Любовь к призраку в доме на холме

Да что я могу сделать для потомственного, чего он не может сделать для себя сам?

– Меня обвиняют в убийстве брата, – прошептал аристократ так тихо, что я только по одному шевелению губ смогла догадаться, о чем он говорит. В глаза Терри мне не смотрел. – Но я этого не делал! Я любил этого ребенка, как родного брата, хотя в нас нет общей крови! Меня хотят оболгать и обвинить в убийстве, чтобы не допустить до наследства! Я хочу, чтобы монстр, поднявший руку на невинное дитя, получил по заслугам! Но я даже не знаю, чьих рук это дело!

– Твою ж мандрагору за косу! – выразила я свои эмоции древним, еще бабкиным проклятьем и зажала себе рот руками. И тут наследство подгадило!

– Все так запуталось… Я не знаю, кому верить, а кому нет. Если бы смерть подстерегала только меня, я бы смирился со своей судьбой. Ты должна понять, почему мне самому с этим не справиться! Если не поможешь, они повесят это убийство на меня! А самое главное – настоящий убийца останется среди нас и безнаказанным! – Руки аристократа бессильно сжимались в дрожащие кулаки и разжимались. Его чувства, страдания, а также, чтобы меня не напугать, тщательно сдерживаемая ярость, были неподдельными. Аристократ и в самом деле мучился, что было невероятно для потомственного чародея. – Сначала я хотел смириться, но потом появилась ты и надежда.

– Да что я могу сделать? – Мне было мучительно жалко потомственного, тем более холодный и расчетливый аристократ раскрылся передо мной. Выжить бы еще после его откровений, не ровён час – очнется, поймет, что сболтнул лишнее, и прикопает меня где-нибудь под половицей.

Только я видела, что Терри-сан, так я окрестила потомственного аристократа, страдает по-настоящему. Кому, как не мне, знать, что такое несправедливость, ложь, клевета и подлость?

Вот и потомственные чародеи с подобным стакиваются, что уж там, живут и здравствуют среди всего этого пахучего. Мой аристократ только что-то расклеился. Правда, с чего я вообразила, что он мой, непонятно. Наверно, потому что это первый потомственный, которого я вижу так близко, что задохнуться от восторга можно. Остальных приходилось бояться издалека.

Аристократ схватил меня за руки, и я внутренне заледенела, с губ чуть не сорвалось: «Черт возьми!» Но я вовремя прикусила себе язык. Сердце и так готово было выскочить из груди, мысли разлетелись во все стороны, как стая испуганных птичек, мало ли что я в подобном состоянии сболтну. А потомственный продолжал меня уговаривать.

– Не бросай меня! Я один не справлюсь! А вдруг это кто-то из моих родственников или даже… – Терри не договорил мысль, видно, она была очень страшной. Но я догадалась и чуть не выпрыгнула в окно, на подоконник которого мы присели. Мысль звучала: «Или я сам».

– Ты не бойся, я не обиде и в обиду не дам! – Аристократ так пылко говорил и скользил по подоконнику, подвигаясь все ближе и ближе, касаясь моих рук, что я невольно отъезжала дальше и дальше, пока не уткнулась спиной в оконный проем. Дальше бежать было некуда. Нависающий надо мной аристократ с горящим взглядом – это слишком. Вероятно, Терри уловил мой страх, потому что в следующий момент сник и отстранился. Вместе с невольным облегчением я ощутила тоненький укол сожаления.

– Боишься? Хорошо. Я не буду настаивать, каждый бы на твоем месте испугался. – Аристократ вовсе не брал меня на слабо, он понимал мои опасения. – Постараюсь сам защитить оставшегося ребенка.

– Оставшегося? – я не поверила своим ушам. – А что, был еще один ребенок?

Терри молча расстегнул верхние завязки рубашки (мать моя человечка!) и вынул медальон на золотой цепочке, я скосила глаза, чтобы не любоваться обнаженным аристократичным телом.

Подальше от искуса меньше проблем.

Внутри медальона были нарисованы два очаровательных маленьких чертенка. Оба золотоволосые, с ямочками на щеках, утопающие в пене кружев, с рожками в кудряшках. Демонята. Близнецы. Сердце сжалось от предчувствия беды, одного из них уже нет в живых.

А Терри живет в одном доме с убийцей. С тем, кто смог поднять руку на этих безобидных малышей.

Я побледнела, когда меня догнала очередная мысль.

