Воспоминания рыжего барда

– Да, на меня напали, – наконец произнес Кион, доедая свой ужин, – Какие-то разбойники. Тогда темно было, так что я не очень хорошо все помню.

Ханэра снова презрительно фыркнула, не отвлекаясь от еды. Райнир задумчиво жевал хлеб, а Могдар уставился в костер. Затем лидер каравана посмотрел на Киона.

– Они и на нас пытались напасть, – неожиданно сказал он, – Как раз перед тем, как мы тебя нашли.

У Киона отвисла челюсть. Разбойников он придумал, чтобы не упоминать ведьму и всю историю с ее сделкой, но оказывается, в округе и правда промышляла банда охотников до чужого добра. Киону несказанно повезло не наткнуться на них, иначе сейчас он бы наверняка валялся бы в какой-нибудь канаве и кормил червей или воронов.

– Мы от них отбились, но боюсь, они не последние, кто захочет напасть на наш караван, – добавил Могдар. Он сидел с пустой тарелкой в руках и поглядывал в огонь.

– Почему это? – спросил Кион.

– Эти придурки думают, что мы возим запрещенные товары, – в который раз фыркнула Ханэра.

Кион удивленно уставился на нее, но дальше свою мысль девушка не стала пояснять. Они что, контрабандисты? Учитывая нрав здешнего короля, он вполне мог запретить множество товаров, даже самых безобидных. Например, какие-нибудь шелка. И получать эту ткань только с одного источника – от другого соседнего королевства. Тогда южанам ничего не останется, кроме незаконного ввоза или вовсе отказаться от подобных товаров.

– Лунный лотос, – прервал затянувшееся молчание Райнир.

Другие караванщики практически никак не отреагировали на его слова, только нахмурились. Кион уже слышал подобное название в столице. Это редкий цветок, который, по слухам, растет где-то на болотах. Цветет он только в полнолуние и если собрать его лепестки в этот момент, то потом из них можно приготовить мощную настойку, которая сразит получше бочонка алкоголя, выпитого за раз, но при этом не оставит после себя похмелья. Наоборот, тот, кто выпьет настойку из лунного лотоса, на следующий день будет чувствовать себя довольно энергичным. Да и под действием лотоса тоже – лепестки давали сильное наркотическое опьянение, но при этом не вызывали никаких побочных эффектов.

Лунный лотос был довольно редким растением и в столице аристократы готовы были платить за его лепестки целые состояния, хотя лучше было не придавать этому огласку. Настойку из лотоса запрещалось принимать в открытую, хотя раньше ее использовали только в лечебных целях – лекари прописывали умеренное количество настойки в качестве лечения депрессии у знатных господ. Но после того, как обнаружились любопытные эффекты этого цветка, да еще не дающие при этом на следующее утро похмелья, король запретил в открытую употреблять настойку, объясняя это тем, что ему не нужен город, полный пьяных и одурманенных людей. Про употребление за закрытыми дверями Элияр Аделла ничего не говорил. Поэтому аристократы принялись втихую выкупать настойку сначала у столичных лекарей, а затем, когда запасы их быстро опустели, начали нанимать людей на поиски лотоса.

Одна из знатных леди, за которой однажды ухаживал Кион, пока жил в столице, даже как-то предложила ему попробовать эту настойку, но тогда бард отказался по каким-то причинам, которых уже сам не помнил. Но потом, глядя на то, как весело хохотала та дама по любому поводу и без после того, как выпила небольшой пузырек настойки из лотоса, Кион успел не один раз пожалеть, что не принял ее предложения.

Кион передал свою пустую миску Райниру и тот, собрав остальные, отдалился к реке, у которой караван устроил сегодня привал. Пока высокий южанин занимался мытьем посуды, Ханэра достала из мешка яблоко и принялась его чистить, а Могдар продолжил смотреть в огонь, сцепив руки в замок. Бард поерзал на месте, но потом все же не выдержал и решил задать своим спутникам мучивший его вопрос.

– Так вы добываете лунный лотос?

Могдар и Ханэра одновременно посмотрели на Киона с явным удивлением.

– Откуда тебе это в голову пришло, Лахма? – спросила девушка и вернулась к чистке яблока.

– Зачем тогда разбойникам нападать на вас? – парировал Кион.

– Они думают, что мы контрабандисты, – ответил Могдар своим грозным голосом.

– А вы нет? – ляпнул рыжий бард быстрее, чем успел подумать.

