Опиум

Даниил постучал пальцами по стойке. Не прошло и десяти секунд, как перед ним возникли сто миллилитров золотистого виски в угловатом стакане.

– Ладно, езжай отсыпаться, – улыбнулся мне Миша.

– Так и сделаю. Хорошей смены, ребят! – я обвела взглядом стойку и задержала внимание на мужчине, который гипнотизировал уже пустой стакан, развернулась и отправилась за сумочкой в свой новый кабинет.

Обдумывая, как же уместить всю пятничную бронь, я вывернула из кабинета к лестнице. Именно в тот момент, когда я вспомнила, что должна быть дома уже двадцать минут, перед моими глазами возник он.

– Как ты…? – промямлила я и сжала пальцы в кулаки. – Как вошёл?

– Никаких преград между мной и тобой, солнышко! – проговорил Костя и, сделав пару шагов, загородил мне проход к лестнице.

Голос в голове говорил мне: «Ты не жертва! Один взмах твоей руки и охрана будет здесь. Они скрутят его и вышвырнут меньше чем за минуту!» – голос, будто не мой, тихий и успокаивающий. В ответ ему я кричала уже своим, хриплым и жалким: «Тогда он дождется меня за дверью, где охраны нет!»

– Что тебе нужно? – спросила я, собрав два голоса в один, но преобладал всё же второй, трясущийся.

Костя рассмеялся. Смеялся он так, что этот звук отражался от глянцевой стены и бил мне по ушам. Даже его смех меня ударял.

– Ты. Разве не понятно? – он сделал шаг вперёд и моё сердце, которое уже сжалось, спряталось ещё дальше за стиснутыми ребрами. – Тебя не научили манерам? Нельзя так просто взять и уйти! – он наклонился и прошептал мне прямо в лицо. – Тем более с моими деньгами.

Я почувствовала запах, от которого меня начало тошнить, его запах: горечь сигарет и дорогой цитрусовый парфюм, абсолютно не стоящий своих двадцати тысяч. Договорив, он так и остался вблизи моего лица, но послышались шаги с лестницы и Костя был вынужден отступить. Мимо прошёл охранник, почтительно мне кивнув. Мои губы дёрнулись, распахнулись, но сердце забилось к самому горлу и не пропустило слова.

Как только охранник зашёл за угол, Костя поднёс руку к моему лицу, медленно, его пальцы чуть потряхивало от напряжения.

– Я забираю тебя домой. – Проговорил он с улыбкой и коснулся горячей ладонью моей ледяной щеки. От прикосновения его кожи к моей я почувствовала боль. Он едва коснулся, но в моей памяти всплыли только воспоминания о боли. Снова донеслись шаги, и он был вынужден вновь отпрянуть, а я вздохнуть.

Миша улыбнулся мне. Я выдавила в ответ улыбку и боялась представить, как она выглядит на моем испуганном лице. Бармен притормозил и бросил взгляд на человека рядом со мной:

– Рит, всё в порядке?

– Немного неприятный разговор. – Ответил Костя и продолжил пристально смотреть в мои глаза мерзким, подавляющим взглядом.

– В порядке. – Подтвердила я, не узнав свой голос.

– Точно? – Миша косился то на меня, то на незнакомого мужчину.

– Ага. – Я кивнула и стала смотреть, как бармен продолжает свой путь, ни разу не оглянувшись.

– Прямо сейчас мы идём к машине. – Обманчиво спокойно сообщил мне Костя.

– Я не пойду. – Сказала я со страхом, но страх снова впустить этого человека в свою жизнь был гораздо сильнее.

– Повтори? – Костя нахмурился и сжал руки в кулаки.

– Я отдам тебе деньги, все до копейки, даже больше, чем взяла. Но с тобой никуда не поеду. – Я увидела, как гнев заливается в голубые глаза, его челюсть напряглась, и губы задрожали, выплевывая слова:

– Мне плевать на деньги! – Костя спрятал кулаки в карманы, и я поняла, что он боролся с желанием их применить. Мои ноги онемели, мурашки на спине потянули вниз так, что я прижалась к стенке, чтобы не упасть.

