Несовершенная

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я бы сделал то же самое, – проговорил ей в волосы.

Любой мужчина готов свернуть горы ради того, что для него важно

Ася кивнула, опустив голову. Слезы у нее высохли, и она просто лежала, слушая стук моего сердца. Какие мысли роились у нее в голове я не знал, но через время почувствовал, как она напряглась. Я разжал руки, давая ей возможность отстраниться, если захочет, и она подняла лицо, взглянув прямо в глаза, будто пыталась там увидеть какой-то ответ на вопрос из своей головы.

Я осмотрел ее лицо, свет, скользящий по скулам, и хмурую морщинку между бровей, будто внутри нее шел спор, до которого мне не добраться.

– Я прямо чувствую, что ты сейчас думаешь о чем-то неприятном, – уголок губ невольно дернулся. – И это совершенно не входило в мои планы.

Она опустила глаза. Медленно, как будто стыдилась собственного настроения.

– Ася? – я наклонился ближе, поддел пальцами ее подбородок, мягко приподнимая лицо к себе.

– Почему ты делаешь это все для меня? – неожиданно спросила она очень серьезно, и я даже растерялся на пару мгновений.

Сначала подумал, что это и так понятно, но вопрос был поставлен с другой целью. Акцент здесь был не на “почему”. Ася не понимала, почему я делаю это именно для нее. Я чуть нахмурился.

Она никогда не производила впечатление неуверенной в себе девушки. Наоборот, вся в шипах и выстроенной дистанции, что могла показаться высокомерностью. Несмотря на ее прошлое и все ее стены, я никогда не видел в ней жертвы. Да и у себя синдрома спасателя не замечал.

Здесь было что-то другое, более глубокое, что еще предстояло нащупать. Я отпустил ее, чуть отстранился и сел напротив. Она тяжело вздохнула, как то обреченно и слегка покраснела.

– Ася, милая, как в твоей голове выстроилась цепочка от мыслей о космосе, до этого вопроса?

– Если бы я знала, – пробормотала она, пожав плечами.

– Хорошо, если тебе нужно пояснение, то слушай, – я убрал прядь волос ей за ухо и провел костяшками пальцев по щеке. – Ты для меня словно необъяснимый магнит. Первый раз, увидев тебя зареванную на трассе, я едва заставил себя уехать. Хотя я помогал стольким девушкам на дороге, но никогда не было такого чувства. Потом ты меня веселила. Потом злила. Потом бесила тем, что не выходишь из головы. А потом я сдался и подумал, если эта девушка постоянно вызывает во мне столько разных эмоций, я должен узнать ее поближе. И мне нравится та, кого я вижу вблизи.

Ася улыбнулась, чуть оттаяв, но улыбка получилась грустная.

– Что еще тебя тревожит?

– Ты скоро уезжаешь? – негромко спросила она.

– Да, – я кивнул, – примерно на недели три. И потом, в конце лета еще на столько же. Ты переживаешь из-за этого?

Ася кивнула.

– Почему?

Для меня расстояние не было проблемой, когда есть связь, когда есть желание быть на связи. Я привык к разъездам, к коротким возвращениям, к бешеному ритму работы. Ася же явно переживала о чем-то, но не могла сказать, только смотрела на меня живым взглядом полным необъяснимой тревоги. Ей хотелось спросить что-то важное, но решимости не хватало. И я понял, если сейчас оставить эту тему или сменить, то она снова все спрячет за своей защитной стеной.

Интересно, она когда-нибудь привыкнет ко мне настолько, чтобы делиться чувствами без оглядки?

Я улыбнулся, поняв, что она так и будет молчать. В этом было что-то упрямо детское и по-своему трогательное. Но я не мог потакать этому. Ей нужно научиться доверять мне.

– Так, ну хорошо, – спокойно продолжил я. – Для тебя является проблемой подождать моего возвращения?

Она сначала покачала головой, но потом решила добавить:

– Нет.

Уже лучше.

– Тогда и не переживай из-за этого. Три недели пролетят быстро, а потом у нас будет полтора месяца вместе. И во время уборочной я буду здесь.

Конечно, мысль об осени скользила на краю сознания, холодная и неопределенная, но я был уверен, что к тому времени, у меня сформируется решение. Поэтому не стал сейчас бросаться высокопарными заявлениями.

– Хорошо? – спросил я.

– Да, – Ася кивнула, ставя точку в этом разговоре.

