Год дурака

Я ткнула пальцем в первую попавшуюся железяку и вопросительно посмотрела на него. Эрик скорбно свел брови.

– Нет, Соня, это блок питания.

Я почувствовала себя как Кэрри Брэдшоу, когда она пукнула в постели с любовником.

– Теперь попробуй поставить все обратно.

– Не буду даже пробовать!

– Это как играть в конструктор.

– Результаты игры будут плачевными…

– Зачем ты так много думаешь, что случится потом? Просто возьми и сделай это. Сейчас.

– Тебе легко говорить! Залез в мой системный блок, вылез и забыл, а мне потом расхлебывать последствия.

– Я думаю, дело не в системном блоке. Просто ты до жути боишься ошибиться. Ты заранее сдалась, потому что уверена, что слажаешь и после этого не сможешь смотреть мне в глаза!

– Ничего подобного! – возмутилась я. – Причина в том, что мы с тобой очень разные! Возраст, жизненный опыт, взгляды… Для тебя все просто, я же точно знаю, что у нас ничего не получится!

Эрик моргнул.

– Мы все еще говорим о системном блоке?

– Конечно, – вяло подтвердила я и покраснела.

Эрик сам собрал компьютер и закрутил шурупы на боковой панели.

– Знаешь, что обеспечивает работу компьютера? Множество различных элементов, способных вступать во взаимодействие, необходимое для успешного функционирования системы. У тебя может сложиться ошибочное мнение, что, с целью получить великолепный компьютер, достаточно заменить некоторые его детали на более продвинутые и дорогие. Но на практике такой компьютер может даже не включиться, если не все его части окажутся пригодными для совместной работы. В конце концов, самое главное – это способность к гармоничному взаимодействию.

Меня не оставляло ощущение, что наш разговор уже совсем отклонился от компьютерной тематики, но я сделала вид, что не поняла намека. Эрик отряхнул руки и поднялся.

– Оденься потеплее. Попробуем метод перипатетиков.

– Метод кого?

– Метод Перипатетической школы, которую основал Аристотель. Он вел лекции на ходу, прогуливаясь с учениками по саду. Выходим через пять минут.

Когда мы снова встретились, одетые на выход, я понадеялась, что на улице грохнет ливень, но не свезло. Мы сели на маршрутку и поехали в центр, чтобы не блуждать по дворам, натыкаясь на припозднившихся с прогулкой собачников.

– Разобраться с компьютером тебе мешает не недостаток интеллекта, а полное отсутствие любопытства. Для тебя это просто коробка, начиненная непонятными деталями.

– Так и есть.

– А ведь даже твой домашний простенький ASUS – результат целой эпохи развития технологий, часть захватывающей истории.

– Сначала компьютеры были большие, а потом стали маленькие. Очень захватывающе.

– Уверен, самое романтичное место на земле – это Кремниевая долина в 80-е годы.

Я рассмеялась.

– Ну ты скажешь.

– Тогда технологии крутились в руках и умах увлеченных юнцов, неспособных постирать себе носки, но каждый день мечтающих совершить что-нибудь эдакое, что поставит мир с ног на голову. Компьютерную эволюцию продвигали энтузиазм и жажда творчества; обветшавшие к нашим дням идеи в то время еще были свежими, как листья салата. Стихийно открывались офисы с ящиками вместо стульев, а программа, написанная студентом-недоучкой, попивающим кока-колу, назавтра могла разойтись миллионом копий, меняя лицо всей индустрии и превращая своего создателя в богача. Я хотел бы быть там.

– Широкое поле для деятельности?

– Угу. Но начиналось все, действительно, не романтично. Один из первых компьютеров, ENIAC, был разработан по заказу армии США – шла Вторая мировая война, и им требовалось устройство, позволяющее быстро рассчитать траектории полета снарядов. Разработка затянулась до 46-го года, когда война уже кончилась, но позже ENIAC участвовал во множестве других проектов. Например, он провел первый численный расчет прогноза погоды на следующие сутки. Это заняло у него 24 часа… зато они сразу смогли проверить правильность прогноза.

Я рассмеялась.

– Это нелепо.

– Размером он был шесть на двадцать шесть метров. В нем было более ста тысяч деталей, тысячи лампочек и трубок. Чтобы перейти от одного расчета к другому, трубки приходилось переключать по сложной схеме. А во время работы компьютера требовалось такое количество энергии, что близлежащий город оставался без света. И каждую неделю что-нибудь ломалось.

– Верх романтики.

– Первый мини-компьютер был размером с холодильник.

Мы вышли из маршрутки и направились к скверу Мичурина.

– Перемотаем несколько десятков лет, к двум Стивам – Джобсу и Возняку. Слышала о них?

– Джобс – это который iPhone?

– Вроде того. Их первый офис располагался в гараже родителей Джобса. Пока угрюмый интровертированный Возняк возился с микросхемами, общительный Джобс продвигал их первое детище Apple I. Но магазины не хотели его брать. Почему? Потому что и представить не могли, что люди захотят иметь компьютер у себя дома!

– Apple – это же «яблоко» по-английски? Почему они дали своей компании такое имя?

– Потому что Джобс очень любил яблоки. И потому что другое название не смогли придумать. У юных яблочников был большой провал на их первой компьютерной выставке.

– А что случилось? – я живо интересовалась чужими провалами, которые бодрили меня уже тем, что не являлись моими собственными.

– Чего не случилось – общественного внимания. Они стояли скромненько в углу, а народ шел мимо. Джобс провел работу над ошибками на Компьютерной Выставке Западного Побережья 77-го года. За бешеные деньги было приобретено место в центре зала, а стенд украсили бархатом и подсвеченным логотипом Apple. Джобс понял, что видимость успеха предвещает успех, а люди любят глазами, и поэтому стиль решает все. Так оно и получилось – когда в октябре умер Джобс, это была всенародная утрата. А смерти Денниса Ритчи, создателя языка С и ключевого разработчика UNIX, всего три дня спустя, никто не заметил. Кстати, ты знала, что Джобс был приемным ребенком? Биологические родители отказались от него после рождения.

– Наверное, они пожалели о своем решении, когда он стал богатеем.

– Так и было.

– Я знаю Билла Гейтса. Что скажешь о нем?

Мы спускались к набережной.

– Человек с мозгом акулы. В детстве Билли увлекался книгами о великих полководцах, вроде Наполеона, да и сам был очень не прочь захватить мир. Учился в Гарварде, откуда его выперли за неуспеваемость, однако много лет спустя, когда созданная Гейтсом компания Microsoft действительно начала довлеть над миром, торжественно вручили диплом – Гарвард тоже умел работать над ошибками. На старости лет Гейтс погрузился в благотворительность, пытаясь забыть, как колосс Microsoft давил маленькие компании на пути к успеху. Среди прочего под ногу подвернулась компания Netscape, и этот камешек оказался потверже. В компьютерную историю это вошло как Война Браузеров. Видишь ли, эти малявки осмелились выпустить свой браузер, и это было в те времена, когда Microsoft думали, что маленьким людишкам нечего делать в World Wide Web. Внезапно они обнаружили, что их обошли, и очень обиделись.

– Они разозлились?

– Страшно. Гейтс натаскивал своих подчиненных, как доберманов. Пятиминутки ненависти, «Internet Explorer в каждый будильник!» и все такое. Маленькие и гордые, Netscape сражались как могли, отчего это все напоминало сражение коренного индейского населения с американскими захватчиками. В итоге враги встретились, и чуваки из Microsoft сказали: «Вот вам доллар, и валите из нашего бизнеса, пока есть на чем уйти».

– Но Netscape не сдались?

– Конечно, сдались. Простые парни, что могли они сделать? Но при этом еще и настучали на Microsoft в антимонопольный надзор. Для компании начались тяжелые времена. Билл ходил в суд так часто, как в туалет. Его детище даже собирались раздробить на несколько кусков помельче. Говорят, когда он обсуждал это на совещании Microsoft, он плакал. Представляешь? Это как если бы слезы текли из гранита.

– Напоминает историю Икара.

– Именно.

Справа от нас несла свои холодные воды Волга, а Эрик продолжал рассказывать. Он знал тысячи историй – забавных или немного с горчинкой. Он рассказал про компанию Atari, разрабатывающую игры и не желающую взрослеть, – они хотели, чтобы их сотрудникам было весело! Расскажите это «Синерджи»! О возвышении и крахе школьника из Нижнего Тагила, который создал принципиально новую операционную систему Bolgenos, впоследствии оказавшуюся дистрибутивом Ubuntu с измененным заголовком – он заменил одну строчку среди миллионов строк кода и попал на ТВ! Летел вниз он также с размахом… Меня рассмешила история языка программирования BrainFuck, созданного специально для того, чтобы отлюбить людям мозги – на нем практически невозможно программировать! Эрик был так увлечен, у него горели глаза. И я вдруг поняла его – то, что я видела как заурядную железную коробку, для него было наполнено личностями, событиями, курьезами, трагедиями, недоразумениями и победами. Включая компьютер, он как будто слышал тысячи голосов со всего мира.