Вернее, я и мои родственники живем в доме, полном привидений, и одно из них – безжалостный душегуб, замучивший ребенка до смерти.

Обычно привидения, застрявшие в своем моменте, повторяют одни и те же действия раз за разом, каждую ночь, каждый раз, когда происходит так называемая манифестация – явление духа или призрака. Некоторые привидения осознают, где они и что происходит, другие просто повторяют одни и те же действия.

Если в доме убийца, я должна его найти и изгнать! Нет ничего страшного, если другой призрак мне в этом поможет, или я ему. Только что я могу? Я же темная ведьма, а не священник или экзорцист?!

– Я так мало могу сделать, – вяло попыталась отговориться я. Следует пригласить профессионалов и вымести вон все паранормальное, что незаконно проживает в нашем особняке. Но мне так не хотелось, чтобы Терри-сан исчез.

– Многого не потребую, – пообещал аристократ, видя, что я готова сдаться, – только поддержи меня! Я верю, ты принесешь мне удачу.

Я кивнула, сжав губы. Даже если бы он и не просил, я все равно согласилась бы. Все виновные должны быть наказаны. Особенно безжалостные убийцы детей.

Еще не осознавая, во что вляпалась, я сидела и слушала объяснения аристократа, но через несколько минут до меня дошло.

– Каждую ночь тебе придется проводить со мной. Тогда, как я и обещал, ни один оборотень до тебя не доберется! Чтобы скоротать время, мы будем сторожить моего брата, и думаю, рано или поздно убийца выдаст себя и мы найдем его.

Я согласно кивнула, мысленно скрестив пальцы. Главное, чтобы убийца не нашел нас первыми.

– И главное…

«А что, есть еще нечто важнее маньяка в одном с тобой особняке?» – подумала я.

– Попытаемся найти все завещания, которые есть в доме.

– Завещания?

– Как только устаканится эта свистопляска с наследованием – убийства прекратятся. Завещание расставит все на свои места, ведь обычно их составляют в виде магического нерушимого договора. Проблема только в том, что, по словам родственников и слуг, этих завещаний несколько. И каждый утверждает, что дом, земля и деньги завещаны ему.

При этих словах я изменилась в лице. Этакое болезненное чувство дежавю. Слишком это было похоже на то, что произошло со мной и моей семьей. Не знаю почему, но вся эта ситуация меня испугала.

– И много претендентов на этот славный домик? – глядя в одну точку остекленевшими глазами, спросила я.

– Мачеха, ее дети, слуги. Не так уж и много.

«Кому как!» – подумала я, но вслух этого не сказала. Столько мертвых людей в одном доме, и причина всему жадность.

Каждый из живущих в особняке призраков застрял, терзаемый чувствами несправедливости, жадности и зависти. Вот и Терри страдает по этой же причине. Его это так тяготит, что его манифестация, явление настолько ощутимо, что я могу дотронуться до него, как до нормального живого человека. И даже разговариваю с ним. Сколько же еще призраков застряло в этом доме в попытке найти завещание, которое было написано не для них?!

Здесь важен еще один момент. Терри не должен узнать, что его наследство досталось дальним родственникам, седьмой воде на киселе, полумагической и нетитулованной родне. То бишь мне и моей семье. Иначе аристократ оторвет мне голову в припадке ярости. И я никогда не заставлю этого призрака упокоиться и исчезнуть! Хотя, по правде сказать, мне этого и не хотелось делать. Без ночных встреч с аристократом померкнет то волшебство, что витает в воздухе и этот особняк будет просто холодным и мрачным местом, где живут люди.

Я согласилась на сделку только потому, что мне стало жалко неупокоенных духов и раз за разом страдающих детей.

А насчет защиты от оборотня я не сомневалась, что потомственный справится. Любой «котик» видит и опасается призраков, даже если это огромный ягуар или тигр. Привидения не так безобидны, как кажутся на первый взгляд, это очень опасные создания.

Да, непростой домик нам достался в наследство, до краев полный тайн, призраков и неупокоенных духов прежних хозяев.

А ведь привидения принимают вид, которые имели в последние дни жизни. Каким же молодым был Терри, когда умер? И красивым.

Внезапно мне стало грустно и мучительно жалко его. Если не ради своей семьи, то хотя бы ради упокоения и спокойствия этих духов я должна помочь.

В холле забили часы. Далеко за полночь. Аристократ встрепенулся, осознавая, что сегодня больше мы ничего не сможем сделать.

