Призрачный рассвет. Прикоснуться к тебе

– Пойдем внутрь, пока ты совсем не замерзла, – хрипло предложил Егор и дотронулся ладонью до моего плеча.

От его прикосновения по всему телу побежали мурашки. Сквозь тонкую ткань платья я почувствовала, какой неожиданно горячей оказалась его рука. Кожа на длинных пальцах огрубела из-за игры на гитаре. Этот парень как будто обладал иммунитетом к холоду, в отличие от меня. И огонь в его темных глазах загорелся с новой силой.

Я ощущала жаркое дыхание на своей коже и не могла пошевелиться, зачарованная взглядом, который отражал свет далеких звезд. Егор смотрел очень внимательно, словно видел меня впервые в жизни и хотел изучить мельчайшие детали. От сандалового аромата его парфюма кружилась голова, а ноги подкашивались. Я мечтала остановить или хотя бы замедлить время. И прекрасно отдавала себе отчет в том, что шагнула к пропасти. Сопротивляться силе, с которой меня притягивало к Егору, было просто невозможно.

Наверное, именно так чувствуют себя при затяжном прыжке с парашютом. Страшно и волнительно, но в то же время легко и свободно. В моих венах кипел адреналин, а сердце колотилось как сумасшедшее. Я никогда не думала, что можно испытать ощущение полета, находясь на земле.

Мы могли бы стоять здесь вечно, но волшебство разрушил скрип балконной двери. На пороге показались две девушки, которых пригласил на вечеринку Сашка.

– Егор, вот ты где прячешься! – проворковала одна из них. Та самая, с серьгой в носу.

Услышав ее, парень опустил руку.

– Пойдем! Тебя уже все потеряли, – сказала вторая.

Взяв Егора под локти, они увели его обратно в комнату. Причем он даже не пытался сопротивляться. Мне оставалось только смотреть троице вслед, до боли сжимая кулаки. Острые ногти впивались в ладони, и весь мир перед глазами заволокло туманом.

Парашют не раскрылся. Минуту назад моя душа парила среди звезд, искрящихся в иссиня-черном небе. Но теперь она разбилась и упала на холодные голые камни.

Выждав немного, я тоже ушла с балкона. Музыка, доносящаяся из колонок, не мешала гостям играть в «Имаджинариум»[24] за большим столом. Ее то и дело заглушали взрывы смеха. Помимо карт на столе уже скопилось немалое количество пустых бутылок и пачек от чипсов.

Егор не участвовал в игре, так как пропустил ее начало. Он сидел на диване с теми самыми девушками. Одна из них обнимала его за плечи. Вторая положила ладонь ему на бедро и томным голосом произнесла:

– Ты обещал меня покатать. А обещания надо выполнять.

– Скоро все будет. Только зайдем ко мне за экипировкой, – ответил он, и девушка довольно улыбнулась. Она напоминала кошку, которая до отвала налакалась сметаны.

Я отвернулась, почувствовав, как игла ревности еще раз кольнула сердце и по телу начал разливаться черный яд. Его горький, противный вкус щипал губы, а живот внезапно скрутило. Еще хоть секунда рядом с ними, и меня бы стошнило. Поэтому я сбежала к себе. Закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и медленно сползла на пол.

Как Егор мог быть таким милым со мной и через пару минут обжиматься с другими? Еще и с двумя одновременно! Это никак не укладывалось в голове.

Дура! С чего ты вообще решила, будто значишь что-то для него? Он ведет себя так со всеми. Просто хотел казаться джентльменом. Ты же маленькая сестренка его лучшего друга. С тобой нельзя иметь отношений. Ты не можешь дать то, что ему нужно. А те девчонки могут и дадут.

За дверью монотонно грохотали басы. Мой внутренний голос иногда срывался на крик, но у него не получалось их заглушить. Низкие частоты давили на мозг, а стены наступали с четырех сторон. Казалось, маленькая комнатка сжималась, рискуя меня раздавить. Я обхватила голову руками, чувствуя барабанную дробь в висках.

Здесь больше нельзя было оставаться. Мне срочно требовался глоток свежего воздуха!

Не в силах бороться с клаустрофобией, я резко встала. Сняла дурацкое платье и натянула вместо него футболку и джинсы, а потом вышла в коридор. Пришлось основательно потрудиться, чтобы достать свою джинсовую куртку из-под вороха одежды гостей. Я надела ее, запрыгнула в кроссовки и вышла из квартиры. Входная дверь с шумом захлопнулась за мной.

* * *

Не помню, как оказалась в трех кварталах от дома. Просто бездумно брела по проспекту, время от времени пиная камешки. Автомобили проносились мимо и растворялись в красно-белом свете фар. Ночной воздух помог справиться с приступом, и дышать стало легче. Но от предательских слез все равно щипало глаза.

Судьба жестоко подшутила надо мной, заставив влюбиться в Егора. В его лукавую улыбку, теплый взгляд, проникновенный голос и заразительный смех. Он был талантлив, но не хвастался. Умен, хотя часто пропускал лекции. В свои двадцать лет Егор уже подрабатывал и практически не зависел от родителей финансово. Виртуозная игра на гитаре давала еще плюс сто очков к привлекательности.

А еще именно он помог мне, когда в девять лет я случайно заперла себя в старом сарае, играя с ребятами во дворе. Я так хорошо спряталась, что полчаса никто не мог меня найти, а когда попыталась выйти, то выяснила, что дверь открывалась только снаружи. Минут десять я тарабанила по ней, кричала так, что сорвала голос, и уже хотела сдаться, но именно в этот момент увидела силуэт Егора в дверном проеме, из которого лился свет. Он протянул мне руку, помогая выбраться, и его ладонь была такой же горячей, как сегодня. Сашка с друзьями тогда убежал в соседний двор, а Егор вспомнил обо мне, дал свой платок, чтобы я могла вытереть слезы, и угостил мороженым.

Но тот мальчик остался в прошлом. Обаяние нынешнего Егора притягивало девушек, как свет уличного фонаря мотыльков. Прямо у меня над головой они обжигали свои крылья о раскаленное стекло. Отлетали в сторону. Опять устремлялись к плафону и в какой-то момент падали на асфальт, чтобы больше никогда не подняться. Они были обречены. Не хотелось признавать, что я оказалась просто очередным мотыльком, которому суждено закончить вот так.

Чем я заслужила разбитое сердце? На этот вопрос у меня не было ответа. Говорят, первая любовь часто оказывается несчастливой. Видимо, это коснулось и меня.

Пришло время окончательно выбросить из головы мечту о том, что мы с Егором когда-нибудь будем вместе. Нужно просто жить своей жизнью. По-дружески общаться в компании и в университете, но не переходить границы. Поддерживать группу, как простая поклонница, но не желать большего и не смотреть на фото Егора перед сном. Фантазии о счастье с ним только отравляли душу.

Егору нужна была такая же яркая девушка, как он сам. Уверенная в себе, красивая и смелая, а не та, что видела его с усами от какао в двенадцать лет. И не та, которую он тщетно пытался научить кататься на велосипеде. Девушка, с которой его не связывали неловкие воспоминания.

Мои грустные мысли прервал гудок желтого такси, притормозившего рядом. Я обернулась и увидела, что водитель перегнулся через пассажирское сиденье и опустил стекло.

– Эй, красавица! Подвезти? – спросил он.

– Спасибо, не надо.

Мне стало не по себе. Было уже довольно поздно. На улице оставались только редкие прохожие и пьяные компании. Столкнуться с одной из них ни капельки не хотелось. Обычно я вела себя куда более осторожно и только сейчас начала понимать, как опрометчиво поступила. Самое время повернуть к дому.

– Такую красавицу куда хочешь довезу. Исполню любое желание, – не отставал водитель.

– Вы что, волшебник? – спросила я скептически.

– Я джинн! – Он гордо улыбнулся и подмигнул мне, что только укрепило мои сомнения на его счет.

– Как-то не верится.

– Верьте, не верьте, а вам нужно уходить отсюда. Еще в аварию попадете.

– Вы что, будущее видите?

– Странная вы, девушка. Я помочь вам хочу…

Таксист обиделся на мои слова, поднял стекло и уехал. А мне стало не по себе от того, что он сказал.

Глядя вслед удаляющейся желтой машине, я почувствовала вибрацию в кармане куртки. Звонил Сашка. Наконец-то заметил, что меня нет дома. Я решила не заставлять его долго ждать и ответила на звонок.

– Ань, я тебя обыскался! Где ты ходишь? – начал с упрека брат.

– Гуляю, – ответила я спокойно.

– Ты хоть знаешь, сколько сейчас времени?

– Знаю! – соврала я и подошла к пешеходному переходу. – Уже иду домой.