Кошка, метнувшаяся через дорогу, вывела меня из транса, и я осознала, что совсем стемнело.

– Как поздно…

– Ты хочешь домой?

Я задумалась.

– Нет, хочу погулять с тобой еще. Вот уж не ожидала, что тебе удастся меня заинтересовать. Только есть очень хочется.

– Двадцать минут потерпишь?

Я едва успела кивнуть, а он уже тащил меня куда-то, отпустив мою руку только чтобы на пять минут забежать в магазин. Мы зашли в одну из многоэтажек неподалеку от набережной, поднялись на лифте на последний, восемнадцатый этаж, и затем по лестнице еще выше, к люку на крышу. Там висел замок, но Эрик извлек из кармана ключ.

– Ты когда-нибудь ужинала на крыше?

– Никогда, – я поднялась за ним, нервно кутаясь в куртку.

Крыша оказалась широкой и ровной, как вертолетная площадка, только антенны торчали, словно лысые елки. По высокому открытому пространству гулял ветер, и я застегнула молнию до самого подбородка. Мы так высоко забрались, что мне даже стало страшновато.

– Тут есть стол и стулья. В этом доме живет один мой приятель, он любит проводить здесь вечера. Это он дал мне ключ. Тебе холодно? Наденешь мою куртку?

– Спасибо, нет.

Эрик достал из своего рюкзака скатерть и постелил на стол. Скатерть была белая, с розами.

– Схватил в магазине не глядя, – как бы оправдываясь, объяснил он и тщательно протер салфеткой мой стул.

Затем настал черед свечей: розовых, в тон скатерти, которые нежно запахли цветами, когда мы зажгли их и поставили в отыскавшиеся на крыше банки – чтобы ветер не задувал.

– И свечи взял, какие под руку попались, – смущенно пояснил Эрик. – Лучше, чем сидеть в полной темноте.

Мы уселись напротив друг друга, скованные неловкостью. Странно. Мы столько раз ужинали вместе. Почти каждый вечер.

– Я так понимаю, Билл Гейтс не твой герой, – начала я, чтобы снять напряжение. – А кто тебе по-настоящему нравится?

– Ты, – Эрик пристально смотрел на меня.

– Я серьезно, – уточнила я почти с досадой.

– Линус Торвальдс. В компьютерном мире его можно назвать коммунистом. Или террористом. Он создал бесплатную операционную систему Linux, открытую для пользователей, предоставив каждому желающему возможность что-то в ней улучшить. Когда Гейтс вожделел послушного стада, согласного выкупать каждый продукт Microsoft, Линус рассчитывал на творцов. В итоге Linux достроили всем миром. И продолжают развивать. Эмблемой Linux стал пингвин – в честь настоящего пингвина, увиденного в зоопарке. Пингвин клюнул Линуса в руку, но все равно ему понравился.

Я улыбнулась.

– Это очень мило.

– Гейтс и Джобс когда-то были простые парни, которые выросли в монстров, а их гаражи превратились в гигантские корпорации. То, что начиналось как творчество, стало бизнесом. Когда китайские рабочие бастуют на заводах Apple, потому что работают в отвратительных условиях, а зарплаты едва хватает на жизнь, Джобс за это ответственен. Когда Microsoft преследует нищего сельского учителя информатики, на компьютерах в классе которого оказалась установлена нелицензионная Винда, вытрясая из него непосильную сумму денег, Гейтс за это ответственен. Торвальдсу удалось избежать всей этой грязи.

– Ты с таким гневом говоришь о крупных компаниях.

– Я ненавижу корпорации. Царства, населенные великанами и лилипутами, – не желаю относиться ни к тем, ни к другим, – мобильник Эрика зазвонил. – Это курьер. Я заказал еду, пока стоял в очереди в магазине.

Он отошел и вернулся с пакетами. Внутри были роллы, горячий рис с морепродуктами и мисо-суп в пластиковых тарелочках. Мой рот наполнился слюной. Немного стесняясь, Эрик извлек запотевшую бутылку шампанского.