Мы замолчали на пару секунд, и я решил сказать еще одну простую вещь, которую она могла не осознавать. Но которая была важной.

– Ася… – произнес я, смотря прямо ей в глаза. – Ты всегда можешь поделиться со мной всем, что тебя гнетет. Я буду рядом, чтобы помочь с этим разобраться.

Она замерла едва дыша, взгляд наполнился благодарностью.

– Тим…

Ася не закончила мысль, закусила губу, а потом в ее взгляде вспыхнула решимость. Она подалась вперед и, наконец, поцеловала меня по настоящему.

Я встретил ее поцелуй с осторожностью, чтобы не спугнуть и дать ей больше пространства, если она захочет остановиться. Но хватило нескольких мгновений, чтобы понять серьезность ее намерений. И я набросился на нее в ответ.

Она тихо с коротким стоном выдохнула мне в губы и это подействовало на меня как спусковой крючок. Ася слегка дрожала, когда я привлек ее к себе. Коснулся языком ее губ, она отозвалась, впустила, и поцелуй стал глубже и жарче. Зарылся пальцами в ее мягкие волосы, чуть потянул, и тихий сладостный стон, вырвавшийся из ее груди, заставил меня резко втянуть воздух.

Этот звук, короткий, сладкий, прошил меня насквозь. Я весь напрягся, сдерживая бушующий внутри пожар. Этот момент стоил каждой минуты ожидания.

Прикусил ее нижнюю губу, осторожно, но на Асю подействовало так, будто я подлил масла в огонь. Она обняла меня с силой, словно хотела стать единым целым, провела руками по плечам, зарылась в волосы. Она была жадной, искренней в своем желании. И ответная жадность настигла ее молниеносно.

Я скользнул руками по ее спине и чуть ниже, обрисовывая контур тела и мечтая выучить его наизусть, а потом приподнял за бедра и посадил на себя. Она тихо ахнула и этот звук отозвался во мне с силой, ударил в солнечное сплетение волной чистого безумия.

Никогда не думал, что сойти с ума можно лишь от одного поцелуя. Между нами не было смелых ласк, ни одного шага дальше, а я уже был готов повалить ее на эту кровать и забыть обо всем.

Я пытался не терять голову, но чувствуя ее на себе, ее грудь, прижатую к моей груди, ее кожу, дыхание, делать это становилось все сложнее.

А потом она сделала это – короткое, дерзкое движение бедрами. Стон, сорвавшийся с ее губ был тихим, но полным чувственности, и я едва не потерял самообладание. Сердце бешено стучало, кровь кипела.

– Если ты еще раз сделаешь так… – хрипло прошептал я, едва оторвавшись от ее губ, – я не отвечаю за последствия.

Она улыбнулась прямо в поцелуй, выдохнула едва слышно, и я провел руками по ее телу вниз, лаская и фиксируя бедра. Мои губы скользнули к шее, оставляя влажные поцелуи на чувствительной коже, которая моментально покрывалась мурашками.

– Тим, – пробормотала она, задыхаясь, и откинула голову навстречу ласке. В голосе не было и капли протеста.

– Ты начала, – выдохнул я и легонько прикусил мочку. – Я хотел быть джентльменом…

– А теперь? – игриво спросила она.

Чертовка видела, как влияет на меня и не стеснялась дразнить.

– Теперь я вообще не понимаю, как я собирался это провернуть рядом с тобой, – прошептал я, поднимая голову и заглядывая ей в лицо.

Ее зрачки поглотили всю радужку. Она дышала отрывисто, кожа пылала, волосы чуть растрепались, и я никогда еще не видел ее такой красивой. Такой настоящей. Ася медленно, не отрывая от меня взгляда подалась вперед, зарылась в волосы и снова поцеловала. Я крепче сжал ее бедра, не давая ей двигаться, чтобы у меня окончательно не сорвало крышу. Потому что я знал, что сегодня еще слишком рано, пусть мы оба без сомнения этого желали.

Поэтому я опрокинул ее на кровать, но вместо того, чтобы прижать сверху, растянулся рядом и привлек к себе. Нам обоим нужно было прийти в себя и дать сердцу успокоиться. Мы лежали, восстанавливая сбитое дыхание. Такое желание нелегко было обуздать, особенно когда я чувствовал дрожь Аси. Она не сдержала тяжелый вздох, и я тихо усмехнулся, и поцеловал ее в висок.

– Если бы не ты сегодня готовил ужин, я бы назвала тебя тарелочником, – буркнула она мне в его плечо, и я рассмеялся.

