Кадота: Остров отверженных

Никчемный.

…ДАРА…

День уже близок к ночи. Может, он уже спит?… Поднимаюсь на веранду и замечаю, что в его комнате наверху не горит свет.

Поприветствовав его бабушку Миру, которая впускает меня, сразу заключая в объятия, я узнаю, что Зор дома и не спит. А еще, что он уже который день сидит закрывшись в своей комнате и отказывается выходить.

Пообещав его бабушке, что постараюсь сделать все возможное, чтобы растолкать его, начинаю подниматься наверх.

К счастью, в доме Зорана для меня не существует запертых дверей. Когда-то он научил меня золотому мастерству взлома замков. С тех пор, даже если он злился на меня, что могло быть… Да никогда за все эти годы. Пожалуй, только дважды в нашем детстве. Я могла беспрепятственно проникать в его комнату. Но в этот раз… Решаю использовать этот навык только в том случае, если он откажется начать мирные переговоры.

Я легонько стучу… Ничего. Прислушиваюсь. Тишина. Стучу снова, громче… Опять тишина.

– …Зор?

Внутри раздается едва уловимый шорох.

– Я хочу поговорить… Впусти меня.

Тишина. Долгая и невыносимая.

Мне казалось, что я кожей ощущаю, как он неторопливо отбрасывает одеяло, как опускает ноги на пол и как тихо подходит к двери. Я боялась, что это лишь иллюзия. Мое разыгравшееся воображение.

Сердце радостно ёкнуло, когда скрипнула замочная скважина и дверь слегка приоткрылась.

Зоран устало поплелся обратно к кровати, не удостоив меня и взглядом.

Присев на стул рядом с его постелью, я положила тетину посылку на письменный стол, мысленно обдумывая развитие ситуации.

– Вообще-то… Я хотела поговорить о тебе. Ты так долго не выходил из своей комнаты, Зор… Твоя бабушка беспокоится за тебя. Я… – в моем тоне скользит нерешительность. – Я беспокоюсь за тебя.

Кажется, мои слова не произвели никакого эффекта. Уткнувшись лицом в подушку, он лежал под одеялом, будто и не дыша.

– Зор!

Не выдержав молчаливого протеста, хватаю подушку и бью его по нижней части спины.

Парень раздраженно хрипит, переворачиваясь на бок. Его лицо выглядит заспанным, а в черных глазах отражается утомление.

– … Весьма любезно с твоей стороны.

– Да что с тобой происходит?!

Я пересаживаюсь на край кровати, чтобы быть ближе.

– Мой папа приглашает тебя прийти сегодня вечером. У нас будет семейный ужин. Тетя тоже придет.

– …Нерилла? – простонал он с зажмуренными глазами.

– Да.

Зорану не очень нравилась моя тетя. Точнее, ее поведение рядом с ним. Все ее похвалы и добавочные сладости всегда отправляются в его тарелку.

– Ты придешь или как? – вспыльчивое негодование начинает брать надо мной верх.

Мои слова, кажется, задели его. Он резко приподнимается, концы смоялных прядей падают на лоб, скрывая пол-лица.

– Как я буду смотреть в глаза твоим родителям?! Расскажи мне?!… – захлебывается Зор. – Это я должен был остаться тогда в траншее и защитить тебя!

– Прекрати! У тебя даже нет боевых навыков. А у меня есть! Я же охотница, а ты…

– Что? Ну скажи. – он заметно уменьшается в плечах, опуская голову и понижая голос. – Какой-то простецкий, дурачок-фермер? Вот кто я для тебя? Да?

Намеренно выдерживаю паузу. Даю ему возможность осмыслить свое нелепое высказывание.

– Ну, не дурачок, конечно… В тебе же есть и неплохие инженерные задатки.

Как выяснилось, достаточно даже, чтобы стать инженер-механиком.

– Я же мужчина, Дар! – рявкает он. – Настоящий мужчина должен защищать свою женщину в любой критической ситуации! А я с этим не справился!!!…

Не в силах сидеть и одновременно вопить, он, словно подорвавшись на месте, вскакивает, устремляясь к подоконнику.

За этим наблюдать действительно увлекательно. Никогда не видела Зора в таком глубоком отчаянии и переживаниях из-за чего-то, чего я не могу толком и понять, но его последние слова продолжают звучать в моей голове.

