Сокол

– Скоро Олег станет моим мужем. Как мне не думать о Соколовых? Родителям придется переступить через свою гордость и принять сына Александра Ивановича в свою семью. Иначе никак.

– Это будет сложно, – заметила Лиза. – Олег не нравится твоим родителям.

– Привыкнут.

– Сомневаюсь. Но сейчас разговор не о нем. Лучше, расскажи об Алике. Он все такой же красивый?

– Ты его не узнаешь. Это совсем другой человек. Вырос, окреп.

– Вырос? Как?

– И вширь, и ввысь. Отрастил длинные волосы. Мышцы на руках, взгляд другой. Он стал взрослым мужчиной.

Мы все изменились. Лиза, после расставания с мужем, похудела, помолодела. Работает переводчиком в модельном агентстве. Весной получила права и купила свою первую иномарочку.

– Что ты почувствовала, когда его увидела?

– Я чуть не умерла от страха, – призналась я.

– Да уж! Покойник пришел ночью домой. Тут свихнешься.

– Я никогда не думала о нем, как о покойнике. Потому, что не видела тела. Для меня он всегда был живым. Я чувствовала, что он где-то недалеко, рядом.

– И вы целовались?

– Целовались, – выдохнула я.

– Ого! – радостно воскликнула Лиза. – Глаза-то заблестели! Вспомнилась старая любовь.

– Я не могу отказать ему. Это что-то ненормальное. Как только его руки касаются моего тела, я тут же теряю рассудок

– Ты все еще реагируешь на него. Может…

– Нет, не может. Он пропал почти два года назад. С тех пор все изменилось. Я люблю Олега.

– А Саша?

– Он все так же любит меня.

– Ты тоже любишь его, Вера! Просто не осознаешь этого. Сердце не обманешь. Оно подает нужные сигналы.

– Тогда, почему он выставил меня виноватой? Я же не железная! Все, вплоть до тебя, обвиняли меня в его смерти. И я так считала. Пропал надолго, прятался, а мы тут с ума сходили. Я чуть…

Когда Сашу похоронили, я ездила с Машей к той самой реке в Карелии. Прошло два месяца, тело не нашли, но я так и не смогла смириться с его исчезновением. Долго жила в деревне взаперти, плакала по ночам, ничего не ела, только смотрела на его фотографию и постоянно, каждую минуту, каждую секунду, молила о прощении.

Меня не простили, ни родственники, ни Бог.

Мы приехали в лес, Маша с Мишей ушли на мост, а я забрела в лес, подальше от дороги и от людских глаз. Помню только, что было холодно. Ярко светило солнце. Я упала на колени и заплакала.

Сейчас встану, подойду к мосту и прыгну вниз. Раз он решился, то и я не испугаюсь.

Долго сидела на снегу, слезы превратились в льдинки, пальцы окоченели, голос пропал. Я собралась с силами, подняла голову к небу и хрипло прошептала: «Забери меня к себе». В спину подул ветер, что-то темное пролетело над деревьями. То ли вороны, то ли туман. Я закрыла глаза. Ш-ш. В лесу послышался голос Маши.

– Что меня тогда остановило – не знаю. Я думала о детях, о родителях. Только помню, как после того случая мне полегчало, как будто камень с души упал.

– Упал, потому, что он был жив. Бог не дал, тебе совершить грех.

– А если бы я спрыгнула с моста?

– Не спрыгнула бы, – уверенно ответила Лиза. – У тебя двое детей.

– Я могла. Если бы…

– Вот только не заводить разговор об Олеге. Знаю, что сейчас начнется. Он тебя спас. Герой! Идеальный мужчина! Рассказывай сказки своей маме, а не мне. Я знаю, чего стоит Олег. Вспомнить хотя бы, как он бросил свою жену во время болезни.

– Не говори ерунду.

