Империя скорочтения

А стоила прополка такой грядки… 12 копеек! Целый день на жаре в три погибели! Работу сдали. Если что-то, на взгляд проверяющей, сделано некачественно, работа не будет принята. А теперь собрали последние силы – и 5 километров обратно. Домой добирались с подружкой без рук, без ног. Но передохнув, я тянулась к книге, о которой мечтала весь день.

В конце месяца мама получила заработанные мной 3 рубля 60 копеек… И купила на них то, что, на её взгляд, важнее: что-то из одежды к школе. Я долго не могла простить маме такой обман: она же знала, почему я вкалываю на этих грядках, о чём мечтаю.

«Девочка, мне нечего тебе предложить, ты прочитала всё»

В 10 лет эти слова я услышала от библиотекаря. Речь не о том, что я так много читала, а о том, как бедны были наши городские библиотеки.

Выход из создавшегося положения предложила моя одноклассница. Её папа был немаленьким начальником в нашем городе и имел доступ к книгам. Их библиотека меня всегда завораживала. Света стала тайком от отца брать по одной книге, я её заворачивала в газету, чтобы, не дай Бог, не запачкать. Каждый том брала на два-три дня. Одна книга сменяла другую. Появились новые для меня имена и произведения уже знакомых авторов: Эсхил, Эврипид, Чарльз Диккенс, Александр Дюма, Стивен Кинг, Жюль Верн, Даниэль Дефо, Уильям Шекспир. Именно тогда я познакомилась со многими писателями русской и советской классики. Годы праздника! Это она, моя подруга, открыла для меня огромный и прекрасный мир литературы. Страсть к чтению определила всю мою жизнь.

«Добро должно быть с кулаками»

Для меня всю жизнь правило «не можешь решить вопрос словами, бей» актуально. Это ещё одна из причин, почему мама говорила, что можно десять мальчишек воспитать вместо меня одной. Скорость мышления, скорость реакций, скорость действий для меня означало одно: встал на моей дороге, угрожаешь, раздумывать не буду, буду бить первой.

Осень. Учебный год начался. Но выходные-то наши. Телевизор, компьютер, телефон – это где-то в далёком будущем. Тогда для всех – книги, журналы, газеты. Мы не исключение. В гости пришла одноклассница. Немного поговорив, взялись за книги. Увлеклись. Капитально увлеклись. На улице начало темнеть. Светлана живёт в пригородном районе. Расставаться не хочется, надо обсудить прочитанное, поэтому я вызвалась её проводить. Шагаем, разговариваем вполголоса.

Свернули в её проулок. Перед нами выросли ребята, окружили нас кольцом. Их восемь, нас две девчонки-восьмиклассницы, маленькие, худенькие. На нашу просьбу пропустить отреагировали смехом. Меня в такие мгновенья охватывает холодная ярость. Я тихонько выпустила нож, зажала в ладони. Повторила просьбу. Ко мне потянулась рука. Нож вошёл в эту руку легко. Я его спокойно выдернула и так же спокойно спросила, кто следующий. Пострадавший вопил на весь проулок, что они только пошутили. Я знала, как бы ни сложились обстоятельства, ещё парочку подрежу. Парни расступились и исчезли в темноте.

Дома я маме рассказала, что произошло, и отдала нож. Она схватилась за голову: холодное оружие (именно так это тогда классифицировалось) в руках дочери-пигалицы её испугало не на шутку. Но у меня было оправдание: я Светку спасла и сама живой вернулась. Выяснив, откуда у меня нож, почему я его взяла с собой, мама вновь сказала любимую фразу: «Вместо тебя одной можно воспитать десять мальчишек».

Пример не для подражания

Об этом детям, внукам, ученикам не расскажешь: пример не для подражания. Идёт урок математики. Стук в дверь. Учительница приоткрывает её, обернувшись, бросает нам:

«Продолжайте работать», – и покидает кабинет. Я вполголоса: «В кинотеатре «Три мушкетёра», до сеанса 10 минут, пошли». И открыв окно, прыгаю со второго этажа на крышу пристроя, с неё на землю. Через минуту рядом со мной весь класс, 28 учеников. Фильм великолепен. Сейчас таких нет. Да и уровень современных актёров не оставляет в памяти даже имён. Как и сами фильмы-однодневки.

