Приключения Мишки в Тонком мире

Луч, то натягивался струной, то провисал и начал метаться из стороны в сторону. Он искал. И Алпату ничего не оставалось, как, только, ждать. Он ввел себя в состояние оцепенения, закрыл глаза, оставив только внутренний взор, внимательно наблюдавший за лучом, и, словно, превратился в статую. Ждать пришлось около суток. Хорошо, что поел перед тем, как сюда прилететь. Несколько раз советник порывался привести к нему кухонную челядь с корзинами еды, но Алпат, только, рыкал, не позволяя подходить близко. И сам боялся отлучиться и оставить Червоточину без внимания. Несколько раз тональность стона менялась, заставляя его напрягаться, луч вытягивался, но, вновь опадал и снова принимался метаться из стороны в сторону. Наконец, свершилось! Стон перешёл в лёгкий звон, и Алпат понял, что Червоточина нашла избранного. Осталось узнать, кто он.

Создав маленький фантомный шарик, Алпат прицепил его к лучу и тихонько толкнул. Шарик легко заскользил и, вскоре, скрылся из глаз. Перед внутренним взором замелькали леса, речки, дороги, горы, сливаясь в одну пёструю смазанную ленту. Впереди заклубилась дымка, вначале редкая, хлопьями, словно перистые облачка, потом, более плотная, превратившаяся, наконец, в густой туман. Вот этого, Алпат, никак не ожидал. Он, ещё, готов был принять любую точку Тонкого Мира. Да, хоть, Зачарованные Болота, наконец. Тонкий Мир полон магии, и избранный мог быть кем угодно. Но, чтобы этот избранный оказался в Срединном Мире – этого просто не могло быть. В Срединном Мире магии нет. Это знает каждая ящерка.

Мишка проснулся от того, что кто-то мягко коснулся его плеча. Ничего не понимая, он сел и оглянулся по сторонам. Рядом никого не было. В стандартной интернатовской спальной комнате все одиннадцать пацанов спали, тихонько сопя во сне. Тихий зов раздался из-за двери. Точнее, не зов, а, словно, кто-то где-то далеко, почти на грани слышимости, застонал. Миха встал, надел тапочки и вышел из спальни. Полутёмный пустой коридор, в котором, по определению, должны были гореть в это время лампочки через одну, но, половина из них давно перегорела. Напротив – дверь девчонок. Он подошёл к ней и прислушался. Может, кто-то из девчонок плачет? Недавно привезли двух новеньких. Так часто бывает. Новенькие первое время плачут, пока не привыкнут. Особенно, девочки.

Как было у него, он не помнил. Сюда Мишка попал семь лет назад, шестилетним, когда его родители погибли в автокатастрофе и его определили в интернат. События того времени, почти совсем, стёрлись из памяти. Даже, родителей своих он не особо помнил. Разве, только мягкие волосы мамы и крепкие руки отца. Ну, ещё, две фотографии, старые, затёртые и переломанные в уголках. На одной – мать с отцом на фоне какого-то фонтана, а на другой они были сняты втроём, рядом с машиной «Жигули». На этой машине родители и разбились. Миха всегда носил эти фотки в кармане и старался никому не показывать. Помнится, когда, однажды, он забыл их вытащить и сдал свою курточку в стирку, потом, в прачечной, переворошил целую кучу белья, пока не нашёл. Курточки-то, у всех одинаковые. Пока каждую по карманам обшаришь. А женщины, которые там работали, сначала ругались, а, когда узнали причину, стояли в сторонке и молча смахивали с уголков глаз слезинки.

