Желанная Шести

Резким, исступленным движением Агний наотмашь ударил себя по лицу, отчего из его носа побежала пунцовая струйка. Он наспех стер кровь рукавом шубы, стараясь не встречаться с моим взглядом.

– Шура, не уповай на меня. Не доверяй ни одной душе в стенах поместья.

– Какая проникновенная речь, Агний! Если бы только твои слова имели под собой почву искренности, – раздался голос, пронизанный насмешкой.

Моран медленно вышел из тени деревьев, аплодируя.

– Ты также намеревался открыть ей, как заманил в ловушку суженую Казимира? – его ухмылка расширилась, когда я отшатнулась, инстинктивно пытаясь укрыться за спиной Агния. – Знаешь ли ты, дорогая Шура, что в ту роковую ночь не Казимир был в очереди на вылазку? В ту ночь Агний должен был отправиться на охоту. Однако Казимир крепко поссорился со своей невестушкой, поскольку она слишком много времени проводила в обществе нашего благородного Агния. Похоже, наш приятель питает особую тягу к повторению былых ошибок.

– Что бы он ни говорил, это лишь средство поселить в тебе смуту, Шура. Не верь его словам, – негромко произнес Агний, и его пальцы с оберегающей нежностью сжали мои.

Взгляд Морана стал более хищным, когда он устремил его на меня.

– Я всегда возвращаю то, что принадлежит мне по праву, на свое законное место. Я говорю о тебе.

– Как он смог покинуть территорию поместья? – прошептала я Агнию с замиранием сердца.

Агний прищурился, принюхиваясь. Внезапно, словно пораженный каким-то озарением, он подался вперед.

– Что ты сделал с Ратишей?!

Моран с глумливой усмешкой ответил: – Я просто сделал то, на что ни у кого из вас не хватило бы духу. Пришлось воспользоваться кровью щенка, чтобы на несколько часов выйти за пределы нашего милого домика. Занятно, да?

Поначалу роль крови Ратиши в его рассказе ускользала от меня, но потом меня осенило – леденящее осознание. Ратиша не был связан теми же цепями проклятья, что и остальные; он обладал свободой покидать поместье по своему желанию. Таким образом, его кровь могла теоретически дать Морану возможность задержаться за пределами поместья без серьезных последствий.

– Сколько крови ты у него забрал? – прорычал Агний, в его глазах вспыхнула ярость. Моран лишь ухмыльнулся, потешаясь над его беспокойством.

– А я задам обратный вопрос: как долго, по-твоему, он протянет без четверти своей крови?

Агний резко выдохнул, его глаза на мгновение прикрылись. Я ухватилась за его руку, сердце тревожно ёкнуло.

– Ты сможешь помочь ему?

Он сдержанно кивнул.

– Надеюсь, что смогу. Но ему, без сомнения, потребуется переливание крови.

– Урок преподан, – хлопнув в ладоши, заявил Моран, поворачиваясь к нам спиной. – Только представь, что ждет других, если ты посмеешь выйти за пределы резиденции без моего на то разрешения. Игрушки должны оставаться на своих полках, иначе последствия постигнут тех, кто им дорог.

С этими словами он перевоплотился в волка и скрылся в глубине леса.

***

В порыве отчаяния я мчалась по тускло освещенным коридорам поместья, направляясь к покоям Ратиши. Не постучавшись, я влетела в его спальню.

Он лежал на кровати, бледный и залитый потом, его левая рука до локтя была замотана бинтами. Мои кулаки сжались—Моран заплатит за это.

Опустившись на колени рядом с кроватью, я почувствовала, как на меня наваливается груз безнадежности. Ратише нужно переливание крови, но проклятие, сковавшее волколаков, лишает их возможности оказать помощь; их кровь навлечет проклятие и на него. Я бы все отдала, чтобы помочь ему, но моя собственная кровь, запятнанная ядом вурдалака, была бы еще смертельнее, чем анемия, с которой он боролся.

Я коснулась лба Ратиши, ощутив холод его кожи. Он лежал не шелохнувшись, лишенный сознания. Я хотела поцеловать его в лоб, но, стоило мне склониться к нему, как что-то внутри меня затрещало. Мое зрение на мгновение померкло, а затем вновь обрело ясность.

«Время вышло, милая. Я вернулась, Шурочка. Соскучилась по мне?» – раздался в голове голос вурдалака, и зловещая усмешка отдалась в моем сознании.

Как же замечательно снова оказаться в теле прелестной девы. Что она собиралась тут делать? Тайком поцеловать мальчишку в лоб? Как банально!..

Зависнув над лицом Ратиши, я приблизилась и прильнула теплым поцелуем к его заледеневшим губам.

– Ты мой любимец, волчонок. Придется тебя выручить, – прошептала я, поднимаясь с вновь обретенной силой.

Спускаясь по парадной лестнице, я испытывала чувство предназначения сполна. Из гостиной доносились звуки жаркого спора Юргиса и Кирилла.