– Лишним не будет, да?

Мы ужинали в молчании, которое связало нас крепче любого разговора. Огоньки свечей подрагивали, взволнованные ветром. Хотя день начался с дождя, к вечеру погода наладилась, и ночь оказалась удивительно теплой – а ведь первые числа ноября! Даже не верилось, что холодная, скучная зима подкралась уже совсем близко. Где-то ровно шумел успокаивающийся к ночи город и плескала волнами Волга. Я как будто оказалась вне моего рутинного существования, с его нескончаемыми проблемами и неудачами. Я перенеслась в место получше.

– Нам очень повезло, что мы стали соседями, – тихо произнес Эрик. – Иначе я до сих пор жил бы своей прежней жизнью.

– Разве она тебя не устраивала?

– Тогда мне казалось, что устраивала. Сейчас я думаю, что мне было одиноко.

Мы молча чокнулись пластиковыми стаканчиками за что-то, невысказанное вслух, и потревоженное шампанское забрызгало золотистыми искорками.

– Пойдем, посмотрим…

Эрик потянул меня за руку и, когда мы подошли к краю крыши, у меня захватило дыхание: город был полон огней – горящие окна, фонари, реклама, фары проезжающих машин. Как тысячи светлячков, рассеянных в темном пространстве, они сияли и мерцали. По сверкающим водам Волги плыли маленькие золотые рыбки – корабли с сигнальной подсветкой. Подняв голову к небу, я увидела на нем россыпь звезд.

– Наверное, это самое красивое, что я видела. По телевизору не в счет.

– В мире много всего волшебного. Главное, смотреть с правильной точки.

Я фыркнула. По моему мнению, эта фраза выразила всю жизненную философию Эрика.

– Знаешь, я поняла, чего ты хочешь – стать частью истории, которая тебе нравится. Это как если бы фанат Гарри Поттера попал в один из томов серии.

– Именно. А чего хочешь ты?

Я пожала плечами.

– Выйти замуж. Все просто и банально.

Эрик пытливо посмотрел на меня.

– Звучит как формальность. Ты уверена, что это именно то, что тебе нужно? В смысле, это не звучит как найти любовь и человека, который станет действительно близким.

– Не знаю. Может быть, мама этого хочет. Или я прочитала где-то, что должна этого хотеть. Или это просто то, что считается необходимым.

– А чего хочешь для себя именно ты?

Наши взгляды встретились, и я почувствовала, как мои глаза наполняются слезами.

– Соня? Ты в порядке? – мягко спросил Эрик.

– Да, но… знаешь, меня как будто никто никогда раньше об этом не спрашивал. Мама говорила – делай это, и ты станешь хорошей, а бабушка – не делай того, или станешь плохой. Но в конечном итоге я всегда получалась так себе. Бабушка требовала – доедай до последней ложки, а мама упрекала – ты набираешь вес. Мама отказывала моим просьбам, а бабушка навязывала мне то, чего совсем не хочется. Меня все время разрывали на части! И я уже совсем не понимала, что я должна делать! Я могла только ждать очередного указания. Несчастные любовные романы с похабными обложками – кажется, это единственное, что мне удалось отстоять для себя! Я так старалась быть милой и послушной, а в итоге получилось, что теперь я даже не знаю, кто я на самом деле. Меня как будто нет вовсе. Я совершенно никчемна, – я громко заплакала, и меня не могло остановить даже ощущение, что там, на земле, чужие люди каким-то образом слышат меня.

– Соня, – Эрик обхватил мое лицо ладонями, поднимая мою голову, – ты совсем не никчемная. Ты очень добрая. Ты заботливая. Ты всегда надеешься на лучшее, даже если все складывается плохо. Ты мечтательница. Рядом с тобой так хорошо…

Он потянулся ко мне носом, и я поняла, что сейчас он меня поцелует. В моей голове, натыкаясь друг на друга, заметались тысячи сомнений. Когда я уже намеревалась отстраниться, раздался громкий хлопок, и небо усеяли зеленые искры.

– Салют?

– Кто-то запустил ракету.

Снова хлопок, и теперь красные искры. Они сыпались прямо нам на головы. «Может, это знак, – подумала я. – Доказательство, что, если я поцелую его сейчас, это будет правильно».

Что-то неуловимо изменилось в лице Эрика, и он отступил от меня.