– Приходи завтра. Я познакомлю тебя с младшим братиком и… Покажу место убийства.

«Всю жизнь мечтала!» – малодушно промелькнуло в голове. Но я только согласно кивнула и нехотя встала с подоконника.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Всю ночь я пролежала в постели без сна, обдумывая свое ночное открытие. Решила ничего не рассказывать родителям, не дай боже они наймут какого-нибудь горе-экзорциста и он, вместо того чтобы изгнать, только разозлит призраков и спровоцирует убийцу.

В результате у нас в доме появится еще один покойник и, как следствие, привидение, но на этот раз моего родственника, а если изгонятель духов будет слабеньким магом, еще и манифестация экзорциста, тогда в особняке и вовсе невозможно будет жить. Я уже представляла, как буду краснеть перед школьными друзьями, если этот призрак будет выскакивать из стены с воплем «Изы-ы-ы-ыди-и-и!».

Самый верный способ избавиться от нежеланных потусторонних жильцов – дать им то, чего они хотят.

Нет, родным говорить о призраках нельзя, но и оставить все как есть – тоже.

Полночи я строила планы и заснула только под утро, и то ненадолго, меня разбудил назойливый шум на улице. Все то время, пока я окончательно не поняла, что выспаться не удастся, в кустах шуршало и рычало, даже несколько раз ударилось в закрытое окно.

Оторвав себя от подушки я, накинула на плечи теплый халат и подошла к окну, чтобы увидеть, что такой ранней рани просто не бывает, все нормальные в это время спят.

Весь двор перед особняком был устлан туманом, будто затянут саваном, ничего не разглядеть, все серо, безрадостно и уныло. А солнце едва вознамерилось подняться над горизонтом, но даже и не думает спешить.

Подоконник по-прежнему пачкали оплывшая свеча и пепел сгоревших растений. По подтекам воска, в этот раз стекшим с подоконника на ковер, я догадалась, что свеча новая с этой ночи. И не одна. Призрак Терри, как и обещал, сторожил мой сон. Всю ночь.

Ишь ты, аристократ теперь пребывает в бестелесном состоянии, а свечи тратит по-хозяйски!

Где-то под окнами послышалось жалобное «Мау-у-у!», и я поняла, что без кормления котика этим утром не обойтись. Толстобокий наглец вознамерился во что бы то ни стало позавтракать именно в моем доме и наесть еще большие бока и ряху. О чем он и сообщал всему миру душещипательными завываниями.

Вздохнув (под кошачий вой все равно не заснуть), я спустилась вниз на поиски кухни и еды.

Ни того ни другого я не нашла.

Я оббежала холл первого этажа, ища проходы на кухню, везде пусто. Не знаю зачем, может быть для того, чтобы мохнатая зараза так душещипательно не вопила, я открыла входную дверь. Котик, ломая кусты, бросился на крыльцо и материализовался у порога. Но в дом заходить не захотел, крутясь возле, а увидев меня, только еще громче завопил.

– Ладно-ладно, сейчас покормлю! – Дикий мяв заставлял искать кухню активнее.

Под голодный концерт я ринулась на поиски заветной комнаты с холодильником.

Пробежала коридор, оказалась в холле и повернула налево, пролетев через гостиную, проверяя двери в конце этого крыла.

Всего лишь комнаты и один шкаф, дверь которого я приняла за вход в кухню. Я направилась к последней двери в самом конце. Не сбавляя скорости, влетела в нее и резко затормозила.

Мне почудилось, что я оказалась в лесу. Вокруг сплошные деревья, ветки да сухие кусты. Оправившись от шока, я разглядела пыльную плетеную мебель, какие-то гниющие тряпки, видно покрывала, чугунные скамейки вдоль стеклянной стены и поняла, что я в заброшенной оранжерее. А вовсе не в дремучем лесу, и опасаться того, что сейчас из-за кустов выскочит страшная колдунья Гингема, не стоит.

Я зачарованно побрела вдоль рядов деревьев, обходя грядки с магическими травами, увы, давно погибшими, кадки с засохшими растениями, отводя с прохода свисающий с потолка сухостой.

Мертвая оранжерея смотрелась зловеще. Тем не менее я могла представить, как волшебно здесь было, когда все цвело и пахло. Казалось, терпкий аромат душицы и тимьяна все еще витает здесь, хотя на самом деле, скорее всего, это был запах гниющих листьев и грибов.

Котик прилип к стеклу и распластался по нему, рассмотрев меня сквозь пыль и грязь, тут же принялся, как муха, ползать вдоль прозрачной стенки и орать. Но я была слишком поглощена масштабами увиденного, чтобы обратить на его истерику внимание.

В конце оранжереи виднелась дверь; устав слушать душераздирающие вопли, я со вздохом открыла ее.

От этой двери в сторону леса вела тоненькая утоптанная тропинка. Не тот ли это короткий путь до деревни, о котором говорила миссис Стилл?

Не знаю чем, но туманный лес незримо манил меня, я даже сделала шаг вперед, будто оттуда звали.

Кто-то схватил за ночную рубашку и потянул назад, настырно и грубо останавливая.

Туман мигом развеялся и превратился в обычный пар над землей. Да и лес растерял вся свою загадочность и притягательность.

Среди непроходимых зарослей и поломанных ветвей никого не было, а вот по мурашкам, пробежавшим по спине, я определила, что рядом со мной кто-то есть!

Не он ли держит меня за подол? Я с ужасом посмотрела вниз и чуть не расплакалась от облегчения.

Колючий куст цеплялся за мою одежду мертвой хваткой.

Присмотревшись, я увидела, что это розы – старые, искореженные и, увы, мертвые. Сотни кустов всех видов и размеров.

Кто-то выращивал в оранжереи цветник, до потолка заполненный розами. И я знала только одного аристократа, способного на это. От каждой веточки веяло потомственным, широтой и размахом присущим только им. Тем более теперь я знала, где чародей брал сухие травы. Даже если это был не сам Терри, а слуги по его приказу растили эту красоту, эффект ошеломлял!

Мне стало больно: если аристократ хоть каплю осознает, во что превратился его великолепный особняк за время отсутствия хозяев, неудивительно, что наш потомственный такой грустный. Я бы рыдала, потеряв этот уютный мирок родного дома.

Вновь посмотрев в сторону леса, я так и не смогла понять, чье присутствие почувствовала.

Но кот метнулся мне наперерез, путаясь в ногах, не позволил сделать и шагу в сторону леса, вместо этого оттоптав мне все ноги.

Я разозлилась.

– Раз ты такой настырный, входи и помоги искать кухню! – обругала я хвостатого разбойника.

Но кот, покрутившись, так и не вошел. Быстро потерял интерес и скрылся в кустах.

– Вот вредный засранец! – подумала я. – Если без еды, то я тебя и не интересую?!

В следующий момент кот обнаружился на стеклянной крыше. Свесившись в дыру, он обвиняюще мявкнул. Мол, хватит стоять столбом, ищи еду! Я целых десять минут не жрал и уже умираю!

Со вздохом я развернулась. В этом доме столько дверей, я сама умру с голодухи, пока найду кухню. Или и вовсе заблужусь! Эта мысль меня испугала, тем более я вспомнила рассказы школьных друзей о чертовщине в доме. Вся эта дичь про исчезающие и появляющиеся комнаты. Не поэтому ли кухонька от меня скрылась? Зато я нашла оранжерею, и если мой отец хоть чуть-чуть отремонтирует дом, то я обязательно настою на том, чтобы и розарий Терри был восстановлен в своей первозданной ошеломляющей красоте, хотя бы частично.

Я вновь пробежала мимо холла и устремилась в противоположное крыло особняка.

Прошла через столовую, разыскивая двери, и нашла только одну, за которой меня уже ждали.

В задверном вое слышалось непреложное требование: «Сию минуту открой!», что я тут же и сделала.

Лун сделал вид, что он забыл зачем, так и не войдя.

Я же продолжала метаться по первому этажу в поисках кухни. Выскочив через боковую дверь, я тут же увидела ступеньки, спускающиеся вниз, а дальше распахнутые двери в подвал.

Я не запомнила, был ли в столовой «немой лакей» – маленький лифт для поднятия еды, приспособленный для того, чтобы доставить еду к хозяйскому столу как можно быстрее, желательно, пока все свежеприготовленное не покрылось льдом в огромном, плохо протапливаемом магией особняке.

А вот черная галерея сбоку дома была. Этакая канава глубиной в полтора метра и шириной с тротуар, спрятанная в кустах глицинии, предназначалась слугам, чтобы те, обходя дом, не заглядывали в окна хозяев. Значит, и кухня должна быть где-то рядом.

