Эксперимент 731

Закончив перекус, Элия подошла к полке, забитой пыльными томами о геологии туннелей и свитками с картами пещер, даже было несколько словарей. Она взяла в руки толстую потрепанную в кожаном переплете – "Записки Ходоков". Это был ценный источник информации, где предшественники описывали изменения в туннелях, обвалы, новые опасности и прочие важные детали, которые могли произойти в пути.

Рядом с ней лежала другая тетрадь, тонкая и потрепанная. На ней кривовато было написано: "Отдушина". Это был неофициальный журнал, где ходоки, не стесняясь в выражениях, делились своими достижениями, воспоминаниями, жалобами, а порой и просто писали анекдоты. С любопытством, и признаться, с толикой облегчения после напряженного перехода, Элия взяла в руки "Отдушину".

Листая страницы, исписанные разными почерками, она наткнулась на рисунки, остроумные замечания о крысах-переростках, и даже несколько любовных стихов, адресованных… камням! Улыбнувшись, Элия перелистнула страницу и замерла.

Там был нарисован кривой человечек, убегающий от жуткого, паукообразного существа. Существо это напоминало Талрука, но в гротескно преувеличенном виде. Искаженное, истощенное тело, кожа бледная, почти прозрачная, с выступающими синими венами. Длинные, костлявые конечности, неестественно согнутые, позволяли существу быстро передвигаться по узким туннелям. Вместо глаз – пустые черные глазницы, а длинные, острые когти царапали камень. Под рисунком корявым почерком было написано:

– Почему Талруки так быстро бегают? Потому что у них восемь ног, чтобы убегать от скучной работы! Ха-ха! Жанар.

Жанар… В глазах потемнело. Она помнила его смех, его шутки… И его предсмертный крик.

В горле пересохло. Элия перечитала анекдот, и внезапно ей стало не смешно. Совсем не смешно. Это была не просто записка, это было эхо прошлого, которое преследовало её даже здесь, в глубине туннелей.

Она захлопнула тетрадь, чувствуя, как подступает тошнота. Воспоминания нахлынули с новой силой. Лица её товарищей, крики, кровь… Всё это она пыталась забыть, похоронить глубоко в себе. Но "Отдушина"напомнила ей о том, что прошлое не отпускает так просто.

Элия глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Нужно было двигаться дальше. Жанар был мертв. И ничто не могло это изменить. Она пролистала "Записки Ходоков", запоминая расположение отмеченных на карте опасных зон и особые указания. Убедившись, что её нож идеально заточен и в ЭОС достаточно заряда до следующего ПП (перевалочного пункта), Элия снова посмотрела на Гекату.

– Пора, малышка, – тихо сказала она. – У нас еще долгий путь.

Несколько минут они шли в тишине, лишь их шаги эхом отдавались в узком туннеле.

– Ох, Геката, знаешь, поставки медикаментов совсем задерживаются. Говорят, что-то с переправой через Реку Скорби… То ли мост обрушился, то ли пираты там совсем обнаглели, – Элия вздохнула, поправляя сумку на плече, – Я знаю, малышка, ты не любишь политику.

Геката тихо замурчала, потираясь о ногу Элии. Они шли дальше в молчании, пока взгляд девушки не наткнулся на необычный объект на стене туннеля. Там, в темноте, рос вырванный из земли цветок, висевший вниз головой и слегка мерцающий в тусклом свете.

– А знаешь, мама учила меня плести венки из горных цветов, – тихо сказала Элия, улыбаясь своим воспоминаниям. – Каждый цветок имел свой смысл…

Геката резко остановилась. Мышцы под черной шерстью напряглись. Утробный рык вырвался из ее груди.

– Что такое? – Элия нахмурилась, отбросив воспоминания. В рыке пантеры звучала опасность.

Геката молча повернула голову в сторону, вглубь туннеля, словно прислушиваясь к чему-то. Её зеленые глаза сверкнули в полумраке.

– Поглотители? – тихо спросила Элия, опуская руку на рукоять ножа. – Ты уверена?

Геката никак не отреагировала на Элию, ее рык стал еще более угрожающим. Она определенно чувствовала приближение опасности.

– Хорошо, малышка. Покажи мне, где они, – прошептала Элия, готовясь к бою.

Она вздрогнула от маленького писка – модифицированный КОР-чип среагировал на энергетическую сигнатуру Поглотителей в глубине туннеля.