– Я тебя встречу…

Сашка сказал что-то еще, но его голос заглушил пронзительный свист покрышек. Я в ужасе прикрыла рот рукой.

У меня на глазах зеленый автомобиль вылетел на дорогу при выезде со двора. Потом был удар. Бок машины протаранил мотоцикл. Они столкнулись с такой силой, что детали байка разлетелись по всей улице.

От удара мотоциклист и его пассажирка взлетели в воздух. В полете девушка потеряла шлем и с глухим стуком упала на землю. Байкера тоже отбросило. Он покатился по асфальту и, перевернувшись на спину в последний раз, остался лежать без движения.

Все произошло настолько быстро, что я не успела опомниться.

– Аня! Аня! – кричал Сашка прямо мне в ухо, но я практически его не слышала.

Мой взгляд был прикован к ужасающей сцене, разыгравшейся на проспекте. Я бросилась на проезжую часть. Поврежденную машину никто не покинул.

Разбитый вдребезги красный мотоцикл показался мне таким знакомым…

Я упала на колени перед мотоциклистом, распластавшимся на асфальте. Его черная экипировка с красными вставками была местами разодрана. Точно такая же экипировка, как у него. Но сколько гонщиков катают по дорогам в одинаковых куртках и штанах?

Я осторожно приподняла визор на шлеме и остолбенела от того, что увидела. У моих ног умирал Егор. Поднеся ладонь к его носу, я почувствовала слабое дыхание. Счет жизни Егора шел на минуты.

– Только не ты! – почти прокричала я. – Ты не можешь сейчас погибнуть!

Веки раненого дрогнули и слегка приоткрылись.

– Что случилось?.. – еле слышно произнес он.

– Тебе скоро помогут… Слышишь? – сказала я сбивчиво. – Пожалуйста, только держись!

Дрожащими пальцами я набрала на мобильном номер 112 и рассказала диспетчеру, что произошло и где нахожусь. Оказывать первую помощь Егору самостоятельно было слишком опасно, ведь он мог повредить позвоночник.

После звонка из глаз водопадом хлынули слезы. Они текли и текли, а я только размазывала черную тушь по лицу.

Как же так? Почему? За что?!

Егор лежал рядом на асфальте, и я словно умирала вместе с ним. От боли, которая разрывала мою душу, хотелось кричать на весь мир! Даже на целую Вселенную! Но я могла выдавить только сдавленные рыдания.

В реальность меня вернул грубый голос.

– Он жив? – спросил незнакомец.

Я обернулась и сквозь пелену слез увидела таксиста, который предлагал меня подвезти. Наверное, он не успел далеко уехать – как будто действительно ждал, что случится авария.

– Да, – произнесла я. – Скорая и полиция уже едут.

Услышав мой ответ, мужчина поставил рядом с нами аварийный знак и направился к пострадавшей. Ей тоже требовалась помощь, но я просто не могла заставить себя покинуть Егора. Склонившись над ним, я нежно и аккуратно положила руку на его шлем.

– Все будет хорошо. Помощь уже близко, – прошептала я, но Егор больше ни на что не реагировал.

Последнюю фразу заглушил звук заработавшего мотора. Я обернулась и увидела, как покореженный зеленый автомобиль пришел в движение. На глазах у меня и водителя такси он развернулся и рванул прочь.

– Эй! Куда?! – прокричал мужчина ему вслед.

Но тот, кто находился за рулем авто, даже не думал останавливаться. В оранжевом свете фонарей я достала телефон и сделала несколько фото уезжающей машины, прежде чем она скрылась за поворотом.

Минуты до приезда скорой и полиции показались мне вечностью.

Еще час назад мы разговаривали о музыке на балконе. Тогда я в восхищении смотрела, как неоновые огни города отражаются в глубине карих глаз. Сейчас же эти глаза были закрыты, а я боялась больше никогда их не увидеть.

Как все могло измениться за пару часов? И почему жизнь настолько жестока? Здесь, в ночной тишине, которую нарушал только шум редких машин и собачий лай, никто не мог ответить на мои вопросы.

Да, в моем сердце жила обида. Но она растворялась, как запах выхлопных газов и жженой резины в ночном воздухе. Сегодня Егор причинил мне боль, сам того не подозревая. Но он не заслуживал того, что произошло. Я этого не хотела. Я правда никогда не желала ему подобного…

Приехавшие фельдшеры сразу оттеснили меня от раненого. Оставалось только наблюдать, как ему светят в глаза фонариком, оказывают первую помощь и кладут на носилки.

– Девушка?

Я вздрогнула от прикосновения к своему плечу и обернулась. У меня за спиной стоял сотрудник ГИБДД.

– Пройдемте со мной, – сказал он.

Я растерянно кивнула. Инспектор отвел меня от места происшествия и начал о чем-то расспрашивать. Его голос казался далеким, почти неразличимым. Он будто находился на суше, а я – под водой. Сотрудник обращался ко мне, но я смотрела не на него, а вслед мигающей красно-синими огнями машине скорой помощи, которая увозила Егора и его пассажирку.

Глава 5

Остаток ночи практически стерся из моей памяти. Грань между сном и реальностью на время исчезла. Отдельные моменты всплывали в сознании на секунду или две и тут же тонули в густом тумане. Казалось, все происходило не со мной. Я будто смотрела фильм, только изображение постоянно распадалось на пиксели.

Со мной разговаривали люди в форме, имен которых я не запомнила. Потом появился брат. Я позвонила ему или же он пришел сам? Но каким-то образом Сашка нашел меня на пустынной улице посреди ночи, крепко прижал к себе и держал, пока я не перестала дрожать.

А дальше – пустота.

Мы куда-то поехали? Или сразу пошли домой? Я понятия не имела. Кто-то вырвал эту страницу из моей жизни, а потом смял и выбросил.

Мгла, окутавшая разум, потихоньку рассеялась лишь к утру. На рассвете я обнаружила себя сидящей на диване между Сашкой и Кириллом у нас дома. В квартире было непривычно тихо. Безмолвие нарушал только шум работающего холодильника.

Брат обнимал меня за плечи, совсем как в далеком детстве. Давно я не видела от него подобной заботы – обычно он ко мне даже не прикасался. Лицо Сашки казалось обескровленным, а под глазами залегли темные круги. Кир выглядел не лучше.

– Уже утро? – Я подняла взгляд на брата.

– Проснулась? – Он склонился ко мне.

Его глаза покраснели. Мои тоже ужасно щипало от пролитых ночью слез. Сентябрьское солнце, которое отражалось в окнах соседних домов, казалось таким ярким, что на него было больно смотреть.

Я отстранилась от брата и выпрямилась.

– Что с вами? – спросила я, поворачиваясь к ребятам. – Вы как будто привидение увидели.

Кирилл грустно усмехнулся.

– Неужели ты не помнишь, что случилось ночью?

Я честно попыталась, и воспоминания обрывками начали возвращаться ко мне. Ночной проспект, оглушительный свист покрышек, лужа черной жидкости на асфальте. Парень и девушка, лежащие без движения в неестественных позах. Я столкнулась с кошмарным сном или жестокой реальностью? Скорая, сотрудники ГИБДД, отделение полиции…

Нет, это невозможно!

Красный знак остановки, красный мотоцикл, красная кровь…

Вспомнив все, я закричала. От звука моего голоса парни подпрыгнули на диване.

– Ань, ты в порядке? – Брат встряхнул меня за плечи.

– Нет, не в порядке! – Я покачала головой, дрожа всем телом. – И вы тоже! Как кто-то вообще может быть сейчас в порядке?

Егор… Что с ним? Жив ли он? Больше меня ничего не волновало.

Я резко встала с дивана и спросила:

– Вы знаете, в какой он больнице?

– В первой городской, – бесцветным тоном сказал Кирилл.

– Тогда поехали туда!

Я решительно взяла Сашку за руку, однако он высвободил ее, оставшись на диване.

– Мы так и хотели, но пока рано. Нас никто не пустит раньше восьми утра, а сейчас только шесть, – пояснил брат.

Я хотела достать мобильный из кармана куртки, чтобы узнать точное время. Но, к моему удивлению, телефона там не оказалось. Я в панике проверила другой карман, а затем заглянула в сумочку, но все безуспешно. Неужели потеряла? В нем же важные улики!

– Это ищешь?

Сашка протянул мне смартфон. По экрану во все стороны тонкой паутинкой расползлись трещины. Я осторожно взяла его, стараясь не прикасаться к разбитому стеклу.

– Ты выронила по пути домой, а я подобрал.

В тот момент я совершенно не заметила пропажи. Наверное, из-за шока. Получив мобильный обратно, я поспешила проверить галерею. У меня вырвался вздох облегчения, когда я обнаружила фотографии с места аварии в целости и сохранности. На них запечатлелось зеленое авто, хотя и не очень четко.