– Сегодня согласен быть кем угодно, – добродушно откликнулся я, – я умею проиграть битву, чтобы выиграть войну.

Она свела брови и хмуро глянула на меня, отстранившись. В свете догорающих свечей я убрал прядь волос с ее лица, чтобы лучше видеть этот смешной взгляд-проверку.

– Что это за войну ты тут ведешь, господин председатель? – спросила Ася, подозрительно сощурившись.

– Войну за твое полное и безоговорочное доверие, – чистосердечно ответил я, и она улыбнулась, чуть смягчившись. – Чтобы у тебя было меньше поводов для самокопания после ссор.

– Ты собираешься со мной ссориться? – она провела по мышцам на моей руке пальчиками, не заигрывая, а скорее с потребностью коснуться. И я ее в этом отлично понимал.

– Конечно, – кивнул я. – Это неизбежно. И я не хочу, чтобы каждая ссора казалась тебе катастрофой в твоей голове.

Ася задумчиво на меня взглянула и покачала головой. Я поцеловал ее в висок и проговорил:

– Если бы мы встретились в любом другом месте, я бы вел себя иначе с тобой. И вести подобные беседы мы стали бы много позже, после всего самого приятного. Но мы здесь и это меняет все…

Я видел, как на нее влияет это место, как под маской сдержанности и равнодушия копится бессилие. Как ей плохо здесь от того, что она не может повлиять на собственный образ в глазах этих людей, до которых ей почему-то было дело.

– Тогда… в той истории. На твоей стороне хоть кто-то был?

Она замерла. И попыталась отмахнуться:

– Да нет. Не срослось с этим… – сказала как можно небрежнее. Слишком небрежно.

– А родители? – спросил я тише.

Она рассказала мне о своей семье, без подробностей, но с тем выученным спокойствием, за которым скрывались годы боли, и я тяжело вздохнул.

– Знаешь, если они были так уверены… почему просто не отвели тебя к врачу?

Я правда не понимал, как она могла оставаться не услышанной своими близкими.

– Это миф, Тим, – усмехнулась она. – То, что есть какая-то видимая преграда. Женское тело не так устроено.

Я понял, что пора почитать книжки о строении женского тела, чтобы не задавать таких глупых вопросов.

– Расскажешь мне, почему вернулась сюда? – спросил я после паузы.

Она прикрыла глаза, собираясь с мыслями или не зная, как начать разговор. Ее ладонь лежала на моем боку, легкая, почти невесомая, и я чувствовал, как она едва ощутимо сжимается. У Аси было столько совершенно идиотских и несправедливых ситуаций, что я гадал, неужели может быть что-то еще похуже этого?

– Так получилось, – наконец тихо проговорила она и покачала головой. – Просто хотела спрятаться. Я расскажу чуть позже… Не могу сейчас.

Я понял и не стал давить. В конце концов у нас будет время, чтобы обсудить все это. После пары минут молчания она спросила.

– Расскажи, как тебя занесло в этот бизнес, в это забытое богом место и, вообще, о своей семье.

Я хмыкнул. Ася определенно вскоре будет знать обо мне больше, чем я о ней.

– Задумываться о своем деле я стал из-за бывшей жены. Она хотела что-то масштабное, крутое. В итоге из-за него же мы и развелись.

– Это как?

– Я работал на отца, но ей хотелось, чтобы я сам был директором, владел бизнесом…

Я неторопливо рассказывал про родителей и сестру, про сына, про наш дом и быт. Немного рассказал о Веронике, отметив про себя, что на втором свидании еще ни с кем не обсуждал бывших. Да и вообще о Веронике я не любил распространяться, так как не хотел навредить ей, ведь она была довольно публичным человеком.

– Расстались мы нормально. Ничего не делили, я согласился на все ее требования. Сына она оставила мне. А все остальное я мог купить снова, когда бы заработал. Через полтора года бизнес окупился, я начал присматривать еще один проект, и знакомый позвонил мне с предложением. Так я оказался здесь, Ась.

– Ромка не скучает по ней?

– Он с рождения с бабушкой и со мной. Скучает, но не надрывно. Они встречаются раз в пару месяцев и отлично проводят время. Но он всегда рад вернуться домой и никогда не просился остаться с ней.

– А у тебя были женщины после Вероники? – спросила Ася и закусила губу, с любопытством оглядывая мое лицо.

