скачать книгу бесплатно
Попрощавшись с мамой, Рома идет в школу. Если светофоры не подведут, то через пятнадцать минут он окажется у ворот. Ожидание стягивается в животе тугим узлом. Подозрения сняты, дело даже не открыли, потому что «нет состава преступления». Об этом писали в последних статьях, которые Лисов тайком просматривал ночью.
– Сегодня будет самый обычный день, – вслух убеждает себя Рома и переходит дорогу.
Школьники появляются то тут то там, смешиваясь разноцветным потоком из рюкзаков, одежды и цветов. Младшеклашки косятся на Лисова, округляют глаза и убегают. Что ж, он всегда пугает людей, это нормально.
Солнце бьет в глаз. Рома щурится, прикрывает лицо рукой, а солнечные лучи никуда не исчезают. Мимо проезжает машина, и сразу за ней раздается щелчок. Толпа школьников густеет, среди них появляются люди в офисной одежде.
Еще щелчок. Прямо под ухом. Лисов, дернув головой, косится вниз. Невысокий парень с крупным бейджем на груди с надписью «Пресс-карта».
– Роман! Роман! – он поворачивается на голос.
Из толпы машет рыжеволосая девушка с высоким хвостом. На ней серый брючный костюм, под пиджаком белая майка. На груди петличка с микрофоном. И снова «Пресс-карта».
Журналистка выныривает перед ним и сует микрофон под нос.
– Это правда, что ты говорил с Егором Полосковым в день его смерти? – Рома едва успевает вдохнуть, как она продолжает: – Что ты ему сказал? Вы поругались? Он прыгнул из-за тебя?
Лисов уворачивается от микрофона и, раздвигая толпу руками, прокладывает себе путь к школьным воротам. Репортер что-то сдавленно пищит.
– Эй, снимай, это же Лисов, – краем глаза Рома замечает другого репортера рядом с оператором. Тот держит на плече камеру. – Что ты ему сказал, Лисов? Что сказал Полоскову в последний день?
– Расскажи правду! Жители хотят знать правду!
– Если ты виновен, то почему до сих пор не в изоляторе?
– Почему полиция бездействует? Почему закрывает дело, когда есть подозреваемый?
Гвалт голосов журналистов бьет в уши, как волны моря о берег. Лисов решительно расталкивает окружающих, не обращая внимания на вскрики, ойканья, и даже наступает кому-то на ногу. Надеясь, что пальцы пострадавшего не сломались, Рома забегает в школьный двор.
И застывает на месте.
Он стоит между учителями и учениками с их родителями. Сзади доносятся щелчки фотоаппаратов СМИ. Он сам дает им отличный кадр для статьи. Но пялящиеся люди, группы старшеклассников и общая напряженность – ничто по сравнению со звенящим срывающимся женским криком:
– Как ты посмел явиться сюда, душегуб?!
Осунувшееся лицо обрамляют темные растрепанные волосы. Под глазами круги, блузка выбивается из брюк, а лямка сумки съезжает с плеча на локоть.
– Ублюдок, ты убил моего сына! Ты, сволочь!
Женщина вмиг оказывается рядом. Замахивается сумочкой, бьет Рому в грудь, по плечу, пытается достать до головы. Не дотянувшись, бросает сумку ему в лицо, лихорадочно осматривается и вырывает у перепуганной пятиклашки букет. – Мой мальчик погиб из-за тебя! Я больше никогда его не увижу!.. – Мать Полоскова хлещет Рому букетом.
Розы цепляют кожу шипами, колют и расцарапывают. Лицо и шея зудят и ноют. Лисов выхватывает у обезумевшей женщины букет. Она замирает, захлебываясь слезами ярости. Все смотрят на него.
– Я ни в чем не виноват, – тихо говорит Лисов, избегая взгляда скорбящей матери.
– Тогда кто же? Кто это сделал?! – Полоскова хватает его за воротник серой рубашки и встряхивает. – Верни мне моего мальчика!
От людского внимания у Ромы гулко бьется сердце. Кровь приливает к лицу. Паника сжимает горло, заставляя задыхаться. Если он ничего не сделает, то упадет и его затопчут без сожалений.
– Отойдите. – Рома стряхивает руки Полосковой и поправляет перекошенную рубашку. Верхняя пуговица отрывается и с постукиванием сливается с бетонной плиткой.
Оглушенный осуждением, Лисов спешно уходит в школу, швырнув букет в мусорное ведро у входа.