Распахнутые двустворчатые двери вели на цокольный этаж, под истеричные завывания кота устремилась к ним.

Ну конечно, кто в прошлом веке позволит прислуге иметь роскошную кухню на первом этаже? Само собой разумеется, кухарок согнали в полуподвал.

Я со всего разбегу нырнула в открытые двери, вызывая у котика приступ истерики, сбежала по ступеням в темноту и во всю глотку завопила сама, в единый миг оказавшись по грудь в ледяной воде.

Подвал был затоплен!

Еще шаг – и я ушла бы под воду!

Хватая ртом воздух, я замерла на месте: не так-то и просто стерпеть пронзающие тело иглы дьявольского холода.

До ног дотронулось нечто скользкое. С визгом и трехэтажными заклинаниями «Чур меня, чур! И вас всех тоже!» – я, путаясь в развязанном халате, скачками вылетела на улицу.

То, что коснулось меня, было живое! И это точно была не кухня!

Нечто ринулось следом.

Я, вылетая из воды, с истеричным визгом успела толкнуть только одну створку. Вторую закрыл котик, прыгнув сверху своей раскормленной тушей, и лбом боднул задвижку, закрывая.

Дробный стук по древесине возвестил о том, что в подвале нас было много, что бы там ни водилось.

Дрожа и обтекая во всех смыслах этого слова, я переглянулась с белым котиком, который как ни в чем не бывало сидел мохнатой раскормленной задницей на деревянных створках, будто бы не замечая того, что двери эти подпрыгивают от ударов снизу.

Наглая морда котика как бы говорила: «Ну что, теперь ты меня будешь слушаться или как?»

Придя в себя, я добавила к задвижке старую метлу, просунув в железные ручки, и убедилась, что двери крепкие. Волоча за собой полы халата, я пошлепала в дом. На сегодня для меня приключений было достаточно. Черт с ней, с этой кухней! Пусть котик поймает себе чего-нибудь в саду, ящерицу или малиновку, и так похож на шар с ножками.

В малой гостиной отец с магпрабами устроил ремонтный штаб. Я черканула ему записку о том, что подвал оказался затоплен и там сидит нечто, по ощущениям желеобразное, со щупальцами по всем углам. Сообщение я оставила на самом видном месте. Пусть сами разбираются.

Недовольно захлопнув за собой дверь, я замерла посреди холла.

Кухня надежно спряталась от меня.

Раз уж я на первом этаже и мне никто не мешает, осмотрю его целиком. Надо же знать, где я и мои родственники живем. Вдруг из-за следующей двери выскочит зомби, а из шкафа – постыдные скелеты предыдущих хозяев.

Взяв со стойки старинный зонтик, надкусанный молью, зато тяжелый, сделанный на века, я пошла осматривать оставшиеся комнаты.

Как только я перестала ее искать, она сразу же и нашлась.

Кухня, просторное помещение, притаившееся позади двойной лестницы, ведущей на второй этаж. Совершенно невероятное место для такого помещения, спрятанное предыдущими хозяевами за мало заметными дверями.

Кухня была полна доисторических приспособлений для готовки: чугунные котлы, цепи, решетки и даже вертела. А еще сразу становилось понятно, что это помещение новое, несмотря на старую утварь.

Кухню перенесли с подвального этажа, когда его затопило, и использовали не только для того, чтобы готовить еду. Во всем чувствовались женская рука, аккуратность и педантичность.

Здесь колдовали и варили зелья. Не знаю, почему я так решила, ведь нигде не стояли котелки с варевом и не свисало с потолка ни единого пучка травы. Пол также был чист – ни рисунков мелом, ни выжженных в древесине пентаграмм.

И все-таки здесь пахло магией. Черной. Хотя сама кухня была огромной и светлой.

Рассмотрев бесконечные столы, огромный очаг и высоченные, до потолка окна, я окончательно уверилась, что это замаскированная под кухню магическая лаборатория.

Только вот несмотря на все, что мне было известно о безжалостности потомственных, я и представить не могла Терри, режущего здесь в полночь собак или варящего жаб и пускающего кровь летучим мышам. Не мог он такое творить, только не тот утонченный аристократ, которого я знала. Этот оплот тьмы принадлежал кому-то другому.

В высокое двустворчатое окно с улицы царапался умирающий от недокорма котейка.

Окончательно убедившись в моем жестокосердии, засранец сел на мохнатую задницу, глядя на меня исподлобья.

