скачать книгу бесплатно
– Хорошего тут мало, – снова дерзил пассажир.
– Если сегодня – мало, значит, завтра – будет больше, – продолжал спокойно парировать грубые посылки своего спутника Мессир.
– Больше, ширше, глубже, – продолжал недовольно бурчать пассажир, стоящей на приколе, где-то у дома на Набережной, яхты. – Кстати, – спохватился он, – а почему вы не поставили яхту свою прямо под стенами Кремля?!
– Для чего?
– Для пущего эффекта!
– Я подумаю, – так же, в русле полного спокойствия, ответил Князь тьмы.
– Подумайте, – посоветовал пассажир. А потом вдруг, как бы о чём-то вспомнив, прибавил, – «Но учтите, пока вы будете думать, всё это! может сгореть».
– Что – это? – не понял Мессир.
– Всё – это, – уточнил тот, не уточняя.
Так, они шли, шли, и дошли до того самого Кинотеатра, который упоминал давеча Мессир, как ориентир для Лики.
И тут, в багровом цвете заката, Голицын увидел, повергшую его в трепетный страх, картину: на вороной кобыле, идущей спокойным ровным шагом, стоял на задних лапах кот, как цирковой трюкач-наездник, в полный свой рост, во фраке, бабочке и цилиндре. Передними же лапами – он бойко размахивал, как опытный оратор, и что-то вдохновенно орал, обращаясь к стоящей здесь, и проходящей мимо публике.
– Что это, Мессир?! – задавлено произнёс остолбеневший Голицын.
– Что? – прикинулся ТОТ, как будто ничего не видел вокруг.
– Мы так не договаривались, любезный капитан! – тихо вспылил пассажир.
– А мы с вами вообще не о чём ещё не договаривались, – строго сказал капитан, – идите за мной, и не останавливайтесь, – приказал ОН, и пошёл, спускаясь в подземный переход.
Голицыну ничего не оставалось делать, как следовать за НИМ. В гулком же переходе, он вдруг услышал слова исходящие от одной громко говорящей компании прохожих: «Да, это же кино сейчас снимают, по-Булгакову, „Мастер и Маргарита“. Там же – и кот, и чёрные кони, вспомни». Голицын посмотрел на впереди идущего Мессира, но тот шагал, как ни в чём не бывало, грациозно опираясь на свою стальную трость. И как будто, ничего не слыша, и не видя вокруг.
Они вышли из перехода на другую сторону, и вошли в улицу, удаляющуюся в сторону от проспекта. А Голицын всё оглядывался, и оглядывался назад и по сторонам.
– Вам знаком этот дом? – услышал он голос Мессира, и увидел, как тот, указывает тростью, как учитель указкой, на жёлтый дом слева. – В этом доме умирал Гоголь, – пояснял Князь тьмы Голицыну, как заправский экскурсовод.
– А вы похожи сейчас на Маяковского, шагающего по Москве, и возвышающегося над суетной толпой прохожих, как командор из пушкинского «Каменного гостя», – кричал ему вслед Голицын.
– А вы видели Маяковского? – спросил Мессир, не оглядываясь.
– Читал, но не видел, конечно.
– Увидите, – конкретно пообещал ему Князь тьмы.
Наступили те самые – обманчивые сумерки, когда можно спутать утро с вечером. И теперь, перейдя череду дорог, Голицын понял, что Князь тьмы повёл его по Тверскому бульвару.
– Уж не в «пенаты» ли вы меня ведёте? – спросил Голицын.
– В какие такие – «пенаты»? – не понял Мессир.
– В какие-в какие – в «Горьковские» – в Литинститут, – пояснил тот.
– И туда тоже, – просто подтвердил ОН.
– Зачем? – настороженно удивился Голицын
– Ну, так – повидаетесь, на халяву, как гофорят у фас.
– Спасибо, – сыграл раболепство Голицын.
– Идолопоклонствуете?! Ха, ха, ха, – сыграл, в свою очередь, некоего идола Мессир, захохотав по-шаляпински.
И с этим мефистофельским смехом, ОН свернул на Малую Бронную улицу.
И тут, почему-то, Голицыну стало совсем не до шуток. Одно дело – читать начало булгаковского романа, или рисовать его зарождение красками на бумаге и безо всякой живой натуры, но совсем другое – очутиться на том же месте, с сомнительным персонажем романа великого писателя, воочию.
