посмотрела на нее удивленно, даже огляделась по сторонам и понюхала воздух:

– Да? Удивительно… Ну может и так.

– Откуда ты знаешь все это?

– Давно живу… Послушай у тебя больше нет выпивки?

– Нет.

– Жаль,– Ивонна пошамкала губами,– жаль… А он не смог…

– Кто не смог…

Ивонна махнула рукой.

– Да и дьявол с ним…

Помолчали.

– Значит она не умерла, странно… Я считала, что ежели кто… То тогда. А тут вот как… – Ивонна говорила куда-то в пол. Вера даже не все разобрала из ее бормотанья. Потом карлица резко взглянула на Веру:

– Слушай, а ты то… Ты, которая теперь. Которую не знаю, как называть, ты то хоть умерла?

Вопрос был задан в лоб, и Вера сама не знала, что отвечать на него. Она сама боялась отвечать на этот вопрос себе. Жива? Вроде да. Умерла, тоже вроде бы да. Как тут ответишь…

– Не знаю… – только и выдавила она из себя. И разрыдалась. – Я не знаю!

Что-то снова происходило с ней, она, они утрачивали чувство реальности. Все плыло, и темнота сгущалась вокруг. А потом, потом вдруг все кончилось. Как-то сразу и она сидела на кровати карлицы и Ивонна гладила ее по спине и что-то шептала ободряющее, и все норовила накормить орешком засахаренным, а Присцилла не хотела и Вера не хотела, они хотели просто вот так сидеть, чтоб уютно было и совсем не страшно… И чтоб кто-то успокаивал их…

И то ли приснилась, то ли привиделась им странная сказка…

х х х

……………………………….00000

All work and no play makes Jack a dull boy…

Jack Worren-nepriznanny amerikansky pisaka

Мы как раз сидели с Дедом на уютном холмике неподалеку от казармы, где неподалеку было свалено никому уже не нужное боевое снаряжение. Мы сидели рядом со славянской, по словам Деда, кучей. Здесь лежала масса всякого военного добра, налатники, поддоспешники, рукавицы. Был даже каракулевый куяк с нашитыми на него стальными пластинами. Зерцала на грудь и живот, которые одеваются поверх кольчуги. Юшман, это когда плетется все вместе. Был даже один колонтарь, который пользовался у Деда особым уважением. Это такая кольчуга, у которой на груди и спине вплетены железные пластины. А мне, например, больше нравился бахтерец, как самый прочный, я его даже мерил в первые дни, у него пластины как чешуя в три слоя. Пластины выгнуты для смягчения ударов. Это не какая-нибудь легкая байдана набранная из колец… Мы вяло как раз обсуждали преимущества тех или иных доспехов, когда на горизонте появилась некая фигура, движущаяся в нашем направлении.

Дед сложил руки на груди и сказал:

– Ну вот, наконец-то.

– Чего наконец-то? – на всякий случай спросил я, хотя уже понял, что, вернее кто это… Чутьем каким-то понял.

Дед строго глянул на меня и произнес наставительно:

– Не валяй дурака… Ей богу. – Он перекрестился.– Время подошло. Сам знаешь.

Я знал. Последние дни ощущение размытости всего окружающего усилилось до такой степени, что порой нельзя было определить, говоришь ты или молчишь. Поднял руку или опустил ее. Каждый, наверное, ощущал это по своему и не скажу, что лично капитану Коновалову это доставляло какие-то неудобства. Это уже казалось нормальным. И это было самое неприятное для тех частей… Тела? Души? Организма? Не ясно. Скорее тех субстанций зависших между жизнью и нежизнью, в которые превратились воины, находящиеся в гарнизоне. Дед утверждал, что это все… Предел. Еще не много и переходный период закончится. И Коновалов был с ним согласен, ибо ничего в природе не происходит сразу и вдруг, а все происходит постепенно. И жизнь превращается в смерть, наверное, постепенно. Это для тела быстро, раз и все, а с другими оболочками, как? А вот так. Медленно и печально и в этой неторопливой обреченности, вместе с неким упокоением присутствовало и что-то до отвращения мучительное.

Неунывающий Леха утверждал, что это деградация личности алкоголика. Но спирт уже не брал, и это было страшно. Отупение или зачумление, как называл это все тот же Леха, было сродни некому мозговому коллапсу, все принимающему и парализующему одновременно. Но это было не от мозга. Здесь были только следствия, которые каждый испытывал на себе, по прежнему, как и в земной жизни, не зная причин этих следствий.