Что испытала учитель, вернувшись через минуту в пустой класс, я предположила, когда сама стала учителем. В такую, да и ни в какую подобную ситуацию, не попадала ни разу, но предположить, именно предположить, смогла.

С этим учителем я злые шутки играла не раз. В общем-то не хулиганка, девочка-книжница, я отыгрывалась за вполне конкретные вещи: за высокомерие, за звёздность, которую она регулярно демонстрировала нам, ученикам.

Став учителем, я всегда придерживалась одного правила: мы на равных с учениками, мы пришли учить и любим своё дело, они пришли учиться и любят это занятие. Нам нечего делить: мы звенья одной цепи, которая называется «образовательный процесс». Горишь сам, зажжёшь своих учеников. Другого не дано.

Страсть

Моя страсть к чтению порой играла со мной шутки.

Сегодня наша очередь дежурства, но сосед болеет, поэтому мальчишки принесли ведро воды и были таковы: а дальше сама-сама. Доску привела в порядок, парты протёрла, стулья подняла, теперь можно и пол мыть. Уложилась за 30 минут. Уйти не могу, обязана сдать кабинет классному руководителю. А у неё урок. Надо ждать. С огромным облегчением села за учительский стол и открыла книгу. Сколько времени прошло, не знаю. Очнулась от голоса преподавателя:

– Лида, стол где?

– Какой стол?

– Учительский. Ты когда садилась, то стол был? Ты же книгу на него положила?

Я кивнула головой.

– Так стол где?

– Я не знаю.

– С тобой всё понятно, опять с головой ушла в чтение. Пошли искать.

Стол мы нашли спустя двадцать минут под лестницей на первом этаже.

Это умение, взяв художественную книгу в руки, исчезать из окружающего мира, я сохранила на всю жизнь.

Находчивость ребят Галина Анатольевна оценила и только пошутила на следующий день, что благодарна им за то, что стол спрятали в доступном для глаз месте.

Дежурство

У мамы сердце давало порой себя знать. Работа в течение 11 лет в детской комнате милиции, сотни детей, прошедших не только через руки, но и через сердце, оставили свой след на всю жизнь. Мама в то время уже из органов ушла по состоянию здоровья и работала старшим администратором в кинотеатре. Огромный зал на 780 мест на первом этаже, маленький на втором, библиотека, холл. Плюс касса, кабинеты административные, операторская.

Вечер. Мама пожаловалась на сердце. А сторож по непонятной причине не вышел. И я предложила, чтобы мама не переживала, продежурить эту ночь. Она посомневалась, но я её успокоила, что ей не за что переживать: я не трусиха. Больше я никогда в жизни этого никому не говорила. Я трусиха, да ещё какая.

Про себя же я думала, как здорово: у меня целая ночь для чтения, никто не запретит, никто не потревожит. Когда закончился последний сеанс, контролёры всё закрыли, проверили и спокойно пошли домой, оставив меня на дежурстве.

Первые два часа я спокойно читала, радовалась, что ничего не отвлекает. Потом услышала глухой шум со стороны зала. Это не было слуховой галлюцинацией: там хлопали стулья. Думаете, пошла проверять? Нет. Закрылась в помещении кассы. Одну дверь припёрла стулом, напротив другой, которую закрыть невозможно, села сама с огромным ящиком в руках (там циферки, чтобы ставить печати в билетах). Понятно, для чего? Бить по тому, кто попробует войти. И, чтобы не слышать звуки из зала, стала в полный голос петь, чтобы окружающее пространство знало, что сторож на месте. К ужасу своему, кроме Интернационала и песенки «Цыплёнок жареный», ничего вспомнить не могла. Вот и голосила эти две песни одну за другой. С 11 вечера до 6 часов утра, когда пришла мама. Сторож соседнего магазина, встретив утром маму, сказал, что в кинотеатр кто-то пробрался и всю ночь орёт две песни.

Мама сменила меня, мы с ней прошли в большой зал. Оказалось, что кошка заскочила, когда выпускали зрителей. Она скакала по стульям, вот они и хлопали.

К 8 часам я пришла в школу на уроки уже без голоса. А к вечеру слегла с температурой 39º, видимо, от нервного потрясения. Жалко, что почитать всласть не удалось: сосредоточиться не дал ужас.

Скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты

Вечер не за горами. Надо сбегать к Лиде, не могу разобраться с математикой. Дороги-то минут пять. Лида сидит в кресле с книгой в руках. Кто бы сомневался! Пока разобрали задачу, узнали, кто что прочитал за эти дни, пришла с работы тётя Надя, её мама.

– Лида, всё, книгу на полку, пошли солить помидоры. Кстати, ты их собрала?

– Конечно, мама.

– Где они?

– Да вот, полный таз.

– Дочь, таз вижу. Где помидоры?

– Мама, я собрала полный таз. Я не вру.

– Я не говорю, что ты врёшь. Я спрашиваю, где помидоры?

Мы втроём стояли перед столом, на котором возвышался огромный таз. Пустой.

Первой пришла в себя мама Лиды. Она покачала головой и сказала:

– Девчонки, вас книги до добра не доведут: уничтожить целый таз помидоров и не заметить этого…

Я хотела сказать, что я к этим помидорам отношения не имею, но промолчала: с книгой в руках я тоже, возможно, слупила бы столько помидоров и не заметила.

Глава 2. Юность

В 1966 году родители решили переехать в Одессу, потому что там жили сёстры папы. Он уехал. Мама осталась, чтобы мы могли закончить школу. Сдав экзамены, я приняла решение ехать в Одессу. Надо было решать вопрос с поступлением в институт. У тёти была подруга, которая преподавала в политехническом. Предложение подать заявление туда я сразу отмела: ну какой из меня инженер? Пошла в университет на исторический. Два экзамена сдала на «пять», на третьем показала характер. Воспитание (всего надо добиваться честно) вылезло не вовремя и спутало все мои карты. На экзамене по иностранному языку я получила тему, которую на русском языке я бы сдала на отлично… А на немецком даже не понимала, с чего начать. Нас ведь натаскивали на определённые темы, а этой темы не было в списке. Преподаватель подошёл ко мне и тихонько спросил, почему не приступаю к работе. Я ему честно призналась. Он сел со мной и начал диктовать ответ. А мне вдруг так стало стыдно: за моей спиной сидят готовятся, а я…

Когда я вышла из аудитории, родители, чужие родители, когда я сказала, что отказалась отвечать, взяли меня в оборот:

– Ты что делаешь, мы за своих отпрысков огромные деньги платим (Одесса!), а ты характер свой показываешь. Тут твоя честность никому не нужна. Иди в деканат, говори, что перенервничала…

Этот год я потеряла. Читала, готовилась. И, конечно, работала. Кому нужна пигалица семнадцати лет, без образования? Пошла на швейную фабрику имени Котовского, потому что в школе на уроках труда учили шить, и этот опыт пригодился. А вечерами читала, читала, конспектировала.

Через год я поехала поступать в педагогический в Нижний Тагил. Почему? Ответ на поверхности: боялась в тех условиях не пройти по конкурсу в Одессе. Ехала на экзамены с тремя рублями в кармане! Поступать ехала на очное, но понимала, что родители не потянут, и зачисление прошла на заочное, чтобы себя содержать. На экзамене по истории был декан. Выслушав мой ответ, он спросил:

–Так хорошо знаешь всю историю или повезло с билетом?

Нашёл кого спросить!

– Надеюсь, всю.

Я действительно была уверена в своих знаниях: любимый предмет и год подготовки.

– Можно тебя погонять по всему курсу?

Вот я дура! Это же вступительный экзамен! Зачем ты киваешь головой?

Погоняли знатно. Но поставили четыре. Причём настоял сам декан! И предложил идти на исторический. Я отказалась. Но урок получила хороший: надо научиться говорить «нет» ситуации, которая может выйти боком.

Стала искать работу и квартиру. Работу нашла опять благодаря Люде: она устроила меня на фабрику. Чуть позже помогла с квартирой. Факультет и квартира находились в центре города в пяти минутах друг от друга. Во время установочной сессии и потом мне не надо было ездить за тридевять земель.

Дом, в котором я теперь жила, находился на улице Мира. Дом сталинский. Жители разношёрстные. Но…

Хозяйка квартиры, Максимовна, была колоритнейшей фигурой во всех смыслах этого слова. Рост около 180 сантиметров, вес за 100 килограмм, возраст… Я думала, что столько люди не живут. А жизнь… хватит на десяток других.

