На краю взлетной полосы

Лика Сапфир

На краю взлетной полосы

Глава 1. Камилла

Посреди ночного поля темной громадой раскинулись пустые взлетно-посадочные полосы, когда-то идеально ровные. Теперь же то там, то здесь виднеются выбоины и трещины. Поодаль стоят пустые ангары с распахнутыми воротами, поржавевшими от времени, которые выхватывает бликами свет от автомобильных фар.

Территорию охраняют только таблички "посторонним вход воспрещен" и колючая проволока, давно утратившая свою целостность.

Тишину и покой заброшенного аэродрома теперь разрезает рев моторов. Место, которое облюбовали нелегальные гонщики и все те, кто был неравнодушен к игре со смертью.

На самом деле я здесь оказалась абсолютно случайно.

– Пойдем поближе, – подруга потянула меня за локоть в сторону толпы, которая бесновалась около стартующих машин.

– Не думаю, что это хорошая идея, – пробурчала я упираясь пятками в землю.

Мы с Софи стояли на достаточном расстоянии, чтобы разглядеть происходящее, но в относительной безопасности, чтобы нас не сбили и не затоптали.

– Не будь такой, – топнула ногой Соф и встала позади меня, чтобы удобнее было толкать меня в спину, словно упертый теленок.

– Какой? Рациональной? Здравомыслящей? Мудрой? – я загибала пальцы, пока перед мной не встала София с разгневанным лицом.

– За-ну-да, – по слогам произнесла подруга и сложила руки на груди.

Я хотела было что-то сказать, но раздался визг шин, а за ним и рев моторов. Две иномарки стартанули по полосе уносясь в непроглядную тьму.

– Камилла, ты обещала мне, что сегодня мы будем развлекаться, – Софи сказала это таким обвинительным тоном, что мне и правда стало стыдно.

– Ла-а-адно, – закатилась я к небу глаза.

Софи расплылась в победной улыбке и ухватив меня за локоть все же потащила по мокрой траве туда, где полукругом были припаркованы остальные тачки.

Я бешено крутила головой в попытке выхватить из толпы хоть одно знакомое лицо. Тиски давящие на грудную клетку постепенно расслаблялись. Не хотелось бы, что хоть кто-то узнал о моей вылазке, иначе отец снова посадит меня под домашний арест.

– Расслабься, – шепнула мне подруга и протянула, неизвестно откуда взявшуюся, бутылку с пивом.

Я поднесла ее к носу и поморщилась. Никогда не любила пиво из-за неприятного запаха и отвратительной горечи собирающейся во рту после.

Софи сделала глоток и подмигнула мне.

– Привет, девчонки, – справа материализовался парень в кожаной куртке и армейских ботинках. Он мило улыбнулся мне и перевел заинтересованный взгляд на Софи. – Я вас раньше не видел.

– Мы здесь новенькие, – мягко растянула подруга и пожала плечами.

– Я Максим, – радушно протянул он руку подруге, которую та пожала.

– Я София, а это моя подруга Кам.. – я толкнула подругу под ребра и она поморщилась. – К-карина.

Максим мазнул по мне взглядом и вернулся к Софи.

– Хочешь прокатиться?

Глаза подруги сверкнули чем-то безумным и она бы согласилась, но вовремя вспомнила, что я стою рядом. Софи виновато опустила плечи и уже открыла было рот, чтобы отказаться, но я ее перебила:

– Конечно, Соф, иди.

– Правда? – ее глаза снова загорелись восторгом и я кивнула. – Спасибо, я быстро.

Максим воспользовавшись случаем ухватил ее под локоть и повел к серебристой ауди. Наблюдая за подругой я отошла в сторону, ближе к раскидистым кустам, чтобы спрятаться.

Стоило мне немного расслабиться, как где-то слева раздался приглушенный рев моторов набирающих силу. Толпа потянулась к белой полосе финиша и завизжала, когда синий мустанг пересек черту вырываясь вперед.

– Назар! Назар! – отчетливо скандировала толпа.

Взвизгнув шинами машина остановилась. Дверь распахнулась являя моему взору широкую спину обтянутую белой тканью футболки.

Он сразу же оказался в центре внимания – высокий парень с черной копной волос, влажных и взъерошенных после гонки. Крепкое телосложение, мускулистые руки украшенные татуировками, легкая небрежная щетина и до безобразия острые скулы.