– Были, – честно ответил я, и она как-то странно задумалась. Я тихо рассмеялся, снова запустив руку в ее волосы: – Нет, Ася, меня никто не ждет, кроме семьи. Я бы не поступил так ни с той, кто бы ждал меня, ни с тобой.

Она заметно расслабилась и молча кивнула, прижимаясь ближе. Мы проболтали полночи, лежа в обнимку. Ася неоднократно напоминала мне, что стоит поспать перед работой, но я отмахивался. Когда же наконец забрезжил серый рассвет, она решительно поднялась на локте, уперевшись ладошкой мне в грудь.

– Тебе надо поспать хоть пару часов, – Ася строго посмотрела на меня. – Иначе ты просто уснешь за рулем.

Я улыбнулся и, перехватив ее ладонь, оставил на ней поцелуй.

– Все будет нормально. Это тот случай, когда я вряд ли буду жалеть о бессонной ночи.

Она подалась вперед и поцеловала меня с томительной нежностью. И решительно отстранилась, поднимаясь.

– Поеду домой, чтобы дать тебе выспаться.

– Я тебя провожу, – ответил я тоном, который не оставляет пространства для споров.

Она хотела было возразить, но по глазам поняла, что бесполезно. Я уже натягивал рубашку, чувствуя, как холодок рассвета проникает в комнату, напоминая, что ночь действительно ушла.

Конечно я был уверен, что ничего не случиться, но жутковатое место эта деревня. Я не хотел, чтобы Ася проезжала разрушенные улицы одна, поэтому сопровождал ее машину до дома.

Мы ехали медленно, как будто не хотели тревожить этот хрупкий час перед пробуждением деревни. Сквозь серое, едва посветлевшее небо лениво ползли облака, а ветер раскачивал верхушки деревьев. Стояла невероятная тишина, перед рассветом все замерло, будто зависло в воздухе, даже звуки. Только где-то вдалеке начинали кричать петухи.

Ася припарковалась у калитки и заглушила двигатель. Вышла, кутаясь в тонкую кофту, и поежилась от утреннего холода

Я мотор не глушил, но вышел, чтобы обнять ее перед отъездом. Склонился и осторожно поцеловал. Она приподнялась на цыпочки и жадно поцеловала в ответ, прижавшись всем телом.

– Сколько я тебя не увижу? – спросила она, спрятав лицо у меня на груди.

– Не знаю, будет зависеть от многих факторов. Надеюсь, до конца недели закончим посевную.

Она вздохнула и кивнула.

– Если будешь совсем без сил, приезжай ко мне, – вдруг сказала Ася, подняв голову, чтобы заглянуть мне в глаза. – Я тебя хотя бы накормлю.

Я улыбнулся ей в ответ. Такое простое предложение, но в груди потеплело.

– Хорошо, – ответил я и в последний раз притянул ее ближе. Поцеловал неторопливо, глубоко. Она дрогнула и прижалась крепче.

Не хотелось отпускать.

Но я все же отпустил, с четким знанием, что ее дверь открыта для меня. И это знание бодрило лучше любого сна.

Глава 20

– А если он хочет тебя вернуть? – вдруг выдала Лерка, и у меня чашка с чаем застыла в воздухе от такого предположения.

– Ты с ума сошла? – я сделала быстрый глоток и поставила чашку.

– Я-то – нет, – задумчиво протянула подруга, уже развивая эту мысль. – А вот ему явно что-то от тебя надо. Впутать в свои грязные делишки он тебя уже не может. Тогда что остается? К тому же, ты и сама сказала, что он заикнулся о том, что вам надо обсудить прошлое.

– Нет, исключено, – я покачала головой и поджала губы. – Если бы он хоть что-то ко мне чувствовал, не поступил бы так. Или на крайний случай не бросил бы меня разбираться со всем одну. Вышел бы на связь, когда я сидела в подвале. Он бы сделал хоть что-то, если бы любил меня.

Как ни странно, сейчас я не чувствовала боли, говоря об этом Лере. Хотя еще месяц назад, я все так же как и в самом начале задавала в пустоту вопросы, которые ранили и вскрывали застарелые шрамы. Сейчас это звучало как факт, а не как травма, которая бередит душу.

И раньше, задавая вопрос «почему», я действительно будто не знала ответа, хотя он был на поверхности – Леша просто меня разлюбил. И, видимо, задолго до того дня, когда ему пришлось уйти. Вот только почему оставался со мной? Было удобно? Или для статуса? Или по привычке?