– …"Свою женщину"?… Ты считаешь меня своей женщиной, Зор?

Он уже собирался протянуть руку и открыть окно, но, услышав это, так и замер.

– Эмм… Я хотел сказать, что… – он сдается, пытаясь как-то оправдаться. – Ты моя единственная подруга, Дар, почти моя семья… – его рука крепко сжимает оконную ручку. – В самом деле. Ты – моя семья. Наверное, поэтому я так и сказал… Только поэтому. – последние слова прозвучали как мучительное шипение сквозь зубы.

– Хм… Так вот оно как.

– Именно так.

Я резко выдыхаю, и, хлопнув в ладоши, поднимаюсь на ноги.

– Ты два дня прятался в своей комнате, пока я ждала, чтобы ты хотя бы навестил меня. – спокойно начинаю выкладывать перед ним факты. – И вот я здесь… слушаю твои возмущенные причитания о том, что на моем месте должен был быть ты в роли защитника. – я киваю, поворачиваясь на пятках и прохожу вглубь комнаты. – …Ладно. Допустим. Но я не совсем понимаю одну вещь. – оборачиваюсь и подхожу к нему вплотную. – Какого черта ты не подумал, что я тоже могу быть той, кто защитит тебя?! Не потому, что ты представитель сильного пола, а я всего лишь девушка! А потому, что, как ты сам и сказал, мы – семья! А в семье помогают друг другу, несмотря ни на что! И не начинают потом сокрушаться, что это они должны были спасти всех и вся!

Подбегаю к столу и хватаю посылку. Собрав всю волю в кулак, подавляю острое желание швырнуть эту штуку в его по-прежнему слишком красивое, проклятье, лицо!

Вкладывая злую долю силы и впихиваю подарок ему в грудь.

Зоран выдерживает все мои атаки, не говоря ни слова, неподвижно. Его голова опущена, глаза едва ли открыты.

– Нерилла просила передать это тебе. Подарок. Получил новую должность в инженерном отделе? Правда? Поздравляю!

Тайна

… Свободная одежда светлых тонов поможет защититься от палящего солнца и сохранит прохладу в течение дня. – Воспоминания Дары …

– Такой прекрасный ужин, дорогая! Картофельный пирог получился в особенности хорош! – восторгалась тетя, осыпая похвалами мамины кулинарные труды.

Мама лишь сдержанно кивнула в знак благодарности и сосредоточилась на наполнении своей чашки чаем каркаде.

– Зор не придет. – сообщила я, ковыряя свекольный салат.

Тетя за долю секунды переменилась в лице.

– Как жаль! А я так хотела с ним повидаться…

Вскоре разговоры взрослых перешли на тему, вызвавшую разную реакцию у каждого из нас, – о моем будущем замужестве. Одного этого слова было достаточно, чтобы разгорелись нешуточные споры за столом: тетя высказывалась за скорый брак, мама предпочитала сохранять нейтралитет.

Утомленная предыдущей перепалкой с Зором, я оставалась безмолвным наблюдателем.

– А представьте себе Зорана и Дару в качестве пары? – неожиданно вклинилась тетя, задорным тоном. – Они были бы такой прекрасной парой! Если бы только Зор не принадлежал к другой расе…

Я внутренне рассмеялась, мыслями переносясь в те безмятежные дни нашего детства, когда цвет глаз не имел значения.

– Даже если бы он принадлежал к нашей расе, в любом случае мы были бы только друзьями. – как можно вежливее заявила я, поднимаясь, чтобы убрать свою тарелку. Ответное подмигивание тети показало, что она не поверила ни единому моему слову.

Стремясь избежать сватовских затей Нериллы, я тактически сбежала. Мама едва заметно кивнула со слабой улыбкой.

Горящие глаза тети последовали за мной, пока я не исчезла за углом лестницы. Тихий гул ее непрекращающейся болтовни был слышен, даже когда я прикрывала дверь своей спальни.

Тишина ночи нарушалась лишь ритмичным шумом ветра за окном. В голове зазвучали мамины слова: "Порой в полнолуние ты ходишь во сне, Дар. И наутро совсем ничего не помнишь. Только не волнуйся. Мы с папой тебя всегда подстрахуем, если что".