Я сглотнула вязкую слюну чувствуя острую необходимость попить. В руках я все еще держала бутылку с пивом, но от этого варианта отказалась сразу же. Не хватало еще, чтобы от меня воняло, как от мусорки. Фу.

Мимо кустов пронеслись две девушки натужно попискивая. Одна из них прытко растолкала толпу и попыталась кинуться на шею победителю, который раздавал белоснежные улыбки направо и налево.

Фу, какой цирк. Надеюсь, он уедет отсюда сухим. В том смысле, что все эти бешеные фанатки не забрызгают слюной его автомобиль, словно бульдоги.

На минуту представила себя на их месте и поморщилась. Вот уж не знаю, что должен сделать мужчина, чтобы я наступила на свою гордость и самоуважение и начала бегать за ним, как собачонка. Типа виляя хвостиком и выпрашивая ласки.

Фу, фу, и еще раз фу.

– Назар, кого выберешь сегодня? – закричала девушка, стоящая поближе к победителю.

Это они о чем?

Назар с лукавой улыбкой обернулся и потер слегка выступающую щетину на подбородке. Интересно, она колючая? Отец всегда бреется, а больше я ни с кем и не целовалась. Даже не трогала никогда. Пальцы моментально опалило желанием прикоснуться к щекам мужчины, проверяя волоски.

Камилла, алло! Все дома? Может еще дешевое пиво начнем хлестать из горла?

Отрезвленная мыслями я снова фокусирую взгляд на толпе вокруг победителя и вздрагиваю. Этот тип смотрит прямо на меня. Я на всякий случай оборачиваюсь по сторонам, но нет, я здесь одна.

Ой-ё! Нет, он не смотрит, он с аппетитом пожирает взглядом. Сглатываю слюну и пытаюсь, как можно незаметнее, выскользнуть из кустов в сторону ограждения. Где-то там я припарковала свою невзрачную черную ауди ТТ. Мне бы только добраться до нее.

Толпа как-то странно затихает. Странно. Поднимаю голову и застываю.

Назар тяжелой поступью двигается прямо к моим кустам. На губах хитрая усмешка, с легким прищуром глаз. Его высокую фигуру подсвечивают фары так, что кажется у него нимб над головой появляется. Пф, очень иронично, правда?

Каждое его движение плавное и умеренное, но не расслабленное. Он надвигается, словно хищник, не отрывая взгляда от своей добычи.

Добычи? То есть, ему же не кусты мои приглянулись, правда?

Ой-ё!

Пару раз моргнув я выныриваю из заморозки и осматриваюсь по сторонам в поисках Софи, но стоит мне дернуться в сторону, как он оказывается рядом и сграбастав мою талию своими сильными ручищами прижимает к себе.

– Привет, малышка, – хрипло произносит он, а я чувствую, как внизу живота расползается тепло.

– Малышка? – хмыкаю я и как-то резко дергаю плечами. – Это правда работает?

– Люблю острых на язычок девочек, – он хищно оскаливается и закусывает нижнюю губу.

Блять. Все слова застревают в горле, когда меня простреливает возбуждением от шеи до кончиков пальцев от этого, казалось бы, банального жеста.

– Отпусти, – тихо проговариваю я пытаюсь вложить весь свой гнев, но получается как-то умоляюще.

– Не так быстро.

На затылок мягко ложится крупная ладонь этого громилы, а затем его язык врывается в мой рот и я прикрываю глаза наслаждаясь терпким вкусом миндаля растекающимся по рецепторам. Сердце подскакивает и оказывается где-то в ушах, собственное сердцебиение сразу заглушает все остальные звуки.

Несмотря на все мои домыслы – он не пытается меня сожрать, нет. Поцелуй глубокий, мягкий, можно сказать даже нежный. У него пухлые губы и особенно юркий язычок, который постоянно сталкивается с моим в противостоянии.

Стоп! Я что, даю оценку нашему поцелую? НАШЕМУ!

Алло, кто-нибудь видел мой здравомыслящий рассудок? Ты где?

Цепляюсь за эту мысль и резко выдаю звонкую пощечину наглому идиоту.

С затуманенным взором и глубоко дыша он отступает на два шага от меня и улыбается.

Улыбается! Ух, гад!

– Ты что творишь? – шиплю я и только сейчас понимаю, что на нас все смотрят.

– Как что? Дарю поцелуй победителя самой красивой девушке.

Я часто бываю в обществе и уже давно привыкла к дежурным комплиментам, но от того, как небрежно он их раздает начинаю закипать.

– И кто тебя об этом просил? – складываю руки на груди и прищуриваюсь пытаясь испепелить его взглядом.

– Это традиция, – пожимает он плечами. – Не заметил, чтобы ты была против.

– А это, – указываю пальцем на его краснеющую щеку, – тебе ни о чем не говорит?

– Этим меня не испугаешь, – он снова делает два шага оказываясь в опасной близости к моему телу.

Кожа покрывается испариной. Хочется отодвинуться, но сзади огромный куст, отступать некуда. Я снова ощетиниваюсь и смотрю на него снизу вверх.

– Отошел от меня. Это был твой первый и последний раз, понял? – для острастки собираю всю свою злость воедино, чтобы испугать его, но он криво ухмыляется и снова кладет ладони на мою талию.

– Как тебя зовут, ёжик?

– Не твое дело, – рявкаю я как-то слишком нервно.

Девушки стоящие поодаль начинают переговариваться и кидать на меня косые взгляды. Блять. Вот только этого мне не хватало. Мне не стоило вообще сюда приезжать, а получилось привлечь к себе абсолютно не желательное внимание.

Замечаю движение слева, а затем слышу голос Макса.

– Назар, это триумф. Ты видел, как Сухарь обделался?

Парень нехотя переводит взгляд на Макса и они пожимают друг другу руки. Софи испуганно обходит своего спутника по дуге и обхватив мой локоть больно впивается в него пальцами.

– Да, было круто.

– Ты как? – слышится шепот подруги на ухо.

Моя спина, неестественно ровная, натянута, как струна. Вдоль позвонков до сих пор еще гуляют микротоки от его бесцеремонного вторжения в мое личное пространство.

– Нам пора, – проговариваю, как можно тише и подталкиваю Соф в сторону.

Впихиваю не тронутую бутылку пива в руки Максима и с гордо поднятой головой ухожу.

– Не так быстро, – догоняет меня грубый голос победителя в спину. – Ты так и не сказала, как тебя зовут.

– А меня не зовут, я сама прихожу, – не оборачиваясь поднимаю ладонь вверх и выставляю средний палец.

Козел. Напыщенный индюк, не иначе.

Слышу его грудной хриплый смех летящий в спину и по телу проходит ровный строй мурашек.

– Что произошло? – хрипит Софи пытаясь нагнать меня.

Я широким шагом пересекаю взлетную полосу и несусь, как сумасшедшая в сторону припаркованной машины за ограждением.

Все это время в крови бурлит адреналин, а глаза застилает пеленой гнева. Что он вообще о себе возомнил? Победитель. Пф. Пусть своих бульдогов целует.

Облизываю губы и чуть не ахаю, потому что на них все еще сохранился вкус терпкого миндаля. Позвоночник снова натягивается, а внизу живота разливается приятное тепло.

Добежав до машины я снимаю ее с сигналки и завожу мотор. Софи падает на пассажирское сидение и я срываюсь с места взвизгнув шинами, в надежде больше никогда не встречаться с этим человеком.

– Кам, что стряслось? Тебя что, собака покусала?

– Ага, – отзываюсь я концетрируя внимание на проплывающих фонарях. – Псина, по имени Назар.

Краем глаза замечаю округлившиеся глаза Софи.

– Что-о-о? Как?

– Он решил подарить мне поцелуй, после своей победы, – выплевываю я гневно и сильно сжимаю руль до побелевших костяшек. – Прикинь, да?

Софи мягко посмеивается и садится полубоком в пассажирском кресле.

– Это традиция, Кам. Ты вообще видела, как на тебя смотрели девушки? Я думала, тебя живьем сожрут. Теперь то понятно, почему.

– И почему же? – недоумевая спрашиваю продолжая следить за дорогой.

– Этот Назар, он недавно появился здесь. Говорят, что он из другого города приехал. Все девчонки по нему сохнут, Ками.

Да пусть хоть подохнут от засухи, мне то какое дело? И все же маленькое чувство гордости шевелится где-то на дне сознания. Среди всех этих воспевающих его фанаток он выбрал меня..

– Ну и хрен с ним, – бурчу я под нос. – Я на гонки больше ни ногой.

Софи расстроенно вздыхает.

– Кам, это всего лишь поцелуй, чего ты так закипела?

– Софи, тебе так сильно запудрил мозги этот как его…, – пытаюсь вспомнить имя парня, который ее увел, но в голове только одно назойливое имя. – Не важно, как его зовут, и ты забыла, кто я и кто мой отец?

– В том и смысл, Камилла! – прикрикивает подруга. – Ты должна была расслабиться и забыть хоть на минуту, что ты Царёва!

Забыть? Знала бы она, как часто я этого хотела…

Софи повезло родиться в другой семье. Она даже не представляет, каково это – жить в постоянном страхе перед собственным отцом. Каждый день ждать новой вспышки ярости.

Она никогда не поймет мои чувства. Думает, что я из-за гордости так себя веду, что задираю подбородок выше, потому что Царёва, но она ошибается. Каждая буква этой гребанной фамилии пропитана болью и унижением. Никто даже не догадывается, как я мечтаю стереть ее из своей жизни.

Софи не знает, какое меня ждет наказание, если отец узнает о моем приключении. От будоражащей картинки возможной расплаты меня всю передергивает и Софи это замечает.

– Кам, что с тобой?

– Ничего, – бросаю я дрожащим голосом и прикрываю на минуту глаза успокаивая бешенно бьющееся в горле сердце.

Надеюсь отец не узнает. Очень надеюсь.

Глава 2. Камилла

Центральное место в нашем особняке занимает роскошная столовая. Высокие потолки с лепниной, интерьер с элементами современной роскоши, стены с шелковыми обоями в теплых тонах, а на полу антикварный паркет, отполированный до зеркального блеска.

Посередине массивный обеденный стол из красного дерева, способный вместить до пятнадцати персон. Его поверхность покрыта белоснежной льняной скатертью с изящной вышивкой по краям. По периметру стола расставлены стулья с мягкой обивкой из бархата глубоко изумрудного цвета.

– Как продвигается твой проект? – глубокий баритон отца вспарывает вены и я стараюсь слиться с интерьером.

– Спасибо, Лев Сергеевич, все отлично. Мы уже готовимся к открытию. – улыбается Никита.

С Никитой мы знакомы с самого детства, хотя он старше меня на четыре года, но это никогда нам не мешало. Мы вместе играли, делились секретами, учились в одной школе и всегда поддерживали друг друга.

Никита стал мне братом, о котором я всегда мечтала. Мы настолько привыкли друг к другу, что даже не замечали разницы в возрасте. Он всегда защищал меня, помогал с уроками, с выбором университета. Наши отношения построены на доверии и искренней дружбе.

Но вот отец всегда видел это иначе. Уже несколько лет он намекает, что было бы здорово объединить наши семьи браком. Наверное, для него это идеальный вариант – сын друга семьи, надежный, проверенный временем. Но мы то с Ником знаем, что между нами нет и не может быть романтических чувств.

– Хорошо, – кивает отец. – На следующей неделе организуем торжественный прием по случаю открытия нового спортивного комплекса.

Я скребу тарелку вилкой стараясь не прислушиваться к разговорам о бизнесе. Аппетита нет, равно, как и желания присутствовать здесь, но кто меня спрашивает?

– Камилла, – обращается ко мне отец и я вся подбираюсь. – Выпрями спину и прояви чуть больше энтузиазма к беседе.

За этими, вроде бы, ничего не значащими словами, я улавливаю угрозу и сражзу же начинаю с аппетитом запихивать в себя содержимое тарелки.

– Никита, я не просто так пригласил тебя к нам, – начинает отец, а меня в дрожь бросает от его тона. – Мы поговорили с Анатолием на днях и пришли к выводу, что вам с Камиллой пора вступить в брак.

В столовой повисает напряженная тишина. Отец самодовольно улыбается и откидывается на спинку своего кресла.

У меня внутри все холодеет, а земля, кажется, уходит из под ног. "Я не могу за него выйти! – кричит все внутри. Но озвучивать свои мысли отцу сродни самоубийству.

Никита, видимо, опешил от такой новости не хуже меня. Он непонимающе переводит взгляд с отца на меня, пытаясь понять, что происходит.

– Лев Сергеевич, Камилла еще очень молода, да и мне не плохо встать на ноги, для начала. – Никита складывает руки в замок и кидает в мою сторону обеспокоенные взгляды. – Знаете, я хочу не зависеть от своего отца.

Отец, будто не замечает напряжения за столом, продолжает развивать свою идею:

– Молодец, мальчик мой, – он похлопывает Никиту по плечу. – Но свадьба этому не помеха. Я же обещал, что поддержу тебя. Да, кстати, тебе придется взять нашу фамилию после свадьбы. Ты же понимаешь, у Анатолия вас трое, а у меня только дочь. Должен же кто-то продолжать династию.