Максимовна была очень интересным собеседником. Эпоха за эпохой оживали в её устах. Я на неё смотрела и думала о том, что только Мельников-Печерский в своих романах так точно, так образно описывает те или иные события. Я уже и не скажу, кто из них учил меня печь подовые пироги, варить правильную уху.

Несмотря на свой возраст, на прожитую нелёгкую жизнь, войну, Максимовна имела светлый ум и умудрилась сохранить чувство юмора. Это она научила меня относиться к жизни, как к данности, не резонировать, не переживать, относиться ко всему спокойно. И смотреть вперёд.

Через полгода работы на фабрике меня выбрали комсоргом цеха. Освобождённым. Что это значит? Комсомольская работа стала моей основной. Числилась я, как и другие секретари комсомольских организаций, помощником мастера, то есть была подснежником. Снова непонятно? Ты числишься на определенной должности, а занимаешься общественной работой. В моей организации 550 человек. Работа, параллельная учёба. Читать приходилось ночами, другого времени не было. Через полгода мне дали комнату в общежитии гостиничного типа.

Электричка

Годы шли. Для меня мало что менялось.

Поехала в Свердловск на выходные к тёте в гости. В понедельник встала около пяти часов. Наскоро чай с бутербродом, приготовленные мне тётей. На прощание она говорит:

– Будь внимательна. Электричка на Дружинино в 6:01. Твоя идёт через две минуты.

Прибежала на станцию на ВИЗе (так называется район Екатеринбурга). Стоит состав. Спрашиваю мужчину (по одежде вижу, что железнодорожник), куда идёт эта электричка.

– А тебе куда надо?

– В Нижний Тагил.

– Быстрей запрыгивай, скоро отправление.

О чём говорит его ответ? О том, что первая электричка уже ушла, это вторая, моя. Запрыгнула. Забилась в уголок. Открыла книгу. И мир исчез!

Прошло пару часов. Зашли контролёры. Я по пути их следования первая.

– Девушка, ваш билет.

Я, не отрывая взгляда от книги, нашла билет в кармане и протянула им.

– Девушка, это не тот билет.

Продолжая смотреть в книгу, спокойно:

– Тот.

– Девушка, не тот.

– Тот, другого у меня нет.

– Оторвите взгляд от книги, нас послушайте.

Сделала одолжение, опустила книгу на колени, взглянула на женщин и сказала:

– Кому лучше знать, куда я еду? Вам или мне?

– Конечно, вам. Но вы едете в другую сторону.

– Как в другую?

– Сейчас будет станция. Выходите. Через четыре часа будет в сторону Свердловска электричка.

Мой ужас не передать словами. На последние копейки я купила билет. Добравшись до Свердловска, я решила позвонить и предупредить на работе, что меня не будет. То время было другим, требования к производственной дисциплине были строгими. Не вышел на работу, прогул обеспечен. Подошла к автомату, а в кармане ни копейки. Солдат, который стоял недалеко, подошёл и поинтересовался, что у меня случилось. Я рассказала. Он молча достал две копейки и протянул мне:

– Нашла из-за чего переживать. Ты не в лесу, вокруг люди.

На следующий день моя непосредственная начальница, узнав, что произошло, улыбнулась:

– Ты, когда книгу берёшь в руки, голову-то зачем отключаешь?

И даже сейчас, годы спустя, я, взяв в руки книгу, забываю об окружающем мире.

Глава 3. Семья

Я не собиралась стать учителем. Пошла на филологический, чтобы все от меня отстали: читать я буду должна по роду выбранной профессии. И никто мне тогда не указ. Это сейчас я понимаю, что мне очень повезло в жизни: страсть к чтению совпала с профессией – я учитель русского языка и литературы. Тогда я об этом не думала.

Проучилась два года. В 1972 году вышла замуж.

Так как у моего избранника нет образования, я повела его в вечернюю школу. Села перед директором школы и произнесла заготовленную речь:

– Я вышла замуж. Учусь в педагогическом институте. У мужа восемь классов. Это не тот вариант, который я для себя планировала. Прошу принять его в школу в 10-й. Я хочу, чтобы он за год прошёл 9-й и 10-й класс. Буду помогать.

Директор оказалась мудрой женщиной и ответила, что согласна, но если мой протеже будет пропускать занятия или не потянет, то меня вызывать не будут, сразу переведут в 9-й класс. На том и порешили. Муж справился. На следующий год поступил в техникум, и пять лет я писала за него контрольные и курсовые. Другого выбора не было: во время сессии завод платил из расчёта 80 рублей. Как прожить на эти деньги втроём? Не выжили бы!