От этих мыслей в моей и без того прохладной комнате стало еще холоднее. Предположение о том, что мое тело может двигаться без моего на то ведома, и страх перед сценариями, в которые может завести меня такой лунатизм, медленно просачивались в мой разум.

Я зарылась лицом в мягкость одеяла, рука медленно ослабила свою хватку. Сон лишенный сновидений ждал меня.

… В бескрайних просторах пустыни умение ориентироваться по звездам может стать спасительным навыком. – Воспоминания Дары …

Ветер настойчиво хлестал по створке окна над кроватью. Ледяные языки проникали сквозь щели в досках, нарушая сон.

Я приподнялась на локтях, уставившись в непроглядную тьму.

Мне послышалось или…

Я потянулась руками вслепую, чтобы поплотнее захлопнуть окно. Но к моему безмерному удивлению, руки ткнулись во что-то похожее на… Человеческое плечо.

– Кто здесь?! – приглушенный крик слетел с моих губ.

Мысли в голове кружились как ураган, хаотично перемешиваясь со страхом.

В порыве эмоций со всей силы бью по воздуху, надеясь задеть незнакомца.

В комнате раздался глухой звук, за которым последовало болезненное шипение. Поразительно, но этот звук показался мне до жути знакомым.

В горле заклокотало от осознания. И этот еле уловимый запах. Аромат, на который я не обратила внимания в слепой панике. Лимонная трава; отличительная черта подвального огорода бабушки Миры. Зор иногда помогал ей с трудоемкой работой сушки трав. В результате чего его одежда иногда пахла этой травой.

– …Зор?

– Отличный удар, Дарян. Чуть не вырубила меня на месте, – раздается его хрипловатый голос на краю моей кровати.

Представляю его, забившегося в угол, с коленями, подпирающими подбородок, и страдальческим выражением на лице.

– Ты в порядке?

Приглушенное "ммхм" и негромкое шмыганье носом.

– …Кто, по-твоему, кроме меня мог залезть к тебе в комнату?

– Да кто угодно, Зор!

В детстве он, и правда, забирался в мою спальню через это окно. Второй этаж не так уж высок, и огромная песчаная дюна позволяет достичь подоконника в миг. Но Зор не делал так уже много лет…

– Харитон, к примеру. – бросаю я.

Молчание затягивается и почти пугает меня.

– …Прости. Я не должен был пугать тебя так. И в такой час…

– Ты не пришел на ужин. Почему?

Он медлит с ответом, тихо выдыхая.

– …Не мог.

– Почему?

– Я уже говорил тебе, почему.

Мои глаза привыкают к темноте, и теперь я наконец-то могу разглядеть его силуэт.

– Твое упущение. Было очень весело. – говорю я, стараясь казаться безразличной. – Мама, кстати, приготовила твой любимый пирог. Тетя не могла перестать болтать. Как обычно…

Еле уловимый смешок. Затем снова тишина. Ощущаю, как он поднимается с места и делает несколько шагов к шкафчику с книгами.

– Перестань притворяться, Дар. Я знаю, что ты специально преувеличиваешь.

– Да неужели?… Видимо, ты меня совсем не знаешь.

– … Угу.

Я почувствовала, что он приближается – каждый шаг становился все более отчетливым.

– Поэтому ты пришел? Чтобы сообщить мне это? – казалось, мой голос стал более шатким, ослабшим.

– ......Нет.

Кончики его пальцев внезапно скользнули по моей щеке, заставив невольно вздрогнуть. По моему лицу прокатилась дорожка из мурашек.

Знакомый аромат лимонной травы охватил меня мгновенно. Очень захотелось увидеть его лицо сейчас, рассмотреть выражение, но, увы, полумрак скрывал все.

Не прерывая контакта, его рука плавно переместилась и задержала мой подбородок между пальцев, в то время как большой палец очертил контур вдоль моих губ, не решаясь, впрочем, прикоснуться к ним напрямую.

Его шепот прозвучал над моим ухом: – …Мне так жаль, Дарян… Не сообщил тебе о новой работе. Не хотел признавать до последнего, что мы будем видеться реже. Прости.

Мурашки по коже усилились, а его прикосновения становились все более нежными. Зоран ласкал мое лицо, будто пытаясь запечатлеть в памяти каждую черту – глаза, точеные скулы, прямой нос, мягкие губы. Вскоре обе его ладони обхватили мое лицо так бережно, словно это было его заветной мечтой.

Лунный свет пробивался сквозь занавески. Казалось, время замерло, застыло для нас.

Зор молча стоял, погрузившись в раздумья. Подушечки его пальцев продолжали блуждать по моим щекам.

– …Я тоже не хочу уменьшения наших встреч, Зор. Это было бы самое худшее, что могло бы случиться со мной, – прошептала я.

Его касание к моему лбу было особенно интимным – молчаливое подтверждение того, что мы заодно, что бы ни случилось.

– Давай не будем думать о будущем. У нас есть еще несколько лет, чтобы не думать об этом всерьез. Но даже тогда, я уверен… Мы что-нибудь придумаем.

Я ощущала его внутренний конфликт в голосе, борьбу в попытке удержать то, что, казалось, ускользало с каждым мгновением. Нас.

– Тогда ответь. Что у тебя на уме, Зор? Почему ты такой скрытный в последнее время?… Что-то не так дома? Это из-за работы?

Темнота создавала чувство уединения, пространства, где можно было поделиться секретами, не опасаясь порицания.

– …Могу я попросить, что если я расскажу тебе, мы оба забудем об этом, об этой ночи – о том, что она вообще была. Обещай, что ты забудешь об этом… Так будет легче для нас обоих.

Я замешкалась, неуверенность осела на моей груди. Что такого он может рассказать, что требует такого обета секретности?

Он наклоняется ближе, и расстояние между нами стирается.

Не успеваю я и осмыслить всего происходящего, как его губы сталкиваются с моими в нерешительном поцелуе, который разрушает наш непрочный барьер между дружбой и чем-то большим.

По моему телу проносится толчок электрического разряда, разрастаясь в области живота. Его пальцы вновь касаются моих скул, позволяя мне в любой момент отстраниться, но я бы не сделала этого ни при каких условиях.

Аромат лимонника заполняет мой нос. Улыбаюсь, когда его большой палец сжимает мочку моего уха.

Заметив мою чуткую реакцию, Зор становится чуть расслабленней.

С робостью провожу рукой по его шее, притягивая к себе. Он позволяет мне это, до тех пор пока мои губы снова не смыкаются с его, только на этот раз в роли инициатора выступаю я.

Не знаю, хорошо ли у меня это получается, но у него – вполне, и сейчас я полностью в этом убедилась. То, как он легко и уверенно синхронизирует свои губы с моими, не создавая излишней настырности или неловкости, а наоборот, превращая это в нечто особенное и как будто в самое правильное, что может произойти между нами. Кто бы мог подумать? Мой первый поцелуй… я делю со своим лучшим другом. И ни с кем другим я бы его не пожелала.

Хочу быть ближе к нему, но Зор слишком осторожен со мной, наверное, боится отпугнуть. Глупый. Я слышала, как девчонки в школе сплетничают о своих первых поцелуях, во время которых в ход шли языки, прикусывание губ и прочая ерунда, которую нельзя произносить вслух. Они называли это "зажиматься". Когда я впервые услышала об этом, моей первой мыслью было – "отвратительно" и что я никогда не буду этого вытворять. Но прямо в эту секунду в моей голове роилось множество таких "мыслей", которые сначала казались неуместными и омерзительными, лишь когда они не были связаны с Зораном в моем воображении.

Он проводит рукой по моим волосам. Мне хочется сделать то же самое с ним, но не хочу показаться слишком раскованной. Вообще не знаю, куда деть свои руки – ничего, если я обниму его? Не слишком смело? Неловко?

Мои руки остаются опущены по бокам. Неожиданно, впервые в жизни, я робею. Но это же мой Зоран, о чем я вообще думаю? Он бы принял меня, несмотря ни на что…

Его разгоряченные губы вновь приникают к моим, и мне кажется, что это последние секунды нашего единения в этой темноте.

Он сказал, что мы должны забыть о том, что эта ночь вообще произошла. Но по какой-то причине у меня складывается ощущение, что мы этого не сделаем. И я готова притворяться, пока мы не повторим эту "ошибку" снова.