Сумерки сгустились, и полосатый костюм Мессира цвета «электрик» засветился в этих сумерках, как неоновая рыбка. Нет, не ярко, а так – еле заметно. Но он явно светился.
И что ещё заметил Голицын, так, это то, что шаг Мессира, и шаги его самого – замедлились, и даже – стали тягучи. Может, Голицыну это и показалось, оттого, что ноги его цепенели, в каком-то, необъяснимом страхе.
Но когда они минули, одноименный с этой улицею, Театр, что стоял на той стороне её, костюм Князя погас, и стал просто чёрным в белую полоску.
А на город спустилась вечерняя тьма.
– Что за чертовщина?? – сказал Мессир, и остановился на углу, с которого открывался вид на «Патриаршие пруды».
И Голицын увидел, что ТО САМОЕ МЕСТО, на «Патриарших прудах», было ярко высвечено прожекторами, и было там довольно многолюдно.
– Вот теперь – правда – кино, – сказал, догадавшись – в чём тут дело, Голицын.
– Какое кино? – не понял Мессир.
– Кино снимают про ВАС, профессор Воланд! – вызывающе воскликнул осмелевший спутник знаменитого профессора.
– М-м-м, – догадливо промычал тот, – ну, ничего, сейчас мы быстренько всё устроим.
– Я вас умоляю, ничего не надо устраивать, – тихо взмолился, перепугавшийся снова Голицын.
– Нет, – не согласился с ним Князь тьмы, – я наметил здесь наш перекур, в тиши у вечернего пруда.
И только он это произнёс, как на той стороне, у пруда, стали взрываться лампочки, и несколько прожекторов погасло.
Мессир же, поднял вверх свою трость, раздался хлопок, и над спутниками раскрылся купол профессорского зонта.
– Зачем вы открыли зонт?? – испуганно насторожился Голицын.
– Сейчас пойдёт дождь, – делово ответил Мессир.
– Откуда дождь? – возмутился тот, – вёдро стояло.
– Тучка, – ласково ответил Князь тьмы, – случайная тучка залетела, и именно сюда – на «Патриаршие пруды».
И пошёл дождь.
И люди, под прожекторами, засуетились. Оттуда послышались какие-то команды, выкрики. Погасли прожектора. Загремело и зазвякало грузимое в машины железо. Запыхтели автобусы, заурчали машины, включив свои фары. И всё разъехалось, и все разошлись. И стало тихо, как того и желал князь. И только шумел дождь, стуча по куполу зонта.
– Ну, а нам-то теперь, зачем этот дождь? – недовольно пробурчал Голицын.
– А он сейчас побрызжет, и перестанет, – опять же, ласково сказал Князь тьмы. – Пойдёмте.
И пока они переходили узенькую улочку, и подходили к заветной скамейке, у пруда, дождь перестал идти.
– Вот, видите – даже скамейки не успели намокнуть, – сказал Мессир, закрыв свой зонт. – Присаживайтесь, маэстро, – предложил ОН своему спутнику, и САМ тут же уселся на СВОЮ ЗАВЕТНУЮ СКАМЬЮ. – Ах, какая прелесть, – широко произнёс ОН, распахнув свои руки, как крылья.
Голицын же стоял как неприкаянный, как бедный родственник, которому не было места на этой скамейке.
– Ну, что же вы стоите, маэстро? – недоуменно произнёс Мессир.
– Да мне как-то… Я как-то… Мне как-то неловко – не дали людям работать, – мямлил Голицын.
– Ничего, ещё успеют, – успокаивал его князь, – ещё посмотрим, что у них за кино там получится. А пока – садитесь, в ногах правды нет, как у вас говорят.
И Мессир, видимо поняв, в чём дело, поменял свою позу на более скромную, и заговорчески сказал:
– Мы сейчас с вами выпьем по маленькой, – и, оставив свою трость в покое, прислонив её к скамейке, он достал из внутреннего кармана пиджака плоскую железную флягу, и поболтал ею у себя под ухом. – Я знаю – вы любили в московском одиночестве, вот так вот, поздним вечером, купив бутылочку вина, сидеть в каком-нибудь сквере, и попивать это вино, утешаясь своими мыслями, и наслаждаясь таким одиночеством. Присаживайтесь же, друг мой, – снова пригласил ОН своего спутника.
