Главное желание короля

Ольга Лисенкова

Главное желание короля

Пролог

Сумерки и дождь накрыли город одновременно. Лето осталось позади, и больше не оставалось никакой надежды на скорое окончание непогоды. Редкие прохожие торопились по домам, а худой долговязый парень в длинном плаще, надвинув шляпу на лоб, шмыгнул в дверь, над которой виднелась вывеска «Ломбард».

Колокольчик над порогом зазвенел, и парень вздрогнул.

В отсеке для посетителей не было никого и ничего, одна только потертая табуретка, на которую должен был усесться клиент. Прилавок был целиком забран матовым стеклом, словно перед табуреткой возвышалась еще одна стена, почти глухая, за исключением маленького полукруглого окошка. Именно туда и надо было просунуть предмет, за который посетитель надеялся получить деньги.

Парень еле слышно выругался и опустился на табурет. По ту сторону стекла возникла смутная фигура.

– Я вас слушаю, – сказал приемщик.

Посетитель вытащил из-за пазухи завернутый в не слишком чистую тряпицу бархатный футляр синего цвета. Дрожащей рукой освободил его от тряпицы и протянул в окошко.

Когда футляр пересек стеклянную границу, вся перегородка вспыхнула зеленым огнем. Парень отдернул руку.

– Что это?!

– Это? – скучающим тоном переспросил приемщик. – Это значит, что штучка у вас магическая.

– Ну… да.

– Так у нас тут все и настроили, чтобы сразу было понятно. А то вдруг клиент сам не в курсе – и мы не ту цену дадим. Обманем невзначай. Магов-то тут негусто, очень им надо, сидеть тут на привязи! Маги-то, брат, они, поди, все больше в столице, во дворце да и аристократов… – подмигнул приемщик. – Не станут тут сидеть за копейки. Давай свою штуку, что там у тебя?

Парень выдохнул и снова ткнул футляр в окошко. Стекло засветилось.

– Ишь, красота, – сказал приемщик с гордостью. – Клади. Поглядим.

Футляр лег на латунный поднос. По ушам ударил вой. Посетитель сорвался с места.

– А это еще что? – вскрикнул он, зажимая уши руками.

– А это значит, что штучка у тебя краденая, – с удовлетворением отозвался приемщик.

Парень кинулся к выходу и в мгновение ока исчез. Ломбардщик дернул за рычаг под прилавком, отключая сигнализацию.

– Вот и ладненько, – сказал он, будто продолжая прерванный разговор, и вновь перешел на «вы», обращаясь к уже исчезнувшему клиенту. – Изволили уйти, туда вам и дорога. Сейчас посмотрим, что вы там принесли…

Он взял футляр в руки, нажал на скрытую кнопку, и крышка взлетела вверх. В тусклом свете засиженной мухами лампы белыми огоньками зажглись прозрачные камешки, обсыпавшие пару золотых пряжек-аграфов с буквой R.

– Бриллианты? – задумчиво спросил себя приемщик. – Или, может, стекляшки? Ну, наше дело десятое. Раз тут примешалась магия, значит, все на королевскую проверку. И не заработаешь ни копья, нетушки. Сидишь тут, сидишь, а все одно к одному. Опять назавтра тащиться в ратушу.

Он со вздохом захлопнул футляр, отворил сейф и пристроил ворованные артефакты туда, а с утра, прихватив их, направился в ратушу, как и было сказано. Угрюмый чиновник – как подозревал ломбардщик, ни на что не годный, кроме этой нудной обязанности – принял футляр, внес описание пряжек в пухлый гроссбух, записал дату и время приемки, имя сдающего и адрес его заведения, а потом отпустил ломбардщика с миром. Тот выдохнул с облегчением и досадой: придумал же новый король такую лабуду!

Собранные таким образом магические штуки раз в неделю забирали в столицу. По приказу его величества, короля Филиппа, все волшебные артефакты, стекавшиеся в ломбарды страны, требовалось регистрировать. Если сдавали собственную вещь, после регистрации и проверки артефакт возвращался в ломбард в соответствии с договором, заключенным с клиентом: если тому было угодно получить деньги под залог, а позже выкупить свою ценность, препятствий не чинили, могла только возникнуть небольшая задержка. Однако, когда артефакт оказывался краденым, его изымали.