Тишина. Нет, зов не оттуда. Мишка отшатнулся от двери и пугливо огляделся. Не хватало ещё, чтобы его тут застукали. По всему интернату будут потом говорить, что он по ночам за девчонками подсматривает. Позору не обреешься, и весь авторитет, заработанный годами – насмарку. В сердце мягко толкнуло, и в голове опять прозвучал зов. Миха прислушался. Кажется, звали из глубины коридора, оттуда, где был выход на пожарную лестницу и чердак. Вообще-то, она была всегда закрыта, но все пацаны знали, что замок можно открыть любым гвоздём. Там, на лестнице, часто курили старшеклассники. Парнишка вернулся в спальную, быстро оделся, чтобы не бегать по коридору в трусах, и опять вышел. Обычно, знакомый коридор, сейчас, в полутьме, выглядел зловеще. Мишка поёжился, но, всё же, пошёл вдоль стены, мимо дверей в спальные комнаты других классов. Зов усилился. Точно оттуда идёт. Может, кто-то из пацанов вышел ночью покурить, и ему стало плохо?

Гвоздик был там же, где и обычно, в щели между стеной и подоконником. Странно, если кто-то выходил, то гвоздика не должно было быть, и дверь была бы открыта. Уже понимая, что не стоит этого делать, Миха достал гвоздик и ковырнул в замке. Язычок послушно отодвинулся, и дверь, скрипнув, приоткрылась. Парень осторожно просунул в проём голову и стал всматриваться в темноту на лестничной клетке. Вроде, никого, но зов усилился и стал слышаться гораздо явственней. Немного поколебавшись, Мишка перешагнул через порог и нерешительно остановился. Показалось, или нет, но в темноте что-то шевельнулось.

– Эй! – полушёпотом позвал парень. – Кто здесь?

Темнота в дальнем углу сгустилась, стала выпуклой, объёмной и зашевелилась активнее.

– Ты кто? – Мишка, на всякий случай, отставил одну ногу назад в коридор и вцепился одной рукой в косяк, а другой – в дверную ручку.

Сгусток темноты отлепился от стены и плавно поплыл к двери. Странное оцепенение сковало парня. Открыв в немом крике рот, он смотрел на черноту, приближающуюся к нему. Так бы, наверное, и простоял, пока тьма не поглотила, если бы не существо, внезапно проявившееся из самого сгустка. Вид мерзкого, голенастого, похожего на кузнечика-переростка, монстра, протягивающего к нему свои лапы, вывел из ступора. Мишка заорал и стремглав рванул по коридору туда, где за столом, обычно, сидела ночная нянечка. Нянечка оказалась на месте. Положив голову на сложенные на столе руки, она спала. И спала так крепко, что Миха никак не смог её разбудить. А кошмарное существо, закутанное в темноту, как в тогу, не торопясь, плавно, но неумолимо, приближалось.

Страх погнал его дальше, в комнату воспитателей, где должен быть кто-то из дежурных. Дежурный воспитатель был, но он, как и нянечка, спал беспробудным сном, запрокинув голову на спинку дивана. Мишка потряс его за плечо, потом, с опаской, легонько похлопал по щекам, но так и не разбудил. Не зная, что делать, он повернулся и, вновь, увидел в незакрытом дверном проёме существо. Всё его тело охватила апатия. Мишка понял, что спасения нет. Подчиняясь иррациональному желанию побыстрее всё закончить, он обречённо шагнул навстречу, когда прямо перед ним из ниоткуда, вдруг, возник, матово мерцающий, шарик и толкнул его в грудь. Шарик был маленький, но толчок получился сильным. Потеряв от неожиданности равновесие, Мишка шатнулся назад и, уже в падении, влетел в, неизвестно откуда взявшийся в комнате, туман.