Геката прижалась к земле, тихо зарычав и указав мордой на дальний конец туннеля. КОР— чип издавал все более настойчивый писк, подтверждая, что опасность приближается. Элия, облаченная в свой экзоскелет "Скиталец", ощутила, как напряглись мышцы, готовые к рывку. Её руки крепко сжали плазменный карабин "Шторм".

Из темноты, ковыляя, вывалился Поглотитель. Морк. Раздутое тело, мешанина гниющей плоти. Кожа зеленоватого оттенка, покрытая лопающимися язвами, из которых сочится густая, токсичная слизь. Запах был невыносимый – смесь тухлого мяса и серы, как будто прорвало канализацию.

– Отлично, – подумала Элия. – Всего лишь Морк. Но даже с ними нельзя расслабляться.

Брюнетка приказала Гекате оставаться позади, готовой прикрыть её в случае чего. Подняв "Шторм", Элия переключила его в режим одиночных выстрелов высокой мощности. Целиться было легко – Морк стоял почти неподвижно, будто не замечая присутствие Элии.

Первый выстрел плазмы попал прямо в грудь Морку. Раздался оглушительный треск, и гнилая плоть вспыхнула, словно пропитанная маслом тряпка. Морк взвыл, издавая булькающий, предсмертный хрип. Но, даже с такими ожогами, он упрямо двигался вперед. Эти твари не чувствуют боли, только голод. Остановить его сможет лишь смерть.

Элия отступила, перезаряжая "Шторм". Морк приближался, изрыгая потоки гноя. Его нарывы на теле лопались от жара, обдавая все вокруг брызгами токсичной слизи. "Скиталец"надежно защищал девушку, но приближаться было слишком опасно.

Второй выстрел. Снова плазма прожгла его тело, выжигая дыру размером с кулак. Морк зашатался, из раны вырывался пар, но не упал.

– Проклятье! Это будет нелегко.

Она отбросила "Шторм"за спину и выхватила Мраколит. Небольшой ручной гранатомет, стреляющий снарядами, начиненными нестабильным изотопом, добытым в Ржавом Улье.

Прицелившись, она выстрелила. Снаряд из Варп-стали пролетел несколько метров и взорвался прямо перед лицом Морка. Тенекамень разлетелся в пыль, высвобождая Хаос-частицы, заливая все ослепительным белым светом. Морк взвыл, зашатался и рухнул на колени. Его мутировавшая структура начала распадаться под воздействием изотопа.

Элия выхватила клинок Грок-Крисс и нажала кнопку активации. Лезвие засветилось красным, издавая тихое шипение. На рукояти вспыхнул индикатор, показывая, что лезвие достигло максимальной температуры. В микро-каналах потекла раскаленная жидкость, готовая прожечь любую плоть.

С криком она бросилась на Морка, вонзив раскаленный клинок глубоко в его раздутое брюхо. Запах напоминал пережаренный стейк с химическим привкусом. Клинок вошел как в масло, прожигая органы и кости. Морк задергался, его тело сотрясалось от конвульсий, но сил сопротивляться уже не было.

Элия отскочила, прикрывая лицо рукой. Морк упал, выпуская из себя клубы черного дыма, пахнущего серой и гнилью. Она тяжело дышала, осматривая поле боя. Геката не сводила с нее глаз, готовая в любой момент прийти на помощь. Повернувшись к Гекате, Элия кивнула.

– Все кончено, малышка. Только немного задержимся, приберемся. Другие не скажут нам спасибо, если этот упырь станет причиной пожара.

Другая группа

Ветер завывал через какую-то щель в потолке туннеля, словно оплакивая что-то утраченное. Элия плотнее закуталась в плащ, стараясь хоть немного согреться в пронизывающем холоде. Сердце билось учащенно. Страх давно стал ее постоянным спутником. Она вдохнула полной грудью влажный воздух, пропитанный запахом земли, глины и гниющего дерева, словно черпая из него силы. Нужно было сосредоточиться, отбросить воспоминания и сомнения.

Дальше все прошло тихо. Элия, словно тень, скользила сквозь сумрак, преодолевая километр за километром.

– Мама… она бы, наверное, просто слилась с этой темнотой, – прошептала Элия, оглядываясь по сторонам. —Помню, как она меня учила собирать травы. Говорила: 'Смотри на них, Элия. Почувствуй их энергию. Каждая травинка имеет свою силу.'Тогда я не знала, что травы собираются для зелий. Я вообще не знала своих родителей, – злобно бросила Элия.