Впрочем, изымали любую краденую вещь, не только волшебную, благо внезапный вой так пугал незадачливых воришек, что большинство из них пускались в бега, не дожидаясь полиции. Все больше ломбардов по стране оборудовали магической сигнализацией, позволяющей отличить ворованное от личного имущества сдающего. Если заведение не желало неприятностей с властями, приходилось соблюдать все эти требования.

«Интересно, король потом возвращает артефакты их законным владельцам? – спросил себя ломбардщик, торопясь обратно на свое рабочее место. – Ха! Для этого не нужно отправлять их в столицу – может, уворовали-то их прямо тут. Нет, наш Филипп пополняет сокровищницу. Красавчик! Нашел же способ, ничего не скажешь!»

Золотые аграфы в виде овальных пряжек можно было использовать вместо броши, для украшения платья или для того, чтобы скрепить края накидки. Можно было вплести их в пышную дамскую прическу, прицепив к ним хоть накладные локоны, хоть перья и цветы. А пока они мирно лежали в бархатном футляре, и никто не догадывался, на что они способны, – просто скромная пара безделушек из коллекции графа Рендина.

Глава 1

Солнце еще не проснулось, а вот Вивьен снова не спалось. Устав без толку вертеться в постели, она со вздохом встала и выглянула в окно – на знакомый с детства сад. Мокрые ветви деревьев поникли, трава успела пожухнуть. Солнца можно было не ждать.

Она вновь залезла под одеяло.

Марианна вышла замуж, и теперь Вивьен не было никакой необходимости думать о том, как бы уберечь младшую сестренку от бед. Им вернули титул и имение, и теперь не было никакой необходимости зарабатывать себе на пропитание. Да что там, не было необходимости стирать, готовить или мыть посуду – даже одеваться помогали камеристки.

Вивьен, звавшаяся ныне графиня Рендин, Марианна и ее новоиспеченный муж, лорд Эдвард Орен, по-прежнему жили в особняке, принадлежавшем в прошлом семье Рендинов, а затем унаследованном милордом от отца – там, где привык жить Эдвард, оборудовавший здесь алхимическую лабораторию. Король приказал возвратить имущество Рендинов их старшей дочери, Вивьен, но после всех переживаний (о которых можно прочитать в моей книге «Влюблен без памяти». – Прим. авт.) она попросила сестру и зятя не оставлять ее одну хотя бы в первое время.

Но скоро, скоро молодожены переедут в собственный дом Орена, и это правильно: у них своя семья. Графиня должна будет их отпустить. Чем она станет занимать себя тогда, если ей даже сейчас не спится – верно, от безделья? Книгами, вышивкой? Балами, которых она терпеть не может, визитами к представителям высшего света, которые вряд ли ее примут?

У нее появились деньги, доход от земель Рендинов. Теперь она ни от кого не зависит и никому не нужна.

Короткая стрелка часов наконец доползла до восьмерки. Вивьен дернула за шнурок, вызывая горничную. Хотя в детстве это казалось вполне обычным делом, теперь ей претило распоряжаться другими людьми – однако наряды, положенные графине по статусу, было просто невозможно надеть, зашнуровать и застегнуть без посторонней помощи.

– Завтракать будете в своих покоях, ваше сиятельство? – осведомилась горничная, закончив с хитроумными завязками и крючками и уложив волосы Вивьен в аккуратную прическу.

Вив снова вздохнула. Она старалась как можно меньше лезть на глаза молодым и не напоминать им – пусть не словами, а своим видом, – о том, что им будет лучше жить отдельно, оставив ее в одиночестве. Может быть, в этом случае они побудут здесь подольше.

– Думаю, да, Джейн. Благодарю вас.

Джейн покачала головой.

– Миледи сказала, что переживает о вашем здоровье. Они с милордом просили передать вам, что ждут вас к завтраку, если вы изволите.

Наверное, Марианна, которую теперь по праву величали миледи, желает о чем-то поговорить с сестрой. Могла бы заглянуть и сама, но ей, видно, недосуг: надо учиться распоряжаться слугами, тратить деньги без оглядки и угождать новоиспеченному супругу!

Ладно, одернула себя Вивьен, это было некрасиво, даже если она не выдала это вслух.

Она была искренне рада за молодых лорда и леди Орен, и, конечно, если бы не приложенные ими усилия, ей никогда не вернули бы титул. Она просто очень скучала по сестре, ведь еще недавно они делились всем на свете, а теперь Марианна, которую муж ласково прозвал зарянкой, перепорхнула на другую ветку и упоенно вьет семейное гнездышко.