– Это искусство, Кирилл, или можно выкинуть это к чертям собачим? – воскликнул Юргис, швыряя что-то на ковер с пестрым узором.

Кирилл испуганно ахнул, а затем послышались новые шуршащие звуки.

– Да как ты смеешь! Ты что, незрячий? Как ты можешь не видеть, что это художественное произведение???

– Значит, я слепой, ибо вижу лишь то, что твое «произведение искусства» будет пылать пуще дров! – рассмеялся Юргис, и их препирательства продолжились, пока я скользящим шагом проследовала мимо них в обеденный зал.

Там, во главе внушительного дубового стола, восседал Моран с бокалом вина в руке. Слева от него сидел Казимир с непроницаемым выражением лица, читая книгу.

Когда я вошла, общая обстановка переменилась. Взгляд Казимира столкнулся с моим, костяшки его пальцев побелели на переплете фолианта, выдавая бушующие внутри него чувства.

– Ты что-то хочешь? – осведомился Моран, с деланным безразличием потягивая вино.

– Да, – невинно улыбнувшись, сообщила я, подходя ближе. – Я хотела бы отужинать с тобой. Можно?

Моран выразительно вздернул бровь, и с его губ сорвался смешок.

– Восхитительная просьба. Прилежные игрушки несомненно поощряются. Можешь присоединиться ко мне.

– Благодарю. Но прежде чем мы начнем трапезу, я хочу благословить наш стол молитвой.

Подойдя к Морану, я опустилась перед ним на колени.

– Я хочу помолиться за тебя, мой хозяин.

Тишина воцарилась в зале, и даже потрескивающий камин, казалось, затих в ожидании.

Неожиданно Моран ухватил меня за подбородок, приподнимая так, чтобы я встретилась с ним взглядом.

– В какие игры ты задумала играть со мной?

– Игры? Как же я могу не захотеть помолиться за тебя, хозяин? Ты спасал мою жизнь бесчисленное количество раз, больше, чем я того заслуживаю. Когда ты не позволил багровой реке забрать мои годы, когда расправился с упырями, напавшими на меня в лесу, или когда я потеряла самообладание из-за голода своей новой природы—ты всегда и везде приходил за мной.

Я опустила ладони на его колено, заглядывая в суровые черные очи.

Моран смерил меня взглядом из-под густых блеклых ресниц.

– Начинай.

Я прижалась щекой к его колену и прикрыла глаза, зная, что Моран по-прежнему блаженно не ведает, что Шура никогда бы не произнесла молитву за его душу. Он считал, что мы с Шурой по-прежнему боремся за это тело, не ведая, что мы давно стали самостоятельными владельцами этого тела.

– Да будет благословен твой дух, дорогой господин, и пусть всегда ты будешь в добром здравии. Пусть твое сердце найдет утешение, а желаемое воплотится в жизнь. Я молю рок судьбы даровать тебе силу и мудрость, и обретения покоя в окружающем тебя хаосе. Аминь.

Выражение лица Морана было трудно разобрать, он лишь молча провел ладонью по моей голове.

– Довольно. Займи свое место за столом.

Я кивнула, поднимая на него взгляд, в моих глазах плескались невысказанные намерения.

– Я бы хотела сидеть ближе к тебе, хозяин.

Он вскинул бровь, бросив взгляд на Казимира, который все это время упорно хранил молчание.

– Ты мне больше не нужен. Оставь книгу и уходи. Теперь у меня есть кому читать мне набожные сказки. – пока он говорил, его пальцы мучительно сжались на моей талии.

Казимир не удостоил меня и взглядом, резко поднявшись и оттолкнувшись от стола с выражением подавляемой злости.

– Садись, или я передумаю, – рявкнул Моран, отпустив меня сразу же. Но стоило мне двинуться с места, как за платье грубо дернули, и я тут же оказалась в его руках, оказавшись на его колене.

– Хозяин желает, чтобы я сидела у него на коленях? – прошептала я с боязливой ноткой в голосе.

Моран криво ухмыльнулся, его взгляд теперь был устремлен на мое лицо с поистине хищной силой.

– Мне нравится, когда ты так меня величаешь. Это возбуждает.

Я слабо заулыбалась, проводя пальцами по его распущенным волосам. Белые пряди напоминали свежевыпавший снег. Как у того лиса, Кумы…

– Что за злодейство сотворил с тобой этот вандал? – пробормотала я с тревогой во взгляде. – Чтобы так отрезать эти чудесные локоны…

– Под «вандалом» ты подразумеваешь Агния?

– Да. Как Кирилл дорожит своими картинами, называя Юргиса вандалом за намерение сжечь их, так и я отношусь к Агнию в том же свете за то, что он осквернил то, что дорого мне… – прошептала я, скользнув пальцами по его груди.

– Если ты вурдалак, говорящий от имени Шуры, то передай ей, что я отдаю предпочтение ее замене. Настоящая Шура может отправляться туда, откуда явилась. – его слова прошелестели у моих губ, как манящее обещание.

– Боюсь, мы неразделимы, – шепнула я, мягко погладив его по щеке. К моему удивлению, Моран прикрыл глаза, склонив голову навстречу моей ласке.

– Но я останусь рядом с тобой, хозяин. Я никогда не уйду от тебя.

Я наклонился ближе, мои губы уже были готовы прижаться к его губам.

Однако он вдруг распахнул глаза и с ожесточением вцепился в мой загривок. Я ахнула, подчиняясь его властной манере.

– Мне решать, останешься ли ты рядом со мной или нет.

– И что же ты решил, хозяин?

Я облизнула нижнюю губу, так как в горле все пересохло.

Моран внимательно наблюдал за мной, его хватка все крепче сжималась, а во взгляде разгоралась смесь ненависти и желания.

Быстрым движением он притянул меня к себе для поцелуя, его губы впились в мои с пылом, от которого у меня перехватило дыхание.

Но я никак не откликнулась; вместо этого по моим щекам потекли слезы, и я прижалась к нему, уткнувшись носом в его шею.

– Что это за дьявольщина? – прохрипел он мне на ухо.

– Я мечтаю испробовать твоей ласки, как ничего другого в этом мире, поверь мне, хозяин. Но Шура внутри меня подавляет меня своим горем. Она оплакивает Ратишу; они были так близки…

– Этот щенок должен скончаться из-за ее неповиновения!

– Не вини Шуру за ее непослушание. Она не так умна, как хочет казаться. Боюсь, она не усвоит этот урок. Или, что еще хуже, после гибели Ратиши она может взбунтоваться еще больше.

—Я чую, ты хочешь что-то предложить.

– Верно, хозяин. Ты видишь меня насквозь с удивительной ясностью. Да, у меня есть план. Ратиша должен быть спасен, исцелен, а затем освобожден. Ты изгонишь его из поместья, ибо ему здесь не место. При этом будет создаваться впечатление, что он бросает Шуру, равнодушный к ее беде.

Я выгнула спину под его пальцами, прижимаясь к нему еще плотнее. На губах Морана заиграла лукавая улыбка, а сам он наблюдал за мной с угрюмым удовлетворением.

– Агний уже занимается щенком.

– О, хозяин, этого недостаточно. Ему нужно переливание крови-переливание человеческой крови.

– Среди нас нет ни одного человека. Значит, щенок обречен.

– Только если я не отправлюсь в ближайшую деревню на небольшую охоту. Я быстро вернусь. Разреши мне отправиться. – я прижалась к костяшкам его пальцев щекой, не сводя с него глаз. – Тогда Шура будет спокойна, и я смогу в полной мере предаться своим желаниям с тобой. Единственный мужчина, который будет обладать мной… – я завороженно воззрилась на него в ожидании.

– Юргис! – внезапно проревел Моран, и его голос гулко разнесся по залу.

Через мгновение рыжеволосый высунулся из дверей, приподняв брови и осматривая сцену со смесью недоумения и легкого презрения.

– Скажи Агнию, чтобы сегодня оставался дома. Шура отправится в пригород, а ты будешь оберегать ее своей жизнью, – приказал Моран.

Мое сердце забилось от восторга, когда я взглянула на него, а он лишь коротко усмехнулся, после чего поднялся.

– Возврати ее мне к рассвету, – распорядился волколак, выходя из столовой.

Я поднялась с колен и с ехидной ухмылкой повернулась к Юргису.

– Ну что, рыжик? Готов хорошенько развлечься со мной на свободе?

Парень прочистил горло и с неохотой покосился на меня.

– Не женщина—хитрая лисица.

Где сердце лежит, туда и око бежит

Луна низко висела в бархатном небе, серебристая сфера бросала бледный свет на густой лес. Я, извечная искусительница, затянутая в манящие одежды, чувствовала, как по моим жилам течет знакомый трепет авантюры. Рядом со мной Юргис, заклятый бродить по земле в облике рыжего волка, ступал с ощутимым внутренним напряжением, как натянутая тетива лука, готовая вот-вот сорваться.

Когда мы вышли из спутанных древесных тисков, запах сырой земли и хвои уступил место насыщенному, пьянящему запаху жизни. И людей… Окраина Черноградской губернии. Далекие звуки смеха и праздничной музыки манили меня вперед.

– Держись возле меня, – предупредил Юргис, низко прорычав, но в его словах слышалось беспокойство: он уже стоял подле меня в человеческом облике, неторопливо натягивая рубаху. И все же трепет ожидания предстоящего был слишком манящим.

– Возле тебя? О, рыжик, ты же знаешь, что я не из тех, кто любит быть на привязи, – поддразнила я, изобразив на губах задорную улыбку. Я бросилась вперед, мой смех эхом разнесся по воздуху, как призыв сирены.

– Шура! – рявкнул он, успев схватить меня за рукав платья. – Хотел спросить. Что за игру ты затеяла с Мораном?