О его молча укоряющем присутствии напоминал только душевыворачивающий скрип когтей по стеклу. Я могла поклясться, что за кошачьей лапой по стеклу ползли три глубокие борозды.

Я вздохнула и сдалась, все-таки он спас меня от подвального чудища.

Открыв дверцу престарелого холодильника, я очумело впала в ступор.

Вокруг огромного куска льда лежали упаковки с современными продуктами, а на вершине льдины плыли куски мяса и рыбы.

Я ужаснулась: «Прошлый век! Мы все умрем с голоду! Хотя, скорее всего, до того как это произойдет, нам придется долго мучиться, питаясь консервами.

Одно радовало: рядом с едой не валялись составные части зелий, иначе бы меня стошнило от одного вида печени тритона или кишок койота. Наверно, в доме есть еще одно хранилище, куда мой отец сложил магические ингредиенты. Я просто его еще не обнаружила, или оно не «открылось» мне. Если верить в байки деревенских, дом был чуть ли не живой и… У-у-у-у! (Вой голодных черных сил.) Наполнен тьмой!

Единственный, кто завывал во мраке, это наглый голодный котик, пытавшийся проскрести стекло уже двумя лапами.

Философски пожав плечами, я взяла с полки блюдце и зачерпнула рыбину, лежащую на льду. Как бы мне ни хотелось избежать прикармливания местного живоглота, того, что хвостатый обжора съест меня по дороге в школу, я боялась больше.

Себе я наскоро сделала бутерброд с тунцом, напихав консервированных рыбок между двумя кусками хлеба, на большее уже не хватало времени.

Стоило подойти к стеклянной двери, как котик завопил пуще прежнего и стал биться широким лобиком в стекло в приступе истерики. Ишь как кому-то рыбки захотелось.

Я открыла дверь на заднее крыльцо, чтобы покормить котика, и тихая истерика случилась у меня.

От самых ступенек и до теряющейся вдали кромки леса тянулось старинное кладбище. Сплошные кресты и надгробия.

Рука сама собой ослабела, и я опустила тарелку. Соскользнувшая рыбка шлепнулась прямо на морду коту.

Шокированно я водила взглядом от одного надгробия к другому. Полустертые кресты из известняка и мраморные ангелы плыли в тумане.

Скорее всего, здесь были все, кто жил в доме и деревне в прошлом веке.

В те времена хозяева, слуги и люди, работающие в поместье, были едины. Они жили в одном мире и, умирая, отправлялись на одно кладбище. Не удивлюсь, если я найду на надгробиях фамилии предков всех жителей деревни.

Скорее всего, и…

Мне было больно даже думать об этом. Но я взяла себя в руки.

Могила Терри тоже где-то здесь. Аристократ ни за что на свете не позволил похоронить своих домочадцев и братика где-то еще, кроме как рядом с собой.

Про потомственных, хоронящих своих родных в семейном склепе, злобно поговаривали, что аристократы и на том свете не могут обойтись без слуг и подчиненных. Терри был не таким, он заботился о своих, хоть и являлся чародеем до кончиков ногтей.

Мне захотелось найти его могилу. Просто чтобы убедиться, на надгробии между датами рождения и смерти есть достаточное количество лет, для того чтобы… Чтобы что? Я и сама не знала.

Пушистый наглец, позабыв про рыбку, вцепился зубами в подол ночнушки и что есть силы тянул меня назад, не давая и шагу ступить со ступеней.

Котик опять взбесился и рычал, ткань трещала, лапы с выпущенными когтями скользили по камню.

Я подумала, что это очередное предупреждение. Кошки знают, где безопасно, а где нет.

Тем более за кладбищем давно никто не ухаживал, и я боялась, что среди камней, жухлой травы и опавших веток вывихну ногу, а то и провалюсь в старую могилу.

Или что так и не смогу оторваться от холодных камней, пока не найду могилу Терри.

В холле пробили часы, возвращая меня с того света.

Как бы ни было горько, могилу Терри я поищу попозже. Без магических приспособлений это явно не стоит делать.

Злая и мокрая, я поднялась в свою комнату переодеваться. Натянула ненавистную школьную форму, будто специально сделанную из колючей шерсти для особо извращенных пыток. Почесываясь во всех местах, бросила мокрый халат и ночнушку возле камина, горничная потом подберет. Если я сейчас начну раскалывать и перекладывать вещи, опоздаю окончательно.