– Давай, на чистоту, Вера. – Лиза ждала подходящего момента, чтобы выплеснуть свое негативное отношение к Олегу. И вот он настал. – Он убил своего сына, а потом бросил жену, когда та умирала в страшных муках. Зоя нуждалась в помощи, а он в это время плакал у тебя на груди, прятался, как последний трус. Ему повезло, что она умерла быстро.

– Олег не бросал ее, – твердо сказала я. – Он до последней минуты был рядом с ней.

– Но уже в твоих объятьях.

– У нас ничего не было, пока Зоя была жива. Я бы не позволила Олегу дотронуться до себя. Ты все это знаешь, Лиз. Зачем наговаривать на него?

– Вы не спали только потому, что у него не получалось.

– Неправда. Мы сразу договорились, что не будем вместе, пока он женат.

– Какая ты жестокая, Вера. Так спокойно говоришь об этом.

– О чем? Что я снова сделала не так? Ты как моя мама, постоянно в чем-то меня обвиняешь.

– Когда-нибудь ты поймешь, кого полюбила, а кого потеряла. Все в жизни возвращается бумерангом. Я тебе уже не первый раз об этом говорю. Нельзя брать, и ничего не отдавать. Посмотри – кто рядом с тобой? Человек, который до сих пор не знает имен твоих детей. Аню он иногда вспоминает, а Карину до сих пор называет «эй, ты». А у вас скоро свадьба. Как ты собираешься строить жизнь с таким мужчиной? И это, по-твоему – муж? Тот самый принц, о котором ты мечтала? Сильный, благородный.

– Да.

– Вера, открой глаза! Он не нравится никому, кроме тебя. Самовлюбленный павлин. Я больше года хожу в тренажерный зал, и каждый день вижу вот таких мужиков, которые качают свои идеальные тела, любуются в зеркало железными бицепсами. Это комплексы. Понимаешь? Олег пытается привлечь к себе внимание, но не знает каким способом. С помощью железа и изнурительных тренировок он заглушает боль потери, свою вину.

– Ты не справедлива к нему.

– Подожди, – остановила меня Лиза. – Кто-то идет.

В баню зашла Карина и прямиком направилась к шкафчику, где бабушка, тайком ото всех, складывает небольшие мешочки с конфетами. На нас не взглянула, залезла на стул и открыла дверцу. В свое время, когда строили баню, папа, по глупости, спрятал в шкафчик розетку. Не подув, взял и запихнул ее туда, чтобы на глазах не маячила. Теперь это место у всех под запретом. Лизины дети знают, что туда лучше не соваться, Аня вовсе не ходит в баню, только Карина знает про бабушкин тайник.

– Солнышко, – удивилась Лиза, когда увидела девочку на стуле. – Что ты делаешь?

– Играю, – с наивным видом, ответила Карина.

– Туда нельзя лазить.

– Почему?

– Там живет дядя-электрик. Злой, как черт! Дернет за руку и убьет.

Дочка не испугалась, но все же руку убрала, успев, спрятать в ладошке маленькую конфетку-горошенку.

– Иди, – сказала я. – Бади ждет тебя у крыльца.

Девочка слезла со стула и побежала на улицу.

– Она только тебя слушается, – упрекнула меня Лиза. – Маме с ней тяжело.

– Почему?

– Странный ребенок. Растет сама по себе, никого не видит, ничего не слышит. Делает, что захочет. Вчера ударила Дениску по ноге. Бабушка ее отругала, сказала, что так нельзя делать. Так она даже не взглянула на нее и продолжила колотить брата тапочкой. Потом я заступилась за сына, хотела наказать ее, но не успела. Карина убежала в огород и спряталась за бассейном.

– Мама ничего не сказала.

– И не скажет. Чего жаловаться на внуков? Они сами их избалуют. Только Аню воспитывал Юра, а Кариной никто не занимается.