Миха завалился на спину, ударившись затылком обо что-то мягкое. Наверху, вместо облупленного потолка, простиралось, необычайной красоты, звёздное, словно усыпанное бриллиантами разной величины, небо. Вспомнилось существо, загнавшее его в комнату воспитателей, и Мишка вскочил, тревожно озираясь. Он стоял на склоне холма, поросшего мягкой травой. Существа не было. Зато, рядом был… Наверное, это был дракон. Не совсем такой, каким его изображали в тех книжках, которые довелось прочитать парню, но, пожалуй, это был именно он. Большой, метров пяти в высоту, напоминающий тираннозавра. У него были такие же мощные задние лапы, только, передние были не теми бесполезными хилыми отростками, как у древних ящеров, а тоже развиты вполне, и заканчивались вполне себе, человеческими ладонями с узловатыми пальцами. Разве, вместо ногтей – когти. Такие длинные острые, загнутые книзу. И шея – длинная, по-змеиному гибкая. Голова, более изящная, чем у динозавра, была увенчана витыми рогами, а от самой макушки вдоль всего тела, до самого кончика хвоста шёл гребень из бритвенно острых треугольных пластин. По обеим сторонам гребня из спины росли большие кожистые крылья, в свободном состоянии лежащие на траве. И цвет у него был яркий, красный, перетекающий, местами в малиновый или оранжевый. Только вокруг глаз были чёрные круги, которые совсем не портили его облик. Большая зубастая пасть и длинные вислые усы, как на картинках про китайцев. По-своему, он был, даже, красив.

– Испугался? – заговорил дракон, вгоняя этим Мишку в ещё больший ужас. – Не бойся. Не съем.

– Ккто тты? – От страха не сказал, а просипел сдавленно Миха.

– Я – Алпат, король Благословенного Гиньдана. Успокойся же, наконец! Я не ем людей. Мне достаточно мяса животных, которое мне поставляют охотники и крестьяне. И, в конце концов, я – благородный Летающий, а не дикарь какой-нибудь.

– Алпат? Кроль? Гиньдан? Мясо? – в голове мысли путались, и парню никак не удавалось сосредоточиться. – Ты – король над всеми драконами?

– Не знаю никаких драконов.

– Но, ведь, ты – дракон?

– Я – Алпат, король… – он подумал и обречённо махнул рукой. – Ну, хорошо. Пусть дракон. Но я не король драконов. Такие, как я, живут далеко, за Грозным Океаном. Мы называемся Летающим народом. А здесь я один такой. В подчинении у меня люди, норники, болотники, горники и ещё много других. Но, Летающего Народа здесь нет.

– Я ничего не понимаю, – Мишку стало отпускать и ему удалось привести свои мысли в относительный порядок. – Где я?

– Ты в Тонком Мире.

– Я не на Земле? Меня похитили инопланетяне?

– Ты – на Земле. Только, на другой Земле.

– Их, что, несколько?

– Земля – одна. Миров несколько. Есть Верхний Мир, где находятся Чертоги судьбы. Туда уходят те, кто закончил свой путь здесь. Есть Тёмный Мир, враждебный всем, кто не порождён им. Есть Тонкий – где мы с тобой сейчас находимся. Срединный – где ты живёшь. Зеркальный, Призрачный, Мерцающий… Много, короче.

– И все на одной Земле?

– Все.

– Как это возможно?

– Судьба мудра и непостижима. Она многое может.

– Это ты меня сюда принёс?

– Можно и так сказать. Тебя перенёс мой фантом, которого я отправил на твои поиски.

– Зачем?

– Ну, во-первых, я спасал тебя от скромба, а, во-вторых, ты мне нужен.

– Скромба?

– Да. Это порождение тёмного мира. Посланец. Он должен был забрать тебя и доставить прямиком к Увзулу – вечному и безраздельному тёмному правителю.

– Зачем я ему?

– Не знаю. Нам в Тёмный мир дорога заказана, даже, если бы нашёлся такой сумасшедший, который захотел бы туда попасть. Да и логику их действий и поступков понять очень сложно. Почти невозможно. Наверное, в тебе есть что-то особенное, что Увзулу нужно. Тебя нашла Червоточина, которая открылась в моём королевстве. А скромба послали за тобой. Ты слышишь зов?

– Слышу.

– Это она. Этим зовом она тебя держит в поле своего зрения, наводя на тебя своих посланцев.

– Червоточина?

– Да. Это такое пульсирующее пятно, которое начинает разрушать и уничтожать всё вокруг себя. Ну и, параллельно, разыскивает таких, как ты. Её так не увидеть. Только тот, кто обладает магией, способен рассмотреть её внутренним взором.

– Она меня заберёт?

– Этого я не знаю.

– Почему?

– Я дал тебе шанс. Ты пойдёшь к Червоточине пешком. Сам. Один. С пути не собьешься, потому что, червоточина не даст.

– Один?

– Да. Именно один. Ты должен многому научиться, приобрести навыки и закалиться духом. Ты придёшь к Червоточине, всё это тебе очень пригодится, когда ты встретишься с ней лицом к лицу. Тебе предстоит схватка с ней. И схватка будет нелёгкой. Естественно, что за тобой будет приглядывать мой фантом.

– Тот самый шарик?

– Он. Но, особой помощи от него не жди. Он может предупредить в случае опасности, не более. В остальном, рассчитывай только на свои силы. И, помни, в твоих руках жизнь этого мира. Если червоточину не остановить, она уничтожит всё.

– А по другому нельзя? Какой из меня воин? Я ещё маленький.

– Боюсь, что нельзя. Я бы и сам хотел видеть на твоём месте одного из сильнейших магов или воинов. Но, видимо, так решила Судьба. Правда, есть надежда, что червоточина найдёт ещё кого-нибудь с тем же, что есть у тебя. Тогда биться с ней тебе не придётся в одиночку. Хотя, вполне может быть, что, раз она тебя достала в Срединном Мире, то тут того, что ей надо, не нашлось.

– Далеко идти?

– Далеко, – Алпат бросил к ногам Мишки торбу. – Вот, держи.

– Что это?

– Там еда в дорогу, вода, нож, огниво… Короче, всё, что может понадобиться. И, счастливого пути. Будь осторожен. Скромб так просто от тебя не отстанет.

– Он, тоже, здесь? – Миха встревожено завертел головой.

– Нет. У него свои пути прохода между мирами.

Дракон улетел, а парень остался, глядя ему вслед. В душе бушевала целая буря эмоций. И захотелось плакать. Внезапно, он почувствовал себя маленьким и беспомощным. Только сейчас Миха заметил, что наступило утро. Звёзды растаяли, а по синему небу ветер, словно пастух, гнал белые кучерявые облака.

Мишка ещё раз огляделся. Никого рядом. Даже шарика этого не видать. Интересно, дракон его забыл оставить, или этот шарик где-то прячется, пока в нём нужды нет? В животе заурчало. Ну да, утро. Пора завтракать. Ещё бы умыться. Миха посмотрел по сторонам. Ни речки, ни ручья поблизости. Только склон холма, поросший невероятно мягкой, изумрудной травой, и тёмная полоска леса вдали. Значит, придётся, пока, походить неумытым. Мишка развязал торбу и посмотрел внутрь. Фляга, обшитая кожей, внутри что-то булькает. Он выдернул пробку, принюхался, а, потом, сделал маленький осторожный глоток. Вода. Обыкновенная вода. Возник соблазн умыться из фляги, но Миха, подумав, отказался от этой идеи. Воды не так много, а, скоро ли на пути встретится ручей, какой-нибудь, неизвестно.

Что там ещё? Завернутый в чистую тряпицу круглый хлеб, ещё в одной тряпице мясо, нарезанное тонкими полосками, и несколько кругов колбасы. О! Кусок окорока! Несколько луковиц, картошка на самом дне, огурцы… Голодным он, точно, не останется. Отломив кусок хлеба, Мишка принялся жевать, откусывая прямо от кольца колбасу. Нож был, конечно, он его видел в торбе, и, можно было отрезать, но так вкуснее. Всегда мечтал, таким образом, колбасу кушать. Да и, много ли той колбасы он ел в своей жизни? Кружочек по праздникам? И то, та колбаса была рыхлой и невкусной. То ли дело, эта. Просто объедение!

Утолив голод, Мишка сложил всё обратно в торбу и закинул её за спину. Только нож оставил. Надо бы рассмотреть его обязательно. Он потянул за роговую рукоять, заканчивающуюся навершием из какого-то жёлтого металла в виде клюва. Из плотных, толстой кожи, ножен показался клинок. Миха мало, что, понимал в оружии, но нож ему понравился. Прямо, маленький меч. И в руке ухватистый. Скорее, ради любопытства, он провёл им по траве и с удовлетворением смотрел, как осыпаются срезанные лезвием травинки. Острый. Быстро приладив нож на пояс, Мишка встал, осмотрел себя и сам себе понравился. Эх, жаль, зеркала нет. Со стороны бы на себя глянуть. Боевой вид получился.

Зов никуда не делся и постоянно висел над ним, словно тупая зубная боль, которая, вроде, и терпима, но ноет и ноет. Он спустился со склона и пошёл к лесу, видневшемуся вдали. Почва под ногами становилась всё более сырой, а, потом, вообще зачавкала при каждом шаге. Сквозь траву стала проглядывать вода, и Миха понял, что оказался на болоте. Лес, при ближайшем рассмотрении, был зарослями высокого кустарника, кривых чахлых деревьев и камыша. Зато земля пошла на подъём, и почва стала, кажется, суше. Вовремя, а то, уже, в ботинки промокли. Просушить бы, как-нибудь. Куда сейчас идти, Мишка, даже, не представлял. Прямого пути, похоже, нет. Так не мудрено и в трясину угодить. А, как это болото перейти безопасно, он не знал. Горький комок подкатил к горлу, и Миха уселся на осклизлую корягу и заплакал.

– Ш-ш-ш! – раздалось из кустов откуда-то слева. – Ш-ш-ш!

– Ой! – вскочил на ноги парень, испугавшись, что где-то неподалёку лежит змея.

– Ш-щ-ш, тебе говорю! – опять раздалось из кустов. – Пригнись!

– Ты кто?

– Сюда ползи!

Мишка, встав на четвереньки, пополз на голос, чувствуя, как намокают джинсы на коленках. Кусты раздвинулись, и оттуда показалась зеленоватая рука, призывно машущая ему. Он сунулся туда и увидел девчонку, стоящую на коленях и что-то высматривающую сквозь густые ветви. Девчонка была необычной. Для начала, она была вся зелёной. Зеленоватого оттенка кожа, зелёные, на выкате, глаза, ирокез из изумрудных волос на голове, буро-зелёный костюм из какого-то пупырчатого материала, напоминающий комбинезон, и сапожки из чего-то чешуйчатого, тоже, болотно-зелёного цвета.

– Что вылупился? – шикнула на него новая знакомая. – Не видишь, что там кордонная стража ходит? Давно тритонов не пас?

– Ты, вообще, кто?

– Найка, а ты?

– Я – Мишка.

– Ты откуда здесь? Люди наши края не очень-то жалуют. Мокро им тут.

– Меня сюда дракон притащил.

– Какой дракон?

– Ну, зубастый, такой, большой, с крыльями.

– Алпат?

– Кажется, он так себя называл.

– Ну, точно, он. Вон, его герб на торбе. Видишь? Её Алпат дал тебе?

На ткани, действительно, было изображение в виде золотого силуэта расправившего крылья дракона, на груди которого, объятая языками пламени, светилась корона.

– Да. Дракон.

– Какой же он дракон? Я и слова-то, такого, не слыхала. Он – Летающий. За океаном целый народ живёт. Он оттуда и прилетел к нам.

– И завоевал?

– Нет. Наоборот, освободил. До него был король Варнаинаил Третий. Злой был, страшно. А прилетел Алпат, прогнал его и сделал справедливые законы. У нас все народы Алпата любят. Ты, что, не знаешь? Это же каждому мальку известно!

– Я не местный.

– То, что ты не местный, я вижу. Это земли Болотников. Но и люди, тоже, историю королевства знают.

– Ты не поняла. Я, вообще, не местный. Из другого мира.

– Ты не из Тонкого Мира, что ли?

– А я тебе, о чём говорю?

– Ого! – в лупастых глазах Найки появился интерес. – И, откуда, тогда?

– Дракон назвал мой мир Срединным.

– Ты из Срединного Мира?! – девчонка, от изумления, даже, выпрямилась во весь свой рост, но, потом, опомнившись, опять присела.

– Да. Что тебя удивляет?

– Люди из Срединного Мира очень редко попадают к нам. Понимаешь? Очень и очень редко! У вас в мире нет магии, которая позволяет пересечь границу.

– А вы, типа, можете границу пересекать.

– Можем. И ходим к вам иногда.

– Зачем?

– Ну, у вас много чего интересного есть. Тут, на торжищах за вещи срединного мира большие деньги платят. А, как ты, тогда, попал сюда?

– Меня дракон перенёс.

– Алпат? Зачем ему это?

– Чтобы я смог уничтожить червоточину.

После того, как Миха закончил рассказывать, Найка задумалась, колупая кору на толстой ветке куста, под которым они сидели. Только сейчас он заметил перепонки между тонких пальчиков на руке девчонки.

– Ну, дела, – протянула, наконец, она. – Я такое впервые слышу. Червоточина ещё какая-то.

– А скромб?

– Ну, эта гадость иногда у нас появляется, пакостит время от времени. Не именно скромб, конечно. В Тёмном Мире всяких тварей хватает.

– И ты знаешь, как от него защититься?

– Огонь. Всем представителям Тёмного Мира огонь внушает ужас. И, ещё, солнечный свет. Он их убивает. Днём они не нападают. Только ночью.

– Спасибо за информацию. Слушай, а что ты тут прячешься?

– Я с фермы сбежала.

– С фермы?

– Да. Надоело за жабами смотреть, слизь собирать, да тину им разносить. Что я тут вижу? Ничего! А я хочу мир посмотреть. Приключений хочу! Вот, у тебя, например. Интересно! Идти через всё королевство, видеть жизнь других народов, вступать в схватку со скромбами. Это тебе не жаб на фермах гонять.

– Что за фермы? Причём тут жабы?

– Ты совсем не знаком с жизнью Болотников?

– Совсем.

– Мы живём на болотах. Сеем и выращиваем водоросли, рогоз и камыш, разводим жаб и тритонов, рыбу ловим.

– Зачем вам жабы и тритоны?

– Как, зачем? Тритоны нас возят, а жабы дают нам слизь, шкуру и мясо.

– Насколько я знаю, тритоны, это такие водяные маленькие ящерки, которые не могут возить на себе человека. А жабы – чуть больше лягушек. Зачем вам их шкурки?

– Не знаю, где ты таких видел, но тритоны – не меньше, чем лошади у людей. А жабы – ростом по грудь взрослому человеку. Вот, видишь мой костюм?

– Вижу.

– Из жабьей шкуры сшит.

– А сапожки?

– Это из шкуры сома.

– Ну, шкура, понятно, если они такие большие. Мясо, тоже, могу понять. У нас французы, тоже, лягушек едят. А слизь? Она же противная!

– Ничего не противная! Это лекарство. Из слизи наши врачеватели лекарства от разных болезней делают. Все народы королевства покупают.

– Понятно.

– Что тебе понятно? Ты представляешь, как это муторно, когда каждый день, из года в год, только и видеть загоны с жабами, скребком каждое утро и каждый вечер собирать с них слизь, таскать полные вёдра к бочке во дворе и развозить болотную тину, чтобы эти твари жрали и прибавляли в весе!

– Не представляю. Тоскливо, наверное.

– Вот и мне надоело.

– Тебя сейчас ищут?

– Здесь? Нет, не ищут. Походили, наверное, вокруг деревни, покричали и успокоились. Подумали, наверное, что, кушать захочу, сама приду. У тебя, кстати, ничего нет покушать?

– Есть, – Миха скинул торбу, достал оттуда кусок хлеба и начатое колечко колбасы. – Держи.