Дипломная работа «Аппараты точечной сварки». Но это через пять лет! Ночи напролёт сижу за чертежами. Все вернули на доработку. Ну, откуда мне было знать, что существуют разные по толщине линии! Снова бессонные ночи. Диплом муж защитил на «четыре». Я удивилась, как же так, я даже ночью на «пять» отвечу. Но у него было оправдание: если бы он брал дни на сессии, то мы не выжили бы.

Когда сыну исполнился год, пошла работать в детский сад, чтобы получить место для малыша. Сил на маленького сына, порядок в доме, работу, свой институт и техникум мужа не хватило. Понимала, что, если муж вынужден будет бросить учёбу, он к ней не вернётся. Я взяла академический. Когда родился второй сын, взяла второй академический. Когда сыновья подросли, снова поступила в институт. Декан увидел меня спустя два года, очень удивился: «Подожди, ты же должна была уже закончить институт». Узнав, что произошло, удивился ещё больше: «Вместо того, чтобы восстановиться, предпочла снова поступать, и получается, что первый-второй курс прошла дважды?» Я кивнула головой.

От сумы и от тюрьмы не зарекайся

Ведомственный детский сад Уралвагонзавода я вспоминаю с огромным удовольствием. Это действительно было чудесное время: у тебя появилось сразу 24 подопечных. Няню звали Ольгой, за ней не надо было приглядывать, так как она любила тотальный порядок и поддерживала его без напоминаний. Об Ольге разговор особый в силу понятной причины. Однажды она не вышла на работу. Предполагаю, что не было дома телефона: их тогда мало кто в квартире имел. Заведующая детского сада сказала адрес и попросила после работы зайти к ней. Ольга, открыв дверь на мой звонок, пригласила зайти. Лучше бы она этого не делала! То, что предстало моим глазам, поразило: на кухне горы немытой посуды, в комнате, в прихожей валяется одежда, обувь, какие-то вещи, пол не мыт вечность. И это у моей чистюли!!! На мой вопрос, что это, она спокойно сказала:

– Все мои силы уходят на группу. Вы же не потерпите беспорядок. И медик постоянно берёт какие-то смывы… А работу я боюсь потерять, так как сына тогда могут отчислить.

Младшая группа – это малыши трёх-четырёх лет. А так как я училась до академического отпуска в пединституте и уже занималась со своим сыном, мне нравилось придумывать для детей разные игровые занятия, знакомить их с буквами, цифрами, рассказывать об окружающем мире, учила отвечать правильно на вопросы. Чтобы развить их память, мы постоянно играли в игру «Потеряшка». Не знаете, что это такое? Ребёнок, сегодня один, завтра другой, прятал в пределах группы свою вещь и говорил детям:

– Я потерял варежку, помогите мне её найти.

Надо было видеть восторг детей, когда они находили названную вещь и вручали её «потеряшке».

Были и варианты этой игры. Я утром убирала что-либо с привычного места. Принимала детей, они шли в группу и начинали искать, что же поменялось. Но переставляла или прятала в такие места, чтобы малыши могли найти и испытать чувство победы.

Дети росли. Мы перешли в среднюю группу. Я, с учётом их возраста, придумывала всё новые и новые игры. Особенно им нравились ролевые.

Не звёздочка

Так как дети имели привычку заболевать в самый ответственный для меня момент, я старалась сдать все зачёты и экзамены досрочно. Тогда для заочников работали по воскресеньям консультационные пункты. Все контрольные и курсовые делала сразу, как только нам раздавали темы и обычно к ноябрю сдавала все письменные работы. Это было очень удобно. На сессию выходила чистая, без долгов. Я ни разу не позволила себе прийти на экзамен, не выучив все билеты. У меня до сих пор хранятся шпаргалки. Составляя их, я училась выделять смысловую информацию, в активном режиме сбрасывая поясняющую, дополняющую, иллюстрирующую. Однажды декан спросил, до каких пор группа будет сдавать по моим шпаргалкам? Я удивилась, видел ли хоть раз кто-нибудь из преподавателей в моих руках шпаргалки? Он улыбнулся:

– Нет, ты себе этого никогда не позволяешь.

– Тогда откуда ваш вопрос?