Они шли уже несколько часов, когда Элия внезапно остановилась, глядя на полоску света, появившуюся вдали. Видимо, в туннели где-то пошла трещина. Брюнетка подошла к Гекате и достала из сумки карту, отмечая брешь на пути.

– Помнишь нашу инициацию, Геката? – спросила она, не отрывая взгляда от карты. Пантера лишь повела ухом, – Обычно, у Ходоков это происходит после пяти лет обучения, – эхом отозвалась в туннеле ее фраза. Элия говорила ровным голосом, но за ним чувствовалась горечь. – Пять лет изнурительных тренировок, заучивания карт наизусть, освоения навыков выживания в самых немыслимых условиях. Только после экзамена куратора, тебя и твою команду почетно награждают медалью, чествуют как героев и приветствуют в кругу ходоков, в семье.

Она усмехнулась, и в этой усмешке не было ни капли радости, только усталость и презрение к самой себе. Элия убрала карту в сторону и посмотрела на пантеру.

– Но для меня сделали исключение. О, разумеется, во имя моей безопасности! Так сказал отец. Он говорил, что Совет, видите ли, посчитал, что без компании и без поддержки, после всего, что случилось… после их смерти… я могу наложить на себя руки. Слишком впечатлительная, слишком эмоциональная, слишком… сломанная.

Она замолчала, пытаясь подобрать правильные слова.

– Им было плевать на меня, Геката. Им было плевать на мои чувства, на мои переживания. Им просто не хотелось терять такой кадр.

Она снова вздохнула.

– Отец… Он пытался меня утешить. Говорил, что это все ради меня, что Совет хочет мне помочь. Со временем я поняла, что все было ложью. Он просто пытался оправдать их решение, смягчить удар. Он всегда так делал. Пытался уберечь меня от жестокой реальности, от правды.

Она задумчиво провела пальцами по гладкой поверхности кулона, словно ища в нем ответа или поддержки. В тишине туннеля слышалось только ее ровное дыхание и мерное дыхание Гекаты. Наконец, брюнетка решительно выпрямилась, словно стряхивая с себя остатки воспоминаний. Аккуратно свернула карту и убрала ее в рюкзак, надежно закрепленный на спине пантеры. Затем ласково погладила ее по голове, чувствуя под ладонью мягкую шерсть и напряженные мышцы.

– Инициация… – она запнулась, подбирая слова, – была такой странной. Меня просто поставили на колени в каком-то холодном, стерильном помещении. Я, наивная, думала, что будет что-то вроде торжественной речи, громкие слова о долге и чести, может, даже салюты какие-нибудь в мою честь… или что-то в этом роде. Но вместо этого мне просто вкололи чип прямо в шею. Даже не потрудились сказать, что это такое и зачем. После этой процедуры я провалялась без сознания чуть больше недели. Проснулась, как выжатый лимон, и ни слова объяснений.

Долгие часы пути вымотали обоих. Туннель тянулся дальше, и казалось, что у него нет ни конца ни края, лишь редкие световые отблески на стенах свидетельствовали о хоть каком-то продвижении вперед. Элия почувствовала, что Геката тоже нуждается в передышке, и разложилась в небольшом углублении, где можно было остановится ненадолго и отдохнуть.

Она сняла с пантеры рюкзак и достала набор для выживания. Эти наборы выдавали всем ходокам, отправляющимся в переход. Компактный, но надежный, он содержал все необходимое для выживания. Элия достала фильтр для воды и отправилась к небольшому ручейку, что еле слышно журчал в глубине тоннеля. Вода здесь была грязной и мутной, но фильтр обещал очистить ее даже от токсинов. Вернувшись, она разложила высококалорийный паек и предложила часть Гекате. Пантера недовольно повела ухом, ложась на пол.

– Знаешь, Геката, – тихо начала Элия, разворачивая свой паек, – я тогда думала, что умру. После чипа… после всего… Я не хотела жить. Я считала, что все кончено. Но потом… Потом я встретила тебя. Ты была такой же потерянной и одинокой, как и я.

Геката коротко рыкнула, лизнула ладонь Элии и, вопросительно взглянув на девушку, словно ожидала ответа. В ее изумрудных глазах читалась забота и какое-то невысказанное понимание.