Никита буквально чернеет от злости. Его глаза мечут молнии, желваки проступают и ходят ходуном, а руки сжимаются в кулаки.

Я вскидываю голову и таращусь на отца широко распахнутыми глазами. Никита не заслуживает такого унижения!

– Не думаю, что это понравится моему отцу, – осторожно произносит Никита. – Но мы можем оставить девичью фамилию для Камиллы, если таково ваше желание.

– Здесь важна не фамилия Камиллы, а фамилия наследников, которых она произведет на свет, – доносится до меня сквозь пелену ярости.

Каждое его слово словно раскаленный гвоздь вонзается в сердце. "Я что, инкубатор?!" – кричу мысленно, чувствуя, как внутренности скручивает в болезненный узел.

– Лев Сергеевич, при всем уважении, но Камилла – живой человек и заслуживает права самой решать свою судьбу. Она не вещь, которую можно просто так обменять или продать ради продолжения какой-то там династии, – на этих словах отец свирепеет, угол глаза подергивается и меня парализует страх. Никита не видит этой перемены и продолжает: – Я считаю, что Камилла заслуживает счастья, а не роли марионетки в политических играх.

Никита бросает на меня взгляд полный понимания и сочувствия. В его глазах та же ярость, что и у меня внутри. Но он пока не понимает, чем это закончится – не для него – для меня.

Громко ударив кулаком по столу так, что подпрыгивают тарелки, отец рявкает:

– Что ты мне тут указываешь, щенок?! Я ее отец и буду решать судьбу своей дочери, а не ты! И если я сказал, что вы вступите в брак – значит, так и будет!

Его голос гремит на весь дом, глаза наливаются кровью. Стол дрожит от силы удара, а я чувствую, как начинают неметь ноги и руки.

– Лев Сергеевич, я отношусь к Камилле как к младшей сестре, и мысль о женитьбе на ней мне так же противна, как и ей. – голос Никиты звучит твердо, хотя внутри, уверена, бушует буря.

– Ах так, ну посмотрим, как ты запоешь, когда ее женихом станет… – отец делает паузу, наслаждаясь моментом, – мой давний партнер Александр Павлович Субботин.

Я едва не падаю со стула. Он это сейчас серьезно? Субботин – лысый, пузатый мужчина лет шестидесяти, который постоянно ездит на охоту и хвастается своими трофеями.

– Он как раз овдовел год назад, – продолжает отец с мерзкой улыбкой. – И я ему уже намекнул, что моя дочь готова для брака. Думаю, он то не откажется породниться с нашей семьей.

Никита бледнеет и смотрит на меня, его взгляд полон немого вопроса. В его глазах читается смесь тревоги и непонимания. А я… я пытаюсь вложить в свой всю мольбу, всю отчаянную просьбу согласиться на это безумие.

"Пожалуйста, – беззвучно шепчу, – спаси!". Я знаю, что подписываю приговори и себе, и Никите, но от одной мысли о свадьбе с лысым Субботиным меня начинает тошнить.

Никита понимает мой безмолвный призыв. Понимает, но молчит. И эта тишина страшнее любых слов.

– Я согласен на брак, – с горечью выдает он после недолгой паузы.

Эти слова ударяют меня под дых. Я глотаю слезы, чувствуя, как сердце разрывается на части. Отец победно улыбается.

– Вот и отлично! – говорит он, явно довольный своей победой. – Значит, дело за малым – назначить дату свадьбы и объявить о помолвке.

"Спасибо" – шепчу я губами. Никита едва заметно кивает, его взгляд полон боли и решимости. Он сейчас жертвует своим будущим ради меня, зная, что это не просто брак – это пожизненное заключение в золотой клетке семьи Царёвых.

Стул со скрипом отъезжает оставляя глубокие царапины на паркете. Отец покидает столовую в превосходном настроении, громко хлопая дверью. Как только его шаги стихают, я наконец даю волю эмоциям.

Вся сжимаюсь в комочек, плечи дрожат. Всхлипы превращаются в рыдания, рыдания – в отчаянный крик. Все то напряжение, которое я держала в себе вырывается наружу.

Никита быстро соскакивает со своего места и подходит ко мне усаживаясь на корточки рядом.

– Что мы будем делать? – спрашиваю я севшим от слез голосом, когда немного успокаиваюсь.

– Справимся, – произносит Никита приглаживая мои волосы.

– Ты пожертвовал жизнью ради меня, – шепчу я, пряча лицо у него на груди.

– Не говори так, – обрывает он. – Я сделал то, что должен был. Лучшу уж я, чем этот старый лысый идиот.

Поворачиваюсь к своему другу детства и обнимаю за шею. Никита стал для меня единственным якорем в этом море жизни. Особенно после того, как не стало мамы… Инга Царёва – так ее звали. Их с отцом брак был просто сделкой, если не сказать хуже.

Она была такой хрупкой, такой нежной… Совсем не подходила отцу с его железной хваткой и жестоким характером. Помню, как она часами сидела в саду, читая книги и мечтая о другой жизни. О той жизни, которую ей так и не дали прожить.

Когда она умерла, я думала, что сойду с ума от горя. Отец тогда просто организовал пышные похороны и вернулся к своим делам. А я осталась одна, если не считать Никиты. Он был рядом каждую минуту, поддерживал, не давал утонуть в своем горе.

– Спасибо, – шепчу я ему и чувствую, как он крепче сжимает меня в объятиях.

– Давай отвезу тебя в библиотеку? – предлагает Никита.

Я молча киваю.

Любая попытка отвлечься от происходящего сейчас кажется спасением. Иду в ванную умываться – нужно привести себя в порядок после истерики.

Подставляю ладони под холодную воду. Промакиваю руками горящие щеки и поднимаю голову. Из зеркала на меня взирает бледная копия Камиллы Царевой. Темные круги под глазами, губы искусаны до крови, волосы спутаны. Это не я – это призрак.

Делаю глубокий вдох собирая мысли воедино. Достаю пудру и исправляю свой дерьмовый вид. Приглаживаю белоснежную копну волос расческой и цепляю на лицо улыбку.

Кто-то скажет, что я великолепно выгляжу, но в отражении вижу только искусственно созданную куклу, которой диктуют, что делать, что чувствовать и как жить.

***

Никита сидит за рулем своей белоснежной бмв. Он купил ее пару месяцев назад и до сих пор был невыносимо доволен тем, что заработал на нее самостоятельно.

Мы едем в библиотеку, которую я уговорила отца открыть в память о маме. Это единственное место, где я могла чуствовать ее присутствие – среди книг, в тишине, наполненной ароматом старых переплетов.

– Как ты? – мягко спрашивает Никита. – Пришла в себя?

– Угу, – киваю головой и смотрю только вперед.

– Мил, про свадьбу, я это… ну, серьезно, – Ник мямлит и это настораживает. – Мы же знаем друг друга с детства, я никогда тебя не обижу.

– Но ты меня не любишь, – пресекаю я его речь.

– Люблю, но как сестру.

Я усмехаюсь.

– А трахаться мы тоже будем как брат с сестрой?

Ник закашливается, а затем настороженно так рассматривает, будто у меня на лбу рога выросли.

Мы молчим, понимая, что обречены на брак без любви. Брак, который мы заключаем, чтобы спасти друг друга.

– Может быть… – начинает он не уверенно. – Может быть, со временем.

– Не надо, – мягко прерываю. – Не давай ложных надежд. Мы оба знаем – это просто сделка. Сделка, которая спасет нас обоих.

Он понимающе кивает и поджимает губы.

В полной тишине мы добираемся до библиотеки. Около входа друга настигает телефонный звонок. Он долго что-то обсуждает и жестикулирует, а затем подходит ко мне.

– Мила, прости, мне нужно уехать. Совещание перенесли.

– Ничего, – бодро отвечаю я. – Езжай.

Я порывисто обнимаю его и провожаю машину взглядом.

– Все будет хорошо, – он легонько щелкает меня по носу и сбегает по ступенькам обратно к машине.

Воспоминания о недавнем разговоре не дают покоя. Чтобы не утонуть в собственных мыслях решаюсь немного отвлечься.

Кофейня напротив библиотеки встречает меня уютным теплом и ароматом свежесваренного кофе. Здесь немноголюдно – время рабочее. Сажусь у окна, откуда виднеется библиотека.

– Что будете заказывать? – спрашивает девушка-бариста, улыбаясь.

– Айс-латте и два песочных коржика с орешками, пожалуйста, – говорю я, стараясь придать голосу легкость.

Бариста улыбается, записывает и уходит за стойку.

Пока жду заказ, достаю телефон. Листаю входящие сообщения, отвечаю на некоторые, касающиеся работы библиотеки.

Позади раздается звон колоколчика оповещая о прибытии посетителей. Телефон в моей руке замирает, когда я поворачиваю голову.