– Если студент твоей группы (все годы обучения была старостой группы) отвечает чётко, лаконично, значит, в его руках твоя работа.

Порой испытывала недоумение: я готовилась, а получила «четыре», а по моим шпаргалкам кто-то выходил и рапортовал: «Пять!»

Это умение работать с информацией, удерживать её не на уровне суммы лексических слов, а на уровне мысли, пригодилось мне, когда я стала работать в школе, а потом разрабатывать методику скорочтения.

Однажды заместитель декана, наша преподаватель, в моё отсутствие дала мне характеристику, о которой мне сообщили девочки. Суть её высказывания заключалась в том, что я никогда не была и не буду звёздочкой, но добьюсь в жизни многого за счёт своей работоспособности и дисциплины. Я тогда немного удивилась, а теперь понимаю, что именно эти качества позволили мне стать хорошим учителем, разработать уникальную методику и посвятить свою жизнь тому, чтобы отвоёвывать людей у не очень умного социума.

Свой характер я всегда умудрялась проявить во всей красе. Сейчас порой думаю, почему не боялась, что возникнет конфликтная ситуация, что преподаватель впоследствии сведёт со мной счёты. Наверное, люди были другие, и такие мысли не могли даже возникнуть в голове. Тем более в голове преподавателя.

Держу в руках контрольную работу по практической грамматике. Её украшает двойка. Но я не могу получить двойку! Это один из предметов, где я и без подготовки всё сделаю на высший балл. Ни одного исправления! Перепроверила. И… пошла в деканат. Отдала декану работу и сказала:

– Две работы на отлично. Эта на «два». Значит, экзамен автоматом преподаватель мне не поставит. Для меня это важно: малыши не предупреждают, когда собрались заболеть, на носу сессия, я все предметы уже сдала.

Декан просмотрела работу, вызвала преподавателя. Меня попросили подождать за дверью. Через пять минут учитель вышла из кабинета и сказала, что работа выполнена на «отлично», но она её не проверяла, так как я писала мелким почерком в каждой строчке. Тетрадь в клеточку! Став учителем русского языка, ведя гуманитарные классы, я ночи напролёт проверяла тетради, писала каждому ученику за творческие работы отзыв… и год за годом теряла зрение. Когда ушла из школы, мне потребовалось десять лет, чтобы восстановить цвет белков. Они были розового цвета. Ничего не происходит в жизни просто так: я поняла, почему получила когда-то такой урок. Ученикам всегда говорила, что я не гадалка, просила писать чётко, все соединения прописывать согласно требованиям, если планируют получить хорошую отметку.

Сыновья. Великолепная возможность

Дети – это самая большая награда для женщины. Я не являюсь исключением. С появлением мальчишек вся моя жизнь сузилась до пространства, в котором находились они. Они были для меня всем, моими сыновьями, моими друзьями, моими товарищами по играм, моими учениками с первых дней их жизни. Я вставала в пять часов утра, добиралась к кровати не раньше двух часов ночи. Время, которые они отдыхали, уходило на учёбу, чтение. Как и все молодые мамы, я между делом успевала помыть, постирать, приготовить, погладить. А ещё и погулять! Когда подросли, кинотеатр, кукольный театр, цирк, поездки на спортивные семинары, участие во всех районных, заводских городских конкурсах «Папа, мама, я – спортивная семья». Вес 46 килограмм – это итог моей тогдашней жизни.

В те годы я шла в обучении детей чаще интуитивно. Сыновья подросли. У меня появилась великолепная возможность на практике испробовать всё, что знала, что умела и чему училась.

Ковров на стенах не было. Только полки с книгами. Свободные места не пустовали. Висели три карты:

– карта Свердловской области;

– карта Советского Союза;

– карта мира.

Эти карты и были для моих детей азбукой. Старший уже буквы знал, поэтому у него было задание конкретное – найти, к примеру, города на букву «М» и прочитать их.

Младший получал задание обязательно. Он должен был найти букву. Я ему показывала букву, произносила звук. Он должен был найти слова с данной буквой, проговорить звук и назвать порядковый номер буквы в слове. Он с удовольствием искал и говорил: «М – один. М – два. М – три». Потом я эти слова показывала, проговаривала. Он следил за карандашом, запоминал слово, как картинку, повторял. Через несколько занятий они уже начинали читать коротенькие слова сами, спрашивая порой название незнакомой буквы.