…

Наши Земли вот уже пятьсот лет находились под железной хваткой Серой Империи, правительства Нового Мирового Порядка, контролирующего жителей всех четырех континентов и трех Рас.

Как ни странно, но со слов отца, всех представителей интеллигенции – ученых, писателей, инженеров, врачей и прочих специалистов своего дела – отправляли из больших городов на поселение в маленькие деревни вроде Зеты. Власти называли это "продвижением интеллекта", целью которого было повышение уровня грамотности в деревнях для дальнейшего развития. Но мой отец утверждал, что это происходит лишь потому, что правительство боится этих людей, которые своими знаниями способны воздействовать на массы, менять настроения в обществе в сторону, противоположную господствующей системе.

Я точно знала, что мой отец был одним из таких людей, которых Серые старались держать вдали от городов, – отщепенцем из мудрейших, и сегодня он собирался выступить с лекцией перед молодыми инженерами и желающими послушать. Папа спроектировал два новшества, которые потенциально могут усовершенствовать работу деревни – если, конечно, разрешат гончие, ежемесячно наведывающиеся к нам.

Устройства были столь же гениальны, как и их изобретатель. Жители со всех концов деревни стекались, чтобы ознакомиться с его разработками. Одни с восхищением, другие с затаенной завистью. Но все молча внимали его словам.

Первым новшеством, которое он представил, был ремень. Но не просто ремень, а поясной металлический пояс, который был причудливо назван "Меч-хлыст". При необходимости тот превращался в изящный меч, а при нажатии специальной кнопки – складывался обратно в пояс.

Следующее его творение было посвящено охотникам нашей деревни – защитные очки для охоты. Более изысканным термином стало "хищные окуляры". Это были не обычные солнцезащитные очки, а передовой вариант, объединяющий высокие технологии и традиционную практику. Очки имели функцию ночного видения и встроенный датчик температуры, и когда я представила себя в этих очках на следующей охоте, то не могла не улыбнуться папе с чувством признательности и гордости.

В империи Серых творческие способности не кормили человека, зато покорность и последовательность – вполне позволяли влиться в стабильность. И многие могли бы возразить, что изобретательность моего отца сводилась к практичности. Но разве творчество – это не процесс вынашивания оригинальных идей, которые представляют ценность для других?

Наблюдая за его выступлением в шатре для сборов, я видела будущее нашей деревни. Будущее, в котором креативные идеи не будут замалчиваться, а интеллектуалы не будут изгоями. Мой отец мог бы открыть это будущее для всех.

Будучи в прошлом выдающимся нейробиологом из Славимира – столицы голубоглазой Расы, а теперь ведущим инженером здесь, в Зете, отец был твердо убежден, что наша деревушка – уникальное средоточие ума, превосходящее даже великий город Ведасград – столицу Серой Империи и всех трех Рас.

В самом центре инженерного собрания, задумавшись, я наткнулась взглядом на Зорана. Его лицо представляло собой отражение сосредоточенности, а глаза – дымку наблюдательности.

Мое сердце взволнованно забилось при воспоминании о прошлой ночи: его губы на моих в густой темноте, шепот извинений между нами.

Чтобы скрыть улыбку, опустила глаза. Даже при дневном свете воспоминания не могли сложиться в связную цепь.

Попыталась снова вслушаться в папину речь, но не смогла. Взгляд Зора встретился с моим. Скрытая улыбка прокралась на его лицо, растопив серьезный вид и развеяв мое оцепенение.

"Зоран…" – шептало мое бьющееся сердце, – "милый, драгоценный и такой родной".

…

Мама передала мне тарелку, наполненную разнообразными овощами из столовой: морковь, картофель, а сверху щедрый кусок свежеиспеченного амарантового хлеба.

– Я не голодна, мам. Спасибо, – пробормотала я, легонько отодвигая тарелку.

– Дарян… – в ее лазурных глазах отразилось беспокойство. Я прекрасно знала, о чем они говорят.

Мама всегда расстраивалась, когда я отказывалась от еды.

– Я в порядке, мам. Не волнуйся.

Похоже, мои слова не были услышаны. Она по-прежнему не сводила с меня испытующего взгляда.