Ханэра снова перестала чистить яблоко и сверкнула на Киона своими большими карими глазами. Могдар тоже посмотрел на барда из-под бровей, задумавшись о чем-то. Затем он встал, медленно подошел к Киону и махнул рукой вверх, призывая его подняться.

– Пойдем, – грозно произнес лидер каравана.

Кион глянул на Ханэру в надежде на то, что она пояснит, что это значит, но девушка только довольно хмыкнула и продолжила чистить яблоко как ни в чем не бывало. Могдар махнул рукой второй раз, поторапливая своего собеседника, поэтому Киону ничего не оставалось, кроме как подчиниться. Рыжий бард встал с земли и пошел следом за мужчиной, который вел его к фургону.

Добравшись до него, Могдар влез внутрь и велел Киону делать то же самое. Бард беспрекословно подчинился, на ходу незаметно проверяя свой меч в ножнах. Жаль, у него нет кинжала – выхватить его было бы гораздо проще в этой тесной повозке, нежели чем меч. Тем временем Могдар вытащил из угла с одеялами сундук, открыл его и повернул Киону.

– Сам посмотри, какую контрабанду мы везем, – произнес мужчина.

Кион осторожно заглянул в сундук, но все, что он там увидел, продавать в королевстве не запрещалось. В основном южане торговали безделушками – маленькими красиво украшенными зеркалами, гребнями для волос и даже легкими веерами. Но в сундуке так же обнаружились еще несколько шкур маленьких животных, похожих на лисичек и обитающих только в южном королевстве, откуда прибыли Могдар с остальными. Была еще странного вида еда, завернутая в пергаментную бумагу. Как пояснил лидер каравана, это было лакомство его народа и оно не быстро портилось, так что оно было идеальным товаром для продажи в соседних королевствах. Никаких запрещенных шелков или растений в сундуке не было.

Кион разочарованно отодвинулся от сундука, а Могдар, закрыв крышку, поставил его обратно в угол и повернулся к барду.

– Убедился? – спросил мужчина, – Мы не нарушаем законы.

Кион кивнул и они вдвоем покинули фургон, присоединившись к остальным у костра. Райнир уже успел вернуться с реки и сейчас с удовольствием грыз очищенное яблоко, которое протянула ему Ханэра. Сама девушка принялась очищать второе, ловко отделяя шкурку ножом.

Кион опустился на свою лежанку и угрюмо посмотрел в огонь. Значит, караванщики не добывали лунный лотос. Отчего-то эта мысль так расстроила барда, что хорошее настроение, доселе бурлившее в нем, моментально его покинуло. А он так надеялся попробовать эту настойку и узнать, почему та знатная леди так задорно хохотала после того, как выпила ее.

Кион задумчиво обвел взглядом южан, которые сидели полукругом вокруг костра напротив барда. Они весело что-то обсуждали между собой на языке Киона, но он их не слушал, полностью погрузившись в свои мысли. Возможно, они все же добывали лунный лотос на болотах, но по явным причинам не стали говорить об этом рыжему барду. Они его впервые видят, как они могут доверить ему такую тайну? Кион потер ладони над костром, но сделал он это не от того, что замерз. Он захотел пошарить по всему фургону в поисках спрятанного сундучка или шкатулки, которые, как был убежден бард, наверняка хранили в себе лепестки лотоса.

Кион почесал за ухом и глянул в звездное небо. Судя по простому виду южан, вряд ли они торгуют лотосом. Иначе они за один только лепесток выручили бы огромные деньги. Кион проследил взглядом за падающей звездой. А что, если южане специально не одеваются вычурно, чтобы не наводить на себя лишних разбойников, которые по их богатым одеждам решили бы, что их добро в повозке чего-то стоит? В таком случае, Могдар и остальные действовали довольно умно – на дороге лучше всегда быть начеку и не привлекать к себе лишнего внимания.

Кион почесал кончик носа и отбросил все мысли о лотосе. Ему все еще было безумно интересно прочувствовать его эффект, но делать это в дороге явно не стоило. Бард растянулся на своей лежанке у костра и, не слушая веселую болтовню своих спутников, провалился в сон.