– Что там важного? – поинтересовался Сашка. – Переписка с парнем?

Я зло посмотрела на брата. К сожалению, он был неисправим – даже в тяжелой ситуации нашел повод меня поддразнить.

– Дурак! – сказала я с упреком. – Вчера я сделала фото машины.

– Той, в которую врезался Егор? – вступил в разговор Кирилл.

– Да.

– Покажи! – Сашка попытался выхватить телефон из моих рук, но я не позволила ему этого сделать.

– Осторожно! Сама покажу. – Крепко держа мобильный, я дала посмотреть на фото сначала Сашке, а потом и Киру.

– «Хендай солярис»… Выглядит знакомо, – задумчиво протянул Кирилл.

– Да таких «солярисов» – сотни! – парировал мой брат. – Они по всему городу ездят.

– Может быть, – согласился его друг. – Просто конкретно этот уже как будто попадался мне на глаза. Зеленый – не самый популярный цвет. И еще тут можно разглядеть последние две цифры и две буквы номера. Жалко, остальное заляпано грязью, но я точно где-то видел похожий номер.

Кирилл бросил на меня быстрый взгляд.

– Ты показывала фото полиции?

– Да. Я все им переслала.

Закрыв галерею, я зашла на городской новостной сайт. Несмотря на раннее утро, журналисты уже успели обо всем написать. Новость висела на главной странице с фотографией покореженного красного мотоцикла.

К сожалению, в материале не оказалось новой информации ни о состоянии Егора и его пассажирки, ни о водителе авто.

– Родители Егора в курсе? – поинтересовалась я.

– Да, им сообщили, – ответил Кир.

Я безвольно опустилась обратно на диван. Неизвестность пугала, но сейчас никто из нас не мог изменить ситуацию. Состояние Егора зависело только от врачей и его собственного организма.

Егор жил так, будто был бессмертен. В последние годы он постоянно рисковал и ходил по краю, испытывая себя на прочность. Я понимала, из-за чего ему нравилась езда на мотоцикле – скорость и опасность обостряли чувства до предела. Егор горел ярко. Совсем как фейерверк. Но я отказывалась верить, что прошлой ночью он сгорел дотла.

– Получается, мы можем только ждать, – констатировала я.

– Я бы выпил кофе, – сказал брат, вставая с дивана. – Если хотите, сделаю на всех. Сегодня будет долгий день.

* * *

Электронные часы, прикрепленные к потолку в коридоре больницы, показывали без десяти одиннадцать. Уже почти три часа я, Сашка и Кирилл сидели на жесткой скамье перед отделением реанимации и интенсивной терапии. У меня давным-давно свело все тело, а запах антисептика насквозь пропитал волосы.

У окна поодаль от нас плакала мама Егора. Помню, что при первой встрече с ней я сразу поняла, кому он обязан своей внешностью. Мать и сын были удивительно похожи – те же темные волосы, карие глаза и правильные черты. На ее точеном лице уже пролегли морщины. Они практически не портили ее красоты, но бессонная ночь сделала их глубже.

Отец Егора стоял рядом с ней, опираясь ладонью на подоконник и низко опустив голову. Высокий мужчина с седыми висками напоминал грозовую тучу, готовую вот-вот ударить молнией.

До нас доносились обрывки их разговора. И я могла точно сказать, что любящие друг друга люди не общаются в подобном тоне.

– Я же говорил, не надо было ему покупать чертов мотоцикл! Еще и подержанный! – процедил сквозь зубы отец Егора.

– Что толку говорить об этом сейчас? – покачала головой его жена.

– Да, конечно! После драки кулаками не машут.

– Ты же помнишь, что он не спрашивал ничьего мнения. Сам на него заработал.

– Ага. Нашел, понимаешь ли, подработку! Нет бы доучиться, получить нормальную профессию, я бы передал ему часть дел в компании… А у него в голове только музыка и мотоциклы. Твое воспитание! – Отец Егора распалялся больше и больше.

– Будешь винить меня? Прекрасно! Просто прекрасно! – закатила глаза его супруга.

– Так это ты ему даже слова не сказала, когда он пошел учиться на гитару! И когда бросил плавание! А потом вообще ушел из дома и устроился в ресторан, где его могли видеть мои деловые партнеры! Избалованный мальчишка делал что хотел, а ты ему потакала. Когда я пытался наставить его на путь истинный, что ты говорила? Не надо давить на ребенка! И вот результат!

– А ты сам-то где был? То в командировках, то на деловых встречах. Мог бы тоже заниматься воспитанием сына чаще, чем раз в месяц!

Я знала, что полтора года назад Егор переехал из родительского коттеджа в квартиру в соседнем с нами доме, которую ему завещали бабушка и дедушка. Знала я и о том, что он подрабатывал официантом в дорогом заведении за городом, а также иногда играл там и пел. Но я понятия не имела, при каких обстоятельствах все произошло, и теперь чувствовала, как горят уши.

– По-твоему, я должна была запрещать нашему сыну заниматься тем, что ему нравится? Или, может, отбирать зарплату? – Мама Егора вытерла слезы платком и демонстративно уперла руки в бока.

– Да хоть бы и так! – Ее муж ударил кулаком по стене. – Тогда бы он не купил чертов мотоцикл!

– Как ты себе это представляешь? Забыл, что ему уже двадцать лет?!

– Двадцать лет, а ума нет! Додумался катать в ночи какую-то девку! Вот же…

– По-твоему, Егор сам виноват? Зачем тогда полиция ищет того негодяя-водителя, если не он отправил в больницу нашего мальчика?!

С каждым словом ситуация накалялась сильнее, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы Сашка не встал и не направился прямо к родителям Егора. Заметив его приближение, они сразу замолчали.

– Елена Владимировна, Михаил Юрьевич, не переживайте. Ситуация прояснится, и Егор точно будет в порядке. Он у вас везучий, – примирительно сказал мой брат, когда подошел ближе.

Мать Егора подняла на него красные от слез глаза.

– Спасибо, Саша, – ответила она, а затем обратилась к нам с Кириллом: – Спасибо вам, что пришли. По крайней мере, у нашего сына есть настоящие друзья.

Елена Владимировна и Михаил Юрьевич присели на разные стороны скамьи и больше не произнесли ни слова. В это же время в реанимации врачи боролись за жизнь Егора. Каждый звук, доносившийся с той стороны, заставлял меня вздрагивать и оборачиваться к двери отделения. Мы ждали, что кто-нибудь из врачей или медсестер подойдет к нам. Но они проходили мимо, не обращая на нас внимания.

Время тянулось медленно и вязко. Хотелось ненадолго выйти на улицу, чтобы сделать глоток свежего воздуха. Но я не могла. Боялась пропустить момент, ради которого мы здесь собрались.

В пятнадцать минут двенадцатого дверь реанимации в очередной раз открылась, и из нее вышел высокий мужчина в белом халате. Он решительным шагом направился к родителям Егора. Заметив врача, они встали. Мы с Сашкой и Кириллом тоже подскочили со своих мест.

– Вы – родители Егора Свиридова? – спросил доктор.

Отец и мать нашего друга одновременно кивнули.

– Меня зовут Андрей Григорьевич, я дежурный врач. Вашего сына недавно привезли к нам из операционной, все прошло успешно.

Елена Владимировна улыбнулась сквозь слезы, у Кирилла вырвался вздох облегчения, а я бросилась на шею Сашке. Счастье оттого, что Егор жив, накрыло меня с головой. Только на лице врача не появилось и тени радости.

– Он выжил, однако…

– Однако? – повторил Михаил Юрьевич.

– Его состояние остается критическим.

– Что? – вскрикнули мы в унисон.

– Как это? – Улыбка матери Егора сменилась гримасой ужаса.

– У вашего сына черепно-мозговая травма и многочисленные переломы. К счастью, внутренние органы не пострадали. Ему очень повезло. Большинство мотоциклистов погибают в таких авариях.

Елена Владимировна побледнела и осела на скамью.

– Вам принести нашатыря? – предложил врач.

– Нет. Я просто посижу пару минут, – проговорила она.

– И когда Егор придет в себя? – спросил его отец.

– Не могу вам точно сказать.

Глядя на Андрея Григорьевича, я впервые поняла, что значит профессиональная деформация. Он ежедневно спасал тех, кто находился на волоске от гибели, и видел столько боли и горя, сколько большинство из нас не увидит за всю свою жизнь. А потому должен был привыкнуть к чужим слезам. Неудивительно, что он оставался спокойным и без эмоций говорил страшные вещи.

– Доктор, можно к нему? – спросила Елена Владимировна.