В этот самый момент до моих ушей донёсся стук громоздких подошв по стальным ступеням. Костя громко выдохнул и вновь принял дружелюбный вид для очередного свидетеля. А глубоко внутри меня зародилось странное ощущение спокойствия. Мурашки осыпались с меня на пол, сердце отскочило на своё анатомически правильное место. Мои инстинкты поразили меня больше, чем когда-либо.

Смотря прямо перед собой, Даниил шагал по площадке, на нас не обратив внимания, будто мы пустота. Его лицо – сама сосредоточенность. А моя внезапная уверенность таяла с каждым его шагом.

Перед самым поворотом к своему кабинету, он бросил на меня взгляд и в эту самую секунду остановился, чуть покачнувшись вперёд. Одного взгляда. Одного, мать его, взгляда. Мельком. На ходу. Одного прикосновения к моему лицу глазами ему оказалось достаточно, чтобы рассмотреть что-то, чего не увидел никто до этого мужчины. Может быть, жертву?

Сделав пару шагов обратно, он остановился и, перекинув взгляд с меня на человека передо мной, спросил:

– Какие-то проблемы?

– Нет, спасибо. Важный разговор. – Пояснил Костя с заготовленной улыбкой.

Князь, выслушав ответ, снова посмотрел на меня. Перевел взгляд к моим ногам, вцепившимся каблуками в пол, обратил внимание на спину, прижатую к холодной стене. Чуть нахмурив брови, задал немой вопрос, но я снова не нашла храбрости на просьбу о помощи. Всё, на что хватило моих сил, это приподнять уголки вишнёвых губ и задержать тяжёлые от туши ресницы на глазах. И этого оказалось более чем достаточно.

– Важный разговор, значит? – с непоколебимым спокойствием произнес Князь. – Важные разговоры должны обсуждаться в более спокойной обстановке. – Сделав шаг к стене, мужчина указал вперёд, в направлении своего кабинета.

– Не стоит, мы уже почти закончили! – стал противиться Костя.

– Я настаиваю. – С фальшивым радушием протянул Даниил и его взгляд затвердел под напряжёнными веками. Косте ничего не оставалось, как согласиться на приглашение. Только тогда до меня дошло, что он вряд ли оказался в клубе законным способом. На нём была только синяя футболка, никакой куртки.

Не чувствуя пола под каблуками, словно тащилась по вате, я вошла в кабинет. Пропустив всех внутрь, Князь дал пару жестов охране и закрыл дверь изнутри.

– Мы хотели бы поговорить наедине! – запротестовал Костя и тут же получил в грудь кулаком. С его комплекцией удержаться на ногах оказалось не так уж сложно, всё же удар откинул его на пару шагов назад, а дыхание сбилось.

– Что, блять, ты делаешь? – промямлил Костя, хватаясь за рёбра.

А Князь, не обращая никакого внимания, повернулся ко мне и, почти не шевеля губами, спросил:

– Это он? Это та тварь?

Из-за шума крови в ушах, я не столько услышала его голос, сколько поняла вопрос по озлобленным глазам.

Сделав ещё несколько шагов по вате, я села на диван и едва заметно кивнула, всё ещё боясь, что Костя тоже увидит мой ответ.

– Что он хочет от тебя? – продолжил Князь. Затем взял два стула от стола, поставил их по центру, друг напротив друга и плавным жестом указал Косте садиться.

– Эта сука! – начал плеваться слюной Костя. – Она украла у меня деньги и сбежала! Не сказав ни слова, исчезла!

– Рита, твоя смена окончена, тебе пора домой. – Произнёс Даниил, прохаживаясь от стульев к своему столу.

– Я останусь, – мой голос всё ещё был не моим, но приобрёл твёрдость.

– Выйди, я сказал, – повторил мужчина, ничуть не изменив свой спокойный тон.

Я не пошевелилась, а на словах спорить не видела смысла. Я осталась на месте и тогда, когда Князь достал из-за пояса пистолет.

– Если ты не готова увидеть здесь самое страшное, то иди.

Я плавно укрыла глаза ресницами, а когда вновь распахнула, была действительно готова ко всему. Мужчина, увидев это на моём лице, перешёл к делу.

– Садись. – Всё так же спокойно приказал он Косте, но было в его голосе что-то, что устрашало так же сильно, как серебристый пистолет в руке.

Костя попятился к стулу и сел, едва не промазав задницей мимо сиденья.

Князь опустился напротив, у него без труда получилось выглядеть на металлическом стуле, как на позолоченном троне.

– Ты бил эту женщину? – спросил он, облокотившись на бедра.

Костя шмыгнул носом, косясь на сверкающее оружие, растерянно моргнул и выплюнул истерический смешок. Князь терпеливо ждал ответа.

– Нет, и пальцем не тронул!

Я не издала ни звука, но мои губы изогнулись в болезненной усмешке. Ложь звучала очень правдоподобно, от того мне было действительно больно.

– Тогда почему она сбежала от тебя?

– Да кто знает, чего ей не хватало?! – начал распеваться Костя, но Даниил пресек его песню, сняв пистолет с предохранителя.

– Спрашиваю ещё раз, последний. Ты бил её?

Костя обернулся на меня и не увидел ничего, кроме спокойствия, которым я дала понять, что отнекиваться бессмысленно.

– Ну, может, проучил за дерзость пару раз…

Ему не было позволено договорить. Кулак обрушился Косте на глаз, заставив заткнуться, затем ещё раз и ещё.

– Шрам у неё над бровью твоя работа? – всё так же спокойно спросил Князь, встряхнув кулаком.

– Нет! – просопел Костя, сжимая разбитый висок.

Князь перевёл взгляд на меня, и правильный ответ увидел на моём оскорбленном лице. В этот миг, он вручил мне улыбку, такую редкую и потому ценную. Спустя секунду мужчина уже поднялся, а его нога ударом в грудь опрокинула Костю на пол, вместе со стулом. Тот, лёжа на черной плитке, давился мокрым кашлем, будто собирался выплюнуть лёгкие.

Я тревожно дернулась от увиденного, но моему мозгу понадобилась всего пара секунд, чтобы припомнить Косте всё. Неубывающую синеву на теле, пересчитанные ребра в багровых тонах, сломанную руку. И сумму больничных за свой счёт на работе, на время, пока с лица не сойдёт отек. И злость в его глазах, которая разорвала кожу на моей брови, когда он узнал, что я взяла дополнительную смену, вместо того, чтобы провести выходной с ним. Я отнюдь не забыла того чувства обиды и несправедливости, когда хлынула кровь по лицу, смешиваясь со слезами и слепя. Картинка стояла перед глазами, как будто это было вчера, то, как красная река стекала на шею, грудь и с грохотом падала на белый паркет его дома.

Князь резким движением одной руки вернул стул вместе с Костей в исходное положение и снова опустился напротив.

– Ты левша или правша? – спросил он, поправляя на лице острые губы.

– Правша. – Со злостью в голубых глазах промычал Костя.

– Значит, этой рукой ты её бил? – Князь потянулся и ухватил его за запястье, затем согнул руку и приставил пистолет к локтю.

– Не надо, пожалуйста!

– Не дергайся, иначе получишь в голову.

Чуть сдвинув дуло с кости, Князь нажал на курок. Костя завопил и дёрнулся, но это было жалкой попыткой отобрать руку из мертвой хватки. Последовал ещё один выстрел, ещё, только потом Костя брыкнулся достаточно сильно, чтобы слететь со стула. По его плечу бежала струйка тёмной крови, локоть и вовсе превратился в одну кровавую скважину. Из трёх пуль только одна прошла навылет, другие заблудились в костях и мясе.

Костя уже не вопил, а пыхтел сквозь зубы. Его лицо окутало шоком от боли, растерянность в глазах явно слепила. Та реальность, в которой это действительно происходило на самом деле, очевидно, казалась ему бредом.

– Убирайся. – Спокойно произнёс Князь, всё ещё держа дымящееся оружие в опущенной руке. – Если ты ещё хоть раз подумаешь об этой женщине, я узнаю. И тогда прострелю уже твой мозг.

Собрав на растерянном лице частицы осознанности, Костя кивнул и поплёлся к выходу.

– Стой. – Вдруг пробасил Даниил. – Как ты вошёл в клуб?

– Украл карту у кладовщика. – Просипел он и кинул на меня робкий взгляд.

– Давай сюда.

Неловко обращаясь левой рукой, он вытянул из кармана брюк чёрный кусок пластика и швырнул на пол. Я усмехнулась, отметив, что этот человек ещё способен на дерзость. А может, он просто боялся снова приблизиться. От этой мысли моя усмешка стала ещё триумфальнее.

Пока Костя, в непривычном для себя обличии жертвы, выметывался из кабинета, я смотрела перед собой затуманенным взглядом. Глубоко внутри я бегала по бесчисленным этажам, спотыкалась на ступенях и всё это в поисках страха. Но его не было, ни страха, ни шока, лишь незнакомое волнение пронзало кожу.

Дверь хлопнула, отрывая меня от поисков. Я подняла взгляд. Даниил уже сидел в своём кресле и с идеальным спокойствием салфеткой стирал кровь с указательного пальца.

– Вы всех своих сотрудников так защищаете? – спросила я.

Мужчина не ответил. Да и вовсе, будто не расслышал. Он выглядел так, словно находился в кабинете один.

Именно это должно было найти во мне страх. Его спокойствие и обыденность.

Я поняла, что не дождусь от него ни слова.

– Благодарю, – тихо произнесла я и пошла к выходу, по пути сосчитав на глянцевом полу блестящие капельки крови. Идя по коридору, услышала его размеренный голос из кабинета:

– Отвезите домой.

Два охранника, не задавая лишних вопросов, тут же пошли следом.

***

Мне понадобилось заживить сотню синяков, чтобы правильно истолковать слова матери. Как жаль, что так долго и чертовски жаль, что было так больно. Но теперь я знала: сильный мужчина – это тот, кто использует свою силу для защиты, а не для своих прихотей.

Пробудил ли этот случай мои чувства? Нет. Они проснулись гораздо раньше, но в этот день перестали скитаться по телу и накрепко ухватились за пятую пару рёбер.

Я не находила себе места среди прокопченных жёлтых стен, над скрипучими полами и под потолком с разводами от потопов семьи алкашей сверху. Но покоя мне не давал вовсе не страх. Того, что Костя снова заявится я не боялась, может потому, что охрана Князя дежурила у подъезда. А может, во мне заиграла смелость, ведь была веская причина ей появиться.

Я чувствовала себя в абсолютной безопасности. Впервые за моими плечами стоял человек, способный дать мне эту уверенность. Так великолепно чувствовалась эта перемена в моей жизни, и очень волнительно. Я бы сравнила это с тем, будто у меня появилась возможность видеть в темноте. Я радовалась и восхищалась, но боялась, что это исчезнет с течением времени, или от нерационального использования. В то же время мне хотелось этим играть и наслаждаться. Я чувствовала себя невероятно глупой от мыслей выкинуть что-нибудь эдакое. Например, сжечь к чертям гараж Кости со всеми находящимися там автомобилями.

Даниил, проявив заботу в отношении меня, пробудил во мне дерзость, которой мне недоставало. У меня словно появилось убежище, где я могла укрыться от настигающей опасности. Один человек, ещё не став для меня ни кем, оказался моим укрытием.

В два часа дня я выглянула в окно. Мужчины в черных рубашках не собирались оставлять свой пост, сидели в машине, ведя немногословный разговор и озираясь по сторонам.

В моём холодильнике жил своей кислой жизнью пятидневный суп. Не знаю, чего я ждала, может, хотела вырастить что-то живое в этой кастрюле, чтобы не оставаться одной, но я снова не спустила его в унитаз. Хлеб, шайбочка ветчины и две помидорины бодрствовали, их я купила вчера. Наклепав бутербродов, я накинула пальто и отправилась кормить своих сторожей.

– Парни, – я вышла на улицу.

– Всё в порядке? – рослый охранник по имени Вадим тут же выбрался из машины, на ходу накидывая куртку.

– Да, да, просто принесла вам перекусить. – Я протянула ему свёрток со стопкой бутербродов.

– Не стоило. – Улыбнулся Вадим, его лицо приняло дружелюбный приятный вид, в противоположность обычному безразличию, что мужчина носил по долгу службы.

– Бери, даже не думай отпираться. Какое у вас поручение от начальства?

– Отвезти тебя на работу. Если ты сегодня туда соберёшься.

Я нахмурилась, раздумывая над тем, что оказывается, уполномочена не явиться на работу.

– Вы что, до вечера здесь собираетесь сидеть?

– Ага, – согласился Вадим.

– Что, без сна и еды почти сутки?

– Поверь, мы привыкли. Это одна из самых простых задач от Князя.

Олег, второй охранник, сидевший за рулём, согласно кивал головой этим словам напарника. Я перевела на него взгляд и дружелюбно улыбнулась. Мужчина не ответил, будучи совсем не общительным. Его лицо, изуродованное в юности прыщами, я ни разу не видела хоть с малейшим намеком на веселье.

– Спасибо, парни!

– Да не благодари. – Улыбнулся Вадим. – Нам заплатят.

Я посмеялась, Вадим тоже, Олег ничуть не изменился в серьезном лице.

Все же вздремнув пару часов, я, в сопровождении охраны, отправилась на смену. Парни не просто довезли меня до клуба, но и провели через двери, как важную персону. Я старалась не задирать голову выше, чем обычно и не принимать себя за ту, кем не являлась.

Заступив на смену, мне удалось вытиснить из головы круговорот мыслей. Рассадка гостей и решение заминок здорово отвлекали. К часу ночи, когда вход был закрыт, и обязанностей у администраторов поубавилось, мысли вернулись на место. До зуда под кожей захотелось его увидеть, сказать о том, что мужчина сделал для меня и снова почувствовать этот взгляд, властный и уверенный, источающий защиту и спокойствие.

Я ничего не смогла с собой поделать. На трясущихся ногах подошла к кабинету и по-настоящему боялась только, что он не захочет меня видеть.

Я пришла к нему, ища утешения и поддержки в разговоре, но не учла одного – разговорами он был не силён. Я смотрела на него и видела, что он готов меня утешить иным способом. Боясь ошибиться в том, что вижу, я спрятала лицо ладонями и так и стояла, пока его руки не оказались на моих плечах. В ту секунду мне вдруг стало неважно, какие будут последствия, обязательства и как я буду мысленно себя пожирать. Осталось лишь желание оказаться в безопасности и почувствовать себя женщиной, принадлежащей сильному человеку. И вот, уже стоя в его объятиях, я вдруг поняла, зачем пришла на самом деле.

– Ты глупая. – Тихо произнёс Даниил, и мне пришлось поднять на него взгляд. – От меня нужно держаться подальше, а ты лезешь всё ближе.

От его слов мне вдруг стало не по силам сдерживать улыбку. Находясь к нему так близко, я позволила себе назвать его по имени, без каких-либо официальностей и дистанций:

– Дань, выгони меня, ты же сильный. Выгони.

Губы его дёрнулись в улыбке, на секунду смягчив ломаные линии в размытые плавные дуги. Лицо мужчины так резко переменилось, будто он играл роль бесчувственного робота в фильме, и вот, после возгласа «стоп, снято!» обличил человеческий вид со всеми его уязвимостями:

– Почему ты думаешь, что я сильный? У меня тоже есть слабости.

Я потом долго думала, кто же кого поцеловал первым, но разве это было важно, если мы оба в этом поцелуе потерялись? Била по стенам кабинета тяжесть музыки, давили по потолку басы и ломились в стальную дверь стоны инструментов. Вибрация пробиралась по пространству и прокалывала нас, а немного времени спустя уже мы были источником вибраций.

Вместо мягкого дивана и вместительных кресел мы почему-то выбрали жёсткий стол. Его края врезались в мои бедра, пока я, сидя на самом краю, жадно прижимала Даню к себе.

Мы словно торопились куда-то, даже не выделив достаточного количества времени на то, чтобы избавиться от одежды. Он стянул с меня блузку, свои брюки расстегнул и спустил вниз. Мне же оставалось задрать юбку, как нельзя кстати, спрятав под её складками складки на своём животе и несколько розовых рубцов от операции.

Это не было чем-то безумным. Секс. Просто секс. Между обычными мужчиной и женщиной. Но с этой самой минуты возникла между нами невообразимая связь, невидимая, но ощутимая, словно где-то в высшей вселенной, которая управляет всеми нами, был подписан некий договор.

Даня кончил, чуть не дождавшись меня, но скользнул рукой между нами и довёл дело до конца. Так странно было для меня помнить что-то в мельчайших подробностях, вплоть до горького запаха на его шее и шоколадного привкуса на губах, но какие-то моменты позабыть, будто их вырвали из моей памяти, заменив на трепещущее чувство тепла.

Он придержал меня, позволяя прийти в себя. Я обвела взглядом комнату, посмотрев в глаз каждой камере из трёх. Ни на одной из них не сверкал красный огонёк записи, но недоверие всё же застучало в висках.

– Стоишь? – спросил он.

– Да. – Согласилась я и стала поправлять скомканное бельё, возвращая на места. Затем одёрнула юбку и вцепилась в блузку, развалившуюся на столе. – Могу зайти в твой туалет? – спросила я, прикрываясь мятой черной тканью.

– Можешь. – Ответил мужчина, сперва чуть нахмурившись.

Только после того, как спряталась за дверью уборной, я позволила себе задуматься, от чего же Даня нахмурился. От глупого вопроса? Или, может, от его неуместности? Я глянула на себя в широкое зеркало над белой раковиной и улыбнулась своему отражению. Ответ узнала у него же, у своего смущенного отражения, всё ещё прикрывавшего блузкой грудь и живот, будто уместно было стеснение после того чем мы занимались. Накинув мрачную ткань на плечи, я внимательнее себя рассмотрела. Губы совсем потеряли контур, помада сбежала с лица от поцелуев. Выступы на щеках окрасились в цвет переспевшей малины. Волосы на голове будто переругались и лежали так, чтобы друг друга не касаться.

– Рита, – окликнул Даня, когда я выходила из кабинета. – Никому ни слова. Поняла?

– Конечно. А то пока ты не предупредил, я собиралась пойти и объявить в микрофон на весь клуб.

Я шагала по голубому коридору, под скучающими взглядами охранников и хмурилась от его последней фразы. Всё думала, чем же заслужила в его глазах репутацию болтливой безмозглой идиотки. Уже добравшись до своего кабинета, успокоила себя мыслью, что его недоверие принадлежит не мне, а всему гребаному миру. И была права.

Остаток ночи я провела, размышляя о том, как глупо и низко выглядело произошедшее. В особенности для Дани. Будто я рассчиталась с ним за защиту, а он принял это лишь потому, что сам не любил оставаться в долгу. Но у меня не было сомнений, что мы пришли бы к этому и без вчерашних событий. Меня тянуло к этому мужчине. «Как такое может быть?» – всё думала я. Смотрю на мужчин красивее и живее его, смотрю и не цепляюсь взглядом, смотрю, оцениваю, признаю, что передо мной отменная партия хоть на одну ночь, хоть на одну жизнь и прохожу мимо. Иду, иду, иду, пока не натыкаюсь на него. И вот тогда зажигается во мне пламя, и разгорается пугающе стремительно. Оно горит, разрастается, захватывает всё больше, тлеет по краям и опаляет в шокирующих масштабах. Мне становилось страшно. Я всё больше боялась, что не смогу потушить этот пожар, если он выйдет из-под контроля и начнёт уничтожать.

Но я была достаточно умна, чтобы после нашей связи не надеяться ни на что с его стороны. Думаю, именно поэтому вселенная оказалась ко мне благосклонна. Следующим вечером он пришел в мой кабинет и, не сказав ни слова, запер за собой дверь.

21 октября, сб

Я опустила ладонь на его плечо и притянула ближе к себе, только потом моя рука скользнула ниже и увязла в неровностях на коже. Я ничего не смогла поделать с любопытством, хоть и твердила себе не обращать внимания, но разорвала поцелуй и опустила взгляд вниз.

Он был идеален с одной стороны. Мускулы груди резко обрывались и тенью падали на волны пресса. А с противоположной стороны он будто расплавился, как шоколадная фигурка. И это не один из тех шрамов, что украшают мужчин. Словно чан воска в тон его смуглой коже вылили на него, и вот он застыл в обезображивающих наплывах.

Не знаю, насколько это было бесцеремонно и неприятно для него, но я кончиками пальцев дотронулась до рубцов на коже. Провела по всей длине, от груди до бедра и подняла взгляд. Даня стоял неподвижно, на серьезном лице не отразилось ни одной эмоции, в глазах выстроилась зеркальная стена, которая не пропускала меня внутрь.

– Ты собираешься что-то спрашивать? – наконец, выдал он и глубоко вздохнул.

– Нет. – Шепотом ответила я, и мне действительно не хотелось знать. Как никто другой, я могла понять, насколько горько доставать в своих мыслях историю увечий. Спустя мгновение я вспомнила, чем мы занимались минуту назад. – Ты, кажется, меня целовал. – Сказала я и принялась обезвреживать ремень на его брюках. Даня продолжил стоять как парализованный, будто ждал от меня комментариев. Покопавшись в закромах своей головы, я не нашла ни одной стоящей фразы, потому сделала то, что первое пришло на ум. Я сухими губами коснулась его плеча, следующий поцелуй оставила уже над сердцем, очередной – на груди, а потом прикоснулась к застывшему воску на его рёбрах.

– Ты удивляешь меня. – Даня устроился поудобнее на столе, пока я стягивала брюки вниз по его бёдрам и опускалась на колени.

– Чем же?

– Отсутствием отвращения на этом личике. – Он провёл рукой по моей щеке и запустил ладонь в волосы, чтобы они не мешали мне его ублажать.

– После того, что мы делали друг с другом вчера, ты должен был заметить, что я не брезгливая.

На этот раз мы уже не были так скромны. Вчера мы будто боялись показаться испорченными, боялись обличить свою пошлость, оттолкнуть друг друга раскованностью, а сегодня уже признавались, чего хотим на самом деле. Даня, слыша, как я одобряю его действия стонами, уже не боялся показаться грязным. Изгибаясь на своём столе, пока он водил языком по мурашкам на моей коже, я с каждой секундой становилась смелее. Всё меньше стеснялась своих недостатков и всё больше себе позволяла. Мне было не страшно с ним выглядеть странной, от того мои руки и рот вытворяли такое, что раньше я видела только в порно.