* * *

На следующее утро они двинулись в путь едва ли не на рассвете. Киону было тяжело отлепить веки в такой час и южанам буквально пришлось его расталкивать, чтобы бард наконец-то проснулся. Могдар и Ханэра, как обычно, управляли лошадьми, а Райнир и Кион устроились внутри повозки. После сытного завтрака рыжий бард вновь почувствовал сонливость, да и покачивание фургона в дороге не добавляли ему бодрости. Кион зевнул, приложив ладонь ко рту, а потом потер глаза. Райнир предложил ему поспать, все равно в повозке делать было нечего.

– Мы дойти до деревни на два дня, – добавил высокий южанин.

– Ты хотел сказать «за два дня», – снова зевнул Кион.

Райнир задумался, а потом кивнул.

– Мы дойти до деревни за два дня, – уверенно произнес он и бард едва не расхохотался.

Кион поправил только последнюю часть фразы Райнира, но южанин решил, что первая, раз осталась без внимания, так и должна произноситься. Кион хитро посмотрел на простодушного Райнира. Может, стоит научить его похабным выражениям? И подать их так, будто они приветствие в здешних местах? Наверняка Могдар и Ханэра в курсе о правильных приветствиях, но Райнир сейчас представлял собой белый лист, на котором барду захотелось запечатлеть не самые лучшие фразы для знакомства. Кион решил, что маленькая шалость никому не повредит и повернулся к южанину.

– Хочешь, я научу тебя одному местному приветствию? – спросил он, изо всех сил стараясь не рассмеяться своей будущей выходке, когда Райнир использует эту фразу, чтобы поздороваться с жителями деревни, в которую они сейчас ехали на фургоне.

– Местный народ говорить по-другому? – искренне удивился высокий южанин и Кион прям пришел в бурный восторг от его наивности и простодушия. Райнир, как маленький ребенок, готов был поверить чему угодно.

– В этой деревне сохранился старый диалект и если ты поприветствуешь их одним из устаревших слов, им это явно понравится, – соврал бард, нацепив на лицо совершенно серьезное выражение.

Райнир охотно закивал и Кион довольно потер ладони. Он принялся обучать южанина своей фразе и все это время старался сохранять на лице спокойное выражение, которое постоянно грозило перерасти в громкий смех от того, как старательно Райнир выговаривал каждое слово. За все утро Ханэра так и не заглянула в фургон через окошечко. Скорее всего, она решила, что ее попутчики сейчас спят в повозке, настолько тихо они себя вели.

Кион спрятал предательскую улыбку за ладонью, делая вид, что зевает. Райнир неплохо выговаривал его фразу и барда даже взяла гордость за своего ученика. Еще немного и он даже сможет ее произнести практически без акцента. Кион дождаться не мог, когда они въедут в деревню и бард насладится зрелищем, семена которого он сейчас поместил во фразу Райнира.

– Только не говори пока Могдару и Ханэре о том, что я обучаю тебя местному приветствию, – попросил Кион, – Вот они удивятся, когда узнают, что ты выучил новую фразу.

Райнир охотно кивнул и довольно заулыбался, представляя себе тот момент. Кион, глядя на него, заулыбался в ответ, но уже по другой причине – он нарисовал в своем воображении реакцию деревенских на фразу Райнира и тихонько захихикал. Рыжий бард дождаться не мог этого момента.

Фургон продолжал монотонно двигаться вперед и Кион, широко зевнув, поудобнее расположился на подушках. Он оперся спиной на сложенную в углу стопку мягких одеял и задремал. Райнир под нос бубнил новое приветствие, стараясь идеально выговорить каждую буковку и каждый звук.

Через некоторое время кто-то потряс Киона за плечо и когда бард открыл сонные глаза, перед собой он увидел высокого южанина.

– Мы решить отдохнуть недолго и сварить суп, – произнес Райнир, как только убедился, что Кион проснулся, – Выходи из дом, поможешь.

Южанин первым покинул фургон, оставив барда широко зевать и потягиваться на подушках, но затем Кион присоединился к нему. Как только он оказался на улице, Кион заметил, что вечно ясное небо сегодня заволокло облаками. Могдар с Ханэрой принялись разводить костер. Они уже успели собрать веток для растопки. Райнир направился к лошадям, а Кион, не совсем понимая, что ему делать, решил последовать зову природу и удалился в сторону густо растущих кустов.

Когда бард вернулся обратно, Могдар уже развел костер и сейчас Ханэра вешала над огнем котелок с водой. Рядом с ней лежал мешок и девушка, пошарив в нем рукой, вытащила оттуда картофелину и бросила ее в Киона.

– Не стой просто так, Лахма, почисть картошку, – произнесла она и снова полезла в мешок.

– И чем, по-твоему, мне ее чистить? – недовольно отозвался Кион и тут же у его ног в землю воткнулся нож. Бард ошарашенно поднял голову и увидел милую улыбку Ханэры, однако в глазах девушки горели нахальные огоньки.

– Этим чисти, – указала она на нож, затем поднялась с места и направилась к Райниру, который поил лошадей.

Кион присел рядом с Могдаром и принялся угрюмо выполнять поручение Ханэры. Лидер каравана ободряюще похлопал его по спине, а затем присоединился к его занятию, отыскав в мешке второй нож. Несколько минут они сидели молча, но потом Кион не выдержал и задал Могдару интересующий его вопрос.

– Почему Ханэра так себя ведет по отношению ко мне? Я ее чем-то обидел?

– Если бы ты ее обидел, то проснулся бы с отрезанным ухом, пальцем или чем похуже, – усмехнулся Могдар, не отрываясь от ножа с картошкой, – Просто Ханэра не любит чужаков. Торговлю с людьми она еще терпит, но вот компания попутчика из здешнего королевства ей явно дается с трудом.

– Зачем тогда меня взяли к себе?

– Что нам надо было делать? Выкидывать тебя обратно на обочину?

Кион ничего не ответил, очищая последнюю картофелину в суп. Он разрезал ее пополам и бросил в воду, которая успела закипеть. Могдар сделал то же самое, потом достал из мешка морковку, быстро с ней разделался и крупными кусочками нарезал ее прямо в котелок. Кион почесал подбородок. У него остался еще один вопрос, который мучил его со вчерашнего дня, но бард не уверен был, что хотел это знать. В итоге любопытство все же пересилило и он решился задать его Могдару.

– А что значит «Лахма»?

Могдар повернулся к Киону и неожиданно громко рассмеялся. За его спиной фыркнули лошади, но лидер каравана не придал этому значения. Он смеялся несколько долгих секунд, потом вытер выступившие слезы из глаз и одобрительно потрепал Киона по плечу.

– Ничего хорошего оно не значит, – весело подмигнул мужчина барду и продолжил возиться с супом.

Кион недовольно поджал губы, как надувшийся ребенок, которому отказали покупать в лавке торговца новую игрушку. Могдар только сильнее рассмеялся, но больше ничего пояснять не стал. Его грозный голос разнес смех по всей округе и Райнир с Ханэрой, все это время находившиеся у лошадей, с любопытством обернулись на Могдара и Киона. Бард так и сидел с одним ножом в руках, не зная, чем ему заняться дальше.

– Принеси немного хвороста, – попросил Могдар и пошевелил веткой костер, – Сдается мне, нам он еще пригодится.

Кион кивнул, оставил нож на мешке и направился к деревьям собирать сухих веток. Он поймал себя на мысли, что компания южан ему очень даже по душе. Ну разве что Ханэра внушала страх. Но не такой, как Сэра или Нико, так что Кион попросту не обращал на это внимания. А вот шутить над Райниром было то еще удовольствие. Молодой южанин был настолько наивен, что не использовать его простодушие в идиотских розыгрышах было бы попросту преступлением.

Кион собрал немного хвороста, вспоминая, как Райнир недавно прилежно заучивал новую фразу. Бард остановился и позволил себе вдоволь насмеяться со своей выходки, понимая, что потом снова придется держать каменное лицо перед молодым южанином. Но оно того точно стоило, Кион даже не сомневался. Послезавтра они достигнут деревню, о которой говорили караванщики и тогда маленькая шалость Киона заговорит устами Райнира.

Рыжий бард набрал еще немного хвороста и довольный собой вернулся к остальным. Южане уже сидели возле костра и разливали друг другу горячий суп по тарелкам. Кион сложил сухие ветки у огня и присел рядом с остальными. Могдар добавил несколько веток в костер и расшевелил его короткой палкой, которую он нашел где-то поблизости. Они принялись за обед, попутно обсуждая различные темы. Райнир сидел с довольной улыбкой и несколько раз стрелял взглядом в Киона и тот понял, что южанину не терпится показать своим товарищам новую выученную фразу. Кион воодушевленно ему кивнул, но сам при этом едва сдерживал смех. Бард уже был доволен своей выходкой и если Райнир забудет об этой фразе, когда они достигнут деревню, Кион не станет переживать. Если забудет сейчас, то вспомнит потом, когда рыжего наглеца с ними уже не будет. Впрочем, судя по нетерпеливой улыбке Райнира, Кион сомневался, что тот забудет поздороваться с жителями так, как учил его бард.

Они доели свой обед, Ханэра отправилась к мелкому ручейку помыть посуду, а остальные стали готовиться к предстоящей дороге. Могдар сказал, что ехать они будут весь остаток дня без остановки, а ночлег устроят только под вечер. Вернулась Ханэра и когда все были готовы, повозка снова тронулась в путь за двумя красивыми и крепкими лошадками, которыми управлял Могдар в компании Ханэры. Райнир и Кион, как обычно, разместились на подушках в фургоне. Молодой южанин принялся раз за разом проговаривать приветствие и Кион снова ощутил прилив гордости за своего ученика. Нет, все же бард был отличным учителем – Райнир вон, фразу заучил уже так, что практически проговаривал ее без акцента.

Кион гордо потер пальцем под носом, глядя на то, как старается Райнир. Знал бы южанин, что в этой фразе затесалось не совсем нужное слово, вряд ли бы так усердно ее заучивал. Но Райнир этого не знал и раз за разом продолжал ее проговаривать, выжигая в своей памяти все буквы до последней.

ГЛАВА 10

Через день к полудню впереди между деревьями показались деревянные дома. До деревни было не очень далеко, но караван не мог въехать в нее сразу же. Пришлось сделать небольшой крюк из-за реки и поискать мост или переправу, по которым могла бы проехать повозка. Если бы не это, Могдар с остальными прибыли бы в деревню гораздо раньше.

Лошадки бойко отстукивали копытами по пыльной дороге, а фургон скрипел колесами, следуя за ними. Ясная погода сегодня вернулась обратно и солнце ярко освещало все вокруг.

Местность постепенно менялась за время пути и вместо широких зеленых полей каравану начали чаще попадаться деревья и реки. Могдар сообщил Киону, что дальше они въедут в болотистую местность и нужно будет строго следовать по дороге, чтобы колесо повозки не увязло где-нибудь в жиже. Кион вспомнил слова Марты о ближайшем городе, но про болота женщина ничего не говорила. Видимо, караван двигался совсем в другую сторону.

– Те места облюбовали разбойники, – добавил Могдар, управляя лошадьми, – Нам нужно быть начеку, когда будем проезжать мимо болот.

Сегодня вместо Ханэры рядом с мужчиной сидел Кион, а девушка отправилась в фургон к Райниру. Бард осматривал местность вокруг и все никак не мог поверить, что здешние пышные деревья и красивая река через пару дней сменятся болотом.

– Раз там кишат бандиты, не проще ли поискать другой путь? – спросил Кион.

– А нет другого пути, – отозвался Могдар, – Раньше был над высоким обрывом каменный мост. Но его уже года два как починить не могут.

Мужчина грозно выругался сквозь зубы, проклиная местного правителя, которому не было дела до забот граждан, пока ему самому не припрет проехать по мосту. Кион почесал в затылке. Ему было до жути любопытно узнать, что случилось с каменным мостом, но Могдар просто пожал плечами, когда бард задал ему этот вопрос.

– Однажды мы в который раз просто проезжали той дорогой, но мост уже был разрушен, – добавил Могдар, – Пришлось искать другой путь, а из-за болот в той стороне дорога была только одна.

С его слов, разбойники быстро смекнули, что торговцы или простые путешественники начнут пользоваться той дорогой, поэтому теперь проходить через болота стало еще опаснее. Многие торговцы, которых встречал караван Могдара на своем пути, жаловались, что в тех местах их обчистили до последнего товара и монеты. Некоторые путешествующие торговцы начали платить наемникам за защиту, но Могдар не нанимал воинов для своего каравана.

– Отчего же так? – спросил Кион.

– Мы сами умеем оружием махать, – усмехнулся мужчина, – Думаешь, я меч только для красоты ношу?

Кион промолчал. Могдар носил на поясе ножны с мечом, у Ханэры было два длинных кинжала, а у Райнира только какие-то короткие стрелы, прикрепленные к бедру. Может, это дротики? Хотя на дротики не похоже, это явно были стрелы, но для лука их использовать точно не предназначалось.

Могдар, заметив замешательство Киона, пояснил, что Райнир пользуется дальнобойным оружием – арбалетом. Рыжий бард снова почесал в затылке. Он слышал это название, но никогда не видел такого оружия. В столице стражники пользовались луками в качестве дальнобойного оружия из-за того, что арбалеты не были популярны в королевстве и ввоз такого оружия из соседних стран начался только недавно.

– Если тебе так интересно, попроси Райнира показать тебе арбалет на следующем привале, – произнес Могдар, глядя на дорогу перед собой, – Он тебя и стрельбе обучит, если захочешь.

Кион мгновенно загорелся этой идеей. Вряд ли бард когда-нибудь обзаведется собственным арбалетом, но уметь из него стрелять не помешает. Кто знает, может эти умения пригодятся в жизни.

Лошадки не спеша тянули за собой фургон, иногда они пофыркивали в пути, но вели себя довольно послушно. Киону в особенности нравились их длинные гривы и на прошлом привале ему даже доверили их причесать. Тогда у барда в голове родилась не одна рифма про красоту этих лошадей, принадлежавших южанам. Интересно, на юге у них все кони такие? В королевстве Киона лошади были более изящные, а у караванщиков они выглядели прям мощно по сравнению со здешними лошадками.

Дорога была спокойная и ровная, солнце ярко освещало округу, а птицы громко пели в кронах деревьев. Фургон не спеша ехал по траве, огибая реку. Могдар указал рукой куда-то вперед и пояснил, что вон там они смогут перебраться на другой берег.

Когда повозка достигла того места, куда недавно указывал мужчина, Кион заметил, что не они одни пользуются этим путем. На переправе были еще люди с повозками, только они двигались навстречу караванщикам. Могдар остановил лошадей и терпеливо дождался, когда группа людей перейдет по реке. Когда они поравнялись с его фургоном, мужчина приветственно поднял одну руку.

– Никак торговля бойко идет? – дружелюбно спросил Могдар.

– Если можно так выразиться, – кивнул ему один из торговцев, проходящих мимо, – Эти крестьяне, как всегда, выкупают только самое необходимое.

Торговцы продолжили свой путь, а Могдар, щелкнув вожжами, повел фургон и лошадок через мелководье. Они довольно просто преодолели эту преграду и уже совсем скоро вернулись на дорогу. Деревня вновь появилась впереди, на этот раз гораздо ближе. Кион даже сумел разглядеть занятых своими делами жителей, снующих туда-сюда.

– С ними торговать всегда было непросто, – произнес Могдар, – Те торговцы правы – эта деревня покупает только самое необходимое. Так что зачастую мы с ними не торгуем, а производим обмен.

– Обмен? – переспросил Кион и удивленно повернулся к своему собеседнику.

– Пополняем у них запасы еды, а взамен отдаем что-то из своих товаров.

– Но вы же теряете в деньгах.

– Если бы не обмен, мы бы потеряли в еде, – усмехнулся Могдар, – К тому же, так обменивается мы только с одной деревней, остальные охотно с нами торгуют.

Фургон качнулся на кочке, но дальше дорога была ровной. С каждой минутой они все ближе подбирались к деревне. Кион заметил, что никто из местных жителей не сидел просто так, абсолютно все были заняты делами. Кто-то проходил граблями в своем огороде, кто-то нес ведра с водой из колодца, другие плели корзины, а третьи подметали крыльцо своего дома. Еще Кион заметил несколько мужчин на крыше одного из домов. Кажется, они чинили ее, громко переговариваясь между собой. Стайка детей пролетела ураганом по улицам и Могдар, глядя на них, коротко рассмеялся.

Фургон медленно катился вдоль домов и крестьяне, на секунду оторвавшись от своих дел, посмотрели на новоприбывших караванщиков. Дети весело завизжали, увидев Могдара и Кион сообразил, что южанин наверняка всякий раз делился с ними сладостями своего народа, которые сейчас лежали в сундуке внутри фургона.

Могдар остановил повозку и спрыгнул на землю, постучав по стене фургона. Дверца моментально распахнулась и на улицу выскочили Райнир и Ханэра. Кион тоже не стал прохлаждаться и спрыгнул на землю, продолжая осматривать подошедших крестьян. Руки у них загрубели, лица обветрились из-за постоянного труда на улице, а одежда многих из них уже давно износилась. Да уж, им бы не помешали новые ткани и косметика из столицы. А еще гребни, чтобы причесать торчащие в разные стороны волосы.