И Голицын молча принял это приглашение, и сел на скамью, рядом с Мессиром, но всё же сохраняя некоторую безопасную для себя дистанцию.
Князь открутил крышечку, и протянул флягу своему спутнику.
– Грейтесь, маэстро, – душевно произнёс ОН.
– Спасибо, – с некоторой недоверчивостью поблагодарил тот, и взялся за холодное железо фляги. – А что это? – на всякий случай поинтересовался угощаемый.
– Хороший коньяк…
– С хорошим ликёром, – досказал догадливый собеседник.
– Да, – подтвердил Мессир
– Ну, а всё же, что за коньяк? Вы можете сказать?
– Да, «Армянский», «Армянский» – «пять звёздочек». Пейте, – торопил угощающий.
Голицын понюхал содержимое, поднеся флягу к своему носу.
– А ликер, какой? – снова поинтересовался он.
– «Лимонный» – убеждающе сказал Князь, и снял свои очки, и спрятал их во внутренний карман пиджака. – Пейте.
– Знаю этот ликёр, – улыбнулся Голицын. – Мы этим ликёром – заглянцовывали выпитый до того шмурдяк, когда я работал в ТЮЗе. Чтобы не было амбре, – пояснил он. – Нас этому научил актёр Днепропетровской «драмы» – Коля Калинин, когда мы были там на гастролях. Это был где-то 77ой или 78ой год. Пили мы там, почему-то, почёрному.
– Да, пейте же вы! – не выдержал его светлых воспоминаний Мессир.
И тогда Голицын приложился губами к фляге, и стал пить из неё. Отпив же несколько глотков, он несколько скривился, и тут же получил из рук Князя – сигару, и, понюхав её, сказал:
– А-а-а, хорошо.
Мессир взял у него флягу, и, наконец, отпил из неё своих несколько глотков. И тоже понюхал, вытащенную для себя, сигару. Потом ОН, взяв сигару в зубы, закрутил флягу крышкой, и положил её рядом с собой, на скамейку. Затем, ОН звякнул, блеснувшей золотом, зажигалкой, и дал прикурить от неё своему спутнику, и сам прикурил.
Так они сидели и молча курили, ловя тихий кайф.
– А у вас есть в своём городе – любимые места? – с лирической задумчивостью спросил Князь тьмы.
– Какие – любимые места? – не понял Голицын.
– Ну, греющие вашу душу, какими-то тёплыми воспоминаниями, и куда бы вам хотелось придти, время от времени? – пояснил ТОТ свой вопрос.
– Нет, – немного подумав, ответил Голицын.
– А у меня вот – есть, – гордо произнёс ОН, указав широким жестом руки на всю округу лежащую перед ними, – благодаря маэстро Булгакову, – задушевно прибавил Мессир, и глубоко вздохнул.
– А «нехорошая» квартира» №50, на Садовой, для вас такое же! место? – поинтересовался Голицын.
– Нет. Туда я не хожу, – коротко, и как отрезал, ответил ТОТ.
– Бросили на произвол судьбы? – поддел его Голицын.
– Нет. Туда Коровьев иногда наведывается, – ответил ОН, не отрываясь от своих радужных мыслей.
– А-а-а, – понимающе протянул ЕГО собеседник. – А как там Азазелло?
– О! – воскликнул Мессир, – у него сейчас много работы.
– Какой работы? – насторожился Голицын.
– За временем надо поспевать. Он же у нас парфюмер, – сказал это князь, и замолчал
– Ну? – не понял собеседник.
– Баранки гну! – весело ответил Князь тьмы, и так же весело захохотал, видимо, обрадовавшись своему удачному весёлому ответу.
– А всё-таки? – тоже посмеиваясь, но, ожидая ответа, сказал Голицын.
– Ну, сейчас же все помешаны на пластических операциях, например. А это тоже его сфера. Надо вникать. Ну, и так далее, и тому подобное, – скучно завывая, объяснял ОН дела своего парфюмера.
Всё это время, Голицын смотрел на Мессира. Но поскольку тот, перед питьём, снял свои зеркальные очки, а лицо его было затенено широкими полями шляпы, то Голицын видел только чёрную воронку на месте лица Мессира.
И вот, в этой чёрной воронке, вдруг ярко засверкал глаз князя!