В туалете на втором этаже нараспашку раскрыты окна. Через них сюда доносится торжественная речь директора, усиленная микрофонами. Подрагивая, Рома промывает кровоточащее лицо, вытирает бумажным полотенцем и смотрит в зеркало. Кожу словно порезали маленькими тонкими бритвами. Ранки саднят и чешутся. К глазам подступают слезы. Лисов смахивает их и снова умывает лицо.
– Так и будешь тут сидеть? – разрывает тишину знакомый голос.
Яна Соболева. Невысокая девушка с кукольным личиком, светлыми волнистыми волосами и ярко-голубыми глазами. Ее вздернутый нос когда-то был причиной мальчишеских дразнилок, но год назад она стала самой популярной девчонкой в школе. Кому-то она нравилась из-за смазливости, кому-то из-за того, что ее отец – участковый.
Рома кивает в сторону писсуаров.
– Тут, типа, мужской туалет. Не заметила?
– Ну ты же не писаешь при мне, так какие проблемы? – Хохотнув, она поправляет волосы. – Меня Светлана Александровна послала. Вот, держи.
Лисов берет антисептик и растирает по ранам. Кожу стягивает и щиплет. Поморщившись, Рома возвращает Яне гель.
– Спасибо.
– Да не за что, – подмигивает Соболева.
Лисов щурится. Она накручивает на палец светлый локон. В третьем классе ее и какого-то мальчика родители привели в школу в костюмах ангелов. У нее были крылья и нимб на ободке. А еще очки и брекеты. Шепелявила она знатно. Рома невольно подергивает губой, не сумев улыбнуться.
– Слушай, давай дружить, а? – предлагает Яна.
– С чего вдруг?
– Ну… Моя жизнь такая скучная… А твоя полна загадочности и приключений! Как в остросюжетном боевике. Можно я немножко погружусь в твою? Пожалуйста-пожалуйста! – Она складывает руки в молящем жесте и мило улыбается. Теперь ее зубы ровные и белые.
Трудно сопротивляться кому-то столь по-дурацки очаровательному.
– Ну… не знаю. – Лисов прислушивается к шуму за окнами и проходит мимо нее в коридор. Яна вприпрыжку идет рядом.
– Мы с тобой теперь в одном классе учимся. Ты не сможешь от меня избавиться, как бы ни пытался, – говорит она.
– Я и не пытался. Просто нечего тебе делать с хулиганьем. Тебе папка не рассказывал о моих выкрутасах?
– Рассказывал. Именно поэтому я и хочу с тобой дружить.
Рома закатывает глаза и качает головой. Как ее ни отговаривай, все равно на шею сядет. Он решает пустить все на самотек. К тому же она хотя бы не тычет в него пальцем и не требует воскресить мертвеца.
В классе Лисов занимает заднюю парту у окна. Он хочет посидеть в тишине, пока не придут остальные, но Яна не собирается уходить.
– А ты видел, как тот парень прыгнул? – спрашивает она, облокотившись на парту и подперев голову.
– Нет.
– Так неинтересно! – Яна надувает губы.
– Эй, смерть вообще неинтересная штука.
– А о чем вы с ним говорили? Я слышала, как папочка что-то такое упоминал, типа, ты его последним видел.
Лисов елозит на неудобном маленьком стуле. В соцсетях об этом не писали. Его общение с Егором должно было остаться закрытой информацией. Но от дочки участкового даже такое не скроешь.
– Да ни о чем мы не говорили. Обсудили кличку, которую я ему лет в девять дал.
– И как же ты его называл?
– Егор-полоскун.
Яна смеется так, что тушь размазывается. Достает зеркало из розового рюкзака-медведя и очищает лицо от черных неровных ручейков.
– Я бы не стала прыгать из-за такой клички, прикольно же.
Ее внимание льстит ему, и Лисов, вернувшись к привычной саркастичной манере общения, откровенничает:
– Он всегда был странным.
В ушах звенит. Щеку и висок обжигает. С грохотом ударившийся об него рюкзак падает на пол. В класс заходят ребята. На другом конце стоит Демьян с перекошенным от злости лицом и крепко сжатыми кулаками.
– Сука ты бессовестная, Лисов! – выплевывает он. – О погибших либо хорошо, либо никак.
– О погибших либо хорошо, либо правду, – рявкает Рома. – Не заставляй меня подниматься, Храмов.
В глазах Демьяна мелькает замешательство. Он тянется за рюкзаком и на мгновение замирает. Лисов благодушно позволяет ему забрать вещи, не двинувшись с места. К нему и так приковано много внимания, а какой-то хилый патлатый пацан ему не угроза. Обидно, конечно, получить рюкзаком по голове, да и больно, но со слабыми драться – себя не уважать.