Юра тоже никогда не ругал Аню, но девочка с раннего детства была спокойная, смышленая. В садик ходила с удовольствием, воспитатели ее любили, в школе с первого класса давали ответственные задания, хвалили, отправляли на все олимпиады. Карина другая, и не из-за баловства, а из-за своего непростого характера. Еще два года назад я стала замечать, как она меняется. Уже не молчит, как раньше, огрызается, если надо – стукнет, не угодишь – обидеться, что-то не дашь – все равно возьмет, хитростью или силой. Своенравная девочка, и в то же время – нежная, ласковая. С людьми разговаривает, но близко не подпускает, с детьми дружит, но свою игрушку не даст. Предпочитает одиночество, часто сидит где-нибудь в укромном уголке и плетет косы кукле или разукрашивает картинки разноцветными фломастерами.

Лизу возмущает поведение Карины, но при этом, она не видит, как ее мальчики становятся похожими на отца. Они такие же, как Миша, упрямые и молчаливые. Катя взяла все черты от бабушки, уже с первых дней она показала всем, кто в доме хозяин.

В природе все движется по кругу: дети впитывают привычки родителей, мы показываем им пример своим отношением к жизни. Как можно ругать ребенка за характер? Менять, ломать. Зачем?

В субботу Олег приехал в деревню. Мама увидела его машину у ворот и сразу ушла к соседке, смотреть, как та поливает помидоры в парнике. Папа смотал удочки и ушел на рыбалку, оставив в сарае ведро с прикормкой. Лиза накрыла на стол, а потом, чтобы не сталкиваться с гостем, взяла детей и ушла в лес. Мне сказала, что в полях поспела шабонка. С нами осталась только Карина.

– Меня всегда так будут встречать? – хмуро спросил Олег.

– Они привыкнут, – ответила я. – Мама женщина не простая, а папа увлекается рыбалкой.

– Средь бела дня? На улице жара, а он поперся, ловить рыбу. Даже смешно. Я жил в деревне и прекрасно знаю, что огурцы не поливают днем в самое пекло.

– Олег.

– Ну, что? Думаешь, я не вижу? Твои родители меня никогда не примут.

Он заметил Карину, спрятавшуюся за мою спину. Она припасла ему сладкую малину в кармашке. Он протянул руку, и крошечные пальчики девочки чуть вздрогнули, одна ягодка упала на пол.

– Спасибо, принцесса.

Впервые она услышала ласковое слово от Олега.

– Хочешь еще?

– Очень хочу.

Дочка бросилась к двери выполнять просьбу любимого дяди.

В отличие от нашей семьи Карина без ума от Олега. Ей нравятся большие мужчины, они вызывают у нее чувства доверия и защищенности. Недаром она всегда тянулась к Юре и Мише, не говоря уже о том, что дедушка для нее самый лучший человек на свете.

Я улыбнулась.

– Ты покорил ее сердце.

– Хоть чье-то.

– Не переживай, дорогой. Родители тебя полюбят, когда узнают поближе.

– Моей маме ты понравилась с первого взгляда. А твои уже год знают меня, а все равно сбегают каждый раз, когда я приезжаю.

Самой стыдно. Но что поделать? Не любят они его. Права была Лиза. Олег сам не идет на контакт, вечно придирается к папе, на маму сморит свысока. Ему с детства привили истину – женщина должна быть покладистой, а не командовать здоровыми мужиками. А мама живет по другим законам, ей необходимо держать руку на пульсе и следить за порядком в своем доме.

Мы поели в гордом одиночестве. Лиза вернулась с детьми только через час, мама крепко засела у соседки. Карина ушла на второй этаж и, прижав к груди любимую куклу, легла на диван, а через несколько минут заснула.

День выдался теплым. Мы взяли Бади и пошли к небольшому болотцу за огород. Туда все жители нашей улицы водят собак купаться.

– Знаешь последнюю новость? – спросил Олег, вышагивая по тропинке в коротких шортах. – Отец покидает свой пост. Теперь директором будет Зверев.