– Ты вечно ищешь внешнее одобрение, – сказал он сердито, в точности разгадав мои мысли. – Хотя бы раз прими решение сама!

На этом все было кончено. Домой мы ехали пусть не во враждебном, но все же в молчании. У Эрика торчал наушник из уха, но вряд ли он замечал, что слушает. Все же, несмотря на обескураживающий финал, это было лучшее свидание в моей жизни.

Ночью мне приснилось, что Эрик предлагает мне блок питания и компьютерную мышь, а заодно просит погладить его винчестер.

Утром, загруженная тревожащими мыслями, я на автомате побрела на работу.

– Конечно, оплата низкая, – рассеянно сказала я одной из претенденток, которая – редкий случай – позвонила сама. – Да, есть план, и он на 80% превышает ваши возможности. Удачи в поисках работы. До свидания.

– Что у тебя стряслось? – поинтересовалась Диана.

Я воткнулась в монитор, делая вид, что полностью погружена в работу.

– У вас с Эриком дело сдвинулось с мертвой точки, да?

Я не стала подтверждать ее догадку.

– Я надеюсь, ты проявила активность?

Я продолжала играть в молчанку.

– Какая же ты глупая! – взорвалась Диана. – Слушать тебя противно! Это первый и, с твоим везением, последний адекватный парень, который тебе встретился! А ты его упускаешь из-за собственной трусости и предрассудков!

Я уткнулась носом в клавиатуру. Возможно, Диана была права. Но по своим внутренним причинам я просто не могла.

– Свои мозги не пришьешь, – буркнула Диана и унеслась прочь, яростно вонзая каблуки в ковровое покрытие, слишком раздраженная, чтобы терпеть мое присутствие.

Дома, на столе возле компьютера, меня ждали диск, записка и коржик – последний, видимо, чтобы привлечь мое внимание. «Я загружен по уши. Тебе задание на сегодня – инсталлировать игру с диска на свой компьютер». Да пожалуйста. Знать бы еще, что значит «инсталлировать». Я посмотрела на обложку диска – на ней был небритый мужик угрюмого вида и надпись Painkiller, ни о чем мне не говорящая.

Похоже, Эрик недооценил мои способности, потому что с инсталляцией я кое-как справилась. Начать игру? Ладно, глянем. Игра началась бодро – главный герой и его жена погибли в автокатастрофе. Вот и сказочке конец. А нет, в Чистилище к ГГ явился божий засланец и клятвенно пообещал, что отправит его в рай к жене, если он поможет изничтожить четырех генералов Люцифера. Бред какой. Действие перешло на кладбище, и в нижней части экрана отобразилось устрашающего вида оружие, которым я могла управлять. Пока я думала, как мне выключить игру, на меня набросилась некая враждебно настроенная нечисть. Я импульсивно защелкала мышью, и, завращавшись, страшные лезвия в руках героя разорвали врага на части, разбрасывая по всему экрану куски мяса. Фу, какая гадость, да только псих станет в такое играть! Рассуждая подобным образом, я незаметно для себя вынесла с десяток врагов. Ладно, поиграю немного. Отвлекусь от Эрика.

Сосед постучался через несколько часов.

– Установила?

– Установила, – ответила я, закрыла дверь и вернулась к компьютеру.

К одиннадцати вечера Эрик принес мне чаю и картошку с котлетами, посоветовав через часок ложиться спать. Я пообещала, что так и сделаю.

В восемь утра мне пришлось собираться на работу – хотя бы потому, что я уже безбожно опаздывала. На улице все было в белесом тумане, который, кажется, видела только я.

– Опаздываешь, – встретила меня Диана. – Хорошо ты глаз накрасила. Один. Зато оба красные. Все в порядке?

– Все отлично.

Я села на стул и начала ждать, когда компьютер загрузится. Прождала десять минут, пока до меня не дошло, что я забыла его включить. Наверное, я все же не очень хорошо себя чувствую. А ночью казалась себе такой бодрой… Безумная игра. У меня до сих пор перед глазами все мечется и взрывается.

– Налей мне кофе, – попросила я Диану.

Пробудилась я от аромата кофе, или, может, из-за Дианы, которая схватила меня за плечи и трясла.

– Ты не можешь спать! Ирина зовет нас на совещание!

Я хотела возразить, что поздно мне яшкаться с сатаной, когда сам бог призвал меня на службу, но Диана уже перетащила меня в конференц-зал и бросила на стул.

Прижимая к себе папки, как будто они могли защитить ее от печальной статистики по проекту «Натюрлих», вошла Ирина. Я предпочла бы встретиться с ней на кладбище, с дробовиком в руках.

– Сколько? – бросила она, швырнув папки на стол.

– Тысяча, – сказала я. – Перли со всех сторон. Я расстреляла их всех.

– Кхе-кхе, – вмешалась Диана, награждая меня болезненным щипком. – Пятнадцать кандидатов были одобрены заказчиком.

– И сколько их приступило к работе?

– Девять.

– Сколько продолжают работать?

– Две.

Аня что-то зашептала.

– Одна, – поправилась Диана.

Лоб Ирины прорезала глубокая складка.

– Нам необходимо повысить свою эффективность.

– Моя эффективность резко повысилась, когда я получила гранатомет, – сообщила я.

– Это шутка, – быстро сказала Диана.

– С демонами не шутят, – возразила я.

Реакция Ирины оказалась неожиданной: скорая на придирки и язвительные комментарии, столкнувшись с по-настоящему неадекватным поведением сотрудника, она впала в растерянность. И даже как будто боязливо отодвинулась в глубь кресла.

– С этого дня предлагаю ввести количественный план – шестьдесят звонков в день.

– Если я позвоню в прачечную, мне засчитают? – кротко осведомилась Диана.

– Что это значит? – взъерошилась Ирина.

– Количество звонков не имеет никакого отношения к качеству работы. Можно весь день названивать, но так и не найти подходящего кандидата.

– Тогда пусть будет по пять кандидатов в день от каждой из вас.

– Мы проводим отбор в нескольких городах. Сложность подбора меняется от региона к региону. Будет ли этот критерий справедливым?

Ирина надулась. Они с Дианой принялись спорить, а я положила голову на стол и уснула. Разбудил меня высокий, с нотками истерики, голос Ирины:

– Что это с ней? Она ведет себя подозрительно! Она не может в таком состоянии работать!

– Всю ночь напролет спасала ваш гребаный мир, – простонала я. – А вы не даете минутку отдохнуть.

– Я слышала, если съесть испорченные консервы, отравление может сопровождаться галлюцинациями, – попыталась оправдать меня Диана. – Ей надо в больницу.

– Пусть идет. Уведоми, что этот день ей оплачен не будет.

– Я ее провожу, а то еще по пути рухнет.

– Эти несколько часов будут вычтены из твоей зарплаты.

– Да? – спокойно осведомилась Диана. – На основании какого пункта Трудового Кодекса вы это сделаете?

– Ладно, не буду я ничего никому вычитать, – огрызнулась Ирина.

– А ну, на выход! – сердито поторопила меня Диана.

– Что опять? – устало осведомилась она на улице.

– Поиграла немного в одну игру. Хорошая. Мясной экшен.

– Я слышала, такие игры повышают уровень агрессивности.

– По башке бы дать тому, кто это сказал.

В маршрутке я мирно спала, положив голову на плечо Дианы.

– Никаких игр, – пригрозила она на прощание.

Кивнув, я закрыла за ней дверь и бросилась к компьютеру. На мониторе меня ждала новая записка от Эрика: «Я снес тебе DirectX и дрова на видюху. ЗЫ: Скажи спасибо, что Винду оставил. ЗЫ-2: Хорошей тебе игры!» Еще и издевается, скотина! Игра, конечно, не работала.

Я замолотила в его дверь.

– Эрик, даже не думай, что я смогу разобраться с этим!

Дверь приоткрылась, и оттуда выглянула взъерошенная блондинистая голова.

– Есть только одно оправдание для человека, не способного установить дрова на видюху.

– Какое?

– Он мертв, – дверь захлопнулась.

Я забила кулаками со всей силой.

– Ломись сколько хочешь. Ты моего сына видела? Уже ничего не потревожит мою нервную систему, – раздался ехидный голос Эрика.

Я попробовала поорать, и тогда он включил музыку из аниме. Не выдержав столь грубого насилия над психикой, я с позором сбежала.

Шипя от злости, я упала в свое кресло и открыла Гугл. Не прошло и часа, как мне удалось выяснить, что «видюха» – это видеокарта, а «дрова», то есть драйвера, к ней надо не абы какие, а под ее модель.