– А папа… – Элия вздохнула, обращаясь скорее к пантере, чем к себе. Голос звучал тихо и немного дрожал. – Отец всегда смотрел на нас с мамой с такой теплой улыбкой, словно мы были самым драгоценным, что у него есть. Ему была чужда мамина магия, он не понимал ее ритуалы, ее травы, ее шепот заклинаний. Но он ею восхищался. Говорил, что это… красиво. Он вырос в семье ученых, и сам был поглощен наукой, говорил, что всему есть логическое объяснение, что у всего есть причина и следствие. Но встреча с мамой его изменила, словно открыла глаза на другой мир, на мир, где логика бессильна. И все равно… как при такой огромной, всепоглощающей любви он не бросился ее искать, когда она исчезла? Как он мог просто смириться? Я этого не понимаю. Не понимаю и, наверное, никогда не пойму.

Она умолкла, прислонившись спиной к ледяной стене тоннеля. Холод пронизывал ее насквозь, но казалось, что холод внутри нее гораздо сильнее. Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, и тихо добавила:

– Может, он просто знал что-то, чего не знаю я? Может она не хочет, чтобы ее искали?

Элия достала из кармана маленький амулет, сплетенный из трав и украшенный крошечным камешком. Она сделала его сама под руководством мамы.

Девушка потерла амулет пальцами, чувствуя слабое, но ощутимое тепло и энергию, исходящие от него. Амулет успокаивал ее, дарил ощущение связи с чем-то большим, чем она сама.

– Мама всегда говорила, что у меня есть дар, что я могу видеть то, что скрыто от других, чувствовать то, что недоступно обычным людям. Но я считала, что это просто детские фантазии. Мне всегда казалось, что она просто хотела меня поддержать, придать уверенности. Но сейчас… сейчас я начинаю задумываться. Может быть, я действительно что-то упускаю, чего-то не замечаю?

Элия огляделась по сторонам, словно пытаясь увидеть что-то за пределами обычного зрения. Туннель оставался темным и пустынным. Она вздохнула и встала.

– Нужно двигаться дальше. Я пойду, а ты догонишь, – она погладила Гекату по спине, снимая с нее сумки, – Уверена, здесь где-то есть мыши, и тебе не помешает немного размяться.

Геката издала тихий рык в знак согласия и, крадучись, двинулась вглубь туннелей, в поисках добычи. Элия знала, что может не беспокоиться. Геката всегда находила ее.

Брюнетка шла по бесконечным лабиринтам уже около недели, ноги уже гудели от усталости. Однообразный серый туннель сливался в единую бесконечную ленту, и ей казалось, что она ходит по кругу. Чтобы хоть как-то прервать гнетущую тишину, Элия тихонько напевала старую колыбельную. Слова успокаивали, хотя смысл их давно забылся.

Внезапно показался отблеск света. Сначала слабый и неясный, затем все более отчетливый. Элия насторожилась, замедлив шаг. Она постаралась слиться со стеной туннеля, стараясь остаться незамеченной.

Приблизившись, увидела группу людей, стоящих возле небольшого костра. Их лица были скрыты тенями. На всех была надета грубая, видавшая виды униформа, состоящая из темно-зеленых штанов и курток. На плечах виднелись выцветшие шевроны Межульевого Экспедиционного Корпуса – сложный узор из переплетенных линий, образующих подобие цветка или узла. Четыре лепестка – четыре корпуса МЭК (разведка, оборона, снабжение, исследование), связанные в единое целое. Символы были потерты и едва различимы, но Элия узнала узор, ведь сама носила такой же. Рядом с ними стояли огромные животные, похожие на волков, но гораздо крупнее и мускулистее. Их шерсть была серой с черными подпалинами, а глаза горели красным огнем. Это были Древние Скальные Гончие, редкая порода, известных своей преданностью и свирепостью. Гончие зарычали, учуяв чужака, и их рык эхом разнесся по туннелю.

Элия инстинктивно потянулась к ножу, готовая отразить атаку, но тут из тени, словно призрак, появилась Геката. Черная пантера с изумрудно- зелеными глазами, полными ярости, встала между Элией и чужаками. Ее рык был низким и утробным, но в нем чувствовалась огромная сила и готовность к бою.

В тишине, воцарившейся после рыка Гекаты, один из людей, стоявших у костра, медленно шагнул вперед. Он внимательно посмотрел на пантеру, потом перевел взгляд на Элию. Его лицо, покрытое шрамами, оставалось непроницаемым, словно высеченным из камня.

– Государственный ходок, – произнес он, скорее утверждая, чем спрашивая. – С пантерой.

– С пантерой? – переспросила женщина, сидевшая у костра. Она откинула капюшон и нахмурилась, вглядываясь в полумрак. – Я знаю только одного ходока с пантерой, да и та… вроде как в отпуске давно.

Женщина поднялась и, включив головной ОЭС, резко посветила прямо в лицо Элии. Яркий свет ослепил на секунду, заставив невольно зажмуриться. В свете фонаря ее лицо, до этого скрытое тенью, казалось изрытым мелкими морщинами, а в глазах отражалось смесь любопытства и недоверия. Она словно пыталась разглядеть что-то за маской безразличия на лице Элии.

Наличие животного-компаньона, особенно такого редкого и грозного, как пантера, было своего рода пропуском, безошибочным признаком принадлежности к МЭК. Без него в этих краях ее бы приняли за маргинала, бродягу, пирата, и, скорее всего, просто прикончили бы, не тратя время на лишние вопросы.

– Я тебе музейный экспонат что ли? – злобно прошипела брюнетка, прикрывая ладонью лицо от света.

– Малый Жнец… – прошептала женщина, широко раскрыв глаза и прикрывая рот рукой.

По небольшому лагерю пробежала волна шепотков. "Это же Малый Жнец!", "Она одна?", "Что она здесь делает?"Кто-то присвистнул, кто-то тихо выругался.

– Мы думали, у тебя что-то вроде бессрочного отпуска, – заговорил снова мужчина со шрамами, стараясь скрыть удивление в голосе.

– Закончился, – неохотно пробормотала Элия. Она не знала, почему эта группа вызывала у нее такое острое раздражение: то ли из-за изначальной враждебности, то ли из-за того, что ее снова назвали Малым Жнецом.

– Тогда почему ты без команды? – спросил рыжий мужчина, чью густую бороду уже начала трогаться сединой. В его голосе сквозило подозрение, смешанное с любопытством.

– По этому случаю меня и отправили в переход, – уклончиво ответила Элия, стараясь не вдаваться в подробности. Ей совсем не хотелось объяснять этим незнакомым людям причины своего одиночного похода.

– Ты в туннеле одна? Совсем одна? Без команды? – воскликнул самый молодой парень из группы, с наивным восхищением глядя на Элию. Его глаза сияли, словно он увидел легенду во плоти. – Это же безумие! Здесь одному и дня не протянуть!

Девушка посмотрела на парня. Ему было года двадцать два, может чуть меньше, но в голове Элия называла его "мальчишкой", хотя сама была младше его года на три. Брюнетка чувствовала его восхищение, но это только раздражало. Она не нуждалась ни в чьем одобрении, ни в чьей жалости.

– Это не ваше дело, – отрезала она, стараясь как можно скорее закончить этот неприятный разговор. – У меня есть приказ, и я его выполняю.

Рыжий мужчина нахмурился еще сильнее, прищуривая глаза, пытаясь разглядеть что-то в лице Элии. Женщина, что вновь вернулась на свое место у костра, забирая кружку горячего напитка из рук блондинки, тихонько кашлянула, словно хотела что-то сказать, но, видимо, передумала, оценив напряженную атмосферу. Гончие, почувствовав нарастающее напряжение, зарычали громче, обнажая острые, как бритвы, клыки. В изумрудных глазах девушки читалась неприкрытая ненависть к рыжему мужчине. Холод туннеля пронизывал до костей, но жар от костра лишь подчеркивал этот ледяной озноб. Ситуация быстро накалялась. Элия чувствовала, как внутри поднимается раздражение.

– Послушайте, – сказала она, стараясь говорить ровно, без лишних эмоций. – Мне не нужны проблемы, и я не хочу вам их создавать. Вы убедились, что я ходок. Я убедилась, что вы ходоки. Предлагаю разойтись.

Она выдержала паузу, пристально глядя на рыжего, ожидая его ответа. Дальнейший ход событий зависел только от него. Один неверный шаг, одно неверное слово – и все могло закончиться кровопролитием. А этого ей хотелось меньше всего.

Мужчина несколько секунд молчал, сверля Элию тяжелым взглядом. Казалось, он взвешивал все "за"и "против", просчитывая возможные варианты развития событий. Наконец, он вздохнул, словно принимая неизбежное, и кивнул.

– Ладно, – сказал он, поднимая руки в знак того, что не намерен нападать. – Нам тоже не нужны лишние неприятности.

Он жестом успокоил гончих, которые, недовольно ворча, отошли назад. Геката, однако, оставалась настороже, не сводя глаз с чужаков.

– Можешь идти, – добавил мужчина, отступая назад к костру.

Элия кивнула в знак благодарности, но не сказала ни слова. Она не хотела задерживаться здесь ни минуты дольше. Брюнетка повернулась и быстрым шагом направилась вглубь туннеля, оставив позади группу Ходоков и отсветы костра. Страх, на мгновение отступивший, снова начал подкрадываться к сердцу.

Оазис в пустыне

Шестнадцать дней тянулись бесконечно, словно сама пустыня, в которую Элия и Геката погрузились после изнурительного путешествия по подземным туннелям. Четыреста километров сырого, холодного камня сменились стокилометровым песчаным марафоном под палящим солнцем. Три дня под немилосердным жаром, каждый из которых казался вечностью, и вот, наконец… на горизонте показалась Аквария. Сначала это был лишь дрожащий мираж, игра света и тени, но с каждым шагом он становился все реальнее. Изумрудные россыпи зелени на фоне желтого песка, сверкающие купола и устремленная в небо башня.

Аквария – сравнительно молодой Улей, возникший на месте древнего города, разрушенного катастрофой, которую потомки окрестили Падением Икаруса. Здесь, на костях погибшей цивилизации, природа создала новый шанс для жизни.

Цунами, обрушившееся на эти земли, казалось, навсегда прокляло их. Но, как ни парадоксально, оно же и стало причиной возникновения Акварии. Безудержная сила воды вырыла новые русла, создала лабиринты рек и озер, наполненных чистейшей, драгоценной питьевой водой. В мире, где каждая капля была на вес золота, этот оазис стал последней надеждой. Так Аквария и получила свое название – улье, рожденное из воды.

Её воздвигли двадцать три года назад примерно через десять лет после падения "Икаруса". Вопрос воды стал не просто острым – он превратился в вопрос выживания. Без нее Ульи задыхались, превращаясь в братские могилы.

Тогда, как сейчас говорят старики, в последний раз произошел массовый переход гражданского населения между Ульями. Люди, измученные жаждой, рисковали жизнями, пробираясь сквозь зараженные пустоши, лишь бы добраться до ворот Акварии. Мирадор и Сизиф – ульи, теряющие население, приходили в упадок, а Аквария росла, словно паразит, высасывающий жизненные силы из умирающего мира.

Это продолжалось недолго. Страх перед истощением ресурсов и угроза распространения болезней привели к принятию жестокого решения. Мирадором был издан закон о полном запрете перехода между ульями. С этого момента границы стали неприступными. Лишь ходоки, эти мрачные ангелы смерти, сохраняли право на пересечение границ, оставаясь связующим звеном в этом раздробленном мире.

– Удостоверение, – металлический голос охранника прозвучал сухо и бесстрастно. Тяжелые ворота Акварии медленно разъехались, открывая перед Элией вид на грозного ревизора, ощетинившийся оружием и броней. Брюнетка, не теряя времени, сняла с шеи железный жетон и протянула его для проверки. Невысокий парень, стоявший в тени, быстро осмотрел удостоверение, сверяя его с какими-то записями, и кивнул. Ворота с лязгом закрылись за спиной Элии, отрезая её от внешнего мира. – С какой целью прибыли в Акварию?

– Правительство Мирадора отправило меня и моего компаньона в переход для набора команды ходоков, – Элия на секунду запнулась, по привычке ласково похлопав Гекату по боку. Затем она полезла в сумку своей спутницы, чтобы достать приказ с подписью Мирадора. Бумага была мятой, но печать оставалась четкой и недвусмысленной.

– Где остальные члены вашей команды? – задал вопрос охранник, не отрывая взгляда от линии горизонта. Он внимательно сканировал песчаные дюны, простирающиеся за пределами улья, через узкую бойницу в воротах, выискивая признаки надвигающейся бури или скрытой угрозы.

– Я одна.

– Одна? – ревизор наконец оторвал взгляд от пустыни и перевел удивленный взгляд на Элию. Его глаза, узкие и настороженные, расширились от изумления. Он медленно, неторопливо, прошелся взглядом по фигуре девушки с головы до ног. Длинные боты, казалось, срослись с застывшей грязью и засохшей кровью. На одежде, видавшей лучшие времена, зияли дыры, сквозь которые проглядывали многочисленные царапины и ссадины. Даже в её волосах, собранных в небрежный пучок, запутался песок, превращая их в жирные, слипшиеся пряди, – Этого не может быть! – воскликнул ревизор, хватаясь за оружие.