– В таком случае – конечно, – сказала Вивьен горничной. – Я сейчас спущусь. Спасибо, Джейн.

Орены были уже готовы завтракать. Учтивый Эдвард встал, приветствуя свояченицу. Марианна улыбнулась сестре. Счастье было ей к лицу: она и правда расцвела, словно роза. Вивьен никогда прежде не видела ее такой красивой. На щеках горел румянец, золотые волосы сияли, а нежный взгляд то и дело возвращался к обожаемому супругу. Орен и сам почти не сводил глаз с жены. Медовый месяц был в самом разгаре.

Вивьен ответила им улыбкой, как никогда остро чувствуя себя лишней, и села за накрытый стол.

– Мне кажется или ты нас избегаешь? – ляпнула Марианна, по своему обыкновению прямо говоря все, что думает.

– Мы встречаемся каждый день, – сдержанно возразила Вивьен.

– Но видимся мало!

– Я стараюсь вам не мешать.

– Ты нам не мешаешь! – возмутилась Марианна.

Эдвард кивнул, подтверждая слова жены.

– Я обещал съездить вместе с вами в имение, которое вернулось в ваше распоряжение, Вивьен, подобрать вам нового управляющего, обеспечить проверку активов и так далее, – напомнил он. – Думаю, что уже в начале следующего месяца…

В этот момент в столовую вошел дворецкий с письмом на серебряном подносе.

– Дрейк, – с мягким упреком сказал Эдвард. – Сейчас не время для почты. У нас на столе завтрак, и к тому же вы перебили меня на полуслове.

– Прошу меня простить, милорд. Доставку таких писем не откладывают. – Слуга склонил голову. – А там еще и экипаж ожидает.

– Экипаж? Значит, это король? – рассудил Эдвард.

Марианна от неожиданности выронила салфетку. Ее муж вскрыл конверт без адреса и пробежал записку глазами.

– Его величество имеет обыкновение так вызывать своего внештатного алхимика? – вполголоса спросила Вивьен у Марианны.

Та пожала плечами:

– При мне пока еще не бывало, чтобы…

Эдвард опустил бумагу и поднял брови.

– Надо ехать? – предположила Марианна.

– Надо ехать, раз его величество зовет, – согласился он. – Только не мне. Его величество хотел бы видеть у себя графиню Рендин. И как можно скорее, если ей это будет удобно.

Вивьен, в свою очередь, уронила ложечку, которая зазвенела, ударившись о фарфоровую тарелку.

Глава 2

За Вивьен впервые в жизни прислали экипаж из королевского дворца. И, хотя Эдвард убеждал ее, что ничего страшного в этом нет, что с ним такое случалось уже миллион раз – Филипп подходит к делу просто, если ему кто-то нужен, – когда она откинулась на мягких подушках и экипаж тронулся, сердце у нее билось часто-часто.

Вивьен говорила себе, что это наверняка формальность. Нужно подписать еще какие-то документы в связи с возвращением им с сестрой фамильного имущества, это вероятнее всего. Однако в памяти невольно всплыло прощание отца, графа Рендина, с матерью: много лет назад его вот так же вызвали во дворец, и больше они его не видели.

«Это другой король, – сказала себе Вивьен, кусая губы. – Антуана нет в живых уже пять лет. А его величество Филипп…»

Его величество Филипп до сих пор был к ним невероятно добр. Он восстановил справедливость. Он смотрел на нее так, будто читал в ее душе. Вивьен не могла сказать, хочет ли она снова предстать перед этим в высшей степени проницательным взглядом.

«Да ты его и не увидишь. Все это юридические штуки. Какой-нибудь советник ткнет пальцем в официальные бумаги и вручит тебе перо, вот и все. Размечталась – чтобы к тебе снова снизошел сам король!»

Подумав так, графиня вдруг загрустила. Что ни говори, Филипп прирожденный монарх: в его присутствии никакой другой мужчина будто не существовал. Все взоры невольно обращались к нему, его голоса, даже тихого, было невозможно ослушаться. Если дворянин, да любой человек в государстве, должен был кому-то служить, повиноваться и хранить верность, то только такому человеку.

Прочитав краткую записку, которую передал ей Эдвард, Вивьен заметалась. Платье казалось ей неподходящим для аудиенции, прическа тоже представлялась слишком скромной для появления при дворе, но и заставлять королевского посланника ждать было немыслимо. Марианна заверила сестру, что та выглядит вполне достойно, и принесла ей дорогую кашемировую шаль, которую предложила накинуть поверх платья. Эдвард извинился, что не может с ней поехать, не может сейчас оставить лабораторию. От поддержки Марианны Вивьен отказалась сама, ведь пригласили ее одну, и что толку во дворце от девушки, еще менее искушенной, чем она сама!

И вот Вивьен сидит в экипаже, кутаясь в шаль, сжимая в руке записку, предписывающую графине Рендин явиться во дворец, и гадает, чья рука начертала эти скупые строки. Советник или помощник, может, тот плюгавый секретарь, которого они видели накануне свадьбы Марианны и Эдварда. Да, вероятнее всего.

Экипаж остановился. Дверца открылась. Вивьен предложил руку один из королевских гвардейцев, и она, подхватив юбки, выбралась на мощенный полукруглыми камнями двор. Растерянно огляделась. Что делать дальше, она не знала. Карета уехала.

– Вас ждут? – уточнил гвардеец, помогавший ей спуститься с подножки.

– Да. За мной даже прислали экипаж. Но…

Она помахала в воздухе запиской. Гвардейцы переглянулись. К счастью, к ним уже спешил давешний секретарь. Возможно, он – или его прислужники – увидели экипаж из окна.

– Графиня Рендин, – запыхавшись, приветствовал он ее; она сделала реверанс молча, поскольку не знала ни его имени, ни его титула, и протянула ему бумагу. – Ваше сиятельство. Пройдемте со мной.

Вивьен последовала за ним. Двери перед ними распахнулись будто сами собой, потом секретарь заторопился вверх по лестнице с широкими мраморными перилами. Так они добрались до второго этажа, где, миновав тесную приемную, наконец вошли в просторный кабинет. Хотя в коридоре стояли гвардейцы, Вивьен уже уверила себя, что ее ожидает какой-нибудь крючкотвор с документами, – но за широким письменным столом у большого окна сидел сам король.

Она замерла у порога. Подняв на нее глаза, он встал, и она присела в реверансе, скромно опустив ресницы.

– Благодарю вас, что отозвались на мою просьбу и приехали немедленно, графиня, – сказал Филипп тем самым приглушенным голосом, от которого у нее бежали по спине мурашки.

Просьбу? Короли не просят – они приказывают. Им достаточно выразить пожелание, чтобы все сбились с ног, выполняя его.

– Как вы себя чувствуете сегодня?

– Благодарю вас, ваше величество. Меня взволновала ваша неожиданная… просьба. Я спрашивала себя, как это можно объяснить.

Вивьен прикусила язык. Ее спросили о самочувствии – разумеется, из вежливости. Но она успела так перенервничать, что наговорила лишнего.

– Вот как? – Король улыбнулся, буквально уголками губ. – И какие предположения у вас возникли?

Он махнул рукой, приглашая ее пройти в центр кабинета и перестать жаться к порогу. Секретарь тем временем деловито перекладывал бумаги на столе.

– Я подумала, что мне, возможно, необходимо подписать какие-то документы по переходу права собственности на владения Рендин. Ваше величество, – добавила она, спохватившись.

– В таком случае я бы отправил кого-нибудь к вам. Нет, полагаю, с этим все уже решено и оформлено, как должно. Нет, я хотел вас видеть по другой причине.

Он отвернулся и тоже сгреб со стола стопку бумаг. «Хотел вас видеть» – эхом отозвалось в сердце Вивьен, но она тут же обругала себя. Положительно, она удивительно поглупела в последнее время! Все это безделье. Она одичала, вот что. Одичала, а ее доставили во дворец.

Он сказал «хотел вас видеть по другой причине», а не «хотел вас видеть»! И – это король, так что такие мысли неуместны вдвойне. Вивьен готова была провалиться сквозь землю от стыда; оставалось только надеяться, что его величество, при всей его прозорливости, ничего не замечает.

Глава 3

Филипп повернулся к ней с бархатным футляром в руках, но не спешил перейти к делу.

– Мне нравится, когда вы говорите мне, о чем вы думаете, – заметил он. – Продолжайте, пожалуйста.

Вивьен залилась краской с ног до головы.

– Это мне тоже нравится, как я уже имел честь вам сообщить.

– Простите?

– То, что вы так легко краснеете. Что заставило вас покраснеть, графиня?

Она на миг поймала его взгляд и торопливо уставилась в пол, как предписывает этикет в присутствии короля.

– Говорите, – повторил Филипп.

– Ваше величество…

– Выйдите, Джерард, – распорядился король, и секретарь испарился.

Вивьен совсем смутилась. Так глупо она себя не чувствовала никогда.

– Говорите, – в третий раз приказал король.

Солгать ему было невозможно.

– Я обрадовалась, услышав из ваших уст, что вы хотели меня видеть, ваше величество, – дрожащим голосом призналась Вивьен.

– Почему эта радость заставила вас так сконфузиться?

– Да, разумеется, любой человек при дворе только и ждет, чтобы на него упал ваш благосклонный взор, и почитает это за счастье, и это естественно, но… Просто потому, что вы не хотели меня видеть, ваше величество, вы пригласили меня по делу, как вы и сказали. И…

– И…?

– И мне так неловко за свою неуместную радость. Можно подумать, что я возомнила о себе невесть что, тогда как на самом деле я просто жалкая дикарка. Впрочем, я уже извинялась перед вашим величеством за то, что не умею себя вести.

Филипп положил футляр на край стола и почесал бровь.

– Откровенность за откровенность, графиня, – сказал он. – Я действительно хотел вас снова увидеть, и я доволен, что у меня появился повод вас пригласить.

– О, ваше величество… – пролепетала Вивьен. – Вам достаточно сказать слово, а не искать повод.

Он постучал пальцами по футляру.

– Да. Сейчас вы уже дерзите. И это хорошо.

– Простите, ваше величество!

– Дерзите дальше. Графиня, я нуждаюсь в людях, которые говорили бы мне то, что думают. Среди моего окружения таких немного. Я задыхаюсь.

Не зная, что сказать, она сделала реверанс.

– Вы как свежий ветерок, – прибавил он.

– Я вас забавляю, будто неразумное дитя.

– Продолжайте.

– Забавлять?

Вивьен все же подняла на короля глаза. Беседовать, глядя в пол, не понимая, что подразумевает ее собеседник – смеется ли он над ней, сердится ли, – было очень сложно. Голос Филиппа оставался негромким, манера – отрывистой и по-королевски сдержанной.

Король смотрел ей в лицо, и ей был уже знаком этот взгляд – он казался холодным, но на самом деле за этим впечатлением скрывалось что-то еще.

– Я не знаю, чего вы от меня ждете, ваше величество, – в отчаянии сказала Вивьен.

– Не пытайтесь угадать. – Он скрипнул зубами. – Я устал от попыток моих приближенных предугадать то, чего мне хотелось бы, и угодить мне. Право, графиня, мне показалось, что мы с вами можем иногда общаться как нормальные люди.

Он отошел к окну и откинул тяжеленные бархатные занавеси бордового цвета. Вновь повернулся к ней.

– Меня не воспитывали как короля, известно вам это? – проронил он.

– Я… Вы племянник покойного короля Антуана. Это мне известно.

– Я его племянник. У него был сын.

Вивьен еле заметно кивнула. Все в королевстве знали, что сын короля Антуана, Габриэл, погиб, не успев занять престол после смерти отца.

– Я рос вместе с Габриэлом, мы играли вместе с младых ногтей, нас обучали вместе: ему было скучно учиться в одиночку. Но я не должен был стать королем. Волею судеб я оказался готов к такой стезе, однако не могу сказать, что я от этого в восторге. Вся эта мышиная возня вокруг меня порядком утомляет. Раздражает.

Филипп снова приблизился к Вивьен и снова вперил взгляд в ее лицо.

– Я понимаю, ваше величество, – пробормотала она.

– Прекрасно – если это так. Если это так, у меня к вам личная просьба.

– Да, ваше величество?

– Приложите усилия и стряхните с себя вот эту лишнюю услужливость и показную кротость. Не бойтесь, что я прикажу отрубить вам голову, если вы не прибавите к какой-то из реплик «ваше величество». Мне кажется, что именно с вами это может сработать, если вы постараетесь. Если вам будет угодно уступить моей просьбе. Мы с вами, возможно, сумеем иногда разговаривать как люди.

Несколько мгновений Вивьен вглядывалась ему в глаза, переваривая услышанное. Филипп не испытывал ее, не издевался. Несмотря на свойственную ему сдержанную манеру, которой он не изменил, это прозвучало как крик души.

И он не отводил взгляда.

– Мне нравится, когда мне смотрят в глаза, – сказал он. – Какой дурак придумал, что с королем так себя вести нельзя?

– Я не знаю, но, может быть, если бы вы довели до сведения придворных…

– У вас красивые синие глаза. Почему вы должны пялиться в пол и пугливо прятать взор, если заметите, что я смотрю на вас?

– С-спасибо, – с запинкой ответила Вивьен. – У вас тоже.

– Что?

– Красивые глаза. Серые.

Он усмехнулся.

– Мы еще немного попрактикуемся, и у нас будет получаться лучше. Разговор, я имею в виду. Разговор нормальных людей. Будьте со мной терпеливы, графиня, я вырос во дворце.

Вивьен кивнула и взглянула на кресло.

– Тогда, возможно, вы разрешите мне присесть в вашем присутствии?

– Разумеется.

Устроившись в кресле, Вив продолжала:

– Благодарю. Вы очень скучаете по нему?

– Что?

– По принцу Габриэлу. С которым вы росли вместе с самого раннего детства.

Глава 4

Филипп молча смерил ее долгим взглядом.

– Это… уже слишком близко к сердцу, – сказал он медленно. – Простите, графиня. К такому я пока не готов.

– Извините, ваше величество, – проговорила она, поднимаясь на ноги.

– Сидите! – рявкнул король.

Она упала обратно в кресло.

– Простите меня, графиня, – добавил он тише. – Вы меня простите?

– Ваше величество…

– Ладно. – Он снова взял со стола бархатный футляр и на этот раз раскрыл его. – Взгляните.

Вивьен приняла футляр из его рук. На белоснежной подушечке удобно устроились две пряжки, овальные, с буквой R, по виду золотые, обсыпанные сверкающими камнями, напоминающими бриллианты, – впрочем, Вивьен не разбиралась в драгоценностях.

– Знакомы вам эти артефакты?

Она напряглась.

– Артефакты, ваше величество?

– Подумайте, – настаивал король. – Мне сказали, что они принадлежали вам. Точнее, наверное, графу Рендину, вашему покойному отцу.

Вивьен вздрогнула.

– Вы сказали «артефакты»?

– Да. Придворный маг уверяет меня, что это волшебные артефакты из коллекции графа Рендина.

Король скрестил руки на груди.

– Откуда они у вас?

– Из ломбарда. Кто-то пытался сбыть краденое.

– Его поймали? – быстро спросила Вивьен.

Угрозы того, кто скрылся с артефактами графа, похищенными из сейфа, вновь зазвенели у нее в ушах.

Филипп вгляделся внимательнее.

– Почему вас это беспокоит?

– Ах, ваше величество… Вы простите меня, если я отвечу на ваш вопрос в другой раз. А сейчас вы ответьте мне, если мы с вами придерживаемся нашего уговора.

Вивьен знала, что это звучит очень дерзко. Она снова посмотрела королю в глаза, ища признаки гнева.

– Хорошо, – протянул он. – Скорее всего, бедняга сбежал, как только магическая сигнализация оповестила всю округу, что ценности он принес краденые. Они ведь были украдены, так? Но почему вас так волнует его судьба?

– Меня не… Ваше величество, возможно, я расскажу вам позже.

– Возможно?

– Возможно. Или вы мне прикажете и я расскажу вам немедленно, и мы забудем о нашем уговоре.

Филипп засмеялся. Смех его звучал не зло, а скорее удивленно. Но слова оказались жесткими.

– Нет, графиня, диктовать условия королю вы не будете, – сказал он ледяным тоном. – Манипулировать мною пытались не раз. Этого я не терплю.

– Простите, ваше величество, – отвечала Вивьен без особого раскаяния.

Разговор развивался как-то чересчур стремительно, и она не успевала обдумать, что происходит. Если бы у нее было время, она бы уже сто раз умерла от ужаса. А теперь ее словно черт толкал под локоть. Она не собиралась говорить королю, что ему эта «сделка» нужнее, чем ей; у нее и в мыслях не было его шантажировать – у нее язык не поворачивался поведать ему все, что произошло в ее жизни так недавно. Если его мимолетный каприз уже улетучился, что ж, так тому и быть.