Как ни странно, взглянуть трезвым взглядом на свои прошлые отношения, мне помог Тимур, который словно раскрыл мне глаза. Его отношение ко мне, его действия в мою сторону, его рассказы о прошлом и о своей бывшей жене. Все по кирпичикам не только складывало картинку о нем, но также ярким прожектором подсвечивало то, что принадлежало мне. И раньше я словно в темноте при свете свечи пыталась разглядеть прошлое, чтобы понять, что в нем было не так. Но Тимур подсветил все и стало до ужасного ясно видно всю неправильность.

Уже за это я буду ему всегда благодарна, как скоро бы между нами не закончилось это странное притяжение. Он вылечил во мне что-то, сделал из меня кого-то цельного. И я умела ценить подобное.

– Я знаю, ты не послушаешь, но… – Лерка замялась и закусила губу. – Уезжай оттуда. Выбери любое другое село или город. Он ведь там был. Рано или поздно, ему придет в голову, что ты можешь быть в деревне, где выросла.

Вот чего я точно сделать пока не могла, так это уехать отсюда. Или не хотела? Да, наверное я не хотела уезжать из деревни, самостоятельно отказываться от того прекрасного, что чувствовала рядом с Тимуром.

Да, я договорилась с собой не претендовать на большее, не придумывать нам будущее. Но оборвать наше время вместе сейчас, когда оно чувствовалось так исцеляюще – я не могу.

До осени Тимур здесь. И я здесь на столько же. И раньше я отсюда никуда не уеду. Тем более, сбегая от бывшего. Если он заявится сюда, мне придется встретиться с еще одним прошлым лицом к лицу. И я готова это сделать.

– Не переживай за меня, Лер. Думаю, я с ним справлюсь, что бы ему ни было нужно, – вздохнув, наконец сказала я и почувствовала в своих словах небывалую уверенность. – Теперь мы на равных. Теперь я тоже ничего к нему не чувствую, и мои глаза открыты.

– Хорошо, – вздохнула она, поняв, что со мной бесполезно спорить, и только добавила. – Только будь осторожна.

Я кивнула и перевела тему на подготовку к отпуску. Лера и Антон уже на днях должны были улететь на отдых. Лера вызов приняла, и я удовольствием слушала ее и поддакивала еще минут тридцать, а потом мне позвонила коллега, и мы попрощались.

Я ушла в свою работу с головой, но так же нашла время на то, чтобы выполнить просьбу Власова и узнать о его сфере получше. В итоге, сама не заметила, как набросала ему черновой контент план и все, что потребуется для его реализации, включая и новую технику: объективы и дрон.

Ася:

“Тим, ты можешь ознакомиться с тем, что предлагаю я. Будущему кандидату так же можно предложить для применения. Я не против”

Тимур ответил через пару часов, когда солнце уже клонилось к закату.

Тим:

“Асенька, спасибо большое. Рассчитаюсь позже”.

Сообщение оказалось коротким, но от его “Асенька”, я улыбалась как сумасшедшая весь оставшийся вечер пока поливала огород и топила баню. Никаких расчетов я в этот раз принимать не собиралась, так как мне было несложно и более того интересно. И я хотела сделать это для него просто так. Ведь он столько всего делал для меня без повода.

Последние дни из головы не выходил наш вечер. Ночь с Тимуром как вспышка молнии на фоне хмурого серого неба. Он был рядом такой настоящий, живой. Я будто проваливалась в то время, вспоминая его руки, голос, и каждая мысль уводила меня дальше от дел.

Да, мы переписывались, но этого уже было мало. Я скучала по нему. По его спокойствию, по взгляду, по тому, как он слушает меня, как будто никого и ничего кроме в этот момент не существует. Рядом с ним я будто наполнялась до краев желанием жить, и чувствовала себя иначе чем раньше.

Внутри тлела постоянна потребность быть рядом. Я желала, чтобы он приехал, но понимала: скорее всего, он сейчас грязный, уставший, с ног валится после очередного полевого дня и поедет домой, где сможет просто отдохнуть. Поэтому я гнала разочарование этим фактом и просто загружала себя работой побольше, чередуя компьютер и огород.

Солнце уже совсем село, когда я закончила полив и кое-где прополку огорода. Баня как раз стопилась, и, взяв с собой чистую одежду, я ополоснулась и немного посидела, греясь. Баня обладала невероятным эффектом смывать не только грязь, но и тревожные мысли и плохое настроение, оставляя после себя приятное опустошение.