– Иди-иди, – Рома кивает Демьяну.
Одноклассники, с которыми он учился девять лет, смотрят на него не моргая. Остальная половина учеников, наспех стянутая учителями из других классов, занимает парты и тоже поворачивается к ним.
Теперь Лисов – объект для слухов, шуток и издевок. Придется ему побывать в их шкуре.
7. Демьян
Демьяна трясет от злости. Сидя за последней партой у стены, он взглядом прожигает в Роме дыру.
– Перестань. Этот выродок не стоит твоих нервов. – Самара постукивает Храмова по плечу, и дрожь проходит.
– Лучше бы он молчал.
– Понимаю, но он же местный дурачок. Что с него взять?
Демьян прикладывает руку ребром к виску, закрывая себе обзор на Лисова. Верно, Рома просто никчемный. Местное убожество.
– Уже слышал новость? – спрашивает Самара, упершись локтем в парту и подперев рукой щеку.
– Какую?
– Классная уволилась, теперь нас повесят на новенькую.
– И?
– Ты ее уже видел. Такая блондинка с тугим хвостиком и плоскими сиськами.
Демьян невесело усмехается. Самара выше остальных девчонок, ловчее, жилистее. Храмову нравится хватать ее за бедра, когда они остаются вдвоем. Нет ничего лучше девушки-спортсменки: ее упругая кожа и подтянутые мышцы будоражат сознание.
В класс заходит учительница. Она парит на невысоких каблуках. На ней скромная одежда – серая юбка до колен и белая аккуратная блузка, подчеркивающая стройную фигуру, скрывающая настоящий объем груди.
– Здравствуйте, ребята, – говорит учительница. – Меня зовут Лимонова Светлана Александровна, и я ваш новый классный руководитель.
– А вы ниче такая, – присвистывает кто-то. Парни гогочут. Не смеются только трое: Храмов, Лисов и новенький с восточным разрезом глаз. Демьян понятия не имеет, кто это, но от него холодными волнами накатывает опасность. От таких лучше держаться подальше.
– Давайте познакомимся, – учительница сдержанно улыбается. – Я начну перекличку. Пожалуйста, поднимайтесь, когда услышите свою фамилию, мне будет легче вас запомнить.
До странного новенького она называет тех, кого Демьян знает с детства. Он не обращает на них внимания, переговариваясь с Самарой. Они и так будут видеться два долгих мучительных года.
– Кусаи?нов Дархан.
Встает высокий парень с короткими черными волосами и темными, почти черными, сужающимися глазами. Он ни на кого не смотрит; рукава рубашки засучены до локтей, руки в карманах брюк. Демьяна передергивает, чувство опасности усиливается и он отворачивается.
– Лисов Роман… Соболева Яна.
– Здравствуйте, добро пожаловать! – Та встает, показывает учительнице сердечко из пальцев и широко улыбается.
Еще одна из «новеньких», переведенных из параллельных классов. Правда, в отличие от других, ее Демьян знал, как и вся школа. Дочка местного участкового, которую папочка подвозит на служебной машине с мигалками, у многих вызывала зависть с первого класса.
– Надеюсь, вам понравится с нами работать, Светлана Александровна! – щебечет Яна.
– Спасибо, я тоже на это рассчитываю, – улыбается учительница. – Полосков Егор.
Голоса затихают. Ученики перестают дышать, в кабинете холодает.
– Простите… Должно быть, ошиблись при составлении списка. – Светлана Александровна вычеркивает фамилию из журнала.
Демьян сглатывает. Грудную клетку стягивает. Последнее напоминание о существовании его лучшего друга только что перечеркнули, как будто того никогда не было. Храмов стискивает зубы до скрежета, костяшки кулаков белеют. Он обводит класс взглядом. Все, кто знал Егора, молчат, не вмешиваются. Как будто это не их общий одноклассник, а какой-то планктон. Ничего не значащий микроб!
К шее и лицу приливает кровь. Дыхание утяжеляется, становится громче.
– Дёма, соберись. – Самара накрывает его кулак рукой и чуть встряхивает, заставляя посмотреть на себя. Когда он приходит в себя, она качает головой.
Храмов кивает.
– …Ремизова Самара, – голос Светланы Александровны звучит громче.
– Ну, – встав, Самара скрещивает руки на груди и всем видом выказывает неуважение.
Учительница игнорирует ее, продолжая:
