скачать книгу бесплатно
не глаза у нас а стекло
и в сердца стекло затекло
и глядим мы своим стеклом
на стеклянный мир за окном
и на нем стеклу вопреки
оставляют след коготки
оскудела у нас землица
не ложится в нее пшеница
сколько поле ни засевай
не рождается урожай
там восходят не колоски
а крысиные волоски
а стишки наши моросят
заглушая прыжки крысят
это крысы для них крысят
а крысята для крысенят
31 августа 2011
Русские руины
Посвящается Орску
1. «Рассеется, как пыль из-под колес…»
Рассеется, как пыль из-под колес,
непостоянной жизни постоянство,
и небо включит радужный насос,
выкачивая время из пространства.
И нолики пойдут, держа в горсти
краюшки неприкаянного края,
чтобы себе на крестик наскрести
в окрестностях расхристанного рая.
Как ростовщик, закрывший уши ватой,
чтобы вкусить оплаченный покой,
здесь повернулись небеса спиной
к земле, пред ними вечно виноватой…
Август 2005 – 9 декабря 2011
2. «Когда окончат онкодиспансер…»
Когда окончат онкодиспансер,
он будет никому уже не нужен,
и черный рак, скребясь по черным лужам,
засвищет после дождичка в четверг.
Когда начнут перинатальный центр,
рожать уже не смогут даже дети,
а кто здесь вымрет – эти или йети, —
потом наврет ученый гео-мэтр.
Придут ацтеки или ассирийцы,
в руинах орских роясь и роясь,
глазеть на одноразовые шприцы
и, хохоча, плевать в чужую грязь.
А где-то старый мистер или герр,
полузакрыв слезящиеся веки,
вздохнет о том, что унеслось навеки,
о юности своей – СССР…
21 декабря 2011 – 9 января 2012
Двадцать первый
И не надо мне прав человека
Я давно уже не человек.
Владимир Соколов
Молиться за людей – это кровь проливать.
Силуан Афонский
Осиянный кровавой славой
век двадцатый исчез навек,
а за ним семенит кровавый
двадцать первый дремучий век.
Мне не надо такого века
добровольно сомкнутых век,
где слепые права человека
стоят больше, чем человек.
Прежде волком в овечьей шкуре
малых сих соблазнял авгур,
а теперь предстают в натуре,
и не надо им больше шкур;
шлют архангелов на закланье —
и несут свой сверхточный свет
серафимы бомбометанья,
херувимы крылатых ракет.
Мы достигли последних стадий
несвободе своей под стать,
чтоб единого стада ради
продаваться и умирать.
Но, презрев вековые битвы,
знает тихий афонский скит,
что на чистой крови молитвы
жизнь расхристанная стоит.
2—4 ноября 2015
Город Мастеров. Баллада
Среди лесов, полей и рек,
степей и грозных скал
веселый Город Мастеров
когда-то процветал.
Далеко ото всех столиц
и крупных городов
собою горд и духом тверд
был Город Мастеров.
Трудились там и стар, и млад
совсем не задарма,
но возводили там для всех
бесплатные дома.
Аллеи, парки и сады
росли как на дрожжах,
и славный Город утопал
в деревьях и цветах.
Одежду шили Мастера,
тачали сапоги,
варили пиво и пекли
блины и пироги.
Растили хлеб, держали пчел
и ткали полотно,
ловили рыбу, скот пасли
и делали вино.
Стихи писали Мастера
и музыку к стихам,
и вечно был набит битком
театр по вечерам.
Играли свадьбы что ни день,
суля влюбленным рай.
А сколько было там детей —
поди их сосчитай.
Детей учили Мастера
лечили стариков…
Но вдруг напали Дураки
на Город Мастеров.
Им говорили Дураки:
живете вы не так,
но вас мы можем научить,
мы знаем, что и как.
Никто не ведал, не гадал
об этих Дураках,
но показалось всем тогда,
что правда в их словах.
Хоть было от таких речей
обидно Мастерам,
решили все-таки они
поверить Дуракам.
И те тотчас же принялись
рубить, крушить, ломать,
и, разом все переломав,
сломали все опять.
Лишили начисто всего
наивных Мастеров:
земля, вода и даже свет
в руках у Дураков.
Все развалили, все смели
до крошки, до глотка,
отныне в Город даже хлеб
везут издалека.
Законы пишут Дураки
вершат неправый суд,
а скажешь слово поперек —
в два счета рот заткнут.
Разбогатели Дураки
и в сладком забытьи
на ветер сыплют барыши
чужие, как свои.