– Ух, ты! – обрадовалась Найка и тут же вгрызлась в колбасу. – Проголодалась, пока сюда добралась, сил нет!

– Что же ты, на побег решилась, а еды в дорогу не приготовила.

– Я приготовила, только, съела всё.

– А от кого ты, тогда пряталась?

– От кордонной стражи.

– Это, кто ещё такие?

– Это воины, которые охраняют границы наших земель.

– Пограничники?

– Наверное. Не знаю.

– И, что будет, если они нас найдут?

– Нас отведут к судье, а он, уже, приговорит нас к нескольким годам каторги. Будем тритонов пасти на дальних болотах, пока сами мхом не зарастём.

– За что?

– За нарушение границы. Границу земель нарушать нельзя.

– Круто! И, что же делать? Мне туда надо.

– А я, думаешь, зачем тут сижу?

– Зачем?

– Потому, что, мне тоже надо туда.

– Как же мы туда попадём?

– Сейчас проедет последний, перед полднем, дозор, – посмотрела Найка на солнце. – А, потом, часа два, тут никто не будет ходить. У стражи полуденный отдых. Вот и перейдём. Главное, сигнальные нити не задеть.

– Там и сигнализация есть?

– Усики свистящих водорослей. Зацепишь такое, свист на всю округу раздастся. Мёртвого из могилы поднимет. Кордонная стража себе дневной отдых, поэтому, и устраивает, что на него надеется.

Неподалёку раздались шаги, и они замолчали. Сквозь ветви кустарника было видно, как из-за чахлых деревьев показались три всадника верхом на больших, действительно, ростом с лошадь, ящерах. Всадники были такие же зелёные, как и Найка, и с такими же ирокезами на головах. Высокие крепкие мужики в каких-то костяных доспехах, с притороченными к сёдлам булавами и широкими кинжалами в ножнах на поясе, особо по сторонам не смотрели, болтая о чём-то между собой. Зато тритоны шли, низко пригнув к земле свои приплюснутые головы, и постоянно высовывали свои раздвоенные чёрные языки, словно пробуя пространство вокруг себя на вкус. Девчонка предупредительно поднесла палец к губам, а, потом, упала животом на землю, увлекая за собой и Миху.

Лежать пришлось минут двадцать. Стражники, почему-то, остановились недалеко от места, где лежали Миха с Найкой, чем-то там шуршали, и, только потом, продолжили свой путь.

– Наконец-то, – облегчённо выдохнула девчонка. – И приспичило им именно тут свою кидаловку распивать.

– Кидаловку?

– Да. Самогон местный. Кстати, тоже из жабьей слизи гонят.

– А, почему кидаловка?

– Так, когда выпьют, кидает их из стороны в сторону. Прямо пройти не могут.

– Ну, что, пошли, теперь?

– Не спеши. Посмотреть надо.

– Чего смотреть?

– Куда после ночи кричащие водоросли свои усики раскинули. Они же, на ночь, их в клубок собирают, а с первыми лучами солнца опять распускают. И, каждое утро, по-разному.

Найка легко поднялась на ноги и, раздвинув ветви кустарника, скрылась из виду. Появилась минут через пять, и поманила за собой Мишку.

– Пошли быстрее, – прошептала она, оглядываясь по сторонам. – Пойдёшь за мной след в след. И, упаси тебя Судьба ступить куда-то не туда. Нас обоих погубишь. Понял?

– Понял.

Они вышли из кустов, перелезли через растущее, почти горизонтально земле, закрученное штопором дерево и зачавкали по грязи. Найка шла замысловатым маршрутом, то резко поворачивая вправо, то сворачивая назад, то уходя левее и, наконец, снова вперёд. Возле необычного, остроконечного холмика она остановилась и обернулась к Михе.

– Вон, сама кричащая водоросль, – показала она на какой-то бурый хохолок на самой вершине, а, потом, кивнула на еле заметные побеги, тянущиеся сверху по земле веером и, почти невидимые, в грязи. – А это усики. На них нельзя наступать.