Я остановилась.

– Лев Львович? Я слышала о таком, но ни разу не видела. Он никогда не спускается с Башни.

– Большая шишка. А теперь еще займет стеклянный кабинет.

– Правда, что в башне все стены прозрачные? Я слышала, там люди бояться ходить в туалет.

Олег изобразил улыбку. Сдвинул губы в одну сторону.

– Только у отца кабинет со стеклянными стенами, все остальное, как внизу.

– Когда Зверев вступит в должность?

– Думаю, не раньше зимы.

Скоро. Осталось всего полгода.

– Почему твой отец отдал бразды правления чужому человеку, а не сыновьям? Зверев, конечно, мощный дядька, но не родственник.

– Лев работает в компании тридцать лет. А мы с Андреем не потянем должность директора. Раньше отец готовил на это место Алика, а теперь некого ставить.

– Алика? – переспросила я.

– Он был единственным, кто справился бы с этой работой.

– Он был мальчиком. Без опыта, глупым, наивным.

– О ком ты говоришь? Алик был трудяга, к тому же хватким. Отец многому его научил, натаскал, как борзую собаку перед охотой. С самого раннего детства он внушал ему правила бизнеса, на ночь читал не сказки, а устав компании.

– Я думала, ты станешь директором?

– Подхалимка! – Он обхватил рукой меня за талию. – Какой из меня управленец? Я до сих пор не знаю, как оплачивать счета за квартиру, а ты предлагаешь мне вести дела такого масштаба. Тут нужен особый склад ума. Алик мог купить то, чего не продавалось. Или продать то, чего никому не нужно. Мог усыпить бдительность любого человека, завладеть душой, заставить поверить.

– Ты тоже умеешь.

– Возможно, – засмущался он, – но не все. Алик забирал чужие души, а я свою отдаю бесплатно.

– Юрист с душой? Впервые такое слышу. Вы тоже любите хитрить.

Он поймал на лету мою руку и прижал к груди. Мы двинулись вперед по узкой тропе.

– Хитрость – это одно, а деловая хватка и умение добиваться цели – другое. Алик брал все, что ему велели.

– Приказывали, – уточнила я.

– Он делал все добровольно, с удовольствием, с азартом. Мог продать тело за миллионный контракт. Отец не просто так забрал его из семьи.

– Подожди, – одернула я его. – Продать тело? Это как?

– Я сказал глупость. Не обращай внимания.

– Нет, уж говори. Он спал за деньги или соблазнял ради выгоды?

Я приняла его слова за шутку, улыбнулась и приготовилась, задать следующий провокационный вопрос, типа: «Его продавали в рабство?» или «Сладкие мальчики умеют выбить деньги из старых олигархов?»

Но Олег ответил слишком серьезно.

– Бабка подсылал его к богатеньким старухам, имеющим влияние на своих мужей.

– Виолетта Филипповна?

– Да.

– Ты говоришь серьезно или издеваешься надо мной?

– Он внушал доверие старикам и пользовался этим.

– Не может быть. Родная бабушка продавала внука за идею?

Я подняла глаза к небу. Олег встал у меня за спиной и тоже уставился в пустоту.

Тучи собрались у горизонта и медленно поплыли в сторону города, собирая по пути стайки птиц. Белые пуховые облака прикрыли слепящее солнце.

– Это было давно, – спокойно ответил Олег. – Алик тогда еще учился в институте.

– Он постигал науку и в это же время, учил законы жизни? Сколько ему было? Восемнадцать, двадцать?

– Примерно. В этом возрасте он выглядел, как школьник. Старухам нравятся юные мальчики. Только не думай о плохом, Вера. Не надо на меня так смотреть. Я много раз разговаривал с Аликом, и он рассказывал, что не спал с ними. Они все были слишком старые. Кто-то просто смотрел на него, а некоторые кормили с ложечки.

Смотрел? Какая гадость.

– Старая сутенерша, – злобно проговорила я. – Детская проституция – это статья.

– Я еще раз тебе повторяю. Алик делал все добровольно. Он привык добиваться цели любым путем. Его так учили. Понимаешь?

– А тебя?

– Я другой! – горячо сказал Олег. – Поэтому никогда не стану управлять компанией.

– Это хорошо.

Как же мне повезло!

Я обняла его и прижалась всем телом. Олег только вздохнул.

Внутри него до сих пор грызет червячок. Вроде я рядом, смотрю преданно в глаза, улыбаюсь. Но… Он все помнит, в памяти осталось так много всего ненужного, прошлого, вычеркнутого из жизни.

– Ты забыла его?

– Зачем ты спрашиваешь?

– Сам не знаю. Мы снова говорим о нем.

Жесткая щетина оцарапала мои губы. Я прижалась носом к его щеке.

– Я люблю тебя.

– Точно?

– Угу.

– Выходи за меня замуж?

Не поднимая головы, я усмехнулась.

– У нас скоро свадьба.

– Мы поженимся два раза.

– Зачем?

– Чтобы ты стала моей навсегда.

Я и так его навсегда.

После столкновения с Виолеттой Филипповной, я вдруг начала ценить людей, которых раньше вносила в «черный» список. Они казались мне примитивными, без души, без эмоций. Люди-роботы. К их числу относились Олег и Маша. Теперь они самые близкие для меня друзья.

И не только они. Смешно, но Виолетта Филипповна, с недавнего времени, тоже стала моей «подругой». И все потому, что я будущая сноха, а так же будущий член семьи Соколовых. После смерти Алика она грызла меня, похищала, угрожала расправой, а потом вдруг позвонила по телефону и милым голосом сказала: «Верочка, чего нам делить? Алика больше нет, а жизнь продолжается». Вот так! Одной фразой, одним только своим словом, дала мне путевку в жизнь.

Александр Иванович, как и обещал, больше ни разу не навестил меня. Звонит, пишет сообщения, но на глаза не появляется. В основном он общается с Олегом, мне только передает приветы. На праздники присылает букеты цветов, подарками не балует и премии на работе не выписывает.

В понедельник утром я зашла в здание офиса, у двери меня встретила Маша в ярко-зеленом платье.

– Верочка, – прощебетала она розовыми губками. – Олег до сих пор не определился с рестораном. Вы так и будете тянуть время? Когда наступит зима, мест уже не будет. Не забывайте, что Новый год не за горами.

– Свадьба через полгода.

Я нажала кнопку, и лифт медленно пополз вверх.

– Вот именно! Пора готовиться.

Маша слишком серьезно подошла к вопросу нашей свадьбы. Ни я, ни Олег не хотели пышного торжества, но мои дочки и мама настояли.

– Может где-нибудь за городом? – предложила я.

– Вера! Успокойся и включи голову. Ты выходишь замуж не за тракториста.

– Чем юрист лучше тракториста? Олег родился в деревне.

– Олег родственник Соколова. Утрите нос старику и сделайте свадьбу на высшем уровне. Пусть они сдохнут от зависти.

Пока мы шли по длинному коридору, я успела подкрасить губы. А то, Антонина Павловна снова пристанет с расспросами. «Что, да как? Снова поссорилась с Олегом?» Вечно она учит меня, как жить.

– Не хочу приглашать их семейку.

– Придется. Куда ты денешься?

– Терпеть не могу старуху. Ладно, Александр Иванович, но она… Жуть!

– Согласна, – махнула головой Маша. – Сама не хочу их видеть.

– Я вот…

Как ей сказать? Лиза тоже будет на свадьбе.

– Не волнуйся. Найду вам ресторан.

Маша легкий человек, не зацикливается на проблемах. За последний год я многому у нее научилась.

Теперь я сижу в отдельном кабинете. Подарок руководства. Небольшой, уютный, и располагается недалеко от кабинета Олега.

Я открыла дверь.

– В обед увидимся?

– Конечно.

Маша сделала шаг, из лифта вышел Данила.

– Привет.

Я редко встречаюсь с ним, но сегодня он сам оказался на моем этаже. И не случайно.

– Здорово, девчушки! – своим обычным блатным тоном сказал он. – Как дела? Все воркуете по углам?

После развода он растолстел, отрастил короткую бородку. Взгляд, как у сороколетнего мужика. Неопрятный вид, неприятная манера общаться. Никогда не догадаешься, что он бывший спортсмен, и ему всего двадцать восемь лет.

Поджав губки, Маша ничего не ответила и, пока про нее не вспомнили и не втянули в разговор, быстренько удалилась. Как раз лифт открыл двери.

– Что нового, Вера? Прекрасно выглядишь.

Неожиданно перешел на «ты». Повзрослел парень.

– А с тобой что случилось? – не сдержалась я. – В Питере водка закончилась, или тебя переехал троллейбус?

Он не отреагировал на мой сарказм.

– Ты слышала новость?

– Я ее видела. В собственной квартире.

– Скоро увидишь не только в квартире. Он вернулся домой.

Я схватила его за руку и втащила в кабинет, плотно прикрыла дверь от любопытных глаз. В коридорах кругом висят камеры, а теперь еще установили микрофоны.

– Он живет у мамы?

– У какой мамы? – опешил Данилы. – Ты о ком говоришь?

– А ты о ком?

Он смутился. Я тоже не поняла юмора.

Оба замолчали. По глазам видно, что он думает о том же, что и я.

– Алик…

– Да, да, – закивал он головой. – Мы говорим о нем.

– И что?

– Он вернулся домой. К себе.

– Куда к себе? Он жил с Машей. Ты только что ее видел. Она точно не скрывает его под кроватью.

– Он вернулся в дом к деду.

Убил наповал. А как же мама?

– Когда? – только и смогла вымолвить я.

– Рано утром.

– Олег мне ничего не говорил.

– Ты его уже видела?

– Пока нет.

– Он сейчас там. Вся семья чуть с ума не сошла, когда он появился в доме.

На довольном лице растянулась глупая улыбка.

Я взглянула на телефон. Точно. Восемь сообщений. Первое Олег написал в семь часов, я как раз ехала в метро.

«Милая, не ищи меня. Я у отца»

«У нас такое случилось – не поверишь. Потом расскажу»

«Где ты? Позвони мне. Срочно!»

Маша еще ничего не знает. Для нее это будет шоком, как и для всех остальных.

– Что теперь будет? – спросила я сама себя.

– Алик заберет у деда компанию, – равнодушным тоном ответил Данила. – Сейчас такой момент, когда внезапность может сыграть на руку. Бабка с дедом расплачутся и отдадут несчастному внуку все, что нажили непосильным трудом. Алик продумал каждую мелочь. Молодец. Я все удивлялся – зачем он подстроил свою смерть? А сейчас понимаю.

– Так дело в компании?

– А в чем же еще? Конечно. Алик всю жизнь мечтал об этом.

– Снова месть деду?

– Он забрал у него детство.

– Алик был достаточно взрослым, когда попал в тот дом. Детство у него было, как у всех нормальных детей. Не надо мне пудрить мозги. Лучше скажи прямо – чего он добивается?

– Как будто не знаешь? – нагло усмехнулся он. – До сих пор не понимаю, что он в тебе нашел. Обычная баба. Такая же продажная, как и другие.

– Что?

Я потеряла дар речи. Хам.

– Мы мужики не такие.

И тут я поняла – он ревнует. Обида проскользнула в голосе.

Вовсе не Маша ему нравится, к ней он не равнодушен только потому, что Алик был ее мужем. Она принадлежала ему, а теперь Данила выполняет роль друга, как верный пес, преданный слуга охраняет ее покой.

Зазвонил телефон. Мы оба вздрогнули. Данила тут же вышел из кабинета.

– Да, – рявкнула я в трубку, все еще злясь на саму себя. Глупый получился разговор.

– Он все еще у тебя? – странным голосом спросила Маша.

– Ушел. А что?

– Мне только что звонил Олег. Ты не поверишь, – она тихо всхлипнула, – Алик вернулся. Живой.

Когда он успел? Данила был у меня не больше двух минут, Маша только что зашла в лифт.

Ей пришлось долго ждать моего вопроса. Как я должна реагировать на такую новость? Упасть в обморок, заплакать, или жалобно заскулить: «Не может быть!»? Я знаю больше, чем все остальные, и не могу правдоподобно изобразить удивление. К тому же Маша сразу догадается, что я притворяюсь.

– О чем ты говоришь? – задала я самый простой вопрос.

– Алик живой! – крикнула она в трубку. – Понимаешь? Он не умер. Я сойду с ума.

– Маша, успокойся. Тебе Олег это сказал?

– Да. Он только что звонил. Алик приехал рано утром.

– И где он, все это время прятался?

– Откуда я знаю? Олег еще не видел его. Ему позвонила София и попросила, приехать.

– Бред. Прошло полтора года, и он только сейчас решил вернуться домой?

– Я думаю, он жил у своей любовницы, а сейчас что-то случилось, и планы поменялись.

– У какой любовницы? Прекрати, Маша. Если бы он хотел уйти от тебя, то не стал бы придумывать историю с самоубийством. Для этого существует развод. Мы живем не в первобытном мире.

– Сама вспомни, как отреагировали Соколовы, когда вы стали встречаться с Олегом. Они тебе житья не давали. И тут тоже самое. Алик не разведется, ему не дадут жить с простой девушкой.

– Это догадки. Давай, дождемся, что скажет Олег.

– А мне что делать?

– В смысле?

– Ты так спокойно говоришь! – возмутилась она. – У меня дома живет чужой мужик, а муж вернулся.

Чужой. Хорошо, что она это понимает. Муж оказался живой, а она завела любовника. Причем, женатого.

– Да уж, – сухо отрезала я. – Недолго ты оплакивала любимого мужа.

– Вера!

– Я не права?

– Это жестоко.

Какой смысл ворошить прошлое. Не мне судить людей.

– Успокойся. Дождемся Олега.

– Я не могу успокоиться, – заплакала она. – Сначала потеряла любимого человека, а теперь не хочу его видеть. Как жить, Вера? Зачем он вернулся?

– Не паникуй. Если бы он вернулся к тебе. А тут не понятно. Он приехал домой к деду, не к жене, не в свою квартиру. Значит, он знает про тебя.

– Естественно! Я даже не сомневаюсь, что Данила ему все рассказал.

– Скорее всего.

Она не задумалась, почему Данила оказался на моем этаже в столь ранее время, не совместила факты. Пришел мужик просто так, чего не делал ни разу за последние годы, и сразу попал в мой кабинет.

Мы договорились встретиться в обед в столовой. Маша попросила ничего не говорить Антонине Павловной. Я пообещала молчать.

Только ближе к полудню Олег позвонил.

– Уже еду на работу, – сухо сказал он. – Буду через час.

– Ты мне не расскажешь, что случилось?

– Маша тебе не говорила?

– Она только плачет.

– Уже? – злобно усмехнулся. – Ну-ну. Скоро мы все заплачем.

– Ты его видел?

– Что ты хочешь услышать? Да. Я его видел. Живой, довольный. Морду такую отъел, что не узнать. Стал другим человеком.

– Не злись.

– Как я могу не злиться?! – вспылил он. – Дурацкие шутки! Знаешь, что было с отцом, когда он увидел Алика? А бедная Виолетта Филипповна чуть в обморок не упала, у нее голос пропал. Весь дом стоит на ушах.