Там же я успела постирать вещи и вывесила их сушиться за домом. После чего разгоряченная и немного разморенная, пошла по шаткой деревянной тропинке к дому, когда увидела свернувший к моему забору белый “додж”. Хлопнула дверь, и Тимур направился к калитке.

Выглядел он неважно, на него навалилась усталость отразившись темными кругами под глазами, пыль осела на его одежде, а подбородок украшала двухдневная щетина. В таком виде он не должен был бы казаться мне красивым, – но именно сейчас, весь этот уставший, пыльный, измотанный Тимур вызывал у меня почти болезненное тепло.

– Я грязный как черт, – хрипло сказал он, подходя ближе и не отрывая от меня жадного взгляда. – Но не мог не заехать.

Я не стала говорить ни слова. Просто шагнула к нему навстречу и прижалась к груди, ощущая, как он мгновенно обнимает меня. Его руки скользнули по моей талии, притянули крепче, а лицо утонуло в мокрых волосах.

– Какая ты сладкая, Асенька, – прошептал он, почти стоном.

Он чуть наклонил голову, не грубо, но властно потянул за волосы, и его поцелуй, горячий, нетерпеливый, вдруг стал ответом на все.

Он тоже скучал.

Я чувствовала это каждой клеточкой, каждым его движением. Мы стояли среди звуков летней ночи – шорох травы, где шуршали ежики, кричали тонко совы где-то в околке.

Нас окутывала прохлада ночи, но заставили прерваться комары. Никакой романтики с ними.

Я взяла его за руку и потянула Власова в дом, он послушно последовал за мной.

– Ась, ничего, что машина у дома? – спросил он неожиданно, и я поймала себя на мысли, что впервые не озаботилась этим, не подумала о том, что скажут.

Я остановилась, пожала плечами и серьезно посмотрела на него.

– Если тебя не волнуют пересуды о том, с кем ты, несчастный, связался, то ничего.

Тим только хмыкнул, как будто я сказала несусветную глупость, и вскоре мы оказались в свете кухни, и он стянул с себя пыльную рубашку, оставшись в майке. Осмотрев его, я покачала головой, усталость буквально придавливала его. Кажется, что с той нашей ночи он спал всего ничего.

– У меня осталась горячая вода в бане, – сказала я, прикасаясь к его плечу. – Должно хватить, чтобы ополоснуться. Тебе станет легче.

Мы оба понимали, что у него нет чистой одежды, но я предложила ему обмотаться полотенцем, хоть и предвидела, что это будет пыткой для меня. Поэтому пока он ушел помыться, я сделала ему чай и разогрела еду. Когда он вернулся, то выглядел лучше, а я замерла, наблюдая как он подходит ко мне, с теплой улыбкой. Его грудь блестела от влаги, демонстрируя мне ярко выраженные полоски мышц, а на бедрах низко висело мое бордовое полотенце. Он выглядел как чертов бог. А я смотрела на него не в силах отвести взгляда и вспоминала, как заново дышать.

Тимур смотрелся очень соблазнительно, красиво и, неожиданно, чужеродно. Слишком он другой, современный, с налетом большого мира. И как этот мужчина так вписался в мою жизнь? И что он вообще делает в этом столетнем разваливающимся домике, где едва не бьется головой о потолок?

– Вот теперь ты похож на человека, – сказала я, заталкивая подальше все, что кипело внутри, за улыбкой.

Он приблизился, склонился и нежно коснулся пальцами моей щеки.

– Я снова могу тебя обнимать, не боясь запачкать. Хотя, признаюсь, ты и пыльную версию меня неплохо встречаешь.

Я позволила себе замереть в его объятиях – сейчас он пах моим гелем для душа, но на нем этот запах казался просто головокружительным, смешиваясь с его собственным.

– Голоден?

Он кивнул, но посмотрел на меня как-то… иначе. Как будто речь шла не только о еде. Этот взгляд прошел по моей коже теплой волной – глубокий и немного хищный.

Пока Тим ел, я не доставала его вопросами, лишь потягивала чай, подогнув ноги под себя и рассматривая мужчину напротив. Мягкие тени от лампы с оранжевым абажуром бродили по его сильным рукам, ключицам и подчеркивали следы изматывающих дней.

– Знаешь, – сказала я, поставив чашку, – если ты устал, тебе не обязательно ехать домой. Можешь остаться у меня.

Он взглянул на меня, облизнув палец, а затем благодарно улыбнулся, добавив:

– Только если тебе будет комфортно.