Каждый раз, меня охватывало чувство вины. Родители дали мне поистине необъятное количество любви; всегда относились ко мне как к самой драгоценной жемчужине. Им было трудно не посочувствовать. Их " жемчужина" оказалась не такой уж блестящей, как остальные. Я отличалась от других детей, у которых были здоровые мозги, функционирующие как надо. А мои иногда с трудом справлялись даже с простейшими ситуациями.

Вот если бы их сыном был Зор, они бы точно им гордились…

…

– Тебе уже лучше?… Ну, после… нападения пумы? – Зоран глядел на меня с неподдельной заботой, когда мы убирали тарелки на конвейер.

– Это было не нападением. Был честный бой, Зор. Но… Да, уже гораздо лучше. – улыбаюсь я, наливая себе воды. – Папа сказал, что последние несколько дней мой мозг не мог нормально функционировать из-за теплового удара… Но ему удалось "исправить" эту проблему, так что теперь теоретически все в норме.

– Теоретически?… А в чем была изначальная проблема?

– …Он сказал, чтобы я никому не рассказывала. Прости.

Мои слова заставляют парня застыть на месте.

– Я не просто кто-то, Дара. Ты должна мне доверять. Я же тебе доверяю. И, кроме того, мне… просто некому рассказывать, и ты это знаешь.

– Ладно… Он сказал, что половина моего мозга просто уснула или что-то в этом роде, поэтому я и не была в состоянии адекватно соображать. Из-за этого пришлось остаться дома на несколько дней и пропустить школу.

– Почему он вообще заснул?

– О, ты смеешь задавать столько вопросов моему только что восстановившемуся мозгу! – театрально вздохнула я, закатывая глаза.

– Ну… Прости.

Окинув меня своими по-щенячьи виноватыми глазами, парень тянется через стол, чтобы коснуться моей руки.

Как только наши руки соприкасаются, замираю и теплый ком формируется в животе.

Я учтиво убираю руку и хватаю напиток.

– …Если честно, я не могу объяснить причину. Я пыталась спросить у папы, но он ограничился лишь научными фактами. А я их не понимаю.

Зоран раздумывает с минуту, а потом расплывается в довольной улыбке.

– Может, мы сами докопаемся до истины?

– Что ты имеешь в виду под "сами"?

– Ну… Я бы мог попробовать пробраться ночью в кабинет твоего отца. Наверняка все важные бумаги он хранит именно там. Ты не можешь их прочитать, поэтому он не стал бы хранить их где-то вдали от твоих глаз. Но зато их прочесть могу я.

От этой идеи у меня прошелся холодок по спине. Что, если отец узнает? Что, если случится что-то еще? Даже хуже… Мы обнаружим в его научных отчетах обо мне что-то ужасное…

Но еще я понимала, – лучше знать, чем оставаться в неведении.

…ЗОРАН…

У меня начинают трястись руки, и я спешу выйти, не забыв запереть кабинет господина Рахима так, как было до того, как я взломал замок шпингалетом.

Дара была права. Я не должен был этого делать… Надо было ее послушать. Как всегда.

Мой разум опустел от всего того, что занимало его всего час назад. Остался только белый шум… Как мне рассказать ей о том, что я только что лицезрел в кабинете ее отца?…

На крыльце я шумно вдыхаю полные легкие. Сердце сбивается, когда кто-то сзади кладет мне ладонь на плечо.

– …Зор?

Господин Рахим оглядывает меня в недоумении.

– Что ты здесь делаешь?… В такой час?

– Я… Я просто… искал Дару. – выдавил я из себя, почти не дыша. – Но она, похоже, уже ушла искать меня сама.

Его пронизывающие глаза изучают меня. Кажется, он собирается заглянуть в мою душу и найти там все ответы. Возможно, он уже знает, что я от него скрываю. Знает, что мне известен самый сокровенный секрет их семьи.

– …Понятно, – кивает он, и на его лице появляется короткая улыбка. – Передай ей, чтобы не опаздывала сегодня.

– Разумеется…

Бросаю беглый взгляд назад на обратном пути и спешу на сеновал, где она меня уже ждет.

Господин Рахим продолжает неподвижно стоять, заложив руки за спину.

Черт. Кажется, у меня серьезные проблемы.